Тема: Сказание о Непожелавших

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 20

Час от часу не легче

1 часть

В лесу было темно, хоть глаз выкалывай. Дороги тоже в подступившем со всех сторон мраке совсем не было видно. И как только Мэнни находила путь в этой темени, было известно только ей самой. Из всех заснуть удалось только одному Тильпи, а остальные, пребывая в тревожном бдении, не смыкали глаз до самого утра. Во тьме путникам постоянно мерещились движущиеся тени и жуткий шёпот на непонятном языке, и после кошмарного визита прошлой ночью наверное никто не удивился бы, повстречайся им на пути ужасные слуги Атармарта.   
– И как только он может спать? – ни с того ни с сего возмутился Нобби, услышав мерное похрапывание Тильпи. – Я лишь закрываю глаза, и мне тут же чудятся те жуткие твари! А этому хоть бы хны!
– Ладно, не ворчи, – одёрнул друга Пако. – Пусть поспит. Мы отоспимся утром, а он тогда нас и подменит. За дорогой ведь тоже кому-то следить надо.
– Тоже верно, – согласился Нобби, – а я как-то об этом и не подумал. Но с другой стороны, я бы его без присмотра не оставлял…
– Да брось ты! – искренне возмутился Пако. – Опять ты со своими подозрениями. Тильпи ведь тех теней не меньше твоего боится, да и к гоблинам в лапы ему попадать не резон.
– Ты говори что хочешь, а я всё равно ему не верю, – не сдавался Нобби. – Кто его знает, что там с ним на самом деле приключилось? Так он тебе всё и расскажет, если ему есть что скрывать…
– Ну хватит об этом, – оборвал Пако друга. – Неужели тебе больше не о чём говорить? Кстати, что-то Лимпи давно не слышно. Лимпи, ты не спишь?
– Нет, сударь, куда уж тут спать после всего того, что с нами приключилось, – отозвался лепрекон. – Мне кажется, что после прошлой ночи я теперь не смогу заснуть целую неделю!
– Ну ладно уже вам о плохом, – прошептал Пако, опасливо озираясь по сторонам, – так и беду накликать не долго. Лучше скажи мне, Лимпи, а что ты сам думаешь насчёт своего брата?
– Могу лишь сказать, что мы с ним вместе выросли, – ответил Лимпи. – И я его знаю лишь с лучшей стороны. Хотя, если подумать, он всегда был несколько слабохарактерным, вот и поддался на посулы Свирли. Был бы чуток решительней, то давно бы уже порвал с этим негодяем ещё в то время, когда я от него ушёл.
Внезапно Мэнни взвилась на дыбы и громко заржала. При  этом повозка слегка подалась назад.
– Да что это с ней?! Неужто опять… – не решился Нобби договорить фразу до конца, но все подумали об одном и том же и в ужасе притихли. В это мгновение каждый из путников почувствовал, как подбирается к сердцу холодный и липкий ужас. Разыгравшееся воображение рисовало толпы теней, окружающих повозку и медленно смыкающих вокруг неё роковой круг. Однако друзья ошибались. Внезапно пространство вокруг наполнилось идущим отовсюду гулом, а затем земля под ногами заколыхалась. Лимпи испугался, что Мэнни вот-вот вновь понесёт и, что есть сил, натянул поводья. Однако лошадка оставалась стоять на месте и лишь продолжала жалобно ржать да беспокойно втягивать ноздрями воздух. А земля под ногами всё колыхалась и вздрагивала, будто некие великаны решили основательно намять друг другу бока, то и дело бросая соперника на землю и сотрясая всё вокруг. 
– Что это?! – наконец ужаснулся Нобби.
– Земля гневается, – прошептал Лимпи с благоговейным трепетом. – Они разбудили её, и теперь она не успокоится, пока на тех, кто её потревожил, не обрушится возмездие.
Наконец проснулся и Тильпи. Он испуганно схватился на ноги и едва не выпал из повозки от очередного подземного толчка. Лишь в последний миг Лимпи успел ухватить его за рукав куртки. 
– Вот, полюбуйся, что вы натворили! – укорил Лимпи своего брата. – Не хотел бы я быть к этому причастным, потому что теперь земля не успокоится, пока виновные не будут наказаны! Говорил я тебе, уходи от этого негодяя Свирли!
– Ладно, будет тебе, Лимпи! – вмешался Пако. – Разве упрёками сейчас поможешь? Теперь надо думать о том, что мы всё ещё можем исправить, а не вспоминать где оплошали. Лучше успокой Мэнни и убеди её продолжить путь. Ромэнсильмэ всё ещё у нас в руках, и Мельхеор не просто так возлагал на неё свои надежды. Может статься, что ещё не всё потеряно, но для этого мы должны спешить! 
Подземный гул не прекращался, и земля продолжала ходить ходуном. Лимпи соскочил с козел на землю и подошёл к беспокойно переминающейся с ноги на ногу Мэнни. Увидев друга, лошадка тут же наклонила к лепрекону голову (очевидно и она очень нуждалась в поддержке и ободрении). Лимпи ласково погладил её, дружески потеребил за холку и начал что-то нашёптывать в самое ухо. Друзья с надеждой следили за трогательной беседой и молча дивились этому маленькому чуду.
– Да уж, – пробормотал Пако, – тот, кто умеет говорить с камнями, уж наверняка найдёт общий язык и с лошадью.
Наконец Лимпи закончил свои увещевания и вновь занял место погонщика. Не зная, помогла ли душевная беседа перепуганной лошадке, все затаили дыхание. Ждать пришлось недолго, потому как к всеобщей радости путешественников, едва лишь Лимпи взялся за поводья, Мэнни послушно тронулась с места. Было похоже, что вновь обретённому спокойствию лошадки в значительной мере способствовало ещё и то, что подземные толчки начали понемногу утихать, а вскоре и вовсе прекратились.
– Кажись, улеглось, – облегчённо вздохнул Нобби.
В лесу снова стало тихо, однако тревожные мысли ни на мгновение не оставляли путников. И казалось, что лишь Тильпи совсем ничто не беспокоило, так как вскоре он уже снова спал.
– Я что-то никак не пойму, – недовольно заметил Нобби, вновь услышав спокойное похрапывание лепрекона. – Мы тут места себе не находим, а он опять спит себе, словно ему и вовсе ни до чего нет дела!
– Да ладно тебе, Нобби, пускай спит, – отозвался Пако. – Утром он нас подменит. Не можем же мы всё время бодрствовать. 
– Вы как хотите, а мне этот парень всё равно не нравится, – проворчал Нобби. – Я бы не стал ему так доверяться, а потому я обязательно за ним пригляжу.
Пако хорошо понимал, что переубеждать друга сейчас совершенно бесполезно, а потому счёл за лучшее промолчать.
В лесу стояла полная тишина. И хотя в землях, окружающих путников со всех сторон, хозяевами всё ещё были эльфы, было похоже, что всё живое покинуло здешние места, спасаясь от неотвратимо надвигающейся с севера угрозы. К счастью остаток ночи обошёлся без происшествий, и Мэнни продолжала неспешно шагать на юг, приближая путников к желанной цели. К утру незаметно заснул Нобби, а глядя на него, начал зевать и Пако.
– Пора будить Тильпи, – зевая сказал Пако сидящему рядом Лимпи, – а то уж очень спать хочется, но останавливаться нам никак нельзя. Ты как думаешь, он справится с Мэнни?
– Думаю, да, – не вполне уверенно ответил Лимпи.
– Нам придётся довериться ему на время, пока мы будем отдыхать, – пояснил Пако и подобрался к спящему в кузове повозки лепрекону. Он растормошил Лимпи за плечо, после чего тот открыл глаза и сладко потянулся. – Тильпи, нам нужна твоя помощь, – тихо сказал хоббит. – Тебе надо лишь оставаться начеку, чтобы нас не застали врасплох, да посматривать за дорогой, хотя Мэнни и сама знает куда идти. Так что давай, приятель, поднимайся. Из всех нас этой ночью спал лишь ты один, а потому теперь твоя очередь бодрствовать.
Тильпи протёр глаза и осмотрелся. Над лесом занимался новый день, и солнце светило так приветливо, словно всё, что произошло до этого момента, было всего лишь ночным кошмаром. Грянувший позавчерашней ночью ливень дочиста отмыл лес от осевших на него копоти и пепла, и зеленеющая листва вновь радовала глаз. Лишь непривычная для этих мест тишина всё ещё напоминала о том, что с Эсгалдором что-то не так.
Мерное покачивание повозки быстро убаюкало Пако и Лимпи вслед за уже спящим Нобби, и Тильпи остался один.   
Пако погрузился в сон, в котором ему снилось, что он находится у себя дома и сам обслуживает до отказа набитый посетителями зал «Привратника Эсгалдора». Почему-то в этом сне столиков в трактире оказалось раза в три больше, чем было на самом деле, и все они были заняты посетителями. Как назло Рози тоже не было рядом и Пако приходилось не сладко. За одним из столиков расположился владыка Тинвэрос вместе с Аргалом и Даэроном. За соседним Пако заметил принцессу Тэльтинвэ, Эвингила, Нобби и Лимпи. Чуть дальше расположились Мельхеор, мастер Торгвалд, Гилгаэр, Тинур, какой-то незнакомый ему гном и что удивило Пако более всего – из-под стола, за которым сидели все перечисленные гости, на него выглядывала Рози.
– Ты что здесь делаешь?! – возмутился Пако. – Ну-ка немедленно беги к матушке в кухню! Кто ещё поможет ей кроме тебя?
Однако вылезать из-под стола Рози наотрез отказалась: – Вот ещё! Буду я тебя слушать, когда тут такие интересные истории рассказывают! Тоже мне ещё командир нашёлся!
Пако хотел возмутиться, однако услышал сердитое: – Эй, приятель! Я получу, наконец, своё пиво, или нет?!
Повернувшись сторону, откуда донёсся сердитый окрик, Пако встретился с суровым взглядом владыки Тинвэроса.
– Не беспокойтесь, сударь, вот ваше пиво, – поспешил исправиться Пако, и ужаснулся, заметив, что вместо пива в кружке оказалось молоко. – Авось не заметит, – понадеялся он.
Вспомнив о Тэльтинвэ, хоббит оглядел зал, однако принцессу нигде так и не приметил. Теперь на её месте сидел уже Свирли. Под глазом лепрекона красовался лиловый синяк, будто Пако лишь вчера угодил в него ложкой. С сердитым взглядом Свирли поманил Пако своим крючковатым пальцем к себе. 
– Ты что же это, совсем про меня забыл? – угрожающе спросил лепрекон. – Немедленно обслужи меня, или я сейчас же пожалуюсь твоему деду!
Пако всерьёз испугался, ибо за всю историю трактира в «Привратнике Эсгалдора» никто не слышал ни единой жалобы от посетителя. Перепуганный хоббит тут же бросился в кухню, однако поймал себя на мысли, что совершенно не помнит, что же заказывал лепрекон. Тогда он вернулся к прилавку и наполнил пивом несколько кружек. – Ещё никто в этом трактире не жаловался на дедово пиво, – резонно решил он. Одно мгновение и кружка янтарного Пончера стояла перед Свирли. Лепрекон окинул её недовольным взглядом и к ужасу Пако заорал не своим голосом: – Где моя диадема, бестолочь?! Немедленно принеси сюда Ромэнсильмэ, или я…
– Он забрал её!!! Он её забрал!!! Немедленно просыпайся!!! – сменился голос рассерженного лепрекона на тоненький голосок.
Пако вскочил как ошпаренный и тут же увидел перед собой взволнованную Гиль. Личико летуньи было искажено тревогой и она всячески старалась как можно скорее привести Пако в чувство.   
– Он забрал её с собой и ушёл в лес! Ушёл совсем недавно! Его наверняка ещё можно догнать! –  без умолку тараторила Гиль.
– Ты что здесь делаешь? – возмутился Пако, всё ещё не понимая, что стряслось. – Ну-ка быстро полезай в шкатулку! – с этими словами он поспешно нащупал в своей сумке ларец и открыл его перед своей миниатюрной подружкой, предлагая ей спрятаться внутри, чтобы избавить товарищей от глупой истерики. 
Однако Гиль продолжала возбуждённо размахивать руками, ни в какую не желая слушать хоббита. Наконец она приземлилась на краешек ларца, но залезать внутрь наотрез отказалась. Лишь мгновением спустя Пако понял, что Гиль в ужасе тычет своим миниатюрным пальчиком в открытую шкатулку. Скользнув взглядом вниз, хоббит обомлел… Шкатулка была пуста!!!
От охватившей его паники Пако несколько мгновений не мог продохнуть. Он лихорадочно завертел головой по сторонам, пытаясь отыскать взглядом Тильпи, и с ужасом понял – лепрекон пропал! В глазах бедняги хоббита потемнело, а перед мысленным взором начали по очереди восставать образы Мельхеора, Аргала и Даэрона. Все они укоризненно заглядывали Пако в глаза, и от сознания своей ошибки ему даже стало дурно.
– Куда он пошёл?! – растерянно выдохнул хоббит.
– Туда! – пискнула фея, указывая пальчиком на северо-восток.
Пако сунул пустую шкатулку в сумку и бесцеремонно растолкал спящих друзей.
– Тильпи сбежал!!! – кричал он ничего не понимающим спросонья Нобби и Лимпи.
– Как сбежал?! – наконец испуганно выпалил Лимпи.
– Поднимайтесь! Мы должны его поймать, а иначе всё пропало! Он забрал с собой Ромэнсильмэ!!!
Уяснив, наконец, что произошло, Лимпи вскочил на ноги, забрался на козлы и остановил неспешно бредущую лошадку.
– Где нам теперь его искать?! – едва не плакал Пако, в отчаянии обхватив голову руками.
– Там! Там! – возбуждённо пищала Гиль.
– Говорил я тебе, нельзя ему верить! – спохватился Нобби. – Ну что нам теперь делать?!
– Я знаю, куда он направляется, – внезапно сказал Лимпи.
– И куда же? – возбуждённо спросил Нобби.
– К заставе он не пойдёт, потому как его появление, скорее всего, вызовет подозрение, и его задержат, – пояснил лепрекон. – В другом месте он вряд ли переправится через реку, а значит, у него остался лишь один выход – мост Линдоналламо.
– А это ещё что такое? – спросил Нобби.
– Линдоналламо по-эльфийски означает – поющее эхо, – пояснил Лимпи. – Так сказал мне Мельхеор. Это мост над глубоким ущельем в горах, на восток отсюда.   
– Странно, – задумчиво пробормотал Пако, – Эвингил сказал, что лепреконов не пропускают в эти края, а ты как будто бывал здесь раньше.
– Дело в том, что мастер Мельхеор не раз брал меня с собой, – пояснил Лимпи. – только эльфам об этом неизвестно. Я всегда ожидал его в горах, в одной из укромных расщелин близ моста через пропасть, а однажды даже сопровождал до лесной опушки к востоку отсюда.
– Теперь, я так понимаю, Тильпи бежит к этому самому мосту, а это значит, что он тоже наверняка о нём знает! – схватился за голову Пако. В эти мгновения на хоббита лавиной обрушились дурные предчувствия, ведь всё что он узнал, теперь означало лишь одно – Тильпи спешит переправиться через Скарнен, и Атармарту останется лишь протянуть руку, чтобы заполучить вожделенную реликвию, если конечно Тильпи сам не спешит к своему тёмному повелителю, чтобы положить Ромэнсильмэ к его ногам!
– Довольно! – наконец закричал Пако, словно приказывая собраться самому себе. – Чем дольше мы будем думать, тем больше у него шансов уйти! Немедленно выбирайтесь из повозки! Мы не должны дать ему уйти!
Исполненный решимости остановить коварного воришку, Пако соскочил на землю. Его примеру тут же последовали и Нобби с Лимпи.
– Куда он побежал?! – ещё раз спросил Пако свою крылатую подружку.
– Туда! – указала Гиль.
– Вперёд! – крикнул Пако и друзья бросились в лес.
– О Мэнни не беспокойтесь, – на ходу прокричал Лимпи, – она без труда отыщет дорогу в Нимлонд.

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 20

Час от часу не легче

2 часть

Бежали напролом, через чащу. Заросли колючего кустарника немилосердно царапали щёки, корни деревьев словно нарочно цеплялись за ноги, затрудняя продвижение вперёд. Друзья надеялись лишь на одно – если уж им приходилось несладко, то и Тильпи скорее всего было не легче.   
Гиль летела над головой Пако, шелестя в воздухе прозрачными крылышками, и в эти мгновения хоббит искренне ей завидовал. – Давно он ушёл? – на ходу спросил он, изрядно запыхавшись.
– В тот час ещё не успела сойти роса, – отозвалась Гиль.
– Троллевы потроха! – ругнулся Пако. – Да ведь скоро уж полдень! Что ж ты сразу меня не разбудила?!
– Да разве тебя можно было разбудить?! – искренне возмутилась Гиль.
Ответить Пако было нечего, и хорошо понимая, что фея права, он промолчал.
Вскоре друзья изрядно запыхались, а потому решили остановиться, чтобы хоть немного перевести дух. Обессилено повалившись под замшелым древесным стволом, друзья с ужасом заметили, что Лимпи нигде не видно!
– Нобби, где Лимпи?! – взволнованно спросил Пако.
– Он всё время бежал рядом с нами, – растерянно пожал Нобби плечами.
– Ну вот! Только этого нам ещё не хватало! – расстроился Пако. – Где нам теперь его искать?!
Однако беспокойство Пако оказалось преждевременным, так как вскоре пропажа появилась. Лепрекон едва переставлял ноги и весь, с ног до головы, был в паутине и колючках.
Друзья облегчённо вздохнули.
– Ты куда подевался, дружище? Не шути так больше! – пожурил Пако лепрекона. – Мы уже испугались, что потеряли тебя!
Лимпи тяжело дышал и ничего ответить уже был просто не в силах. Он выглядел до того уставшим, что, казалось, что у него не хватало сил даже для того, чтобы просто открыть рот. Он добрёл до дерева, под которым разместились хоббиты и обессиленно повалился на траву у их ног.
– Ну вот! Ещё одно затруднение! – вздохнул Пако. – Теперь нам придётся равняться на него, –  повернулся он к Нобби. – Даже и не знаю, как мы будем догонять Тильпи. 
– А может, пускай возвращается к Мэнни? – предложил Нобби.
– Нет уж, пусть лучше остаётся с нами, – возразил Пако. – Что будет, если его без нас перехватят эльфы?
– Но тогда нам придётся часто останавливаться, – озадаченно почесал Нобби затылок. – Хорошо хоть этот воришка тоже лепрекон, а значит и ему придётся останавливаться, чтобы дать отдохнуть своим коротким неуклюжим ножкам. Если бы нам пришлось гнаться за хоббитом, то тогда бы мы за ним точно не угнались.
– Ладно, пора подниматься, – сказал Пако, едва минуло пять минут с момента появления Лимпи. – Мы не можем позволить себе длительных передышек.
Даже не пытаясь спорить, Лимпи с трудом поднялся с земли, и друзья продолжили преследование беглеца. Теперь они бежали значительно медленнее, то и дело останавливаясь, чтобы подождать отстающего Лимпи. Конечно хоббиты и сами уже изрядно подустали, однако преследования не прекращали. Бежали до самого вечера, и лишь когда солнце опустилось за горную цепь на западе, решили сделать привал. Подыскали подходящее дерево и приютились меж его замшелых корней. 
– Как думаешь, мы его догоним? – внезапно спросил Пако лепрекона.
– Догнать мы его точно догоним, но ведь это же лес, и мы вполне можем с ним разминуться, – хмуро ответил Лимпи.
– Тогда наша главная задача достичь моста через ущелье раньше, чем это сделает твой брат, – резонно заключил Пако. – Ему ведь негде больше перебраться на другую сторону, или я ещё о чём-то не знаю?
– Нет, это единственный путь, которым он может уйти, – поспешил успокоить Лимпи товарища. – Хотя я тоже всего знать не могу, я ведь тут не у себя дома. 
– Ну что ж, нам остаётся надеяться, что твои предположения насчёт моста верны, ведь другого плана у нас всё равно нет. Будем спешить к мосту и, если повезёт, там перехватим вора, – заключил Пако.
Друзья, как могли, устроились под деревом и, лёжа на ковре мягкого мха, стали молча смотреть на звёзды, поочерёдно загорающиеся над их головами. 
– Неужели он украл её для Атармарта? – снова спросил Пако после долгого молчания.
– А то для кого же тогда? – сердито отозвался Нобби.
– А я ведь поверил ему как другу, – разочарованно прошептал Пако.
– А я сразу почуял, что здесь что-то не так, – недовольно буркнул Нобби, – и предупреждал тебя, но ты ни в какую не хотел меня слушать.   
– Ладно, кто может заснуть – спите, – расстроенно вздохнул Пако. – И ты тоже полезай в шкатулку, – добавил он специально для Гиль, сидевшей рядом на торчащем из земли корневище, однако та наотрез отказалась подчиниться. – Ну вот, вдобавок ко всему прочему теперь ещё и ты меня не слушаешься, – обиженно буркнул Пако и закрыл глаза, пытаясь уснуть. Но тревожные думы упорно не покидали головы хоббита, отгоняя такой желанный сон, и лишь около полуночи они плавно перетекли в беспокойную дрёму. Пако снилась Лесная Хозяйка, отчего-то заблудившаяся в своём же лесу, затем перед взором предстал образ опечаленной Тэльтинвэ. Её миловидное личико сменил суровый облик Тинвэроса. Брови владыки Эсгалдора в сердитом укоре почти сошлись над переносицей, а громогласный голос разнёсся эхом: – Во всём, что случилось с Эсгалдором, виноват ты, Пакмелоний Прыгинс! Зачем ты потревожил наш покой?! Наш покой!!! Наш покой!!!
Очнулся Пако посреди ночи, весь в холодном поту, а его щёки были мокры от слёз. Теперь ему и в самом деле казалось, что все злоключения в Эсгалдоре действительно приключились из-за него.

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 20

Час от часу не легче

3 часть

Над лесом медленно занималось утро, и ничто не нарушало тревожной тишины. Разве лишь листва на деревьях тихо шелестела над головой, да редкие птицы отзывались в глубине лесной чащи.
Первым проснулся Пако. Он очнулся ни свет, ни заря, и хотя сам спать уже не мог, решил дать отдохнуть своим товарищам. Он огляделся вокруг и нигде не увидел Гиль. – Неужели ушла? – подумал хоббит. – Наверное, так для нас всех будет лучше, – решил он. – За мной ведь по пятам следуют одни несчастья…
С тяжестью на сердце Пако отошёл в сторонку, чтобы невзначай не разбудить друзей и, присев на торчащем из земли корне, обхватил голову руками и заплакал.
– Что с вами, сударь? – внезапно раздался рядом обеспокоенный голос Лимпи.
От неожиданности Пако вздрогнул, тут же отерев лицо рукавом рубахи, однако слёзы упрямо продолжали скатываться по его разрумянившимся щекам. – Это ведь, на самом деле, всё из-за меня, – сокрушённо всхлипывал он.
Лимпи тихонько присел рядом и сказал: – Я так не думаю. И Мельхеор тоже считает, что благодаря именно вам, сударь, мы теперь знаем, откуда исходит угроза. Ведь вы только подумайте, ежели бы вы три года назад не попали своей ложкой в глаз Свирли, то сейчас бы мы уже совсем ничего не смогли предпринять.
– А что мы теперь можем?! – ещё больше расстроился Пако. – Диадему и ту потеряли! Где нам теперь ловить твоего Тильпи?!
Лимпи опустил глаза. Было похоже, что ему очень стыдно за своего брата.
– Что будет, когда диадема окажется в руках Атармарта?! – продолжал убиваться Пако. Нещадно истязая себя, в общем-то, бесполезными сожалениями, вскоре он незаметно отключился от внешнего мира, но к счастью это длилось недолго.
– Эй, ребята, вы чего? – неожиданно раздался удивлённый голос уже проснувшегося Нобби. – Мы что не станем продолжать погоню?
Пако и Лимпи лишь отмалчивались, понурив головы. Нобби подошёл к товарищам ближе и присел рядом. – Это что же теперь получается? Всё что мы делали до сих пор, было напрасно? – вновь спросил он, однако опять так и не получил ответа. Видя, что его спутники в плохом расположении духа, Нобби замолчал. С этого момента все трое лишь тяжело вздыхали.
Вскоре неподалёку послышался знакомый шелест миниатюрных крылышек.
¬– Гиль! – неожиданно для себя самого обрадовался Пако. – Где ты была?
– Вы что, кого-то здесь хороните? – удивлённо спросила летунья, не обратив внимания на вопрос хоббита. – Стоило ли прилагать столько усилий для поимки сбежавшего воришки, чтобы потом вот так просто сдаться, когда он уже совсем близко?
– Ты что, видела Тильпи? – оживился Лимпи.
– Вот ещё! Тебе я отвечать не буду, потому что ты тоже лепрекон! – пренебрежительно фыркнула Гиль. – И вполне может статься, что ты ничуть не лучше своего братца!
– Зачем ты так обижаешь Лимпи? – пожурил Пако свою подружку. – Он с нами и вовсе не виноват, что Тильпи оказался негодяем.
– Ещё вчера тот воришка тоже был с вами! – метко заметила Гиль, возмущённо уперев миниатюрные ручки в бока. – Так что, мы будем его догонять, или нет? Если да, то это нужно делать прямо сейчас, пока он совсем близко.
– В какую сторону бежать? – возбуждённо выдохнул Пако.
– Вон туда, – уверенно указала Гиль.
Обрадованные хорошей новостью, друзья вскочили на ноги, и даже Лимпи мгновенно забыл об обиде.
– Ладно, Гиль, веди нас к нему! – воодушевлённо скомандовал Пако.
Ещё мгновение и друзья вновь бежали по лесу. Со вчерашнего дня для преследователей вроде бы ничего и не изменилось, те же колючие кусты, те же назойливые коряги под ногами, однако теперь они были воодушевлены хорошей новостью о близости беглеца и, казалось, что это известие даже прибавило им сил. 
Примерно через час преследования, едва поспевая за проворной летуньей, Пако спросил на ходу: – Далеко ещё?
– Если бы я летела без вас, то уже давно была бы на месте, – отозвалась Гиль, – но с вашими неуклюжими ножками до воришки ещё два раза по столько, сколько вы уже пробежали с утра.
Получив обескураживающее уточнение, Пако остановился и крикнул бегущим за ним товарищам: – Стойте! Нам необходимо отдохнуть. За один рывок мы всё равно не догоним Тильпи.
– Но она же сказала что тут совсем недалеко, – возразил Нобби, тяжело дыша.
– Недалеко, когда у тебя за плечами парочка отменных крылышек, – пояснил Пако. – То, что близко для неё, – кивнул он в сторону Гиль, – может оказаться далековато для нас.
– Троллевы потроха! – ругнулся Нобби. – И сколько же нам ещё метаться по этому лесу?
– Не так мало как мы полагали со слов Гиль, однако наши шансы вовсе не безнадёжны, – немного растерянно сказал Пако, переведя дух. – Ладно, немного отдышимся и будем бежать дальше.
– Кому из наших рассказать, ни за что не поверят, – сердито пробурчал Нобби. – Столько бегать без единой крошки во рту!  Ещё немного и я без сил свалюсь на землю, а тогда меня уже ни за что не поднимешь.
– Ладно, дружище, не ворчи, – сказал Пако, – нам с Лимпи тоже не легче твоего будет. Но мы не можем просто так сдаться, когда от нас зависит столь многое!
– Вот как? – поддел друга Нобби. – А мне казалось, что с утра вы сдались первыми, и уговаривать вас пришлось мне.
На такое замечание Пако лишь отмахнулся и промолчал.
Немного отдышавшись, вновь возобновили погоню. Бежали долго. По пути делали несколько кратковременных остановок лишь для того чтобы, глотнуть водицы из встретившихся на пути родников. Наконец Гиль, летевшая впереди всех, остановилась.
– Ну, что ещё? – спросил Пако, с трудом переводя дыхание.
– Утром я встретила его здесь, – указала фея на примятую под деревом траву.
– К сожалению, он не стал нас дожидаться, – заметил Пако с некоторой досадой. – Ладно, немного отдохнём и бежим дальше, – добавил он и без сил рухнул на землю.   

 

К полудню меж деревьев проглянулись заснеженные вершины гор. Друзья добрались до окраины леса, однако Тильпи так и не догнали. Теперь перед ними открылась горная цепь с искрящимися на солнце белоснежными вершинами. Впереди лежало открытое пространство полого взбегающих вверх горных отрогов. Кое-где склоны поросли соснами и елями, но большая их часть хорошо просматривалась и была видна как на ладони. Левее пролегало русло стремительной горной реки низвергающейся в долину из глубокой расщелины между острыми скалами.
– Это верховье реки Скарнен, – подсказал Лимпи, указывая рукой на пенный поток, – а значит, до моста осталось не так уж и далеко.
– Но вверх по склону бежать будет значительно труднее, – заметил Нобби.
– Да, труднее, но зато теперь мы сможем видеть беглеца, – добавил Лимпи, указывая пальцем вдаль. И действительно, далеко, между редкими елями, облюбовавшими горный склон, виднелась маленькая точка.
– Это Тильпи! – обрадовано воскликнул Пако. – Надо продолжать преследование, ибо в противном случае мы можем его и не догнать, слишком уж высоко он успел забраться.
Делать было нечего, и ещё даже толком не отдышавшись, друзья возобновили погоню. Бежать вверх оказалось даже труднее, чем предполагали, ведь преследование продолжалась с самого утра. Останавливаться приходилось всё чаще и чаще, так как все до того устали, что уже едва переставляли ноги. Тем временем беглец успел достичь небольшого соснового бора, облюбовавшего пологий склон у отвесной стены базальтового утёса, и скрылся меж деревьев. Преследователям удалось добраться до этого же места лишь под вечер. Оказавшись под прикрытием деревьев, обессиленные путники повалились на жёсткую каменистую почву и были рады даже тем, что деревья защитили их от сильного порывистого ветра. Тильпи уже давно потеряли из виду, однако, судя по трудности подъёма, он тоже не мог бежать без остановок. Выше и левее от соснового бора, в просветах между деревьями, из расщелины в скалах вырывался бурный поток. Где-то там, в ущелье между крутыми горными склонами, был протянут мост, к которому рвался беглец, туда же предстояло добраться и его преследователям.   
– Мост не так уж и далеко отсюда, однако до ночи до него никак не доберёмся, – сказал Лимпи, с трудом переведя дыхание.
– Но если Тильпи доберётся до моста первым, то Ромэнсильмэ будет потеряна для нас навсегда! – заметил Пако. – Что же делать?! Как быть? – не мог успокоиться хоббит.
– А давайте пошлём вперёд Гиль, – предложил Нобби.
– И что она сама сможет? – засомневался Пако в целесообразности подобного шага.
– Она вполне может следить за Тильпи и сообщать нам обо всём, что он в дальнейшем предпримет, – подсказал Лимпи. – Так мы будем знать, далеко ли ему ещё до моста.
– Верно, – поддержал лепрекона Нобби. – Если ему тоже до ночи не добраться, то и мы сможем тогда спокойно отдыхать до самого утра.
Немного поразмыслив над этим предложением, Пако огляделся в поисках своей подружки.
– Я здесь, – неожиданно раздался тонкий голосок у самого уха хоббита: Гиль уже давно примостилась у него на плече и обрадовалась, что Пако вновь о ней вспомнил.
– Тьфу ты! – вздрогнул Пако от неожиданности. – А я то и смотрю, куда ты подевалась?
Гиль вспорхнула в воздух и зависла прямо перед Пако. Хоббит озадаченно почесал затылок. Ему впервые приходилось о чём-то серьёзно просить Гиль, и поэтому сейчас он порядком растерялся.
– Нам нужна твоя помощь, – сказал он, стыдливо глядя себе под ноги.
– А как насчёт того, что помощь нужна тебе самому? – упрямо скрестила Гиль на груди свои миниатюрные тонкие ручки. – Ты ведь сам говорил, что я никчемное создание, не так ли? – продолжала Гиль свою тираду. – Я хорошо помню, что ты хотел от меня избавиться.
– Ну чего ты ещё от меня хочешь? – занервничал Пако.
– Хочу, чтобы ты при всех попросил у меня прощения, – настаивала Гиль.
Пако в нерешительности замялся.
– А хочешь, я извинюсь перед тобой? – предложил Лимпи, пытаясь выручить хоббита.
– Нет, извиниться должен он, – указала Гиль пальчиком на совсем растерявшегося Пако.
– Ну ладно, давай, Пако, извиняйся скорей, – вмешался Нобби, – мы ведь прямо сейчас теряем драгоценное время! Быть может, в эти самые мгновения Тильпи со всех ног мчится к мосту!
– Ну ладно, – наконец сдался Пако, и его щёки покрылись румянцем. – Извини, – еле слышно пробубнил хоббит себе под нос.
– Громче, – настаивала Гиль, – чтобы они тоже тебя слышали, – кивнула она головкой в сторону Нобби и Лимпи.
Пако стыдливо покосился на товарищей, уставившихся на него требовательными взглядами.
– Прости… что обидел тебя, – выдавил хоббит из себя так громко, как только мог, но не успел он сказать своей просьбы, как Гиль молнией метнулась вверх по склону и спустя мгновение скрылась между стволами сосен – она и так уже знала, чего хотят от неё друзья.
– Так вот и пожалеешь, что не родился феей, – тяжко вздохнул Нобби, провожая взглядом проворную летунью.
Вздохнув с облегчением, Пако вновь растянулся на подстилке из опавшей хвои. Ноги у него гудели после двух дней изнурительного преследования, как, впрочем, и у обоих его товарищей.
– Посмотрим, сколько времени займут у Гиль поиски Тильпи, – пробормотал Лимпи.
– Уж лучше бы это длилось подольше, – заметил Нобби, последовав примеру Пако. – Ещё одного броска сегодня я больше не выдержу.
Отдыхая на плотном и достаточно тёплом ковре из хвои, усталые путники молча смотрели на бегущие в небе розовые облака, осиянные вечерними лучами закатного солнца. Вокруг них скрипели стволы сосен, да шумел в вышине порывистый ветер.
Гиль вернулась даже раньше, чем друзья могли надеяться. Услышав трепет её лёгких крылышек, Пако поднялся и, терзаемый тревожными догадками, спросил: – Ну что, отыскала беглеца?
– Сейчас он находится на самой окраине этого соснового бора, с той стороны, которая ближе всего к реке, – сообщила Гиль скороговоркой. – Оттуда уже совсем недалеко до тропинки, ведущей к мосту над ущельем.
– И что, он и теперь продолжает бежать к мосту? – поинтересовался Лимпи.
– Нет, похоже, что бегать снова он сможет никак не раньше, чем через несколько дней, – успокоила друзей фея. – На вид он совсем выбился из сил и теперь едва жив от усталости. Я застала его лежащим почти без чувств, на дне небольшого оврага.
– Это значит, что теперь мы тоже можем позволить себе кратковременный отдых, – заметил Лимпи. – От этого соснового бора до моста ещё полдня пути, если и того не больше.
При этом известии из груди Нобби вырвался вздох облегчения – он больше других боялся того, что преследование придётся продолжить, невзирая на надвигающуюся ночь. Теперь же он в упоении растянулся на пригретом местечке и закрыл глаза. А вот Пако оставался неспокоен. Он подозвал Гиль ближе и тихо спросил: – Гиль, ты можешь сделать для меня ещё кое-что?
– И что ты хочешь, чтобы я для тебя сделала? – несколько кокетливо улыбнулась летунья.
– Было бы неплохо, чтобы ты вернулась обратно, – сказал Пако, – туда, где сейчас находится Тильпи. Он ведь не станет нас дожидаться, а потому надо бы за ним приглядеть. Если он вновь продолжит путь, то ты должна сразу же нас предупредить. Сделаешь это для меня?
– И теперь это значит, что я в вашей команде? – с надеждой спросила Гиль.
– Да, Гиль, ты всё правильно поняла, – нехотя согласился Пако.
Просияв от радости, фея подлетела к хоббиту и чмокнула его в щёку. Пако тут же покрылся густым румянцем, а Гиль смущённо хихикнула и вновь скрылась между деревьями.
– Только не показывайся ему на глаза! – крикнул Пако вдогонку.
– Дружище, а всё-таки быстро ты нашёл с ней общий язык, – улыбнулся Нобби и как-то странно присвистнул. – Знаешь, я и сам теперь жалею, что не сорвал тот цветок вместо тебя.
– Тебе бы всё шутки шутить! Совсем что ли забыл, что вокруг творится? – сердито пробормотал Пако.
– Ну вот, и пошутить уж нельзя, – обиженно буркнул Нобби. – Хотел хоть чем-то отвлечься от голода, так на тебе! Даже этим тебе не угодишь.
О голоде Нобби напомнил своим спутникам напрасно, так как при этой мысли все вспомнили о своих пустых желудках. А ведь к концу подходил уже второй день непрерывной погони! За всё это время друзья смогли лишь несколько раз напиться из лесных ручьёв, а уж о еде и говорить нечего, ведь в погоню пустились налегке. Мысли о беглеце как-то сами собой отошли на второй план. Вместо этого, будто назло, каждому теперь мерещились виды аппетитных блюд, и даже бриллиантовые россыпи звёзд, разгоравшихся в темнеющем небе, не могли унять обострившегося чувства голода. И хотя о еде вслух больше никто не упоминал, зато урчание животов не давало забыть о пустых желудках. Так тревожный вечер сменился ночью и, измотанные непрерывной погоней, друзья забылись прерывистым тревожным сном.

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 21

До моста и обратно

1 часть

Просыпайся! Просыпайся немедленно! – внезапно раздался звонкий голосок встревоженной Гиль над самым ухом Пако.
– А? Что? – подскочил Пако спросонья.
– Он уходит! Уже ушёл! – ещё сильней распалялась Гиль.
– Кто? – ничего не мог понять хоббит, растирая заспанные глаза.
– Как это кто? – удивлённо пискнула Гиль. – Конечно же этот Тильпи, за которым ты отправил меня следить!
– Что ж ты сразу не сказала!!! – подскочил Пако словно ошпаренный. Мгновенно сбросив остатки сна, он тут же припал к земле, пытаясь нащупать в темноте мертвецки спящих товарищей. Вокруг было совсем темно, но благо, что никто во сне не откатился с пригретых с вечера мест. Пако почти сразу наткнулся на Лимпи и растолкал его, а затем нащупал в темноте ноги Нобби и начал дёргать его за одну из них. Похоже в это же самое мгновение Нобби мучили кошмары и тот спросонья лягнул Пако в лоб.
– Ты что?! Совсем что ли очумел?! – возмутился Пако, отлетев от ещё не вполне проснувшегося товарища на несколько ярдов.
– Кто здесь?! Не подходи! – послышался встревоженный голос Нобби.
– Просыпайся, болван, Тильпи уходит! – обиженно огрызнулся Пако. Чтобы хоть что-то разглядеть в окружающей темноте, он порылся в карманах и достал свой чудодейственный кристалл. Лишь когда камень ярко засветился в его руках, Лимпи протёр глаза и испуганно спросил: – Что случилось? Гиль вернулась?
– Да, вернулась, а это значит, что мы немедленно выступаем! – решительно произнёс Пако, растирая ушибленный лоб.
– Ладно, – недовольно согласился Нобби, – хотя я бы ещё хоть пяток минут поспал.
– Доспишь своё на ходу, – буркнул Пако и бросился вверх по склону.
С момента возобновления погони больше никто не жаловался. Возможно, так было потому, что преследователи так окончательно и не проснулись, а может, просто экономили силы. Вскоре Пако спрятал светящийся камень в карман, и вокруг вновь стало темно. 
– Нельзя давать понять Тильпи, что мы неподалёку. Если он увидит свет, то, несомненно, ускорит бег, или затаится, что затруднит его поиски, – пояснил Пако друзьям.
Благо вскоре из-за туч выглянул тонкий серп убывающей луны, но даже этого стало достаточно, чтобы не спеша пробираться дальше.
Когда сосновый бор окончился, с гор подул холодный ветер. По сторонам в темноте уже кое-где проглядывались участки, покрытые снегом. Несмотря на это из-за непрерывного бега холодно вовсе не было. Вскоре преследователи сблизились с рекой Скарнен настолько, что им стал слышен шум бурного потока, низвергающегося в долину со скалистого склона. Обрывистая скала справа нависала над ущельем всё больше и больше, теснее прижимая тропу к руслу реки. В этих местах на склонах уже почти не было никакой поросли и из-за недостатка воздуха бежать стало значительно трудней. 
– Ну где же он? – наконец выпалил Нобби в отчаянии.
– Уверен, что мы увидим его, когда начнёт светать, – попытался обнадёжить товарищей Пако.
– А может, мы в этой темноте уже давно его обогнали? – предположил Лимпи, тяжело дыша.
– Может и так, но в любом случае у моста мы должны быть первыми, – твёрдо сказал Пако.
Несмотря на всю решительность догнать беглеца, во что бы то ни стало, друзья всё же вынуждены были сделать кратковременную передышку, после чего вновь продолжили путь. 
С трудом добрались до перевала, за которым последовал пологий спуск вдоль бушующего внизу потока. Взглянув на горные вершины, встающие на пути, путники с радостью увидели, что небо на востоке подёрнулось розоватым отсветом, однако в ущелье, тесно зажатом почти отвесными скалами, всё ещё хоронилась ночная мгла. И всё же рассвет был близок.
– Отсюда должен хорошо просматриваться подвесной мост, – прохрипел Лимпи, с трудом переведя дыхание. – Если бы не сумрак ущелья, он был бы хорошо виден уже сейчас.   
– Тогда нужно поторопиться, – пробормотал Пако, с трудом шевеля пересохшими губами. – Если мы всё ещё не обогнали Тильпи в темноте, то это наш последний шанс нагнать его до того, как ему удастся переправиться на другую сторону!
Близость моста ещё больше взбудоражила Пако, и в страхе потерять Ромэнсильмэ навсегда, вместо того, чтобы сделать кратковременную передышку, он через силу прибавил ходу, а уж его спутникам просто некуда было деваться. Хорошо хоть дорога теперь полого нырнула вниз, что несколько облегчило погоню. Бедный Лимпи постоянно падал и снова поднимался, чтобы опять упасть. Уже под самый конец спуска лепрекон так неудачно оступился, что кубарем покатился вниз, вызвав за собой осыпь камней. Он прокатился мимо бегущих впереди хоббитов, но, к счастью, вскоре наткнулся на огромный валун. И хотя столкновение было очень болезненным, падение прекратилось. Фигурка лепрекона застыла в неподвижности, что сильно напугало хоббитов. В ужасе, что Лимпи что-то себе сломал, Пако и Нобби бросились к нему.
– Лимпи! Друг! Держись! – на ходу кричал Пако.
– Потерпи, сейчас мы тебе поможем! – вторил ему Нобби.
Хоббиты со всех ног бежали к несчастному лепрекону, и каждый из них был очень близок к тому, чтобы повторить головокружительное падение Лимпи. На сердце у друзей отлегло лишь тогда, когда они услышали жалобное постанывание несчастного. 
– Ну как ты, дружище, живой? – в тревоге выдохнул Пако, но в ответ ему послышался лишь жалобный стон.
– Поднимайся, дружище, потерпи ещё немного, – взмолился Пако. – Мне кажется, что я уже вижу мост. Вон он темнеет впереди над ущельем.
Никакого моста Пако вовсе не видел, однако ему надо было хоть как-то подбодрить Лимпи, чтобы продолжить погоню. Однако это ничуть не помогло вновь поднять бедолагу на ноги. 
– Ну ладно, немного передохнём и бежим дальше, – сдался Пако, видя, что лепрекону просто необходим хотя бы кратковременный отдых.
Нобби молчал. Было ясно, что он тоже очень устал и теперь был рад возможности немного передохнуть. Он растянулся на каменистом склоне, расставив в стороны руки и ноги и лишь хрипло дышал.
Всё это время бедная Гиль носилась над головами товарищей, не в силах никому из них помочь. Вспомнив о своей крылатой подружке, Пако подозвал её к себе и, тяжело дыша, сказал: 
– Ну-ка дуй вперёд и разыщи Тильпи, если он всё ещё не улизнул на ту сторону. Нам очень нужно знать, где он сейчас находится.
Гиль хотела было возмутиться такой бесцеремонностью, однако, видя, как измотаны друзья, сжалилась и решила повиноваться. Ещё она вспомнила, о том, что Пако наконец-таки признал её членом маленькой сплочённой команды, и теперь не могла позволить себе подвести своих товарищей. Взвесив всё это в своей маленькой, сообразительной головке она затрепетала крылышками и растворилась в предрассветной мгле. 
Тем временем начало светать. Вокруг выбившихся из сил путников постепенно сгустился утренний туман. Луна поблекла и вскоре совсем растворилась в молочной пелене, а видимость ухудшилась даже несмотря на то, что теперь стало значительно светлей.
Гиль вернулась очень быстро. Она сразу подлетела к Пако и с ходу затараторила: – Он совсем близко! Я видела у него в руках твою вещицу! Он заметил меня и снова стал убегать!
– Поднимайтесь! – закричал Пако. – Ещё один, последний рывок и мы догоним его!
С трудом снова поднялись на ноги и, пошатываясь, побежали вперёд, если это можно было назвать бегом, потому как даже для того, чтобы сделать обычный шаг, теперь от каждого требовалось огромное усилие воли. Вдобавок хоббитам пришлось тащить Лимпи под руки, ибо сам он уже идти не мог.
А вокруг становилось всё светлей и светлей. Вскоре сквозь туман впереди проступил силуэт маленькой, пошатывающейся на коротких ножках фигурки.
– Это он! – возбуждённо закричал Нобби.
У друзей словно открылось второе дыхание, и они ускорили шаг. Эта утренняя погоня показалась бы очень странной любому, кто смог бы наблюдать за ней со стороны – преследователи то и дело падали, затем хоббиты вставали, поднимали с каменистой земли совсем беспомощного Лимпи и вновь заставляли свои ноги бежать вперёд. Не лучшим образом обстояло дело и у беглеца. Заметив своих преследователей, Тильпи перепугался и попытался бежать, но у него это выходило ничуть не лучше, чем у нагоняющих его хоббитов. Он тоже падал, полз на четвереньках, снова поднимался, чтобы сделать несколько шагов и вновь упасть. Для удобства он зажал диадему в зубах, и друзья хорошо видели, как даже сквозь туман поблёскивали её бриллианты, когда Тильпи оборачивался назад, чтобы посмотреть, насколько далеки от него преследователи.
Вскоре сквозь туман проступили очертания канатного моста, протянувшегося от края ущелья и растворяющегося в молочном мареве. Поднимаясь после очередного падения, Пако хорошо видел, как Тильпи с трудом вполз на мост, схватился руками за канаты-поручни и медленно поплёлся в туманную пелену. Лимпи тоже это заметил и теперь ясно осознал, что вот-вот все надежды на поимку воришки рухнут. Скопив немного сил, пока товарищи тащили его на себе, он собрал остатки сил и, с трудом переставляя подгибающиеся ноги, побежал вперёд. А вот хоббиты до того устали, что теперь уже едва могли подняться с земли.
Когда Лимпи добрался до моста, сил у него уже совсем не оставалось, а от Тильпи его по-прежнему отделяло немалое расстояние приблизительно в полсотни ярдов. Теперь он ясно осознал, что уже ни за что не сможет догнать своего вороватого братца и тогда, вцепившись в канат-поручень, чтобы удержаться на ногах, что есть сил, крикнул беглецу вдогонку: – Тильпи! Не делай этого! Они обманут тебя, но изменить уже ничего будет нельзя!
Крик, исполненный отчаяния, многократно отразился от нависающих над ущельем скал. Даже не добравшись до моста, стоя на четвереньках, Пако с ужасом наблюдал, как фигурка Тильпи медленно растворяется в окружающем её тумане. Далеко внизу гулко шумела река, да медленно утихало мечущееся между отвесными скалами эхо.
Внезапно Пако заметил, что мост вначале затрепетал, а затем начал ощутимо раскачиваться вверх-вниз. Однако ещё более странным было то, что, совершенно неожиданно, Тильпи повернул назад! Лепрекон заработал ногами так быстро, словно длительного изнуряющего преследования и вовсе не было!
– Что это с ним?! – спросил Нобби слабым голосом, с трудом подползая к Пако. – За ним что, демоны гонятся?!
Тем временем Тильпи поравнялся с Лимпи, на ходу сбил того с ног и побежал навстречу хоббитам.
– Уж не знаю, кто там за ним гонится, но, по крайней мере, он бежит в нашу сторону, – заметил Пако, с трудом поднимаясь на ноги. – Вставай, Нобби, мы должны его перехватить любой ценой!

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 21

До моста и обратно

2 часть

Тропа, ведущая к мосту, была узкой, а потому хоббиты решили, что поймать лепрекона особого труда им не составит. Но так друзьям только казалось. Было похоже, что теперь Тильпи совсем не боится встречи с хоббитами, и когда он поравнялся с ними, Нобби бросился злодею под ноги, а Пако обхватил его руками. Однако в Тильпи словно вселился злой дух. Несмотря на то, что хоббитам удалось повалить лепрекона на землю, он яростно отбрыкивался и всё ещё не терял надежды вывернуться и убежать. Когда Нобби подполз, чтобы схватить Тильпи за ногу, тот лягнул его прямо в глаз. Хоббит вскрикнул от боли и схватился руками за лицо. В следующее мгновение лепрекон вывернулся из рук Пако, поднялся с земли и вновь пустился наутёк.
– Вот гад! – ругнулся Нобби, держась за ушибленный глаз. – Теперь я его сам, своими руками придушу!
– Гоблины! – внезапно послышался исполненный ужаса голос Лимпи.
– Что?! – испугался Пако.
– Они уже на мосту и бегут сюда! – кричал лепрекон, с трудом переставляя подгибающиеся ноги.
– Троллевы потроха! – выдохнули хоббиты в один голос.
– Кажется, теперь наша очередь уносить ноги, – испуганно выпалил Нобби.
– К демонам гоблинов! Надо догнать Тильпи! За ним! – пробормотал Пако и с трудом переставляя ноги, поковылял за убегающим лепреконом. Превозмогая смертельную усталость, друзья вновь принудили свои обессиленные ноги к бегу, да только теперь было не вполне понятно – преследователи они или же преследуемые? Что до Пако, то его гнало вперёд желание догнать Тильпи и отобрать у воришки заветную диадему, а вот его товарищи больше страшились попасть в лапы к гоблинам и, что ещё хуже, в чёрные руки злобного Атармарта. На ходу Нобби с замиранием сердца оглядывался назад и вскоре действительно разглядел в молочном тумане мечущиеся силуэты отвратительных на вид гоблинов, а ещё несколько мгновений спустя беглецы услышали за спинами беспорядочный топот. 
– Я больше не могу, – захныкал Лимпи.
– Крепись приятель, а иначе всем нам конец! – задыхаясь, через силу выдавил из себя Пако. – Нобби! Помоги ему!
Хоббиты вновь подхватили Лимпи под руки и поволокли его за собой. Однако как ни старались они ускорить шаг, гул топота сотен ног неумолимо приближался.
– Добежать бы до соснового бора, – мелькнула мысль в голове Пако, хотя он прекрасно понимал, что на это у него с друзьями не осталось никаких шансов. Тильпи уже давно скрылся из виду в туманной пелене, и о его поимке не могло быть и речи. Теперь беглецы молили провидение лишь о том, чтобы оно избавило их от лап гоблинов.
– Всё, ребята, я больше не могу, – выдохнул Пако и упал на каменистую почву. Вместе с ним тут же повалился и Лимпи, ибо в одиночку Нобби не смог его удержать. Растерянный и выбившийся из сил Нобби медленно осел на землю и, глядя на смертельно уставших товарищей, готовился умереть.
Но в голове Пако продолжалась борьба, ведь от успеха его миссии всё ещё зависели жизни сотен, а может и многих тысяч ни в чём неповинных нимлондцев. Превозмогая усталость, он приподнялся на локте и в ужасе обернулся назад: ему уже были хорошо видны злорадные морды гоблинов, неумолимо надвигающихся из туманного марева и с каждым мгновением близилось осознание полной беспомощности перед роком печальной судьбы. В мыслях он уже прощался со своими родными и близкими, когда прямо над его головой что-то просвистело. Затем свист повторился ещё и ещё раз и, наконец, он заметил, что бегущие впереди гоблины рухнули на землю, словно подкошенные, а те, что бежали за ними следом, повалились на павших впереди. Друзья толком не успели ничего понять, когда их подхватили с каменистой земли чьи-то сильные руки. Кем бы ни были подоспевшие вовремя спасители, теперь они быстро уносили бедолаг от взвывших в бессильной злобе преследователей, многие из которых теперь корчились на земле в предсмертной агонии. 
– Эльфы! – радостно закричал Нобби.
Да, это действительно были эльфы! В светло серых, неприметных на фоне тумана плащах, они появились из него словно призраки, подобрали на руки обречённых малышей и, прямо на глазах ошарашенных гоблинов, вновь растворились в молочной пелене.
Крепкие, длинноногие воины стремительно уносили друзей обратно к Эсгалдорскому Лесу. Пако лишь мельком успел заметить с десяток других эльфов, которые остались прикрывать быстрое отступление своих собратьев. Свист белооперённых смертоносных стрел ещё какое-то время доносился до ушей хоббита и каждый такой звук неизменно сопровождался истошными воплями. Затем всё стихло, и лишь едва были слышны лёгкие шаги бегущих эсгалдорских воинов.
Вскоре над ущельем разнеслись ужасные проклятия гоблинов, которые только теперь сообразили, что же произошло на самом деле. К счастью внезапность нападения эльфов и их последующий стремительный отход дал им возможность отдалиться от врага на безопасное расстояние ещё до того, как гоблины успели опомниться. Очень кстати пришёлся и туман, который позволил молниеносно скрыться из поля зрения противника. И всё же расслабляться было преждевременно, так как, судя по тому, что успел разглядеть Пако, эсгалдорцев было совсем немного, а вот, сколько на самом деле было гоблинов, уже успевших переправиться на этот берег реки, сейчас можно было лишь гадать. Пако был уверен, что это число достигло как минимум нескольких сотен, и с каждой минутой численность врага увеличивалась.
Тем временем малочисленный отряд эльфов достиг перевала и начал спускаться вниз по склону, в направлении смутно проступающего в тумане соснового бора. Путь, на преодоление которого у маленьких путешественников ушли многие часы, длинноногие сыны Эсгалдора покрыли за несколько десятков минут. Достигнув опушки небольшого перелеска, отряд укрылся за стройными соснами и остановился на отдых. Спасённых от гоблиновских лап малышей опустили на землю и дали поесть и напиться. Затем один из воинов откинул капюшон своего плаща за плечи, сделал несколько шагов вперёд и, приложив ладони к губам, громко прокричал три раза, имитируя крик выпи. Спустя мгновение из-за деревьев  раздался такой же отклик, а потом между стволов показались две фигуры. Эти двое были в длинных плащах, а просторные капюшоны почти полностью скрывали их лица. Не теряя времени они быстрым шагом двинулись к отряду и через несколько минут остановились у только что спасённой троицы.
До сих пор эльфы не обмолвились в присутствии друзей ни единым словом, а потому Нобби и Лимпи не спешили радоваться. Лишь один Пако был твёрдо уверен, что теперь-то уж точно всё будет хорошо. Он знал, что кем бы ни оказались спасшие их эльфы, они ни за что не дадут их в обиду. А в лесу была тишина. Лишь поскрипывали стволы сосен, потревоженных порывами ветра, да изредка раздавался крик одинокой птицы. 
Наконец один из новоприбывших сделал два шага вперёд, и все вокруг в почтении склонились. Пако с радостью поклонился бы тоже, однако вместе с друзьями сидел на земле и лишь склонил перед таинственным эльфом голову. – Кто бы это мог быть? – подумал про себя хоббит, но гадать ему пришлось недолго. Незнакомец потянулся к капюшону и быстрым движением руки откинул его за плечи. Когда взорам окружающих открылись длинные пряди его светло-русых волос, вмиг рассыпавшихся по лицу, Пако внезапно понял, что этот эсгалдорец был значительно ниже ростом, чем все остальные эльфы.
– Неужели она?! – промелькнула радостная догадка в голове хоббита, а когда он обратил внимание на тонкие точёные руки, уверенность завладела им полностью. Наконец, когда непослушные волосы были отведены в сторону, Пако не удержался и от радости закричал:
– Тэльтинвэ!
На глаза хоббита навернулись слёзы, и он тут же попытался подняться, однако измученные ноги упрямо не желали ему повиноваться. Пако беспомощно осел на колени и от радости заплакал. Тэльтинвэ тут же бросилась к хоббиту, присела подле него и заключила в объятия. Так они молчали несколько минут, всё ещё не веря в то, что после стольких лет судьба вновь свела их вместе. Друзья не сдерживали слёз, а когда немного успокоились, принцесса оторвала хоббита от себя и оглядела его с ног до головы.
– Как же ты, мой милый песнопевец, здесь оказался? – спросила Тэльтинвэ. – Вижу, что на этот раз ты привёл с собой друзей. Что же ищете вы в наших краях в столь лихие времена?
Справившись с волнением от нежданной радостной встречи, Пако заговорил:
– Мы направлялись в Нимлонд, моя госпожа, но злодей, которого мы подобрали в пути и приняли как друга, выкрал у нас нечто очень важное!
– Ну вот! Опять «моя госпожа»! – шутливо возмутилась принцесса. – Неужели, дорогой мой Пако, мы больше не друзья с тобой?
– Что вы, – испугался хоббит, – просто я так рад этой счастливой встрече, что в голове моей всё перекрутилось вверх дном. А ещё мы с друзьями очень устали.
– Ах, ладно, забудем поскорей об этом, – поспешила успокоить Тэльтинвэ хоббита. – Ты близко к сердцу мою шутку не держи. Прости меня, ты что-то говорил насчёт злодея… 
– Да сударыня, я вовсе не оговорился, – кивнул головой Пако и вновь вспомнил о предателе, похитившем диадему. – К несчастью то, из-за чего мы шли в Нимлонд утеряно, возможно, даже навсегда, и мне об этом больно говорить…
– Так что же вы всё-таки делали у моста Линдоналламо? – попыталась Тэльтинвэ перевести разговор в несколько иное русло.
– Всё дело в том, что негодяй, которого мы преследовали, удирал к мосту, – пояснил Пако поникшим голосом. – Мы хотели изловить его, но упустили, и теперь лишь одному ветру известно, куда он мог податься.
Осознание собственной неудачи так довлело на Пако, что он опустил голову и в отчаянии зажмурился. Ему было стыдно за то, что он не справился с возложенной на него задачей.
– Что с тобой, дружок? Не убивайся так, – попыталась успокоить Пако принцесса. Она обернулась, сделала своему провожатому едва уловимый знак рукой, и тот снова скрылся за деревьями. Спустя несколько минут эльф вернулся, но уже в сопровождении двух других воинов. Новоприбывшие тащили за собой кого-то, кто отчаянно упирался, пытаясь вырваться на свободу.
– Не плач Пако, – повторила Тэльтинвэ, – лучше посмотри, не этого ли лиходея вы пытались поймать?
Пако сокрушённо вздохнул, поднял голову и увидел, как один из эльфов подтолкнул к нему маленького обмякшего пленника. И этим пленником был никто иной, как Тильпи! Лепрекон стыдливо покраснел и опустил глаза под ноги.
– Это он! – закричал Нобби и от переполнявшей его ярости на четвереньках пополз к воришке. Однако эльф, крепко удерживавший Тильпи за шиворот, отвёл злодея за спину.
– Я всё равно доберусь до тебя, – раздосадовано закричал Нобби, – и придушу собственными руками! Мы его подобрали, приняли как своего, а он отплатил нам чёрной подлостью! – не мог успокоиться разъярённый хоббит. Он сжал руку в кулак и, многозначительно потрясая им перед собой, пригрозил ни живому, ни мёртвому от страха лепрекону. – Где диадема, гад?! Отвечай! – распалялся Нобби.
– О чём это он? – удивилась Тэльтинвэ.
– Он украл у нас Ромэнсильмэ, – тихо ответил Пако.
– Ромэнсильмэ?! – ошарашено выдохнула принцесса.
– Да, сударыня, – кивнул Пако головой.
– Но этого не может быть, ведь, насколько я помню, диадема по сей день хранится в сокровищнице моего отца! – возбуждённо возразила Тэльтинвэ.
– Это не так, моя госпожа, – тихо сказал Пако. – Три года назад, во время моего бегства из Нимлонда, Даэрон тайно передал шкатулку с Ромэнсильмэ Феахилу, а тот по приказу советника короля вручил её мне.
После этих слов в разговоре наступила непродолжительная пауза.
– Но почему мастер Даэрон так поступил? – совсем растерялась принцесса.
– Это уж вы спросите у него самого, – подсказал Пако. – Для меня, к слову сказать, это по сей день так и остаётся загадкой. 
– Когда мы вернёмся в Нимлонд, я так и сделаю, – заверила принцесса хоббита, – но где же диадема теперь?
Тэльтинвэ повернулась к перепуганному Тильпи, а тот, не отрывая взгляда от земли под ногами, и краснея от стыда, извлёк из-за пазухи похищенную реликвию. Зайчики от дивных камней диадемы вмиг заплясали по опавшей хвое и стволам деревьев на глазах удивлённых эльфов.
– Ну что ж, – задумчиво сказала принцесса, трепетно принимая диадему из рук Тильпи, – полагаю, что раз уж Даэрон велел хранить это тебе, – повернулась она к Пако, – то беречь её – твой долг.
Пако тут же извлёк из заплечной сумки шкатулку и открыл её дрожащими от волнения руками. Перехватив Ромэнсильмэ из рук принцессы, он тут же спрятал диадему от восторженных взоров и тщательно запер ларец на защёлку. Теперь, вроде бы, можно было и успокоиться, однако хоббит внезапно вспомнил про Гиль, о которой в пылу погони все позабыли. 
– Ги-иль! – позвал Пако. – Никто её не видел? – повернулся он к друзьям в надежде, что фея с кем-нибудь из них, но те лишь растерянно завертели головами.   
– С вами ещё кто-то был? – удивилась Тэльтинвэ.
– Да, – печально вздохнул Пако.
– Но тогда кто он, этот ваш четвёртый друг? – вновь спросила принцесса.
– Об этом я расскажу как-нибудь в другой раз, – виновато ответил хоббит.
– Ги-иль!!! – снова позвал Пако. – Ну куда же она подевалась?! – не на шутку разволновался он.
– Странно, что наши воины больше никого не видели, – задумчиво сказала Тэльтинвэ.
Внезапно Пако отчётливо почувствовал лёгенькое постукивание изнутри шкатулки. С воспрявшей надеждой он вновь отодвинул защёлку в сторону, слегка поднял крышку и тут же увидел улыбающееся личико Гиль. В это мгновение со стороны все могли видеть, как внезапный всплеск радости смешался на лице хоббита с выражением крайнего удивления. Заинтригованная таким странным фейерверком чувств, Тэльтинвэ тоже наклонилась, чтобы посмотреть, что так поразило хоббита, однако, хотя это и выглядело неучтиво, Пако поспешил закрыть шкатулку.
– Что там у тебя? – спросила принцесса несколько разочарованным голосом.
– Я обязательно расскажу вам об этом в другой раз, но сейчас я очень устал, – сказал Пако извиняющимся тоном, а сам про себя ломал голову, – Как же Гиль туда попала?! Я же точно помню, что шкатулка была совершенно пуста!!! 
– Ладно, – согласилась Тэльтинвэ, – но только потом расскажешь мне непременно. Хорошо?
– Конечно, сударыня, – устало улыбнулся Пако и во весь рост растянулся на мягком ковре опавшей хвои.
К сожалению отдыхать довелось недолго. Вскоре к Тэльтинвэ быстрым шагом подошёл один из воинов и что-то шепнул ей на ухо. Принцесса кивнула головой и обеспокоено произнесла:
– Что ж, друзья, нам пора отсюда уходить. На перевале уже показались передовые вражеские отряды и вскоре они будут здесь. Собирай своих воинов, Кингарвэ, – повернулась принцесса к сопровождавшему её эльфу, – мы идём дальше.   
Кингарвэ покорно кивнул головой и молча сделал несколько жестов своим подчинённым. После этого по сосновому бору разнеслось несколько окриков птичьими голосами, эсгалдорцы посадили хоббитов и обоих лепреконов себе на закорки и продолжили спуск по каменистому склону. Эльфы бежали так легко и быстро, что Пако казалось, будто он летит над землёй, однако мерное дыхание несущего его на своей спине воина напоминало хоббиту, что это не так.

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 21

До моста и обратно

3 часть

Теперь, когда Ромэнсильмэ вновь вернулась на своё место, на сердце у Пако отлегло, и он мог позволить себе ненадолго отключиться от всех передряг и волнений. И хотя успокаиваться было вовсе не время, напряжение последних нескольких дней было столь велико, что покой наступил как-то незаметно, просто сам собой. Забывшись, хоббит умиротворённо рассматривал простирающийся впереди Эсгалдорский лес, накрытый лёгкой туманной дымкой, а из головы всё никак не шёл фокус с чудесным появлением Гиль. Ломая голову над этой невероятной загадкой, он так и не пришёл ни к какому определённому мнению и решил, что в следующий раз непременно расспросит об этом свою подружку.
Тем временем над восточной цепью гор взошло солнце, и последние клочки тумана, то тут, то там цепляющихся за выступы и впадины горного склона, начали рассеиваться на глазах. Было похоже, что эльфы стремились добраться до опушки леса раньше, чем исчезнет последний сгусток тумана и несмотря на то, что они и так бежали, словно ветер, ещё прибавили ходу. До опушки успели добраться лишь за несколько мгновений до того, как туман рассеялся вовсе и воздух вновь обрёл кристальную чистоту. Уже оказавшись под прикрытием спасительного леса, стали оглядываться на горный склон и сразу увидели там столб поднимавшегося в небо чёрного дыма.
– Как ты думаешь, Кингарвэ, что это может означать? – взволнованно спросила Тэльтинвэ у командира отряда.
– Я полагаю, моя госпожа, что таким образом они подают знак своим – тем, что в данный момент поджидают у моста Танцующих Звёзд, – встревоженно ответил эльф. – Думаю, вскоре они начнут штурм нашей заставы.
– Мы должны немедленно предупредить Эвингила, а иначе они отрежут его отряду путь к отступлению! – заволновалась принцесса.
– Я полностью с вами согласен, моя госпожа, но для начала нам надо немного передохнуть, – подсказал Кингарвэ. – В противном случае от нас будет мало толку.
– Это верно, – согласилась Тэльтинвэ.
В сей же миг Кингарвэ повернулся к своим воинам и скомандовал привал. На опушке леса сразу выставили дозорных, чтобы они непрерывно следили за горным склоном, а к воришке Тильпи приставили двух охранников, которые ни на мгновение не спускали с него глаз. Окончив разговор с командиром отряда, Тэльтинвэ вернулась к Пако, который о чём-то тихо разговаривал со своими друзьями. 
– Но если он испугался гоблинов, то кому тогда он нёс Ромэнсильмэ?! – услышала принцесса сердитый возглас Нобби. 
– Кажется, я знаю, – тихо ответил Пако.
Заприметив принцессу, друзья начали было подниматься на ноги, дабы отдать ей дань уважения и поклониться, однако Тэльтинвэ решительно запротестовала:
– Нет, нет, отдыхайте. Впереди у нас ещё неблизкий путь, а вы и так неважно выглядите. Кстати, вы не голодны?
При этих словах друзья едва не захлебнулись слюной, однако, стараясь вести себя подобающим образом в присутствии столь величественной особы, Пако за всех сдержанно ответил:
– Да, сударыня, мы не ели уже два дня и не откажемся от чего-нибудь съестного.
– Тогда что же вы молчите?! – всплеснула руками принцесса.
– Да как-то всё не до этого было, – скромно пробормотал Пако.
Тэльтинвэ повернулась к отдыхающим неподалёку воинам и что-то сказала им по-эльфийски. Эльфы тотчас поднялись, подошли к изголодавшимся путникам и протянули каждому по лепёшке эльфийского хлеба и большую флягу с чудодейственным, хотя и холодным, здравуром. На вид это было совсем немного, однако после этой скромной трапезы о голоде уже никто не вспоминал.
– Теперь лучше? – улыбнувшись спросила принцесса, когда скромный завтрак был окончен.
– Да, сударыня, спасибо, – благодарно кивнул головой Пако.
– А почему твои друзья молчат? – добродушно поинтересовалась Тэльтинвэ.
Они очень устали, сударыня, ведь мы гнались за Тильпи целых два дня и большую часть пути – вверх по склону горы, – пояснил Пако.
– Но вы ведь только что разговаривали между собой, неужели я недостойна, чтобы быть вашей собеседницей? – спросила принцесса слегка расстроенным тоном.
– Что вы, моя госпожа! – внезапно выпалил Лимпи, однако тут же покраснел и, испугавшись собственной дерзости, опустил глаза.
– А-а-а, – обрадовалась Тэльтинвэ словно ребёнок, – так значит, я всё же могу с вами побеседовать?
– Конечно, сударыня, – согласился Пако. – Думаю, что у нас нет, и не может быть от вас никаких секретов.
– Тогда я просто посижу рядом, и послушаю, о чём вы будете говорить, – улыбнулась принцесса и примостилась рядом с друзьями. – Несомненно, я услышу от вас много интересного!
– Да где уж тут интересное? – возразил Пако. – Беда пришла в Эсгалдор, и мы знаем об этом не понаслышке. Ужасные вещи творятся ныне вокруг. Я долгих три года мечтал вновь попасть в этот прекрасный край, а теперь согласился бы навсегда с ним расстаться, только бы Атармарт со своим отродьем тоже убрался отсюда навек, – тяжело вздохнул Пако.
– Да уж, хорошего мало, – согласилась Тэльтинвэ. – Кстати, а что это у тебя с волосами? – удивилась принцесса, обратив внимание на седую прядь в кучерявой шевелюре Пако.
Вспомнив о встрече с ужасными тенями, Пако мгновенно побледнел.
– Я что-то не то спросила? – испугалась Тэльтинвэ мертвенной бледности друга.
– Нет, сударыня, всё в порядке, да только вот вспоминать об этом мне бы совсем не хотелось, – пояснил Пако, опустив глаза. Ему было стыдно за то, что он испугался всего лишь своих воспоминаний.
– Хорошо, больше не будем об этом, – поспешила исправиться принцесса.
– Да, моя госпожа, будет лучше, если мы не станем об этом говорить, – облегчённо вздохнул Пако. – Лучше расскажите нам, как вы оказались в том мрачном ущелье, у моста. Мы уже с друзьями и с жизнью успели проститься, когда на помощь пришли ваши воины. Если бы не вы, то нас, скорее всего, уже не было бы в живых.
– С этим как раз всё очень даже просто, – улыбнулась Тэльтинвэ. – Позавчера вечером к северным воротам Нимлонда прискакала лошадка мастера Палландо, Мэнни. Она очень торопилась, и мы сразу заподозрили, что случилось что-то неладное.   
– Но как вы узнали о нас? – поинтересовался Пако. – Вы ведь пришли сюда не наугад?
– Узнать о том, что произошло, не было ничего проще, – улыбнулась Тэльтинвэ, – Мэнни сама обо всём нам поведала.
Пако уже знал, что Мельхеор, каким-то образом, может разговаривать с Глинвингом, и вполне мог предположить, что нечто подобное доступно и эльфам, и всё же в это мгновение хоббит был сильно удивлён. А вот по лицу Нобби было хорошо видно, что он в слова принцессы ничуть не поверил. И лишь один Лимпи не удивился услышанному, ибо как житель этой дивной страны знал многое, о чём ни один из хоббитов не мог даже догадываться.
Ещё несколько мгновений Пако не мог придти в себя от удивления, и, видя его искреннее замешательство, Тэльтинвэ рассмеялась. Когда же пауза затянулась, принцесса спросила:
– А как воришке удалось стащить у вас диадему?
– Мы поверили ему, моя госпожа, и разделили с ним всё, что у нас было, – неожиданно заговорил Лимпи, – а он предал нас. Мне стыдно признать, что он приходится мне двоюродным братом.
– Вот оно что, – пробормотала принцесса, а потом вновь оживилась: – Но я всё никак не могу понять, зачем вы несли диадему в Нимлонд, если Даэрон вернул её Пакмелонию?
– Мы просто не могли поступить иначе, сударыня, – скромно ответил Пако.
– Почему? – удивилась принцесса.
– Потому что Даэрон сказал, что от Ромэнсильмэ зависит очень многое и даже сама ваша жизнь, – ответил Пако, смущённо краснея.
– Это он сам тебе так сказал? – удивилась принцесса.
– Нет, – ответил Пако, вздыхая, – Феахил передал это мне на словах. А на шкатулке, в которой мне была передана диадема, написано так…
Пако достал из сумки ларец и уже в который раз прочитал:

«Ты, принесший смуту в благословенные земли Дорталиона, ее же и забирай с собой обратно. И все же, я мог в тебе ошибиться, а потому запомни это навсегда…
Когда придет твой испытанья час, и если горизонт окрасится багровым заревом войны, сломай печать Нимлонда так, как ты однажды потревожил древние его устои. В тот час ты сам поймешь, что велено тебе свершить твоей судьбою»
Даэрон.

– Что-то я теперь совсем ничего не понимаю, – смутилась принцесса. – Если Даэрон считал, что диадема так важна для Нимлонда, то для чего ему нужно было отправлять её на Отпорный Перевал?
– Для меня это тоже загадка, – согласился Пако, – но, полагаю, сударыня, со временем у нас ещё будет возможность узнать, почему ваш учитель и первый советник Владыки Тинвэроса так поступил.
– Во всём этом деле я никак не могу понять ещё одного, – вновь заговорила Тэльтинвэ, – насколько я знаю от наших воинов, то ваш воришка, завидев гоблинов, бегущих ему навстречу, стал убегать. Для кого тогда он украл Ромэнсильмэ?
– Вначале мы думали, что Тильпи шпион Атармарта, – сказал Пако, – но теперь, я полагаю, что он сделал это для своего бригадира Свирли, который и привёл в Эсгалдор орды Атармарта. Похоже, что в этом странном союзе не всё так просто, как нам казалось на первый взгляд.
Друзья Пако при этих словах даже рты пооткрывали, а Тэльтинвэ побледнела.
– Откуда ты знаешь про Атармарта?! – насторожилась принцесса.
– Мы с Нобби не раз видели его своими собственными глазами, – серьёзно сказал Пако, – а последний раз всего несколько дней назад!
– Вы уверены, что того, о ком вы говорите, зовут именно так? – испугалась Тэльтинвэ пуще прежнего.
– Да, сударыня, – подтвердил Пако, тяжело вздыхая.
– Но этого не может быть! Скажи мне, что ты ошибся! – взмолилась принцесса.
– Не могу, сударыня, – ответил Пако, опустив глаза, словно сам был во всём виноват. – Не могу потому, что это и в самом деле был Атармарт, и да… мы с Нобби и Лимпи несколько раз видели его собственными глазами.
Принцесса закрыла лицо руками и несколько минут просто молчала. Затем она тяжело вздохнула и заговорила: 
– Алатар и Палландо не раз предупреждали нас об этом, но мы не предавали их словам особого значения, ведь об Атармарте не было никаких вестей на протяжении уже нескольких последних тысячелетий! Мы даже считали, что его уж нет в живых… как это всё странно. В детстве няня пугала меня Древним Предателем, а потом, когда я подросла, то решила что эти истории всего лишь выдумки взрослых, чтобы пугать детей. А теперь ты говоришь мне, что сам видел его, и даже не один раз!!!
На лице Тэльтинвэ отобразился самый настоящий ужас, и румянец совсем сошёл с её щёк. Она стала бледна как мел.
– Сожалею, сударыня, но я лишь сказал вам о том, что видел своими глазами, – грустно повторил Пако.
Тэльтинвэ вновь замолчала и отвернулась в сторону, устремив взгляд куда-то вдаль. Наконец, спустя несколько минут, она молча поднялась, подошла к командиру отряда и что-то тихо ему сказала, после чего раздался громкий приказ Кингарвэ:
– Подъём! Мы выдвигаемся к заставе у моста Танцующих Звёзд!
Для того чтобы дать отдохнуть тем эльфам, которые несли на себе хоббитов и лепреконов до лесной опушки, теперь малышей понесли другие сыны Эсгалдора. Вновь мимо друзей замелькали стволы деревьев, и лишь шелест травы раздавался под ногами стремительно бегущих воинов. Лес затих, словно вот-вот должна была разразиться ужасная буря.   
     



           
           
 





   

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 22

Буря начинается

1 часть

К исходу дня отряд добрался до заставы у моста Танцующих Звёзд, где за время отсутствия путешественников произошли значительные изменения. В первую очередь в глаза бросалась мрачная грозовая туча, нависшая над лесом по северную сторону от реки, что друзья сразу расценили как несомненную близость Атармарта. На подступах к сторожевой башне теперь выстроились тесные ряды остро отточенных кольев, угрожающе направленных в сторону затаившегося на противоположном берегу врага, а мост был сплошь завален мёртвыми телами гоблинов, отчего всюду распространялось ужасное зловоние. Лишь южный ветер спасал защитников заставы от удушливого смрада  разлагающихся тел.
Получив донесение о прибытии небольшого отряда из Нимлонда, в числе которого значились и недавние гости, Эвингил был немало удивлён, а когда среди идущих ему навстречу воинов он разглядел принцессу, то и вовсе не знал, что думать. Выйдя навстречу прибывшим, он низко поклонился высокой гостье, на что Тэльтинвэ ответила ему не менее глубоким поклоном.
– Брат мой, – сходу заговорила Тэльтинвэ, – вам более нельзя здесь оставаться, ибо, в силу сложившихся обстоятельств, теперь вам ни за что не удержать заставы.
– Но почему ты так считаешь, моя госпожа? – немного растерялся Эвингил. – Мы сдерживаем вражеские атаки уже два дня, и после полудня их натиск значительно ослаб. Как ты можешь видеть своими глазами, немало врагов полегло на мосту. Думаю, мы преподали им неплохой урок. Теперь они уж нескоро попытаются повторить свою попытку прорваться на этот берег.
– К сожалению, ты сильно ошибаешься, мой дорогой брат, – обеспокоено ответила Тэльтинвэ. – Этот натиск ослаб лишь потому, что враг отыскал дорогу к мосту Линдоналламо в горах и теперь его несметные полчища продвигаются сюда с востока. Большинство из них – гоблины с Волчьих Холмов, но наши разведчики заметили в их рядах странных уродцев, которые гораздо выше и крепче обычных гоблинов! 
Услышав тревожные новости, Эвингил побледнел. Подобного поворота событий он предвидеть никак не мог.
– Полагаю, что к утру они будут здесь, – продолжала принцесса, – и нам надо как можно скорей уходить отсюда! Но для начала мы должны немедленно собраться на совет и обсудить наши дальнейшие шаги, ибо положение чрезвычайно серьёзно. Самое ужасное состоит в том, что в Нимлонде до сих пор ещё даже не подозревают, что всё настолько плохо!
– Хорошо, моя госпожа, следуйте за мной, – сказал Эвингил и повёл прибывших к своему шатру. За ним так же последовали Кингарвэ и несколько разведчиков, а Тэльтинвэ поманила за собой хоббитов и Лимпи. Подойдя к входу в шатёр, Эвингил отвёл в сторону занавеску и пропустил вперёд принцессу и её маленьких спутников. Подождав, когда внутрь пройдут все остальные, он шагнул в шатёр последним и скзал:
– Ну вот, теперь все в сборе и мы можем начинать.
– Сколько у тебя воинов, Эвингил? – поинтересовалась Тэльтинвэ первым делом.
– Восемьдесят пять, моя госпожа, – не задумываясь ответил командир заставы.
– Плюс двадцать три следопыта в нашем отряде, – добавила принцесса. – И того у нас в распоряжении чуть более сотни воинов. Нет никакого сомнения в том, что нам надо немедленно отходить к стенам Нимлонда, потому как похоже на то, что враг располагает многими тысячами!
На мгновение в шатре стало тихо. Каждому из собравшихся было неимоверно трудно осознать, что веками хранившемуся в землях Эсгалдора миру ныне пришёл конец.
– Кингарвэ! – позвала Тэльтинвэ.
– Да, моя госпожа, – с готовностью отозвался эльф.
– Что ты думаешь по этому поводу? – прямо спросила принцесса.
– Я согласен с вами, моя госпожа, но считаю, что, прежде всего, мы должны постараться любой ценой разрушить мост. Я почти уверен, что основные силы врага всё ещё находятся на противоположном берегу реки и лишь ожидают, когда их передовой отряд, переправившийся в горах, подавит наше сопротивление. Вот тогда-то их главные силы и ринутся на Нимлонд.
– Всё, о чём вы тут говорите, друзья, – сказал Эвингил сдавленным голосом, – до сих пор было нам неизвестно, но после всего, что мне только что довелось услышать, я полностью согласен с Кингарвэ.
– Стало быть, мы уходим этой же ночью, – подвела Тэльтинвэ итог. – Но как же нам разрушить мост? Не думаю, что камень, из которого он сложен, так уж податлив. И, несмотря на то, что ему уже несколько тысяч лет, это будет непростой задачей.
– Кроме того, – добавил Эвингил, – сомневаюсь, что враг будет лишь наблюдать, как мы станем разрушать мост. Я просто уверен, что когда мы окажемся у центрального пролёта, на головы наших воинов тут же посыплется град стрел.
– Да уж, задача не из простых, – согласился Кингарвэ. – Наши зодчие строили на века. Кто же в те давние времена мог предвидеть, что произойдёт нечто подобное?
– Отступать к Нимлонду, не разрушив перед этим мост, просто самоубийство, – снова произнёс Эвингил. – Как только наши стрелки покинут башню, враг тут же захватит его и в считанные мгновения переправит свои передовые отряды на этот берег. Тогда уж точно отступать нам придётся под градом стрел, а путь до Нимлонда не так уж и близок. Сомневаюсь, что до города удастся добраться всем нашим воинам.
– Стало быть, у нас теперь лишь один выход – искать всё, чем можно крошить камень и разбивать самый слабый, центральный пролёт моста вручную, – заключил Кингарвэ.
– Решено, – согласился Эвингил и поспешно вышел из шатра. Он тут же бегло отдал на ходу несколько кратких распоряжений и воины, охраняющие мост, сразу засуетились. Своих постов не покинули лишь стрелки на вершине башни, ведь их смертоносные стрелы оставались сейчас единственной защитой, удерживающей в страхе затаившегося на противоположном берегу врага.   
Пако, Нобби и Лимпи тоже выбежали из шатра на улицу и вскоре увидели, как у основания башни выстроились два десятка статных, рослых эльфов, с огромными щитами во весь рост, и построились в колонну по два. Каждый из воинов сжимал в правой руке длинную смертоносную пику, а их огромные щиты напоминали продолговатый лист какого-то странного дерева. На головах копейщиков красовались блестящие шлемы, закрывавшие почти всё лицо. За тяжело вооружёнными воинами выстроились ещё полтора десятка эльфов с ломами и кирками в руках. Когда все построились, караульные у ворот засуетились и начали поднимать массивную, окованную железом, дубовую решётку.
– Что они собираются делать? – забеспокоился Нобби.
– Почём я знаю? – нервно отозвался Пако.
– Но они же не собираются атаковать Атармарта горсткой копий?! – не мог успокоиться Нобби.
– Ты же сам слышал, что им сейчас необходимо разбить центральный пролёт моста, – подсказал Лимпи. – Полагаю, что воины выстроят заградительную стену из своих щитов и будут прикрывать всех тех, кто за их спинами будут работать кирками. Ширина моста такова, что на нём вполне могут выстроиться в ряд пять, а то и шесть воинов.
Услышав предположение Лимпи, хоббиты удивлённо переглянулись.
– Откуда тебе это известно, приятель? – спросил Нобби. – Можно подумать, что ты что-нибудь смыслишь в военном деле…
Лимпи ничего не ответил, а тем временем решётка была поднята, и отряд копейщиков застыл в ожидании приказа. Колонну возглавлял воин в блестящих доспехах. Его высокий шлем венчал гребень в виде выпрыгивающего из воды дельфина, а переносицу защищала полоска из дивного серебристого металла в форме девы со скрещенными на груди руками. Когда воин повернулся к друзьям, те, к неимоверному удивлению, узнали в нём Эвингила. Командир заставы улыбнулся и решительно шагнул к настежь открытому проёму ворот. Следом за ним на мост двинулась и колонна тяжело вооружённых копейщиков.
Сразу за воротами воины перестроились в четыре шеренги, сомкнули щиты и выставили перед собой смертоносные пики. Не нарушая строя, они двинулись вперёд и, зайдя чуть дальше середины моста, недвижно застыли на месте. Тем временем число стрелков на башне увеличилось вдвое, а так как для большего числа там просто не хватало места, ещё столько же лучников расположилось по обе стороны от цитадели. Теперь по подсчётам друзей уже не менее сорока стрелков удерживали мост под постоянным прицелом. 
Наконец на мосту раздались первые звонкие удары кирок. Начинало темнеть, и у центрального пролёта, где эсгалдорцы разбивали мост в самом податливом для этого месте, зажгли факела. Ночь надвигалась быстро, и вскоре противоположный берег окутали непроглядные тени. Когда стало совсем темно, в лесу за рекой началось какое-то странное движение. Ветви прибрежных кустарников зашевелились, будто те, кто там до времени хоронились, были разом подняты единым приказом невидимого повелителя. Возня и лязг доспехов подсказывали о том, что враг собирается что-то предпринять. Теперь уже ни у кого не оставалось сомнений, что там лишь ожидали тёмной воли своего господина тысячи, а может и десятки тысяч ужасных тварей ночи, самыми безобидными из которых были мерзкие гоблины. Наконец из-за реки донёсся гулкий топот, на берегу неистово заплясали бесформенные тени, и в багровых отсветах факелов показались сотни гоблинов несущихся в атаку. Враг быстро преодолел расстояние от лесной опушки до моста и с дикими воплями устремился к небольшому отряду, бесстрашно прикрывающему своих, работающих кирками, братьев. Топот сотен ног, свист, гиканье заполонили ночь. Шум стал до того громким, что друзья не могли слышать, как в направлении врага, со свистом рассекая воздух, одновременно взвились в небо длинные эльфийские стрелы и десятки бегущих впереди гоблинов повалились под ноги тех, кто бежал следом за ними. На мосту тут же образовалась невообразимая давка, и волна наступающего врага увязла в куче смешавшихся тел – и живых и мёртвых. В воздухе раздались пронзительные вопли и те, кто ещё не успел попасть в смертоносную давку, остановились в нерешительности. А стрелы продолжали пронзать воздух и вопли на противоположном берегу становились всё громче и громче. Спустя ещё несколько мгновений в рядах противника началась настоящая паника, и атакующие врассыпную бросились под прикрытие леса.
Тем временем обнажённые по пояс эльфы продолжали безостановочно крошить под своими ногами каменную кладку над центральным пролётом моста. Пот градом лился с разгорячённых тел самых сильных воинов, специально отобранных для выполнения этой задачи.
Тэльтинвэ от волнения не могла найти себе места. Она ходила вдоль берега реки и, сцепив руки перед собой, молилась о помощи всем известным ей Владыкам Запада. Неподалёку, словно вкопанные, стояли Пако, Нобби и Лимпи, и не могли отвести взгляда от ужасного зрелища бойни, разразившейся на подступах к мосту.
– Друзья мои, нам надо бы отойти подальше от берега, – услышали малыши дрожащий от волнения голос принцессы. Её лицо было мертвенно-бледным, а глаза блестели от слёз. Несомненно, она была очень напугана увиденным, однако старалась держаться достойно, и боролась с подступающим страхом как могла.
– Но ведь там Эвингил! – указал Пако в сторону моста.
– Мой брат воин, – ответила Тэльтинвэ, – и теперь как командующий заставой, он выполняет свой долг. Мы же сейчас ничем ему помочь не сможем.
– Может, и правда давай уберёмся отсюда подальше в лес, – поддержал принцессу Нобби – было заметно, что он тоже порядком напуган.
– Вы уходите, – сказал Пако, немного подумав, – а я останусь здесь. Там мой друг, и даже если я не могу ему помочь, я хочу остаться. Так мне спокойнее.
– И правда, – неожиданно согласился Нобби, – так хоть видно, насколько велика опасность. А в лесу мы будем об этом только догадываться, а у страха, как известно, глаза велики.
– Ладно, – тяжело вздохнула принцесса, – давайте хотя бы отойдём чуть подальше от берега.
Внезапно Пако понял, что Тэльтинвэ без него никуда не уйдёт, а потому, чтобы не подвергать жизнь принцессы излишнему риску, согласился с ней. Друзья немного отошли от реки и расположились неподалёку от шатра Эвингила.
А тем временем перезвон ударов кирок на мосту не стихал ни на мгновение. Вскоре Пако заметил, как несколько эльфов начали выносить на мост тугие вязанки хвороста и складывать их по обеим сторонам от прохода.
– Мы можем им помочь! – обрадовался Пако. – Ну же, друзья, айда в лес, за валежником!
Зачем эльфам был нужен хворост на мосту, было неясно, однако маленьким помощникам это было необязательно. Все они желали лишь одного – оказаться хоть чем-то полезными в разразившемся хаосе, и поэтому без излишних вопросов дружно принялись за дело. Пако достал из кармана свой чудесный кристалл и привычным постукиванием засветил его. У Тэльтинвэ тоже был такой камень, а потому друзья разбились на пары и принялись за работу. Тэльтинвэ собирала хворост вместе с Нобби, а Пако трудился с Лимпи.
Тем временем на противоположном берегу реки гоблины вновь предприняли попытку смести с моста копейщиков Эсгалдора, однако и повторная атака врага оказалась ничуть не более удачной, чем предыдущая – смертоносные стрелы эльфов успешно делали своё дело, сея в рядах противника ужас и панику.
Собрав по охапке сухого валежника, друзья бегом направились к башне и, несмотря на свои короткие ножки, хоббиты добежали до ворот быстрее принцессы. У Лимпи с бегом было хуже, однако и он изо всех сил старался не отставать от товарищей. Увидев перед собой хоббитов с хворостом, караульные хотели было преградить им дорогу, но, при виде дочери Тинвэроса, бегущей чуть позади, расступились в стороны. Неожиданно Пако развернулся и сам стал на пути у Тэльтинвэ:
– Не ходите туда, сударыня, – настойчиво сказал он. – Вам там не место. В такие тяжёлые времена ваша жизнь принадлежит более вашему народу, чем вам самой. Я сам отнесу на мост ваш хворост, а вы лучше собирайте новую охапку.
В следующее мгновение поражённые караульные стали свидетелями того, как принцесса Эсгалдора молча подчинилась маленькому хоббиту и покорно передала ему в руки свою ношу. Убедившись, что Тэльтинвэ не пойдёт следом за ним, Пако кивнул головой товарищам, и они вместе выбежали за ворота под град сыплющихся на головы камней, запускаемых пращниками с противоположного берега. На мосту храбрецы быстро передали принесённый хворост эльфам, которые укладывали его прямо перед центральным пролётом. Пако мельком глянул туда, где шла безостановочная работа. В багровых отсветах полыхающих на ветру факелов непрестанно сгибались и разгибались полтора десятка раздетых до пояса и блестящих от пота тел, непрестанно звенели кирки, а из-под них во все стороны разлетались снопы искр. Дело явно продвигалось не так быстро, как того хотелось бы всем, и только теперь Пако осенило, что хворост нужен на крайний случай – если разрушить мост так и не удастся. Теперь он был почти уверен, что если всё пойдёт не так, как надо, то при отступлении огонь будет призван задержать врага хоть на некоторое время. Взвешивая шансы эсгалдорцев, Пако неожиданно встретился с суровым взглядом Эвингила. Никогда до этого хоббит ещё не видел племянника Тинвэроса в таком грозном и воинственном виде. Шлем Эвингила был наполирован до блеска, кольца кольчужной рубашки отливали багрянцем горящих факелов, а в руках поблескивала смертоносным лезвием длинная изогнутая сабля. Заметив растерянность в глазах хоббита, эльф улыбнулся, но в его взгляде чувствовалась тревога. Пако попытался улыбнуться в ответ, но вместо этого у него получилась какая-то странная гримаса. Уже в следующее мгновение Эвингила отвлёк барабанный бой, и эсгалдорский витязь вновь сосредоточился на передвижениях противника. Пако вспомнил о Тэльтинвэ, поджидавшей его на берегу, и немедля побежал к башне. Однако не успел он ещё добежать до ворот, как за спиной раздался рёв тысяч гоблиновских глоток, а мгновением позже сверху посыпался град стрел и камней. Пущенные противником снаряды ударялись о мостовую и парапеты моста, непрестанно высекая снопы искр. От страха Пако припустился к укрытию с такой скоростью, что едва не сбил с ног одного из воинов, оказавшегося у него на пути. Едва хоббит вбежал под прикрытие башни, эльфы тут же закрыли створки ворот, и только тогда Пако смог вздохнуть с облегчением.

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 22

Буря начинается

2 часть

Размеренные удары барабанов не прекращались, а напротив, со временем становились ещё громче. Камни, пущенные вражескими пращниками не смолкая стучали в створки ворот, а подожжённые стрелы сплошь утыкали их сверху донизу.
Внезапно Пако представил себе, каково оно, стоять под ливнем смертоносных вражеских стрел, надеясь лишь на удачу и крепость щита, и теперь ему стало страшно за Эвингила. Он так расстроился, что даже не чувствовал, что Нобби отчаянно пытается за руку оттянуть его подальше от ворот. Вот приоткрылась одна из створок, и мимо пронесли раненного эльфа. Стрела попала воину в бедро, и теперь его бледное лицо было искажено нестерпимой болью. Затем мимо пронесли другого эльфа, которому повезло гораздо меньше, чем его собрату – стрела угодила ему в грудь. Глаза несчастного были открыты, а в них застыла сама смерть…   
– Уходите отсюда немедленно! – закричал Кингарвэ, заметив совсем растерявшихся хоббитов. Удостоверившись, что друзья послушались его и засверкали пятками, направляясь к лесу, он побежал по внутренней башенной лестнице вверх, перепрыгивая сразу через две ступеньки.
Отдалившись от опасной близости к месту боевых действий, хоббиты встретили на лесной опушке Тэльтинвэ и Лимпи. Они вместе укрылись за стволами деревьев и, затаив дыхание, стали наблюдать за тем, что происходит на мосту. А враг продолжал неистовый обстрел и, было похоже, готовился к очередному штурму. Противник явно затеял что-то серьёзное и теперь лишь заканчивал последние приготовления для решительных действий. Это хорошо понимали и защитники пограничной заставы и ни на мгновение не теряли бдительности. Внезапно на сторожевой башне раздался громогласный крик Кингарвэ, и сверху во врага полетели стрелы с зажжёнными наконечниками. Они прочертили ночь огненными сполохами и в считанные секунды усеяли противоположный берег горящими огнями. Некоторые из стрел попадали в цель, и поражённые гоблины ещё какое-то время метались по берегу в предсмертной агонии.
Тем временем два десятка отважных храбрецов на мосту готовились вступить в неравный бой с превосходящими силами врага.
Вскоре горящих стрел на противоположном берегу набралось так много, что от их огней стало хорошо видно, что там творится даже с лесной опушки, где находились друзья. Глаза Пако разглядели огромное сучковатое бревно на колёсах из древесных кругляков. По бокам бревна были прибиты деревянные щиты, за которыми прятались те, кто толкали его вперёд.
– Кажется дело совсем плохо, – испуганно пробормотал Пако. – Неужели они не успеют разрушить мост?! Что же теперь делать то?!
– Эх, здесь бы сейчас здорово помогла Лесная Хозяйка, – вздохнул Нобби. – Да как же её сейчас отыщешь? Уже дня четыре прошло, как мы её потеряли.
– Как отыскать говоришь? – словно очнулся от забытья Пако. – Есть тут у меня один способ! – обрадовался он.
– И что же ты собираешься делать? – недоверчиво поинтересовался Нобби.
– А вот что! – Пако спешно извлёк из сумки свою драгоценную шкатулку и открыл её прямо на глазах у принцессы. Сейчас он уже совсем не думал о том, что будет, когда Эралдвен узнает о его проделке, в это мгновение хоббита более всего беспокоила судьба Эвингила и тех отважных воинов, которые под градом вражеских камней и стрел мужественно удерживали занятый рубеж на мосту. Но каково же было разочарование Пако, когда Гиль внутри шкатулки не оказалось!
– Гиль! – обеспокоено позвал он и пощупал ларец изнутри. Кроме диадемы, завёрнутой в кусок чистого холста, внутри ничего больше не было!
– Ты что-то потерял? – спросила Тэльтинвэ?
– Да, – расстроено вздохнул Пако. – Я потерял цветочную фею, или она от меня ушла.
В другое время Тэльтинвэ подумала бы, что Пако шутит, или была бы поражена услышанному, но теперь, когда всё вокруг было объято хаосом разразившейся войны, она лишь расстроилась, видя как опечалился её маленький друг.   
– Зря ты её обижал с самого начала, – тихо заметил Нобби.
– Но я же перед ней извинился, и вы сами это слышали! – в отчаянии вскричал Пако.
– Ладно, чего уж теперь кричать? – грустно отозвался Лимпи.
– Вот беда-то. Что же теперь делать? – расстроено вздохнул Пако.
– Смотрите, – внезапно сказал Лимпи, указывая рукой в сторону башни. – Сюда кто-то бежит.
Бегущим оказался Кингарвэ, и бежал он со всех ног. Было похоже, что случилось что-то непредвиденное, и эльф спешил предупредить принцессу, за безопасность которой отвечал перед Владыкой Тинвэросом своей головой. Оказавшись рядом, он взволнованно заговорил:
– Моя госпожа, мы не успеваем разрушить мост, так как враг вот-вот вкатит на него свой таран. Теперь у нас остался лишь один выход – отходить, оставив всё, как есть! Последние распоряжения уже отданы и каждый из наших воинов знает, что делать дальше. Моя же задача позаботиться о том, чтобы невредимой доставить вас в Нимлонд!
– Но Эвингил всё ещё там, на мосту! – ужаснулась Тэльтинвэ.
– Он храбрый воин и исполняет свой долг, а вы обязаны исполнить свой, – настойчиво сказал Кингарвэ.
– Нет! Я не сделаю отсюда и шагу! – вскричала принцесса.
– Простите, моя госпожа, – на полуслове перебил её Кингарвэ, вовсе не удивившись строптивости царской дочки. ¬– Я хочу вам напомнить, что у меня есть долг. И этот долг перед вашим отцом и нашим народом я намерен выполнить! – с этими словами эльф схватил принцессу за талию, легко взвалил на плечо и понёс к повозкам, видневшимся неподалёку. Всё это было проделано так быстро и неожиданно, что Тэльтинвэ не успела и пискнуть, как её ноги оказались в воздухе. Возмущённая невиданной дерзостью своего телохранителя, она начала кричать и барабанить по его спине руками, однако Кингарвэ был непреклонен. Свободной рукой он дал хоббитам знак следовать за ним и, подойдя к повозке, усадил принцессу в неё. Несмотря на отчаянное недовольство Тэльтинвэ, он ни на мгновение не отпускал её руки и удерживал запястье девушки надёжней, чем любые оковы.
Убедившись в решительности намерений Кингарвэ, принцесса демонстративно отвернулась от начальника охраны, однако же, немного успокоилась. Она поняла, что любое её сопротивление теперь бесполезно, ведь даже вне стен Нимлонда слово её отца решало всё.
– Я тебе этого никогда не забуду! – обиженно сказала она, отвернувшись от своего телохранителя.
Как только принцесса оказалась в повозке, поджидавший рядом эльф занял место погонщика и вопросительно взглянул на Кингарвэ, ожидая дальнейших распоряжений своего командира.
– И вы, мальцы, тоже забирайтесь в повозку, – повелительно сказал растерявшимся друзьям Кингарвэ.
Пако, Нобби и Лимпи не могли ослушаться властного эсгалдорца и, не мешкая, присоединились к принцессе. Друзья притихли и стали прислушиваться к шуму, что доносился до их ушей с противоположного берега реки. Неожиданно над лесом раздался могучий протяжный крик, после которого даже крики гоблинов за рекой заметно поубавились. Не узнать этого голоса Пако не мог…
– Это Лесная Хозяйка! – радостно воскликнул он. – Господин, – взмолился Пако к Кингарвэ, – мы должны позвать её! Только она сможет помочь всем нам.
– Оставайся на месте, Пакмелоний Прыгинс, – строго сказал эльф. – Она на том берегу и вряд ли тебя услышит.
Крик Эралдвен повторился ещё несколько раз и стих.
Кингарвэ что-то сказал погонщику по-эльфийски, и к удивлению друзей повозка развернулась и покатилась назад, к берегу реки.
– Хочу напоследок взглянуть, что там творится, – пояснил эльф принцессе. – Если вас, моя госпожа, это успокоит, то могу вас заверить, что я хотел бы сейчас оказаться там, на мосту, не меньше, чем этого желаете вы. Но я дал слово вашему отцу и моему господину, что ни один волос не падёт с вашей головы, и намерен с честью сдержать свою клятву.
Повозка выкатилась из леса, и друзьям вновь открылся вид на мост. Ценой больших потерь гоблины таки добрались до немногочисленного отряда эсгалдорцев и даже вступили с ними в бой. Тем не менее, развить успех им никак не удавалось. Эльфы стойко держали строй, и их копья не подпускали гоблинов на расстояние, с которого те смогли бы дотянуться до защитников моста своими алебардами и кривыми саблями. Щиты эсгалдорцев были подобны скале, на которую накатываются штормовые волны, каждый раз разбиваясь о неприступные камни в облако брызг. Гоблины непрестанно падали под ударами длинных эльфийских копий и под ногами защитников моста всё давно было усеяно их мёртвыми телами.
Уяснив тщетность своих попыток прорвать оборону моста, гоблины отступили, а из рядов эсгалдорцев, вдохновлённых успехом, раздался троекратный боевой клич:
– АГЛАРЭ ТИЛЬ УН ДОРТАЛИОН!!! – что означало – слава сияет над Дорталионом.
Однако, получив решительный отпор, враг не собирался отказываться от своих намерений. Уяснив тщетность своих попыток, гоблины выкатили из леса огромное бревно на колёсах и покатили его к мосту. 
– Вот это уже значительно хуже! – обеспокоено заметил Кингарвэ. – Эта штуковина, если её хорошо разогнать, легко сметёт ряды наших воинов вместе с воротами башни! Но почему они ничего не предпринимают?! Пора всё бросать, отходить с моста и поджигать хворост!
Едва Кингарвэ успел договорить, как за рекой раздались неистовые вопли гоблинов, а затем послышался треск сучьев, а может быть, и вражеских костей под могучими шагами…
– Это Эралдвен! И она идёт к нам на помощь! – обрадовано закричал Пако.
Тяжёлые шаги и действительно слышались всё ближе и ближе, что наводило на мысль о том, что Лесная Хозяйка направлялась на звуки боя. Но в это же время вражеский таран неумолимо приближался к мосту. Чтобы ускорить движение, орки начали подхлёстывать гоблинов кнутами. Когда гигантское бревно на колёсах достигло того места, где лежала груда мёртвых тел, оставшихся ещё от первых атак, раздался жуткий хруст костей под огромными колёсами, и вскоре таран увяз. Обозлённые досадным просчётом, орки с ещё большим остервенением стали хлестать горбатые спины гоблинов, но это ничуть не приблизило врага к желаемому успеху. В конце концов, гоблины принялись откатывать таран назад, а другой их отряд занялся расчисткой пути от мёртвых тел. 
Между тем могучие шаги Эралдвен приближались. Вскоре ветви деревьев над рекой раздвинулись в стороны, и взглядам предстала разгневанная Лесная Хозяйка. Онтица была в ярости, и от её грозного вида содрогнулись даже друзья. Она решительно вошла в реку и направилась к мосту. Сначала вода доходила ей до колен, однако когда Эралдвен приблизилась к центральному пролёту моста, вода достигла её пояса. Друзья хорошо видели, как онтица приблизилась к стоящим насмерть эсгалдорцам и на мгновение остановилась.
Тем временем гоблины уже успели расчистить подъезд к мосту от мёртвых тел соратников и вновь принялись разгонять своё штурмовое орудие.
Пако увидел, как Эвингил вскочил на парапет моста и начал что-то кричать Лесной Хозяйке, указывая рукой то на место, где эльфы всё ещё продолжали работать кирками, то в сторону разгоняющегося тарана. При виде неумолимо приближающегося к мосту штурмового орудия хоббиту показалось, что время ускорило свой бег, а когда он вновь перевёл свой взгляд на Эралдвен, внимающую речам Эвингила, то не мог отделаться от ощущения, что оно замедлилось, точь-в-точь, как бывало в его кошмарных снах. Наконец онтица кивнула Эвингилу головой, дав ему знать, что уразумела, чего тот от неё хочет, затем развернулась и направилась к берегу. Едва Лесная Хозяйка отошла от моста, как копьеносцы слаженно перестроились в колонну по двое. Труженики за спинами воинов тут же прекратили работу и спешно отошли под прикрытие башни, быстро пройдя через узкий проход, оставленный посреди сложенных перед воротами вязанок хвороста. Вслед за ними начали отступать к воротам и копьеносцы.
– Что они делают?! – испуганно закричал Нобби. – Мост всё ещё цел!
Эльф, правящий повозкой, в которой сидели друзья, нервно сжал поводья, в готовности сходу пустить лошадь галопом.
Тем временем таран, разогнанный сотнями подталкивающих его гоблинов, уже въехал на мост и загрохотал по мощёному булыжнику под колёсами. Но Эралдвен тоже не теряла времени даром. Никто, ни друзья, ни враги, не могли предугадать, что последует дальше, а онтица оторвала от земли огромный камень, который не пролез бы и во входные ворота сторожевой башни и, развернувшись, с силой метнула его в направлении моста. И вновь Пако показалось, что камень летит слишком медленно, однако, к счастью, он летел именно туда, где сейчас более всего была нужна его разрушительная сила. Описав в воздухе пологую дугу, ужасный снаряд со страшным грохотом врезался в самую середину центрального пролёта…
Земля под ногами содрогнулась, и во все стороны полетели осколки. Не выдержав страшного удара, срединная арка моста обрушилась в реку, подняв тучи брызг, и в этот же миг над полем боя вновь раздалось ликование эльфов.   
Между тем вражеский таран был разогнан до такой степени, что остановить его уже не было никакой возможности. Ещё мгновение и передние его колёса повисли в воздухе, а бревно всё ещё продолжало со скрежетом двигаться к противоположной стороне образовавшегося пролома. Гоблины, находившиеся впереди, отчаянно цеплялись за бревно но, не удержавшись, один за другим падали в воду. Наконец передняя часть тарана упёрлась в уцелевшую опору, и движение прекратилось. Теперь, несмотря на то, что центральная часть моста была разрушена, огромное бревно перекрыло образовавшийся разлом, а хворост, собранный на мосту, ещё не успел разгореться от выпущенных в него подожжённых эльфийских стрел. Обрадовавшись такому неожиданному повороту событий, гоблины ринулись на мост. С гиканьем и улюлюканьем они взбирались на бревно, а затем беспорядочной толпой бросились вперёд, стремясь поскорей переправиться через разрушенный пролёт. И неизвестно, чем бы всё это закончилось, когда вновь раздался скрежет…
Перегруженный толпой нападавших, таран вновь пришёл в движение, и, спустя мгновение, опрокинулся в реку, увлекая за собой визжащих от ужаса врагов. Бурное течение горной реки подхватило бревно и, вместе с цепляющимися за него гоблинами, понесло к озеру Рилнен.
– Ну что ж, похоже, всё обошлось, – с облегчением выдохнул Кингарвэ.
Неожиданно, улучив подходящий момент, Тэльтинвэ вырвалась из цепкой хватки телохранителя, соскочила на землю и побежала к башне. Раздосадованный своей оплошностью, Кингарвэ не спеша выбрался из повозки и направился следом за строптивой принцессой (теперь, когда мост был разрушен, причин для беспокойства у него стало значительно меньше).

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 22

Буря начинается

3 часть

Пако тоже не мог усидеть на месте. Он проворно спрыгнул на землю и побежал к ликующим эсгалдорцам. Разумеется, за ним тут же увязались Нобби и Лимпи. Заметив неподалёку Лесную Хозяйку, Пако повернул к ней. Ему от всего сердца хотелось расцеловать это странное лесное существо, но тут случилось непредвиденное: внезапно перед ним, прямо на глазах Эралдвен, появилась Гиль. Крошечная летунья подлетела к остолбеневшему хоббиту и чмокнула его в щёку. Отныне тайное стало явным, и Пако было отчаянно стыдно за тот недостойный поступок, который он позволил себе у Алтаря Слёз. Ясно осознавая свою вину, он виновато опустил голову.
– Что с тобой? – растерянно пискнула Гиль, не понимая, отчего Пако так сконфузился.
Но Пако молчал, уткнувшись глазами в землю и боясь встретиться взглядом с Эралдвен. В эти мгновения хоббит ожидал справедливого гнева Лесной Хозяйки и желал, чтобы он свершился как можно скорей, лишь бы это избавило его от обжигающего чувства стыда. Нобби тоже застыл ни живым, ни мёртвым и боялся даже шелохнуться, чтобы не привлечь внимания онтицы. 
– Да что это сегодня с вами такое творится? – как ни в чём не бывало, спросила Эралдвен, однако хоббиты словно воды в рот набрали.
– Вы, случаем, не ранены? – искренне заволновалась онтица.
А Пако от стыда уже ничего не видел и не слышал. Наконец он бросился на колени перед Хозяйкой Леса и тихонько заплакал.
– Ну дела! – ещё более удивилась Эралдвен. – Неужто я чем тебя обидела?
– Прости меня Лесная Хозяйка, – всхлипывал Пако сквозь слёзы. – Не со зла я твой цветок сорвал. Не видел я до того подобной красоты, вот и соблазнился на свою голову. Теперь вот даже и не знаю, что и делать. Чем теперь могу я загладить свою вину перед тобою?
Внезапно те, кто стояли рядом, услышали ещё один тоненький плач. Теперь разрыдалась Гиль. Когда это услышал и Пако, то отёр слёзы рукавом и удивлённо уставился на свою крошечную подружку.
– Что-то я совсем уж ничего не пойму, – озадаченно проговорила Лесная Хозяйка. – А ты то отчего в слезах? – спросила она у своей маленькой помощницы. – Разве я не позволила тебе остаться с Пакмелонием Прыгинсом?
– Позволить то позволила, – пискнула Гиль, не переставая рыдать, – да ведь его то ты не простила.
Увидев, как переживает за него его дивная подружка, Пако удивился ещё больше. 
– Что же мне с вами делать-то, горемычные мои? – вздохнула Эралдвен и аккуратно подобрала Пако с земли, поднеся плакальщиков ближе к себе.   
– Прости его, милосердная матушка, или не знать нам обоим покоя, – умоляла Гиль.
– Только то и всего? – улыбнулась Эралдвен. – Ладно, друзья мои.
– Пакмелоний Прыгинс! – громко и торжественно сказала онтица.
– Да, Владычица Леса, – отозвался Пако, уже почти успокоившись.
– Запомни, Пакмелоний Прыгинс, не я Владычица Эсгалдорского Леса, а моя госпожа – прекрасная Йаванна Кементари. А я лишь покорная слуга и выполняю здесь её волю. Что же до тебя, то я прощаю тебя за твою невольную проделку, ибо, если бы не тот случай, не подружился бы ты с преданной помощницей моей – Гиль, а, значит, и она не смогла бы привести меня сегодня к вам на помощь. Отныне прощён ты, Пакмелоний Прыгинс, и не несёшь более вины передо мною. Но должен ты пообещать мне, что не станешь обижать дочери моей и будешь охранять её от горестей и печалей. Только так сможешь ты исправить содеянное тобою.
– Благодарю тебя Хозяйка Леса и клянусь, что исполню всё, что ты мне велела, – простовато, но так же торжественно пообещал Пако.
Просиявшая от радости Гиль снова чмокнула хоббита в щёку.
– Ну и дела! – хихикнул Нобби, повернувшись к Лимпи. – Такого у нас в округе даже на свадьбах не бывает!
– И ещё хочу, чтобы знал ты, Пакмелоний Прыгинс, – добавила Лесная Хозяйка. – Ведь простила я тебя уже давно за твоё доброе сердце. Каждую ночь Гиль являлась ко мне, чтобы вместе со своими сёстрами исполнить долг перед лесом, а потому я всё от неё уж давно знаю. Домом же ей был не цветочный бутон, а ныне и не твоя шкатулка, но любовь Эсгалдорского леса и тепло твоего сердца.     
Пока Эралдвен говорила, вокруг уже успели собраться эльфы. И не знал Пако, что все они удивлены сейчас даже больше, чем он, когда впервые увидел прекрасный и дивный Эсгалдор. Тэльтинвэ умилённо глядела на своего юного маленького друга, и по её щекам катились слёзы.   

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 23

Багровое зарево войны

1 часть

Собирались поспешно, так как никто не знал, как далеко находится передовой отряд врага, продвигающийся к заставе с востока, от моста Линдоналламо. Было уже далеко за полночь, когда эсгалдорцы выстроились на опушке и, бросив прощальный взгляд на разрушенный и объятый пламенем мост, двинулись на юг, к Нимлонду. Хвороста было так много, что пламя поднялось почти на высоту сторожевой башни. Всё вокруг осветилось багровым заревом и башня, сложенная из желтоватого гранита, теперь казалась чёрной на фоне бушующего пламени.
Несмотря на чудесное избавление от неминуемой гибели, настроение у всех было подавленное. Эсгалдорцы прекрасно понимали, что хотя исход недавнего боя и был для них удачным, однако ничто больше не мешало врагу подступить к стенам Нимлонда, и теперь это был лишь вопрос времени, когда рассвирепевшие вражеские полчища приступят к штурму Белого Города.
В лесу было совсем темно и ни Пако, ни его друзья не могли различить вьющейся впереди дороги, чего никак нельзя было сказать об эльфах, ибо колонна, уверенно ведомая направляющими, продолжала безостановочно продвигаться вперёд. В небе, над головами отступающих эсгалдорцев, не мерцало ни единой звезды, а вскоре в северном направлении замигали молнии, наводя отчаяние на и без того поникших духом воинов. Сначала грома не было слышно совсем, но затем над головами внезапно раздался резкий треск, воздух содрогнулся и над лесом пронёсся оглушительный раскат, заставивший всех пригнуться. После этого грохот уже не стихал, а небо озарилось непрестанными вспышками мигающих молний. Перепуганные хоббиты вместе с Лимпи зажимали уши ладонями, опасаясь оглохнуть. Дорога впереди освещалась лишь на мгновения, но Лесная Хозяйка, на плечах у которой разместились друзья, хорошо видела путь. Должно быть, она видела его даже не глазами, а каким-то внутренним чутьём, недоступным всем остальным.
Наконец грянул ливень. Грунтовая дорога, по которой шествовал отряд, быстро превратилась в сплошное месиво. Воины увязали в грязи, и продвижение вперёд сильно замедлилось. Лишь Эралдвен и эта напасть была ни по чём. Несмотря ни на что эсгалдорцы шагали на юг всю ночь напролёт и лишь под утро, когда гром затих, а дождь прекратился, сделали привал. Эралдвен опустила своих маленьких пассажиров на землю, чтобы они могли размять затёкшие ноги.
Занимался рассвет, и всё вокруг окутал густой туман. Пако присел на ствол старого, поваленного бурей, дерева и стал рассматривать выбившихся из сил воинов, ютящихся на пригорках и возвышенностях, где было значительно суше. Он хорошо помнил блестящие на солнце доспехи эсгалдорцев, когда впервые ступил на причал гавани Белого Города ещё во время своего первого путешествия в Дорталион. Теперь же воины Нимлонда были с ног до головы заляпаны грязью вперемежку с запекшейся кровью, и уже не казались хоббиту столь непобедимыми как прежде. В их взглядах ощущалась обречённость.
– Сударь, – робко дёрнул Лимпи за рукав задумавшегося Пако.
– Да, Лимпи, – встрепенулся Пако. – Ты что-то хотел?
– Я хотел бы поговорить со своим братом. Не могли бы вы ходатайствовать перед принцессой Тэльтинвэ, чтобы меня пропустили к нему?
Пако посмотрел товарищу в глаза и разглядел в них печаль, смешанную с чувством обиды и стыда. Было похоже, что Лимпи сильно переживал из-за постыдного поступка своего брата и это не давало ему покоя.
– Хорошо Лимпи, сейчас что-нибудь придумаем, – похлопал Пако лепрекона по плечу. Он поднялся с насиженного места, быстро отыскал принцессу и без особого труда добился разрешения для товарища.
Получив добро, Лимпи с поникшей головой поплёлся вслед за сопровождающим его воином. Они направлялись в арьергард растянувшегося вдоль размокшей дороги отряда, где находилась повозка со связанным по рукам и ногам Тильпи. 
– Переживает бедняга, – заметил Пако, глядя вслед удаляющемуся товарищу.
Между тем туман становился всё более плотным и непроглядным. Сопровождающий Лимпи эльф провёл его к пленнику и отошёл в сторону, забрав с собой и двух охранников. А тем временем туман до того уплотнился, что вокруг уже ничего не было видно даже на расстоянии десятка шагов.
Лимпи забрался в повозку, где с хмурым видом сидел Тильпи и заглянул брату в глаза. Тот демонстративно отвернулся и некоторое время никто из братьев не проронил ни единого слова – один просто не знал, с чего начать, а другой и вовсе не желал ни о чём говорить.
– Зачем ты это сделал? – наконец, собравшись с мыслями, спросил Лимпи.
Тильпи сидел тихо и даже не взглянул в сторону брата.
– Если ты не станешь со мной говорить, то я ничем не смогу тебе помочь, – снова сказал Лимпи.
– А чем ты можешь мне помочь? – огрызнулся Тильпи, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать.
– Пока что не знаю, – вздохнул Лимпи, – но очень хочу.
Между братьями вновь воцарилось молчание. Лимпи ещё раз попытался заглянуть Тильпи в глаза, но тот снова отвернулся в сторону. Время тянулось, но упрямец не желал говорить. Отчаявшись услышать от брата хоть что-то вразумительное, Лимпи поднялся, собираясь уходить, но в следующее мгновение услышал, как Тильпи захныкал:
– Не хотел я делать этого! Это всё он виноват!
– Кто, он? – обернулся Лимпи.
– Этот негодяй – Свирли. Это он заставил меня обмануть вас!
– Он то тебя заставил, но сделал это всё равно ты, – печально вздохнул Лимпи.
– Но как я мог не сделать этого?! Свирли сказал, что если я не соглашусь, то тогда он отыщет и уничтожит вас, а всех наших родичей сделает рабами Атармарта!
– Вот гад! – сквозь зубы ругнулся Лимпи. – Жаль, что Пако не убил его там, под горой! Так значит, ты нёс Ромэнсильмэ ему?
Тильпи закивал головой и снова захныкал.
– Ладно, не реви, – сердито буркнул Лимпи. – И хоть это никак не оправдывает твоего поступка, мне жаль тебя. Ты недалеко ушёл от этого негодяя Свирли.
Тут Тильпи захныкал ещё громче.
– Да не реви ты так! Эльфы тебе не гоблины. Владыка Тинвэрос вряд ли станет на тебе отыгрываться, а вот Пако и, особенно, Нобби за предательство с радостью бы тебя отделали.
В это мгновение Тильпи показался Лимпи таким жалким, что он присел и обнял брата, чтобы хоть как-то его утешить…

 

Эвингил поднял своих воинов, и те начали строиться в походную колонну. Тэльтинвэ заняла своё место в повозке, где ехала вместе с Кингарвэ, а хоббиты направились к поджидавшей их неподалёку Лесной Хозяйке.
– Постой, – внезапно остановился Пако. – А где же наш Лимпи?
– Так он, вроде как, к своему братцу на свидание направился, – напомнил Нобби.
– И что, с тех пор ты его больше не видел? – спросил Пако (сам он всё это время был погружён в раздумья и вокруг совсем ничего не замечал). 
– Нет, а что? Может быть, он решил ехать вместе с ним? – предположил Нобби.
Пако хотел было направиться к повозке с пленником, но вокруг поднялась такая суматоха, что он тут же отказался от этой затеи. – Ладно, позже разберёмся, – решил он.
Эралдвен подобрала хоббитов и усадила себе на плечи. Вскоре головная повозка тронулась вперёд, а за ней покатились и остальные. Вновь заскрипели колёса, и послышалась размеренная поступь эльфийских воинов, прерываемая не столь частыми могучими шагами Лесной Хозяйки. Туман понемногу рассеялся, но серые тучи по-прежнему нависали над головами и, хотя над лесом уже занялось утро, светлее не становилось.
Проходило время, но Лимпи так и не появлялся. Пако пробовал успокоить себя мыслью о том, что братьям лепреконам просто было о чём побеседовать, однако у него это не очень-то хорошо получалось.   
– Как ты думаешь, о чём они говорят? – наконец, не удержавшись, спросил Пако друга.
– Кто, они? – не сразу понял вопрос Нобби.
– Лимпи и Тильпи, конечно, – подсказал Пако.
– Не знаю, – пожал Нобби плечами. – Но хотя, скорее всего, они говорят о Ромэнсильмэ. Уж очень переживал Лимпи за подлую проделку своего братца. 
– А ведь мы до сих пор не уверены, кому именно он её нёс, – напомнил Пако. – Ведь если он тащил её для Атармарта, то почему тогда, в ущелье, он стал удирать от гоблинов?
– В том-то всё и дело, что этот гад хотел завладеть ей сам, – в негодовании вскричал Нобби.
– А ты как думаешь? – спросил Пако Гиль, сидящую у него на плече.
– Думаю, что сейчас они уже не разговаривают, – пискнула Гиль.
– А тебе то откуда это известно? – с сомнением спросил Пако.
– Старый Ясень Остролист шепнул мне о том, что один из лепреконов только что прошёл мимо него, – ответила Гиль, ничуть не смутившись.
– Вы, мальцы, можете смело ей верить, ибо она знает о том, что творится в этом лесу, – добавила Лесная Хозяйка, – Я и сама многое знаю лишь благодаря им – моим маленьким помощницам.
– Что-то я никак не пойму, о чём вы тут только что говорили? – растерялся Нобби.
– Я бы тебе рассказал, да только сам совсем ничего не понял, – не менее растерянно сказал Пако.
– Да что тут непонятного? – удивилась Гиль. – Он снова уходит в горы.
– Кто?! – на этот раз заволновался Пако.
– Я же сказала – лепрекон, – улыбнулась Гиль как ни в чём не бывало.
– Ты уверена? – теперь уже по-настоящему испугался Пако.
– Если так шепнул мне Ясень Остролист, то, конечно, уверена, – подтвердила Гиль.
– Так что же ты раньше молчала?! – почти закричал Пако.
– А ты и не спрашивал, – простодушно улыбнулась крошечная летунья.
– Лесная Хозяйка! Лесная Хозяйка! – внезапно затараторил Пако.
– Да слышу я тебя, слышу, – недовольно отозвалась Эралдвен. – Не кричи в самое ухо, а то и так после ночной грозы до сих пор в голове звенит. Что ты хочешь от меня, Пакмелоний Прыгинс?
Опусти меня на землю, Лесная Хозяйка! Опусти поскорей! – возбуждённо упрашивал онтицу Пако.
– Да что это с ним? – ещё больше удивилась Эралдвен. – Неужто по нужде приспичило?
Испугавшись, что может случиться конфуз, Лесная Хозяйка сошла с дороги в сторону и быстренько поставила хоббита на землю.
– И я с ним! И я с ним! – закричал Нобби.
– Что это сегодня с вами такое творится? – совсем растерялась онтица, но таки поставила Нобби на землю следом за Пако.
Почувствовав под ногами твёрдую почву, хоббиты припустились к арьергарду колонны, туда, где везли связанного Тильпи. Беспокойство хоббитов заметила и принцесса, и, соскочив с повозки на землю, бросилась за ними вдогонку.
Пако бежал первым, а потому грязь из под его ног летела прямо на бегущего следом Нобби, из-за чего тому пришлось немного поубавить свой пыл.
– Стойте! Стойте! – пронзительно закричал Пако, размахивая руками на подходе к повозке, в которой везли пленника.
После этого крика вся марширующая колонна остановилась, словно по команде. Воины в недоумении оборачивались на разгорячённого хоббита, а тот, ни на кого не обращая внимания, ухватившись за борт ещё не вполне остановившейся повозки, карабкался в её кузов. Возница остановил лошадку и, обернувшись, удивлённо уставился на запыхавшегося хоббита, быстро перемахнувшего через борт.
Тильпи свернулся в углу калачиком, закутавшись в тёплый плед, и дремал. Пако схватил одеяло и рывком стянул его с пленника. Только теперь он понял, что лепрекон лишь притворялся, что спит, и теперь вовсе не торопится поворачиваться. Хоббит же был до того взволнован, что больше ждать, у него уже не было мочи. Он никак не мог поверить в то, что Лимпи мог оставить его с Нобби без предупреждения и теперь желал поскорее разузнать у Тильпи, что стало причиной такого странного поступка. Не удержавшись, он схватил пленника за плечо и развернул лицом к себе… Каково же было недоумение Пако, когда он увидел перед собой Лимпи с кляпом во рту!
– Ты?! – даже открыл Пако рот от удивления. – Что ты тут делаешь?! Где Тильпи?!
В следующее мгновение в повозку забрался Нобби и тоже остолбенел от неожиданности. – А где же Тильпи? – озадаченно спросил он.
Разумеется, с кляпом во рту Лимпи ничего ответить не мог, а потому несколько мгновений хоббиты были вынуждены гадать, что же на самом деле тут произошло.
– Вот гад! Он всё-таки удрал! – наконец сердито пробормотал Нобби. – Ну а ты-то как, приятель? – бросился хоббит к связанному Лимпи. – Тебя-то он хоть не сильно ушиб?
Лимпи лишь промычал в ответ что-то неразборчивое.
– Ты бы сначала кляп у него изо рта вынул, – подсказал Пако и сделал это сам. – Давно он ушёл?
Лимпи молча кивнул головой.
– Но как ты умудрился позволить ему так легко обвести себя вокруг пальца?! – не мог успокоится Пако.
Лимпи лишь стыдливо опустил голову и вновь промолчал.
Тем временем в повозку вскочил Эвингил и тут же разрезал путы на руках и ногах лепрекона.
– Что будем делать теперь? – растерянно спросил Пако.
– Если он ничего не украл, то пусть уходит, – ответил Эвингил, ничуть не расстроившись. – У нас есть заботы и поважней сбежавшего лепрекона. Скоро мы будем в Нимлонде, и там предстоит решать более серьёзные задачи.
Пако на всякий случай достал шкатулку из сумки и проверил наличие в ней бесценной Ромэнсильмэ. Диадема оставалась на месте, и на сердце у хоббита отлегло. 
Эвингил подал руку подбежавшей принцессе и легко поднял её в повозку. Убедившись, что больше ничего страшного не произошло, он дал отмашку, и отряд вновь двинулся вперёд. Снова заскрипели колёса, и захлюпала грязь под ногами марширующих воинов. Дело уже близилось к полудню, однако погода не улучшалась. Казалось, что низкие косматые тучи почти задевают за верхушки деревьев древнего Эсгалдорского Леса.
Шагая рядом с повозкой, в которой теперь ехали наши отважные путешественники вместе с Тэльтинвэ и Эвингилом, Эралдвен постоянно оборачивалась назад и тяжело вздыхала. Не лучшим было настроение и у всех остальных.
Внезапно Тэльтинвэ запела, и в этот раз её песня совсем не была похожа на все те, которые Пако доводилось слышать ранее. Несмотря на то, что хоббиты совсем не понимали слов, они всё же решили, что это какая-то героическая сага о прославленных подвигах витязей древности. Шагающие Эсгалдорцы заметно приободрились, а некоторые из них даже подхватили песню принцессы, и вскоре из эльфов не осталось никого, кто не напевал бы слов древней баллады. Поступь воинов стала более чёткой и слаженной, а их лица загорелись решительностью. Всё это приободрило и наших отважных путешественников, а в их сердцах вновь разгорелась надежда на благополучный исход надвигающейся войны. Теперь все они уже мечтали о том, что у стен Нимлонда враг получит настоящий бой и, возможно, даже будет повержен и опрокинут назад. Эта надежда постепенно переросла в уверенность и всё вокруг уже не казалось таким мрачным и унылым.

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 23

Багровое зарево войны

2 часть

Уже далеко за полдень деревья внезапно расступились, и глазам путников открылось удивительное по величию и красоте зрелище – прямо перед марширующей колонной, в просвете между кронами вековечных вязов и дубов, восстала могучая башня Тир-Этиль! И хотя шпиль башни был сокрыт низко стелющимися над землёй тучами, нечто непостижимое сознанию, несомненно исходящее от этого древнего сооружения, внушало благоговейный трепет. Несмотря на то, что Пако уже было знакомо неповторимое величие Нимлонда, однако и он не смог удержаться от восторженного возгласа и теперь пожирал глазами эту удивительную картину с не меньшим восторгом, чем его друзья.
Вскоре ветви деревьев поредели и за ними показались неприступные стены Нимлонда, сплошь усеянные пёстрыми полотнами всевозможных знамён и вымпелов. Когда приближающийся отряд заметили дозорные на парапете цитадели, над городом раздался протяжный зов сигнального рога. Звук повторился несколько раз, торжественно прокатился над лесом и потерялся где-то вдали, у подножия виднеющихся на востоке горных вершин. Неожиданно, словно по мановению волшебства, тучи над башней Тир-Этиль расступились, открыв взорам её величаво возносящийся над Эсгалдором шпиль. Солнечный луч дерзко прорвался сквозь серую пелену и в этот же миг над марширующей колонной пронёсся возглас ликования. В безудержном порыве Пако, Нобби и Лимпи присоединились к воодушевлённым возгласам нимлондцев и кричали, кто как мог.
– Охтарэ борун тару Дорталион! – троекратно прокатился воинственный клич над марширующей колонной. И хотя несколькими мгновениями спустя небо над городом вновь затянуло тучами, воины словно вдохнули свежего воздуха, так необходимого им, чтобы поверить в свои силы. Но едва солнце скрылось, в ответ с севера донёсся далёкий гром, а серую пелену над головами вновь прорезали стрелы молний. В тревоге эсгалдорцы начали оборачиваться, и их песня на мгновение стихла. Не смолкал лишь звонкий голос Тэльтинвэ, и вскоре воины вновь присоединились к воодушевляющему пению девушки.
Спустя полчаса ускоренного марша отряд приблизился к северной окраине Нимлонда, и массивные створки огромных городских ворот начали медленно раздаваться в стороны. А походная песня всё не стихала, и хоббиты заметили, как лица дозорных на парапетах цитадели озарились улыбками.
Когда отряд вошёл в пределы Нимлонда, его со всех сторон обступили горожане. В глазах эльфийских женщин и девушек не видно было радости, и они с тревогой всматривались в лица воинов, изрядно потрёпанных в недавнем бою. Самые молодые из нимлондцев ещё никогда не видели на доспехах воинов столько грязи и запёкшейся крови. Страх медленно вползал в сердца всех тех, кто знали о войне лишь понаслышке, из книг древних сказаний. Мучительная неизвестность сковывала дух и порождала тревогу за будущее, ещё недавно казавшееся таким безоблачным. Нимлондцы выглядели растерянными и с надеждой вглядывались в лица Эвингила и Тэльтинвэ, которые и желали бы одарить своих братьев и сестёр надеждой, однако стыдливо опускали глаза, так как слишком хорошо понимали последствия приключившегося несчастья.
Внезапно Пако до того захотелось подарить луч надежды смятённым сердцам нимлондцев, что казалось, что будто его подталкивает к этому какой-то невидимый, но очень могущественный друг. Наконец хоббит не удержался и, открыв шкатулку, достал Ромэнсильмэ. Вопросительно глянув в глаза Тэльтинвэ и получив её молчаливое согласие, он поднялся в повозке во весь рост и на вытянутых руках воздел диадему над головой. Ромэнсильмэ заискрилась дивным светом, и по толпе прокатился вздох восторга и удивления. В следующее мгновение с одной из многочисленных башен города вновь раздался протяжный зов сигнального рога – это заметил чарующий блеск диадемы один из дозорных и, вдохновлённый неведомым волшебством, не удержался и что есть мочи затрубил над городом. Ему тут же ответили дозорные соседних башен, после чего лица многих эльфов, стоявших по сторонам от продвигающегося вперёд отряда, просветлели. Нимлондцы начали выкрикивать со всех сторон что-то приветливое, но Пако не мог их понять и всё же искренне радовался, что наконец-то ему удалось сделать в своей жизни что-то действительно стоящее. От пьянящего чувства он исполнился внутренней твёрдости и решительности сделать ещё больше, чем ему уже удалось.
Когда впереди показался фасад королевского дворца, Пако вновь спрятал Ромэнсильмэ в шкатулку, а несколько мгновений спустя, заметил на ступенях Владыку Тинвэроса, его первого советника Даэрона и Алатара, как называли старого Аргала эльфы. Этих троих нельзя было спутать ни с кем. Тинвэрос был величествен и статен. Он словно стрелой пронзал тех, на ком останавливался его суровый пытливый взор, и, наверное, именно поэтому мало кто мог выдержать его взгляд, не склоняя перед ним голову. Лишь немногим уступал в величии своему владыке Даэрон. Его глаза скрывали в глубине истерзанной веками души столько боли, сколько не было дано выдержать никому. И лишь белизна волос да исчертившие его открытое лицо морщины давали хоть какое-то представление о том, что довелось пережить этому эльфу, давным-давно ставшему живой легендой. Маг же был суров и внешне спокоен. За его уверенным взглядом таился покой и решительность.
Воины Эвингила маршем вышли на площадь, выстроились перед фасадом дворца и замерли.
Пако хорошо помнил это величественное здание, где так любил уединяться для размышлений Владыка Тинвэрос. Усеянный разноцветьем витражей и узорами барельефов эпических сражений древности, дворец возносил флюгера своих шпилей высоко к белоснежным облакам в голубом небе. Теперь же серые тучи, низко плывущие над землёй, словно стремились стереть величие и славу ушедших эпох, закрывая от взоров великолепие чудесных фронтонов и ажурных башенок, а прекрасные многоцветные витражи больше не играли на солнце ослепительными бликами солнечных зайчиков. На всём вокруг словно застыл отпечаток нависшей угрозы. Тень древнего проклятия напомнила о себе внезапно и настойчиво. Она словно сдавила грудь прекрасной таинственной страны, мешая свободно дышать всем её жителям.
Тэльтинвэ легко соскочила с повозки и бросилась к отцу. Через мгновение она уже была в его объятиях и что-то негромко, но пылко рассказывала. Тем временем Эвингил прошёлся перед стройными рядами своих, изрядно потрёпанных в бою, воинов и не спеша поднялся по ступеням к своему владыке. Остановившись перед Тинвэросом, он на родном наречии чётко отчеканил свой краткий доклад и замолчал, ожидая дальнейших распоряжений. Пако заметил, как Тинвэрос сразу помрачнел и задумался. Лишь после длительной паузы Владыка Нимлонда словно очнулся и что-то спросил у своего племянника, после чего тот обернулся и рукой поманил Пако к себе.
– Подержи, – попросил Пако Нобби, сунув ему в руки сумку с драгоценным грузом. – Ну что, Гиль, – добавил он сидящей у него на плече подружке, – вскоре нам придётся отдать шкатулку. Она не принадлежит мне, и хотелось бы надеяться, что это не станет для тебя слишком большой потерей.
– Но ты ведь не прогонишь меня? – испуганно спросила Гиль.
– Что ты! Я ведь поклялся Лесной Хозяйке! – возмущённо выпалил Пако.
– Ну, тогда ладно, – тяжело вздохнула Гиль.
– Да не переживай ты так, потом что-нибудь для тебя придумаем, – успокоил Пако немного опечаленную подружку. Он не спеша слез с повозки, поправил уже изрядно потрёпанную одежду и вновь принял сумку из рук друга. Достав шкатулку, он бросил пустую торбу в повозку, и, остановив взгляд на ларце, на мгновение застыл в раздумьях. В эти короткие мгновения он всё ещё сомневался, кому же будет правильней отдать Ромэнсильмэ – Тинвэросу, который однажды уже побоялся её надеть, или Даэрону, от которого получил её на хранение. Услышав оклик Тэльтинвэ, он вновь растерянно покосился на поджидавших его правителей Нимлонда, которые не сводили с него глаз и терпеливо ждали.
– Ну же, смелее, – подтолкнул Нобби друга, – они ждут тебя.
Пако сделал глубокий вдох и робко шагнул к ступеням, взбегающим вверх.
– Рад тебя видеть, песнопевец Пакмелоний, – сдержанно поприветствовал хоббита Тинвэрос. – Прости, что встречаю тебя со смешанными чувствами. То, что ты вновь здесь, говорит о том, что дела наши плохи. Не в лучшие времена ты вновь пожаловал в Нимлонд, но друзьям здесь всегда рады. В такие тревожные дни, как сегодня, любая помощь драгоценна, а ты, я знаю, рисковал ради всех нас своей жизнью.
Пако низко поклонился Владыке Нимлонда и сказал:
– Я тоже рад видеть вас, владыка, и всё же сердце моё полно печали оттого, что, возможно именно то, что я сейчас держу в своих руках и является причиной всех тех бедствий, которые постигли вашу прекрасную страну. Я знаю, владыка, что Атармарт, вторгшийся в пределы Эсгалдора, жаждет обладать Ромэнсильмэ, – с этими словами Пако открыл крышку шкатулки и протянул её Тинвэросу.
– Не печалься мой дорогой песнопевец, – грустно улыбнулся Тинвэрос, – ведь на самом деле отнюдь не эта древняя реликвия является причиной вражеского вторжения. Ромэнсильмэ всего лишь орудие для достижения чёрной цели. Атармарт издревле вожделеет к власти над нашим народом, потому как он есть отверженный сын его. Давно он искал этой власти, и рано или поздно, так или иначе, судьба свела бы его с нами. Нам долго удавалось скрываться от коварства его извращённого рассудка, но к несчастью всё когда-нибудь заканчивается. Атармарт жаждет мести, но не мы обрекли его на вечные мучения, он сделал это сам. Это он, подстрекаемый тёмными силами, восстал в древние времена против воли Владык Запада. Это он протянул руку породителям хаоса и ныне пожинает плоды своего необузданного тщеславия. Что ж, всё возвращается туда, откуда оно пришло. Рано или поздно это должно было произойти, и в глубине своего сердца я всегда об этом знал, но и более всего боялся. Что до Ромэнсильмэ, то передай её почтенному Даэрону, ибо ему как никому другому дорога эта реликвия. О том же, как с ней поступить, мы решим позже.
Даэрон сделал шаг вперёд и Пако покорно передал шкатулку ему.
– Сказать по правде, я надеялся, что этого никогда не произойдёт, – печально промолвил первый советник Владыки Нимлонда. – Но раз уж так вышло, я благодарен тебе, Пакмелоний Прыгинс, за то, что ты сберёг эту благословенную диадему. Нас ждут тяжкие испытания, и мне хочется верить, что Ромэнсильмэ станет путеводной звездой, что подарит нам новую надежду.
Даэрон почтительно поклонился гостю и отошёл на своё место.
– Теперь, Пакмелоний, ты можешь отдохнуть с дороги, – сказал Тинвэрос. – Твой дом так и остался незанятым с тех самых пор, как ты нас покинул.
При воспоминании о своём бегстве на Пако накатила волна стыда, ведь он бежал тогда против воли Тинвэроса, или, по крайней мере, все вокруг так думали.
– Уверен, – продолжал Владыка Нимлонда, – что в твоём доме хватит места и для друзей, которых ты с собой привёл. Моя дочь, как всегда, проводит вас, а мы должны выслушать обстоятельный доклад моего племянника и хорошенько обдумать положение, в котором оказались. Позже, Пакмелоний, я пришлю за тобой, и мы выслушаем всё, что ты можешь нам поведать.
Окончив говорить, Тинвэрос развернулся и шагнул к открытым дверям, ведущим в гостиный зал дворца, а Даэрон, Алатар и Эвингил последовали за ним.
Тэльтинвэ подошла к Пако, взяла его за руку, и они вместе спустились по ступеням к повозке, где их поджидали Нобби и Лимпи. Принцесса забрала с собой своих маленьких гостей, не забыв пригласить и Лесную Хозяйку, и повела друзей к Зеркальному Пруду, где недалеко от берега их ожидал утопающий в зелени, пустующий теремок.
Когда Пако вновь перешагнул через порог столь памятного для него дома, на него нахлынула волна близких сердцу воспоминаний. Он сразу вспомнил, как вечерами просиживал с Тэльтинвэ за чашечкой ароматного чая на тенистой веранде и с наслаждением заслушивался пением девушек на берегу пруда. Не забыл он и о том, как сотворил, возможно, самый сумасбродный проступок в своей жизни, по легкомыслию примерив Ромэнсильмэ, которую оставил ему на хранение Мельхеор. С трепетным чувством хоббит увидел перед собой свою роскошную кровать, с которой не могла сравниться маленькая, скромная кроватка, на которой он спал дома. Внутри всё было тщательно прибрано, будто прибытия гостей тут уже давно ждали. На немногочисленной мебели не было заметно и пылинки.
– Не стесняйся, проходи, – подбодрила Тэльтинвэ замешкавшегося на пороге Пако. – Ты ведь у себя дома, – немного грустно улыбнулась она.
Пако посмотрел принцессе в глаза, улыбнулся и смело шагнул в дом. Нобби и Лимпи, вошедшие следом, ещё долго охали и ахали, с восхищением рассматривая богато украшенные резьбой стены и потолок уютного терема. Собственно говоря, ахали они уже всю дорогу по пути к дому, поглядывая по сторонам на прекрасные клумбы и увитые зеленью беседки.
– Ну что ж, – сказала принцесса, – я оставлю вас отдохнуть с дороги, а вечером вернусь.
Только теперь Пако осознал, насколько он сильно устал, а потому обождав, когда за Тэльтинвэ закроется дверь, из последних сил добрался до аккуратно застеленной кровати и, не раздеваясь, в изнеможении рухнул на неё. Нобби и Лимпи тоже едва дотащились до просторного ложа, где без труда разместились бы ещё полдесятка усталых путников, и последовали примеру друга.
– Лимпи, зачем ты это сделал? – внезапно спросил Пако, глядя в потолок.
– Что сделал? – дрогнул голос лепрекона.
– Почему ты отпустил Тильпи? – настоял Пако.
– О чём это вы? – очнулся уже готовый заснуть Нобби.
– Но я не отпускал его! – не очень убедительно возразил Лимпи. – Вы же сами видели, что я был связан!
Лимпи явно забеспокоился и сел на краю кровати, свесив ноги вниз.
– Да, ты был связан, а твой рот был заткнут тряпкой, однако ты даже не пытался кричать! – упорно настаивал Пако. – Вместо этого ты забился в угол и сидел там тише мыши, чтобы мы не узнали, что твой братец давно уже удрал, – уже спокойнее добавил Пако.
Осознав, что Пако обо всём догадался, Лимпи сник и виновато опустил голову.
– Мы тебя слушаем, приятель, смелее, – настаивал Пако.
– Я не мог поступить иначе, – пробубнил Лимпи, терзаемый чувством стыда.
– Это почему же? – продолжал Пако допрос, не поднимаясь с кровати.
– Потому, что он мой брат и друг, – тяжело всхлипнул Лимпи.
– А мы тогда для тебя кто? Враги что ли?! – внезапно взорвался Нобби. – Говорил я тебе, Пако, с самого начала, что не нравятся мне эти лепреконы! Вот он и оказался ничем не лучше своего братца!
– Да помолчи ты, Нобби! – пусть сам скажет.
– Свирли пригрозил Тильпи, что сделает всех его близких рабами Атармарта, – виновато всхлипнул Лимпи. – А я знаю Свирли – он так и сделает. С того самого момента, когда три года назад он увидел Ромэнсильмэ, он словно свихнулся. Все его помыслы были притянуты к этой вещице. И Атармарту он сказал про неё лишь потому, что считал, что Ромэнсильмэ находится в Нимлонде, а самому ему до неё никак не добраться – лепреконов эльфы и близко не подпускают к своим заповедным землям. Когда же он узнал, что диадема у вас, Атармарт ему стал больше не нужен. Он заставил Тильпи втереться к нам в доверие, пользуясь тем, что он мой брат и выкрасть диадему. Тильпи так и сделал, потому что очень боялся за своих родных.
– И что нам теперь делать с твоей сердобольностью, пожалеть что ли?! – снова вспылил Нобби.
Лимпи долго молчал, а потом заплакал: – Господин Пакмелоний, я бы ни за что не причинил никому из вас вреда, – жалобно всхлипывал он. – Я думал, что никому от этого не станет плохо, если Тильпи вернётся домой и предупредит всех наших родственников, чтобы не попадались Свирли на глаза.
– Ладно, не хнычь, – сжалился Пако. – Но ты хотя бы мог с нами посоветоваться. Мы-то тебе вроде как не враги?
После этих слов Лимпи расплакался ещё больше. Пако не стал более задавать вопросов, а Нобби отвернулся в сторону и вскоре заснул.
– Ну всё, приятель, давай спать, а уж потом разберёмся, – зевая сказал Пако, повернулся на бок и спустя мгновение заснул.
       
 

Пока троица усталых путешественников отдыхала, Лесная Хозяйка уединилась на берегу Зеркального Пруда и погрузилась в невесёлые думы. К берегу, где она расположилась, тут же приплыли белые лебеди, однако со стороны казалось, что в своей задумчивости она вовсе и не замечает их.                   
                                                               
   
     
   

   
 
         

 
 
 
                               
     

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 24

Раздумья при свечах

Пако приоткрыл глаза и увидел перед собой миловидный образ склонившейся над ним Тэльтинвэ. Одной рукой принцесса придерживала свои прямые русые волосы, чтобы они не падали хоббиту на лицо, а другой настойчиво тормошила его за плечо.
– Поднимайся, дружок, – тихо сказала она. – Отец велел мне привести тебя к нему. Он хочет знать всё, что тебе известно об Атармарте и сейчас ожидает нас в гостином зале.
Услышав, что его хочет видеть Владыка Тинвэрос, Пако поспешно протёр глаза и сел на краю кровати.
– Да не беспокойся ты так, я же веду тебя не на Высокий Совет, – улыбнулась Тэльтинвэ. – Это будет просто дружеской беседой без посторонних глаз.
– А их то будить, или пускай себе дальше спят? – кивнул Пако на спящих товарищей.
– Отец хочет слышать именно тебя, а твои друзья пусть отдыхают, – сказала принцесса.
– Хорошо, тогда пойдёмте, сударыня, – шепнул Пако и, стараясь не шуметь, сполз на пол. Но не успел он сделать и трёх шагов, как тут же услышал за спиной голос Нобби:
– Куда это вы собрались?
Пако переглянулся с Тэльтинвэ и растерянно пожал плечами.
– Ладно, возьмём его с собой, – ответила девушка на немой вопрос хоббита.
– Тогда уже надо забирать и Лимпи, ведь у него-то кроме нас здесь никого больше нет, – вздохнул Пако.
– Хорошо, будите и его тоже, – согласилась Тэльтинвэ. – Только поторопитесь, ибо времени у нас немного.
Хоббиты быстро растормошили ничего не понимающего лепрекона, схватили его за руки и повели к выходу.
Лимпи решил, что его тянут на разбирательство по поводу Тильпи и приготовился к самому худшему.
Друзья вышли к Зеркальному Пруду и, придерживаясь берега, направились к королевскому дворцу. Смеркалось, и на противоположном берегу один за другим зажигались фонарики в руках девушек, каждый вечер собиравшихся встречать возжжение звёзд. Обычно в такое время над зеркальной гладью уже вовсю разливались чудесные голоса прекрасных певуний, однако сегодня тут было тихо. Лишь время от времени плескалась над водой рыба, да исполняли свои затяжные трели неугомонные сверчки.  Этим вечером небо было затянуто низко плывущими тучами и над головами не сияло ни единой звезды.
Внезапно издалека донёсся раскат грома, и все невольно остановились, глядя, как мигает далеко на севере грозовое небо.
– Это он, – хмуро пробормотал Пако, – И тучи тоже его.
– Тогда давайте поторопимся, – заволновалась Тэльтинвэ. – Возможно, теперь для нас драгоценна каждая минута.
Дальше шли, не проронив ни единого слова. Становилось совсем темно. Наконец впереди показались огромные цветные витражи королевского дворца, через которые просвечивал свет горящего в гостином зале огня. Караульные молча отворили створки огромных дверей и застыли по обеим сторонам от входа. Широкая ковровая дорожка убегала в дальний конец зала, к расположенному на постаменте белокаменному трону с высокой спинкой. В этот вечер трон пустовал. Владыка Тинвэрос беспокойно прохаживался вокруг фонтана, скрестив руки на груди. Сегодня под его фиолетовым плащом блестела кольчуга, а на боку в ножнах висела изогнутая сабля, и было похоже, что в своих мыслях он уже был готов к войне.
У ступеней, взбегающих к мраморному трону, сидя на стуле, молчаливо склонился в раздумьях Даэрон. Алатар, оперевшись на резной посох, стоял рядом и, закрыв глаза, почти беззвучно шевелил губами, очевидно начитывая про себя какое-то заклинание. Перед тронным постаментом стоял ряд стульев, один из которых занимал Эвингил. Когда часовые, отворив двери, стукнули древками копий о мраморные плиты под ногами, все четверо повернулись к входу, устремив тревожные взгляды на новоприбывших.
Тэльтинвэ шагнула вперёд первой, а её спутники не спеша проследовали за ней. Вдоль ковровой дорожки, а также по углам зала, стояли массивные подсвечники с зажжёнными свечами. В каждом из таких подсвечников горело от двух до трёх десятков свечей. Вокруг возвышения с белокаменным троном света было особенно много.
– Прошу вас, друзья мои, рассаживайтесь, – предложил Тинвэрос, указав прибывшим на расставленные перед троном стулья с высокими резными спинками. Сам он взял один из стульев и поставил его напротив всех остальных, выставленных полукругом. 
Едва Тэльтинвэ присела, как Пако тут же примостился на стуле подле неё и стал молча осматриваться по сторонам. Он ещё не забыл, как когда-то не раз и не два гостил в этом зале и теперь отнюдь не выглядел скованным, а вот Нобби и, особенно, Лимпи, стояли перед Тинвэросом, как солдаты на своих постах, боясь даже шевельнуться. Всё окружающее казалось малышам настолько ошеломительным, что было похоже, что они и вовсе не расслышали приглашения Владыки Нимлонда.
– Прошу вас, мои друзья, – повторил Тинвэрос и, видя, что это не добавило Нобби и Лимпи смелости, сам подвёл их к пустующим стульям. Лишь убедившись, что все заняли свои места, владыка присел напротив гостей и сказал:
– Я пригласил сегодня всех вас ввиду чрезвычайности положения, в котором все мы оказались. Я наслышан о том, что вы стали свидетелями многого, что мы пропустили мимо своего внимания. История Дорталиона насчитывает тысячи лет, и на всём её протяжении наши границы оставались неприступны. Мы были настолько уверены в своей безопасности, что не допускали и мысли о том, что кто-то однажды может нарушить наш покой. Теперь мы жестоко поплатились за свою беспечность, и из создавшегося положения надо как-то выходить. То, что вы знаете об Атармарте, может помочь нам, и я хотел бы услышать подробный рассказ обо всём, свидетелями чему вам довелось быть. Пожалуй, лучше будет, если начнёшь ты, Пакмелоний, – перевёл Тинвэрос свой проницательный взгляд на Пако.
Не зная с чего начать, Пако растерянно заёрзал на стуле.
– Смелее, дружок, – подбодрил хоббита Владыка Нимлонда, – неужели ты уже забыл, как читал в этом зале свои замечательные стихи при стечении многочисленной публики?
– Нет, мой владыка, – отозвался Пако. – За минувшие три года не было и единого дня, чтобы я не вспоминал о вашем гостеприимстве, но боюсь, мой господин, что мы с друзьями и знаем-то совсем немного. Большинство из того, что я могу вам поведать, я слышал от мастера Палландо, и лишь немногое видел сам.
– Но мне сказали, что вам довелось видеть самого Атармарта, – удивлённо возразил Тинвэрос.
– Это верно, государь, – робко отозвался Пако, – но чем это может теперь нам помочь?
– И всё же, я жду твоего подробного повествования, Пакмелоний, так что рассказывай всё подряд, что видел или слышал, – настоял Владыка Нимлонда.
– Хорошо, мой господин, – негромко сказал Пако. – Постараюсь ничего не забыть.
Так Пако начал подробный рассказ о том, как он впервые увидел в трактире самого зловещего Атармарта, а затем и его полчища на западном склоне Отпорного Перевала. Тинвэрос, Даэрон и Алатар внимательно слушали его, боясь пропустить даже единственное слово. Когда Пако упомянул об орках, бежавших под знамёна Атармарта с далёкого юга, Тинвэрос внезапно прервал его:
– Я слышал о той кровопролитной войне, и говорят, что орков этих породил на свет один из вашего ордена, – повернулся он к сидящему справа от него Алатару.
При этих словах маг опустил взгляд под ноги. Было видно, что ему очень нелегко осознавать, что сказанное Тинвэросом ¬– правда.
– Да, владыка, – ответил Алатар сдавленным голосом. – Мне очень больно об этом говорить, но я вынужден признать, что твои слова верны. Тот, кто совершил этот постыдный поступок, был главой нашего ордена и, к тому же – самым могущественным из нас. Именно поэтому мне втройне больно это осознавать. Он подпал под влияние Саурона, о котором я тебе уже не раз рассказывал, и навеки запятнал себя несмываемым позором. Он не смог искупить содеянного зла даже своей смертью.
Алатар тяжко вздохнул, закрыл глаза рукой, а потом тихо добавил:
– Мне почему-то иногда кажется, что в этом есть и часть моей вины.
– Прости меня, друг мой, – сочувственно сказал Тинвэрос, – я больше не буду терзать тебя делами минувших дней, тем более что сегодня это нам не поможет. Однако в случившемся для всех нас есть урок, что зло легко порождается, но изживать его приходится тысячелетиями. Прошу тебя, Пакмелоний, продолжай.
Пако вновь заговорил, и все снова смолкли. Когда хоббит дошёл до предательства Тильпи, Тинвэрос свёл брови над переносицей и вперил свой суровый взгляд в Лимпи. Лепрекон сидел на своём стуле ни жив, ни мёртв, вцепившись в него мёртвой хваткой. Должно быть, он ожидал, что кто-то из хоббитов вот-вот расскажет о его позоре, однако ни Пако ни Нобби не проронили на этот счёт ни единого слова. Справедливости ради следует заметить, что это Пако удержал своего друга, от того чтобы тот не проговорился. Заведённый Нобби уже хотел вскочить со своего кресла, когда Пако ухватил его за рукав, и тот промолчал, встретив осуждающий взгляд друга. Тинвэрос же решил, что Нобби рассержен предательством Тильпи и не стал его расспрашивать.
– Я наслышан о коварстве лепреконов, – заговорил Владыка Нимлонда. – Так что ты, Пакмелоний, меня вовсе не удивил. Именно поэтому мы никогда не пропускали Зачарованный Народец далее рубежей реки Скарнен. Твой друг – первый из лепреконов, оказавшийся в Нимлонде. Хорошо ли ты подумал, прежде чем привести его сюда?
Услыхав суровые слова Владыки Тинвэроса, Лимпи от страха ещё больше вжался в стул.
Чтобы хоть как-то успокоить перепуганного товарища, Пако поднялся с места, подошёл к нему и, положив руку на плечо, сказал:
– Не спешите, государь, судить моего друга по меркам предателей, ведь он не виноват в малодушии своего брата. Сегодня мне стыдно признаться в том, что совсем недавно я и сам относился к нему с недоверием, однако всё, через что мы вместе прошли, изменило моё отношение к нему. А ведь это благодаря ему мы многое узнали о предательстве Свирли. Кроме того, сам Палландо давно считает его своим другом, а уж маг то точно разбирается в друзьях. Ему-то вы верите?
– Мне очень странно слышать это, если не сказать больше, – задумчиво сказал Тинвэрос. – До сих пор Палландо всегда сам предостерегал нас от связей с Зачарованным Народцем.
– Но разве справедливо будет, если Лимпи станет отвечать за всех своих недостойных предков? – настаивал на своём Пако.
– Я пока ещё этого не решил, – задумчиво ответил Тинвэрос. – Но пока он здесь, отвечать за него будешь ты, Пакмелоний.
Снова установилось молчание, и Пако понял это как знак к продолжению своего повествования. Когда длинный рассказ хоббита наконец подошёл к концу, Алатар поднялся и сказал:
– Есть ещё кое-что, о чём ты должен знать, владыка. Сегодня прилетел почтовый голубь с посланием от нашего друга Палландо и я считаю своим долгом поведать всем вам о том, что он нам сообщает.
– Говори, Алатар, мы все внимательно тебя слушаем, – кивнул головой Тинвэрос.
Услышав слова мага, Пако несказанно обрадовался. Послание Мельхеора означало, что он по-прежнему жив и здоров. Хоббит весь превратился в слух, боясь пропустить даже одно словечко.
– К сожалению, мой владыка, всё ещё хуже, чем мы могли себе это представить, – продолжил Алатар. – Палландо сообщает нам страшные вести. Он говорит, что знает об истинных планах врага. До сих пор мы полагали, что Атармартом движет древняя жажда править Нимлондом, однако теперь ему и этого мало. Он хочет взять реванш за все те поражения, что понесли слуги Тёмного Властелина и вернуть в Средиземье его владычество! Палландо сообщает, что ему стало известно о том, что полчища гоблинов с Волчьих Холмов, верхом на улкараках, или гворхах, как их называют северяне, выдвигаются к пограничным областям Хелегонда! Он пишет, что сам уже видел этих злобных тварей! Это случилось несколько дней назад, и кто знает, куда враг добрался сегодня. Я не сомневаюсь, что в сердцах дунаданов севера ещё не перевелась отвага, но что будет с остатками этого достойного народа, если Атармарт всё же доберётся до Ромэнсильмэ?! А ведь диадема уже не раз была от него всего на расстоянии протянутой руки! Наше счастье, что Пако Прыгинс и его преданные друзья не из робкого десятка.
Маг замолчал, но и остальные, потрясённые услышанным, погрузились в раздумья. Вокруг было слышно лишь потрескивание фитилей горящих свечей. После продолжительной паузы Алатар тяжело вздохнул и, заметив, что все взгляды вновь устремлены на него, продолжил:
– Теперь и я уже начинаю осознавать, что цели Атармарта куда более велики, чем мы предполагали! И с нашей стороны, зная столь многое о Древнем Предателе, было глупо рассчитывать на то, что его тщеславие насытится победой в Дорталионе. Видится мне, что овладение Ромэнсильмэ лишь первая часть плана врага. Если Атармарт получит священную реликвию, и его ратям не удастся взять Хелегонд приступом, то он направится туда сам, чтобы покорить северян чарами диадемы. Таким образом, под угрозой ныне оказался не только Дорталион, но весь север Средиземья! Остаётся только ужасаться, что произойдёт, когда и этого Древнему Предателю станет мало! А ведь Владыка Объединённого Королевства западных земель, светлейший Элессар, до сих пор даже не подозревает об угрозе, надвигающейся с севера!
– Ты уверен в том, что всё это правда? – сурово спросил мага Тинвэрос.
– В Палландо, мой государь, я уверен так же, как и в себе, – уверенно ответил Алатар.
При этих словах Тинвэрос помрачнел пуще прежнего. Он склонил голову и прикрыл глаза рукой, будто ему внезапно стало стыдно.
– Во всём ныне случившемся я усматриваю и часть своей вины, – наконец медленно сказал он. – Мы могли бы не прятаться здесь годами за неприступными вершинами Окружных Гор, в эгоистичной надежде, что зло обойдёт нас стороной. Мы должны были уничтожить его много веков назад, в его же логове на равнине Дурлад, однако в те далёкие дни нерешительность многих наших братьев позволила твердыне тьмы устоять. Древний Предатель остался невредим, а наш поход едва не окончился крахом. Тогда уцелели немногие, и меня по сей день терзает память о трагической битве в Ущелье Ужаса. А ведь тот поход мог окончиться совсем иначе, если бы всем нам достало мужества пройти через Сквозные Норы. Мы были так близки к победе… Но даже после тех давних событий у нас было достаточно времени, чтобы отыскать Атармарта и уничтожить его, но мы предпочли забыть о нём и наслаждаться благоденствием. Теперь мы расплачиваемся за своё малодушие!
В отчаянии Тинвэрос обхватил голову руками и, согнувшись, упёрся локтями в колени.
– Не убивайся так, мой друг, – заговорил Даэрон. – Тысячи нимлондцев ждут твоей твёрдости и решительности. Негоже чтобы в этот тяжёлый час они видели твоё отчаяние.
– Ты прав, мой старый друг, – вновь медленно выпрямился Тинвэрос и опустил руки на подлокотники стула. – Так что же мы будем делать теперь?
– Позволь сказать мне, владыка, – отозвался Алатар.
– Говори, – согласился Тинвэрос.
– Дерзну заметить, что в свете последних грозных событий наши шансы видятся мне весьма сомнительными, – начал маг, – и это вовсе не из-за недостатка отваги в сердцах твоих воинов, владыка. Как говорил Палландо, а теперь скажу и я, наш час давно уж пробил. Теперь лишь люди смогут сделать то, что не под силу эльфам. Они хозяева пришедших ныне дней и с призраками канувших в лета эпох вполне способны совладать недюжинные упорство и сила их сердец.
– Слова твои обидны, Алатар, и рано ты списал со счёта отвагу в наших душах, – возразил Тинвэрос.
– Я вовсе не хотел тебя обидеть, государь, однако час давно уж пробил. Сияние Востока в твоих руках и нас давно уж ждут. А ждали нас бессчётные века, и ныне настаёт момент, когда наш выбор прост – уйти на запад или в небытие.
– И вновь я слышу речи смутные твои, – отрешённо сказал Тинвэрос. – Нимлонд не может пасть. Судьба его предсказана давно и время не сотрёт его из памяти людских сердец.
– Согласен я с тобою, государь, и это правда, – ответил Аргал. – Но ты ведь не желаешь народ обречь свой насмерть?
– Так что ты предлагаешь? Говори! – повысил голос Тинвэрос.
– Должны мы, государь, решить судьбу Нимлонда на Совете, пока ещё есть время нам держать совет.
– Ну что ж, да будет так! И завтра на Совете мы выберем свою судьбу, – согласился Тинвэрос и вновь закрыл глаза рукой.
Внезапно створки дверей отворились, и в зал быстрым шагом вошёл воин. Испросив разрешения, он приблизился к Тинвэросу и, наклонившись к своему владыке, что-то негромко ему сказал. Затем он почтительно поклонился, развернулся и спешно направился к выходу. Получив неожиданное известие, Тинвэрос побледнел, поднялся со стула и быстрым шагом направился вслед за покинувшим зал воином. Даэрон, Алатар и Эвингил тут же вскочили со своих мест и проследовали за государем.
– Куда это они? – обеспокоено спросил Пако у Тэльтинвэ. Принцесса лишь растерянно пожала плечами, и поднялась со стула, намереваясь покинуть Гостиный Зал. Разумеется, после происшедшего Пако Нобби и Лимпи тоже не смогли усидеть на местах и бросились вслед за остальными.
Когда Пако оказался на ступенях дворцового крыльца, от Тинвэроса и вышедших вслед за ним Даэрона, Алатара и Эвингила уж и след простыл. Время близилось к полуночи и вокруг, в свете развешенных повсюду небольших фонариков, было уже мало что видно. Друзья решили следовать за Тэльтинвэ и изо всех сил перебирали своими короткими ножками, стараясь не терять её из виду. Уже на подходе к северным воротам Нимлонда Пако заметил над стенами багровое зарево. Добежав до ступеней, ведущих на парапет городской цитадели, Тэльтинвэ стала подниматься наверх и друзья, не раздумывая, бросились вслед за принцессой. Здесь отовсюду слышались плач и стенания, и ничего хорошего от увиденного за стенами города ждать не приходилось. Добежав до самого верха, Пако стал на цыпочки, чтобы через овальную бойницу увидеть, что творится снаружи, и в ужасе ахнул – далеко на севере, над Эсгалдорским лесом бушевало море огня…
– Лес горит! – испуганно закричал Нобби.
Языки бушующего пламени поднимались выше деревьев, и освещали багровыми сполохами низко плывущие над городом тучи. В небо взметнулись мириады искр, долетавших до самых облаков, а на стенах Нимлонда плясали зловещие тени.   
От охватившего его ужаса Пако не мог даже продохнуть. На его глазах горел Эсгалдор, мечту о котором он так долго лелеял в своих мечтах. Эту землю он любил как свою родину, посвящал ей свои стихи и песни, и теперь страну его грёз нещадно пожирало ненасытное пламя. Глаза Пако застилали слёзы. Нобби теребил его за плечо и куда-то указывал пальцем, но, в охватившем его отчаянии, Пако уже ничего не видел и не слышал.
Внезапно над Нимлондом прокатился полный боли и отчаяния крик Эралдвен и в нём было столько скорби, что он леденил кровь в жилах каждого, кто его слышал. 
Вскоре на северных стенах городской цитадели стало очень людно. Лишь немногие из эсгалдорцев могли сдержать слёзы. Возгласы ужаса и стенания не смолкали ни на мгновение, а некоторые из эльфиек при виде пылающего Дорталиона падали без чувств. Картина, открывшаяся взглядам нимлондцев, была настолько ужасна, что смотреть на всё это у многих не хватало душевных сил. Однако весь этот огненный ужас притягивал неодолимым магнетизмом каждого, кто его наблюдал. Оторваться от вида бушующей огненной стихии было выше сил невольных свидетелей разыгравшейся трагедии. Казалось, что тёмные силы вложили в бушующий огонь ужасные, неведомые чары, чем надеялись навсегда подавить волю защитников Нимлонда, а в том, что вскоре последует осада города, ни у кого уже не оставалось сомнений.
Пако всегда с восхищением рассматривал на стенах дворцовых зданий барельефы легендарных битв древности, однако он ещё никогда не задумывался, насколько ужасной может быть реальность, на основе которой эсгалдорские художники и зодчие создавали свои неповторимые шедевры. Теперь же хоббиту предстояло увидеть неприкрашенный оскал войны своими собственными глазами.
Не менее получаса прошло, прежде чем эльфы в удручённом состоянии начали покидать парапет северной стены. Все были подавлены и опустошены. Скорбный плач не стихал. Мир Эсгалдора перевернулся.       
         
                             
       
                     

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 25

Последний Совет

1 часть

Никто не помнил, как добрались домой. Заснуть было трудно, так как всех мучили кошмары. Пако и вовсе за всю ночь даже глаз не сомкнул. Его преследовали ужасные видения пожарищ и разрушений, оставляемых за собой морем бушующего огня, а подушка под ним не просыхала от слёз. Даже Гиль и та нынешней ночью никуда не отлучалась. Она сидела рядом, у головы Пако и сокрушённо вздыхала.
С рассветом дверь отворилась и в дом вошла Тэльтинвэ. Её глаза тоже были красны, что красноречиво говорило о бессонной ночи.
Увидев вошедшую принцессу, друзья тут же повскакивали с постели. Говорить было тяжело, и никто не проронил ни слова. Лишь Тэльтинвэ коротко сказала:
– Собирайтесь. Нам нужно идти.
Малыши быстро собрались и выстроились в ряд перед забывшейся на мгновение принцессой. Взор Тэльтинвэ затуманился, а глаза были влажны от слёз. Тяжёлые мысли не давали девушке покоя, и её потерянный взгляд устремился куда-то вдаль, словно перед собой она ничего не замечала. Пако тихонько подошёл к ней и взял за руку. Тэльтинвэ вздрогнула и растерянно уставилась на хоббита. 
– Вы что-то хотели, сударыня, – виновато спросил Пако.
– Да, дружок, – очнулась от тягостных мыслей принцесса, – я должна привести всех вас на Высокий Совет, который состоится прямо сейчас.
Должно быть, это был первый случай за всю историю Средиземья, когда ни один из хоббитов даже не вспомнил о завтраке. Вместо этого, не проронив ни единого слова, друзья безропотно вышли из дома вслед за ведущей их принцессой. Проходя мимо Зеркального Пруда, Пако заметил Лесную Хозяйку. Онтица отрешённо склонилась над водой и безучастно рассматривала своё отражение.
– Подождите! – внезапно вскрикнул Пако и подбежал к Эралдвен. Он тронул онтицу за руку, однако та не обратила на это никакого внимания, а, возможно, даже не почувствовала. Тогда Пако попытался сдвинуть её руку с места, но у него вновь ничего не вышло. Он кряхтел, пыхтел, упирался в землю ногами, но всё было тщетно. 
– Её нельзя оставлять здесь одну, – повернулся Пако к друзьям, совсем запыхавшись. – Гиль, ну-ка пробуди её. Может у тебя что-нибудь получится?
Гиль кивнула головкой и подлетела к самому уху Лесной Хозяйки. Пако не слышал, что шептала онтице его подружка, однако не прошло и минуты, как Эралдвен очнулась от забытья и повернулась к своей маленькой помощнице. Послышался сокрушённый вздох, вырвавшийся из груди опечаленной онтицы.
– Лесная Хозяйка, Лесная Хозяйка! – как можно громче закричал Пако, опасаясь, что онтица вновь его не услышит.
– Не кричи, Пакмелоний Прыгинс, я хорошо тебя слышу, – сказала Эралдвен, переведя глаза на стоящего рядом хоббита. – Чего тебе от меня надобно?
– Госпожа Лесная Хозяйка, сейчас состоится Высокий Совет Нимлонда, и я думаю, что нам всем надо быть там, – как можно мягче сказал Пако.
– Может тебе, Пакмелоний, и надо, а мне уже нет, – ответила Эралдвен, тяжело вздохнув. – Теперь уже всё пропало.
Сказав это, онтица вновь отрешённо отвернулась к водной глади пруда и замолчала.
– Пойдём, – дёрнул Нобби друга за рукав, – это бесполезно.
– Нельзя её здесь оставлять, – неожиданно вспылил Пако.
– Ладно, как знаешь, – немного обиделся Нобби и убрал руку.
– Но мы не должны так быстро сдаваться! – вновь закричал Пако онтице. – А иначе враг уже одержал свою победу и всё, что нам было так дорого – безвозвратно потеряно!
Но Эралдвен всё так же безучастно смотрела на своё отражение в воде и тяжело вздыхала. Пако уже готов был сдаться, ибо даже не представлял, что ещё можно предпринять, чтобы вернуть Лесную Хозяйку к жизни. Вновь вспомнив про Гиль, он подозвал её к себе и сказал:
– Гиль, родная, сделай же что-нибудь! Похоже, что если у кого-нибудь это и может получиться, то только у тебя. Говори ей что угодно, но сделай так, чтобы она не замыкалась в себе.
– Ладно, дружище, нам пора, – вновь дёрнул Нобби за рукав своего друга.
Пако был очень расстроен, однако ему ничего не оставалось, как сдаться. Гиль же к просьбе Пако отнеслась серьёзно и сдаваться не собиралась. Она без устали продолжала тараторить скороговорки на ухо Лесной Хозяйки, но что она говорила своей госпоже, не понял бы ни один из эльфов, а уж хоббиты с Лимпи и подавно.
В расстроенных чувствах Пако поплёлся за друзьями. Вскоре он почувствовал, что кто-то дёргает его за рукав. Хоббит повернул голову и увидел шагавшего рядом с собой Лимпи.
– Спасибо вам, сударь, за вчерашнее, – тихо сказал лепрекон.
– Что? – с трудом очнулся Пако от тяжёлых дум.
– Премного, говорю, благодарен вам, за то, что вчера за меня заступились, – повторил Лимпи.
– Да ладно тебе, может, когда-нибудь и ты мне поможешь, – безучастно сказал Пако.
– Непременно помогу, сударь. Не сомневайтесь, – пылко ответил Лимпи.
– Ну и ладно, – вздохнул Пако. – Теперь забудь о том, что было.
– Это как же я могу забыть такое? – не унимался Лимпи. – Вы ведь меня ещё из лап Свирли вырвали! А теперь вот, после такого… вновь в обиду не дали.
– Да будет тебе Лимпи, – снова сказал Пако, – потом сочтёмся, если ссудится. Не до этого сейчас.
– И то верно, сударь. Но я этого всё равно никогда не забуду, – не унимался Лимпи.
– Вот и хорошо. Твоя помощь мне ещё пригодится, – дружески похлопал Пако товарища по плечу.
За разговором с Лимпи Пако и не заметил, как они вышли к укромной поляне, разместившейся посреди небольшой дубовой рощи. В самом центре поляны был развёрнут просторный шатёр, под которым разместились никак не менее двух сотен нимлондцев, приглашённых на Высокий Совет. На возвышающемся над собранием троне задумчиво восседал Владыка Тинвэрос, а рядом с ним занимал своё неизменное место Даэрон. Лишь место Тэльтинвэ справа от государя оставалось свободно.
Мгновением спустя все взгляды были прикованы к новоприбывшим. Тэльтинвэ спешно усадила своих маленьких компаньонов на специально подобранные по их росту стульчики, а сама заняла место по правую руку от отца. Подождав, когда все усядутся, Тинвэрос не спеша обвёл взглядом всех присутствующих, а затем поднялся и сказал:
– Братья мои! Сегодня мы все собрались здесь, чтобы ответить на угрозу вероломного врага, вторгшегося в пределы наших священных земель. Все вы знаете имя Древнего Предателя, в течение долгих лет существовавшего для нас лишь на страницах старинных летописей. К несчастью эти времена миновали, и тот, кем мы пугали наших детей, теперь со своими несметными полчищами приближается к стенам Нимлонда. Мы не звали его сюда – его пригнала в наши края жажда мести и безграничной ненависти ко всем нам. Теперь он не откажется от своих чёрных замыслов, и вопрос, стоящий перед всеми нами прост – или мы должны его уничтожить, или он уничтожит большую часть из нас, а оставшихся в живых обратит в рабов. Ныне мы должны определить наши действия в этой войне и приложить все усилия, чтобы наш план оказался победным.
– Разреши, владыка, молвить слово, – внезапно поднялся со своего места Алатар.
– Да, мой друг, затем мы и собрались здесь, чтобы выслушать всех, а затем принять решение, – согласно кивнул головой Тинвэрос.
Алатар медленно вышел на середину собрания, немного откашлялся и начал:
– Должен вам сказать, братья мои, и это мой долг перед Высшими, пославшими меня к вам, что у нас есть ещё один выход.
Маг медленно обвёл всех присутствующих своим проницательным взглядом, словно опасаясь за слова, которые вот-вот собирался произнести, а затем, глубоко вздохнув, продолжил:
– Мы с Палландо долго подталкивали вас к этому важному шагу, однако все вы каждый раз пытались ухватиться за обрывки эпохи, которая безвозвратно канула в прошлое.
При этих словах в собрании сразу же поднялся ропот, а Тинвэрос повернулся к Даэрону, словно ожидая от своего первого советника неминуемого выпада в ответ магу. Однако Даэрон молчал, обречённо опустив свой печальный взгляд под ноги. Увидев, что первый советник не собирается прерывать Аргала, Тинвэрос поднялся и громко, но спокойно, сказал:
– Тихо! Мы должны выслушать всех, у кого есть что сказать, так как решение, которое мы все должны сегодня принять, не из простых!
В собрании вновь установилась тишина.
– Благодарю тебя, мой владыка, – почтительно поклонился Алатар Тинвэросу. – То, что я вновь повторю всем вам, не моя воля, но пославшего меня, а потому смиренно прошу вас прислушаться к моим суровым словам. Много лет я прожил среди вас, а времени в поисках Эсгалдора потратил и более того. Теперь же напомню вам о том, как многие тысячелетия назад мой повелитель и ваш старший брат однажды уже звал вас за собой в землю вам сужденную. Протяжный звук его рога пробудил Зов Запада во многих из ваших отцов и дедов, а ныне пришёл ваш черёд проявить благоразумие и принять руку помощи, вновь протянутую вам Владыкой Оромэ. Многие годы мы с почтенным Палландо пытались склонить вас к этому непростому решению, но все наши попытки были тщетными. Боюсь, ныне у вас уже не осталось выбора.
Постепенно в собрании вновь стал нарастать недовольный ропот.
– Я хорошо понимаю как дороги вам ваши родные просторы, – продолжал Алатар, – но вам не дано изменить плана Эру – Отца нашего Единого. А потому я ещё раз взываю к вашему благоразумию и протягиваю руку помощи Заокраинного Амана. Придите к братьям вашим старшим и разделите немеркнущий свет их земель!
– Довольно с нас этих предательских увещеваний! – внезапно сорвался со своего места один из благородных эльфов. – Мы отстоим землю наших отцов и не дадим осквернить наших святынь!
– Побереги свой пыл, Сандахтар, – поднял руку Тинвэрос, призывая воина к спокойствию, – имей уважение к тому, кого послали к нам сами Владыки Священных Земель.
– Но наша земля не менее священна для всех нас! – возразил Сандахтар. Тон его речи был вызывающим и к нему с нескольких сторон разом шагнули стражники.
Заметив это, Тинвэрос быстро поднялся и широко простёр руки в стороны, давая сигнал воинам успокоится.
– Братья, нам незачем ссориться на пороге войны и врагов у нас хватает, чтобы их ещё увеличивать! – громко сказал Владыка Нимлонда. – А потому давайте проявлять терпение к мнениям наших братьев, и, быть может, тогда мы, как в древние времена, вновь сможем противопоставить нашим врагам легендарную мощь Нимлонда.
– Да!!! Покажем им, чего стоят эхтиары Белого Города! – зазвучали со всех сторон воинственные голоса. – Не пришла ещё в мир та сила, которой по плечу одолеть наши когорты!
– Тихо, друзья мои! – возвысил голос Тинвэрос. – Я не меньше вас люблю наши земли, однако для меня, вашего государя, слова «любовь к родине» приобретают немного иной смысл. Ведь Эсгалдор, это ещё и все вы, и я должен позаботиться о том, чтобы сберечь ваши жизни и свободу! Ибо если земля останется без защитников, то какой в ней тогда прок, когда враг всё равно осквернит её своим сапогом? Кто тогда защитит её честь?!
Собрание вновь притихло.
– Потому, братья мои, все мы должны знать, с чем нам вскоре придётся столкнуться, – продолжил Тинвэрос. – Именно поэтому я хочу, чтобы вы выслушали нашего друга Пакмелония Прыгинса. Многие из вас уже хорошо знакомы с этим храбрым хоббитом, но не все из вас ещё знают, что он одним из первых встретился с нашим общим врагом лицом к лицу и может рассказать нам много полезного.
Тинвэрос замолчал и перевёл взгляд на Пако.
– Давайте послушаем песнопевца Пакмелония! Пусть говорит! – наперебой закричали из собрания.
Услышав, что о нём вспомнили, Пако немного оробел. Он конечно любил оказываться в центре внимания своих приятелей на Отпорном Перевале, но стоять посреди собрания Высокого Совета Нимлонда, было совсем другое дело, поэтому вставать со своего места Пако не спешил.
– Мы просим тебя, Пакмелоний, – подбодрил засмущавшегося хоббита Владыка Тинвэрос.
Подчиняясь просьбе государя, хоббит нехотя сполз со стула, оглянулся на многочисленное собрание и в поиске поддержки перевёл взгляд на Тэльтинвэ. Принцесса почти незаметно кивнула ему головой и ободряюще улыбнулась. Набравшись смелости, Пако не спеша доплёлся до ступеней, взбегающих к трону Тинвэроса и растерянно остановился.
– Смелее, мой маленький друг, – повторил Тинвэрос. – Поднимайся сюда.
Пако медленно взошёл на самый верх и робко остановился у трона Владыки Нимлонда.
– Теперь повернись, и расскажи всё, что знаешь, – велел Тинвэрос.
Пако повернулся и ещё раз молча окинул взглядом всех собравшихся.
– Говори, песнопевец, мы тебя слушаем, – подбадривали хоббита эльфы из собрания.
– Да я и знаю-то совсем немного, – робко пролепетал Пако.
– Говори громче! – вновь закричали из зала. – Тихо! Пусть говорит!
– Ну хорошо, раз уж вы так просите, – уже громче сказал Пако. – Всё началась совсем недавно, хотя семена этой истории были посеяны ещё три года назад…
– Корни этой истории тянутся за нами уже много тысячелетий, – поправил Тинвэрос хоббита, – с тех пор как тёмные силы склонили Атармарта на свою сторону. Однако прости меня, Пакмелоний, что перебил тебя, продолжай.
– Не знаю, мой государь, что вы имеете ввиду. Должно быть, я о многом ещё даже не догадываюсь, но могу рассказать лишь о том, чему сам был свидетелем, – поправился Пако.
– Пусть говорит! – вновь закричали из зала.
– Так вот я и говорю, – продолжил хоббит, – более трёх лет назад я стал свидетелем ссоры почтенного Аргала, которого у вас тут принято величать Алатаром, с наёмным рудокопом Свирли из Лепреконовых Нор. И должен вам сказать, что этот Свирли оказался очень мерзким типом. Ему вздумалось заполучить Ромэнсильмэ, которую мастер Мельхеор принёс в Эсгалдор с заснеженных равнин запада. Вот и пришлось мастеру Аргалу расторгнуть договор со Свирли и отослать его восвояси. Разумеется, мастер Аргал постарался отблагодарить лепреконов за работу, которую они для него проделали. Потом я своими глазами видел, как Свирли осерчал на почтенного мага и, стало быть, поклялся, значит, отомстить. Все мы тогда понадеялись, что угрозами всё и закончится, однако Свирли оказался на редкость злопамятным малым. Мастер Мельхеор рассказал, что это он – Свирли выложил Атармарту всё, что знал про диадему, хотя сам я этого и не видел. Однако самое ужасное началось с того злопамятного дня, когда в наш трактир «Привратник Эсгалдора», что на Отпорном Перевале, заявился сам Атармарт. Было это всего месяц назад, а может и чуть больше. Разливаю я за прилавком Пончер в бокалы, а тут вдруг входная дверь распахнулась, и в зал ворвался холодный ветер. Глянул я в проход, а он и стоит, окаянный, на пороге. Капюшон нахлобучен, тощий как жердь, а на лице маска, значит, чёрная. Ох и оробел я тогда! Вместо глаз у него просто дыры в той маске! Шагнул он ко мне, а меня, значит, холодом всего и обдало разом. Хорошо хоть тогда ему ничего не надобно было. Спросил он, кто хозяин трактира, выпил кружку пива да ушёл себе восвояси. Напрасно я тогда понадеялся, что с ним мне более не доведётся свидеться… Вскоре, следом за этим демоном, явился его прихвостень – Тэльвег. Из людей он, этот тип, но не менее мерзок, чем его господин. Начал этот Тэльвег вынюхивать всё, что мог про Отпорную Завесу, да так ничего конкретного и не узнал. В те же дни мы с Нобби прознали, что на западном склоне перевала несметные полчища Атармарта стоят. Надеялся он, значит, через Отпорный Перевал в Эсгалдор вторгнуться, да не получилось у него ничего. Вот он и увёл свои орды на север. К счастью, случилось мне подслушать разговор Атармарта с Тэльвегом, вот и узнал я, что не оставил этот демон своей затеи – к тому времени Свирли уже давно начал для него ходы в западной части Окружных Гор копать. Тогда-то и пришлось нам с Нобби в Эсгалдор прорываться. Думали поспеем…

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 25

Последний Совет

2 часть

– Но как вам удалось? – наперебой закричали удивлённые эльфы.
– Завесу что ли Отпорную преодолеть? Вы уж простите нас, непутёвых, – испугался Пако, – да не было у нас с Нобби выбора. Перепугались мы страсть как за всех вас, вот и решили воспользоваться течением реки. Смастерили мы тогда с другом небольшой плот и пустились вниз по реке.
При этих словах эльфы стали изумлённо переглядываться, восхищаясь сообразительностью хоббитов.
– Хотели мы с Нобби как можно скорее предупредить всех вас, да виноваты, промашка вышла. Не знали мы, что Атармарт со своими ордами так быстро у Эмон-Ку-Белег объявится. Опоздали мы самую малость… 
Пако виновато опустил голову и замолчал.
В это мгновение со своего места поднялся Алатар и обратился к Тинвэросу: – Разреши мне, владыка, слово молвить.
Владыка Нимлонда согласно кивнул головой и маг продолжил:
– Оставьте вы малышей хоббитов в покое, они сделали всё что могли. И сделали они главное – в целости и сохранности доставили нам Ромэнсильмэ. Эта древняя реликвия и является теперь нашей последней надеждой.
Алатар не спеша поднялся по ступеням и легонько подтолкнул хоббита к пустующему стулу. Пако был несказанно рад вернуться на своё место и не замедлил повиноваться.
– И чем же нам поможет эта диадема? – закричали из зала. – Не перевелась ещё сила наша, чтобы возлагать все надежды на вещицу сомнительной ценности!
Тут со своего места поднялся Даэрон и все взоры устремились к нему.
– Ни один из вас больше да не скажет при мне о Ромэнсильмэ уничижительно! – Гневно сказал советник Тинвэроса. – Берегитесь возмездия Владык Запада! Не затем Ромэнсильмэ была подарена моему погибшему господину Тинголу, чтобы вы здесь оскверняли своими глупыми речами дар Амана!
Едва договорив, песнопевец схватился за сердце и с гримасой боли на лице был вынужден вновь занять своё место.
– Почтенный Даэрон прав, – громко сказал Алатар. – Оскверняя своими речами дар Высших, вы оскверняете Волю Илуватара – Отца нашего!
– Но мы всё равно можем отбросить врага назад и навсегда уничтожить Древнего Предателя, предав его повторной и окончательной смерти! – вновь раздались воинственные крики эльфов, разъярённых бесчинствами врага в Эсгалдоре. – Мы должны исправить ошибку наших отцов и уничтожить Атармарта, – кричали более молодые воины.
– Уймитесь, неразумные! – громогласно вскричал Алатар. – Никакая сила и никакое оружие не сможет убить то, что и так уже давно мертво!
– О ком ты говоришь? – вновь закричали самые молодые из нимлондцев. – Пакмелоний Прыгинс сам видел Атармарта, а значит, его можно убить! 
– Никому из вас не одолеть этого врага, – громко сказал Алатар, – так как оболочку его удерживает в этом мире неутолимая жажда власти. Тщеславие, которым он одержим, так долго питало его, что теперь уничтожить Древнего Предателя можно лишь сделав вожделённое им неосуществимым! А главное его стремление – власть над вами, ускользнувшая из его вероломных рук ещё на заре дней Арды!
– Довольно, Алатар! – вновь закричали из собрания. – Ты давно кормил нас своими смутными речами, и мы так и не знаем, правда ли всё то, о чём ты нам толкуешь! И теперь мы сами проверим истинность твоих утверждений. И мы проверим это своими мечами! И да устрашится Древний Предатель, ибо наши клинки остры и смертоносны, а щиты крепки как стены нашего вечного города!
Алатар молча окинул зал взглядом и заметил, что самые горячие и несговорчивые эльфы из числа более молодого поколения Нимлондцев. Он понял, что все эти молодые воины ещё не знали ужасного оскала войны и тёрпкого запаха крови, ибо рождены были во времена мира. Маг повернулся к Тинвэросу и заглянул в его глаза. И как не пытался он проникнуть за непроницаемый взгляд Владыки Нимлонда,  однако так и не смог понять, что скрывается за его невозмутимым спокойствием.
– Но все вы даже не представляете, с чем имеете дело! – вновь возвысил голос Алатар, предпринимая ещё одну попытку достучаться до разгорячённых сердец Нимлондцев. – Вчера я получил записку от нашего друга Палландо. Он говорит, что среди неисчислимых орд Атармарта не только беглые орки с юга, но также тролли и улкараки севера! Я уже молчу о том, что одних лишь гоблинов в армии врага придётся по несколько десятков на каждого из вас! А, кроме того, Атармарт повелевает Тенями! Знаете ли вы, что есть эти древние исчадия Тьмы?! Это они в изначальные времена умыкали ваших праотцев в подземелья Утумно! И никто не ведает, откуда взялись эти порождения пустоты! Те, кто наставляли меня там, откуда я к вам пришёл, открыли мне, что Тени были созданы в насмешку всему сущему и стали «не сущим»! Ни один из ваших мечей не причинит им ни малейшего вреда, но они опустошат ваши души и иссушат ваши тела, которые станут лишь порожней скорлупой!!!
Внезапно Алатар замолчал и после некоторой паузы уже более спокойно добавил:
– Что-то я слишком разошёлся. А вы, похоже, всё равно меня не слышите и не слушаете. В таком случае пусть скажет государь и решит наш общий жребий, – с этими словами маг гулко стукнул своим посохом, словно ставя точку в своей речи и не спеша направился на своё место. 
А зал продолжал шуметь и волноваться. Лишь когда со своего места поднялся Тинвэрос, все мгновенно утихли.
– Много лет мы жили в наших благодатных землях вдали от суеты мира, – начал свою речь владыка Нимлонда. – Всё это время мы не ведали ни горестей, ни печалей, потому как всё это оставалось где-то там, за вершинами неприступных гор, оберегающих наш покой. Теперь этим беззаботным дням пришёл конец, как приходит конец всему, что рождено под Солнцем и Луной. Ныне я спрашиваю себя: что должен сделать я теперь, когда наш древний враг сокрушил неприступные, до недавнего времени, стены гор, поднятых нашими Старшими Братьями для того, чтобы помочь нам выжить в этом жестоком мире? Мы с благодарностью приняли этот великий дар и отделили себя от тех, кто был его лишён. Тысячелетиями Средиземье задыхалось от скверны, что расползалась по самым отдалённым его закоулкам, и теперь мрак ворвался в пределы наших священных земель. Ныне перед нами стоит выбор: уйти ли на запад, куда многими тысячелетиями нас манил Зов Владык Заокраинного Амана или остаться и, возможно, встретить здесь свой конец…
Тинвэрос замолчал и на мгновение задумался, а в собрании вновь начал нарастать шум.
– Тихо! – воскликнул Даэрон, призывая всех к спокойствию, поднялся и обвёл собрание суровым взглядом. На лик первого советника Владыки Нимлонда словно наползла тень. Убедившись, что возгласы смолкли, он вновь занял своё место.
– Перед нами стоит непростой выбор, – вновь заговорил Тинвэрос. – Мы можем сохранить наши жизни и уйти на запад, как подсказывают нам наши Старшие Братья, или же вступить в бой с древним злом и попытаться избавить от него всех, кого может накрыть этот опустошительный мрак… И перед тем, как вы примете своё решение, я хочу, чтобы вы терпеливо меня выслушали. Дело в том, что до меня дошли сведения, что Атармарт решил посягнуть не только на нашу с вами свободу. Такова уж природа тьмы, и с течением времени всякое зло растёт и множится. Теперь Атармарту уже мало власти над вами – он хочет погрузить во мрак половину Средиземья! И если ему это удастся, сомневаюсь, что он остановится на достигнутом. Жажда власти будет гнать его вперёд вечно, до тех пор, пока его зловонная тень вовсе не исчезнет из этого мира. Наш друг Палландо, которого все вы хорошо знаете, прислал записку, в которой сообщает, что Атармарт готовит вторжение в земли севера, и первый его удар будет направлен на Хелегонд. Как сказал передо мной почтенный Алатар, полчища нашего врага несметны. Под своими знамёнами он собрал не только гоблинов и улкараков Волчьих Холмов. Вокруг него также собрались орки с далёкого юга, которые бежали после поражения в Великой Войне Кольца, о которой до нас доходили лишь слухи да редкие отрывочные сведения. Но хуже всего то, что ему повинуются Тени древних времён! Как оказалось, эти ужасные создания сохранились в глубоких расщелинах торосов северных льдов и по сей день влачат своё существование в пределах нашего мира! Вопрос состоит в следующем: оставим ли мы народы Средиземья один на один со злом, которое берёт своё начало с дней юности мира, или вступим в неравный бой и попытаемся отразить натиск Древнего Предателя. Я не имею права принять это решение за всех вас, однако от себя могу сказать – сам я не смогу спокойно жить вдалеке от всего этого бесчинства, пусть даже и в Священных Землях Заокраинного Амана. Мы могли уничтожить это зло ещё в давние времена, чтобы оно не могло более угрожать нашим меньшим братьям. Вместо этого мы на многие тысячелетия отгородились от бед мира и всё это время делали вид, что ничего кроме нашего благополучия более не существует. В результате нашей беспечности над землями, примыкающими к Дорталиону, а возможно и над многими другими, вдали от наших границ, нависла угроза войны. Итак, мы можем уйти, спасая свои жизни, или же исправить ошибки прошлого и постараться уничтожить Атармарта, одержимого своей чёрной волей. Теперь я жду вашего ответа, братья мои.
Внезапно зал взорвался дружным воинственным кличем, который трижды прокатился над собранием:
– Охтарэ борун Тару Дорталион!!! Охтарэ борун Тару Дорталион!!! Охтарэ борун Тару Дорталион!!! – что означало – воины верны Владыке Дорталиона!
Все вскакивали с мест и поднимали вверх правую руку, сжатую в кулак. Вокруг поднялся такой невообразимый шум, что Тинвэрос вновь встал, пытаясь успокоить своих разгорячённых братьев. Прошло немало времени, прежде чем воинственный пыл эсгалдорцев хоть немного угас, и они вновь заняли свои места.
– Спасибо вам, братья мои, за эту горячую поддержку, – вновь сказал Тинвэрос, – ибо и я разделяю вашу решимость. Однако, прежде чем вступить в бой, мы должны обезопасить наших прекрасных сестёр. Никто из нас не может знать, чем закончится эта война, а потому мы должны предпринять все меры предосторожности, чтобы при любом исходе противостояния они были бы спасены от злой участи.
В собрании раздался одобрительный гул.
– Раз уж вы согласны со мной, – продолжал Тинвэрос, – то некоторые из вас должны будут заняться приготовлениями на случай самого неудачного для нас исхода. Мы будем готовить наши корабли, чтобы они, в случае надобности, могли немедленно отплыть к южному побережью Священного Озера и спасти наших женщин от бесчестия и рабства. Этим займутся самые молодые из воинов – те, кто были рождены уже в Третью Эпоху Солнца.
После этих слов в зале вновь поднялся недовольный ропот, однако, на этот раз он быстро стих, так как совсем молодых воинов в Совете было совсем немного.
– Итак, братья мои, – вновь продолжил Тинвэрос, – в нашем распоряжении есть пять когорт, прославленных и закалённых в эпических сражениях седой древности. Это когорты – Вилварин, Туилиндо, Минэрассэ, Майвэ и Ломелиндэ. Не знаю, хватит ли нам этих сил для победы над нашим врагом, но, в любом случае, больше у нас нет, и придётся довольствоваться тем, чем мы располагаем. Из нашей истории мы хорошо знаем, что сражения древности не раз показывали, что для того, чтобы победить, главное не численный перевес, а потому, полагаю, даже с этими пятью когортами у нас есть шанс опрокинуть врага и погнать его вспять. В сражении всё будет зависеть от нашей личной доблести и отваги, которая, я нисколько не сомневаюсь, не угасла в ваших отважных сердцах. Потому на сегодняшний момент я считаю главной задачей – обеспечить безопасность женщин, и я лично прослежу за подготовкой кораблей. За вами остаётся обеспечение боеготовности наших когорт.
Внезапно Пако показалось, что земля под ним ощутимо подрагивает, и он тут же вспомнил о Лесной Хозяйке – лишь шаги онтицы были столь тяжелы, что под ними даже сотрясалась земля. Тут же появилась Гиль, а на её довольном личике играла лучезарная улыбка.
– Что ты здесь делаешь?! – растерянно шепнул Пако, – Ну-ка немедленно полезай в карман!
Вместо того, чтобы послушаться хоббита, Гиль уселась ему на плечо и звонко рассмеялась.
– Тихо ты! Мы же не на лужайке! – испугался Пако.
Между тем мерное содрогание земли заметно усилилось и стало очевидно, что Эралдвен приближается к месту собрания Высокого Совета.
– Я смотрю, тебе таки удалось её расшевелить, – сдержанно порадовался Пако.
– Угу, – весело кивнула головкой Гиль, не переставая заговорщически улыбаться.
– Ну, хотя бы это уже хорошо, – вздохнул Пако смущённо озираясь на восхищённо поглядывающих на него эльфов.
Тем временем Лесная Хозяйка уже была на поляне, где собрался Высокий Совет Нимлонда. Она с трудом нагнулась, чтобы не повалить шатёр и шагнула в центр собрания. Заметив Пако, она ловким движением руки схватила хоббита и подняла его высоко над землёй. Онтица была явно чем-то разгневана, но Гиль продолжала улыбаться, словно никаких причин для волнений вовсе не было.
От объявшего его ужаса Пако был ни жив, ни мёртв. Он лишь перепугано моргал глазами, не в силах оторвать взгляда от разозлённой Эралдвен. 
– Что это с ней? – наконец спросил он дрожащим голососм сидящую на его плече Гиль. – Что ты ей сказала?
– Ты же хотел, чтобы я её расшевелила? Вот я и сказала ей, что ты меня бросил, – хихикнула Гиль. – И, как видишь, это здорово помогло.
– Ты что, совсем с ума сбрендила?! Да она сейчас меня раздавит! – ужаснулся Пако. – Немедленно признавайся, что ты её обманула!
Между тем рука Эралдвен сжималась всё сильнее.
– Помогите! – громко закричал Пако, и, обеспокоенные внезапным гневом Лесной Хозяйки, эльфы вскочили со своих мест. Теперь уже испугалась и сама Гиль. Вспорхнув с плеча хоббита, шалунья мигом подлетела к самому уху онтицы и что-то затараторила своей обычной скороговоркой. Результат не заставил себя долго ждать. В следующее мгновение Эралдвен ослабила хватку и вернула хоббита на место. Теперь она растерянно переводила взгляд то на Гиль, то на до смерти перепуганного хоббита, совершенно не понимая причин странного поведения маленькой озорницы.
– Прости меня, Пакмелоний Прыгинс, – наконец вымолвила онтица. – Я и не догадывалась, что это всего лишь шалость моей непутёвой дочери. Мне следовало бы её наказать, да разве её теперь поймаешь?
Пако был так напуган, что в ответ пробормотал что-то совсем несуразное, нечто вроде: – Не сто-ит переживательств.
В следующее мгновение к нему подбежала Тэльтинвэ и стала ощупывать с ног до головы, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.
– Ни-чево себе! – очумело моргая выдохнул Нобби.
Эльфы вокруг начали робко посмеиваться, хотя было хорошо видно, что даже они были всерьёз напуганы внезапной яростью онтицы. Наконец улыбнулся и владыка Тинвэрос. Он поднялся и объявил, что собрание Совета на этом окончено, и все могут разойтись.
Немного успокоившись, Пако сверкнул гневным взглядом на свою сумасбродную подружку, отчего Гиль сразу захныкала и виновато спряталась за спиной Эралдвен.
– Ну, дорогая, разбирайтесь между собой сами, – низким голосом сказала Лесная Хозяйка, – ты ведь сама в этом виновата.
Теперь Гиль расплакалась уже навзрыд, но успокаивать её никто не спешил.
– Пойдём отсюда, – шепнул Нобби.
Пако молча поднялся и поплёлся за другом.
Глядя на убивающуюся от горя Гиль, Тэльтинвэ сжалилась над крошечным существом, кажущимся ей совсем беззащитным, и, подойдя ближе, сочувственно сказала:
– Не переживай. Пако я знаю уже давно. Он очень добрый и зла подолгу не помнит. Вот увидишь, очень скоро вы снова помиритесь.
Едва друзья вышли из-под навеса шатра, как в глаза им сразу бросился чёрный дым, затянувший почти всё небо над северными стенами цитадели Нимлонда.
– Смотрите! Пожар уже совсем близко! – испуганно закричал Лимпи.
И действительно, огонь бушевал уже у самых окраин Нимлонда, да так разошёлся, что языки пламени поднимались теперь даже выше городских стен. С неба, медленно кружась в безветренном воздухе, падали хлопья серого пепла.
– Если огонь достигнет Соловьиной Рощи, мы потеряем её навсегда, – ужаснулась Тэльтинвэ, едва сдерживая слёзы.   
– Успокойся, дочь моя, – заговорил Алатар. – Я этого не допущу! Силы мои нынче не те, чтобы повелевать бурями, но уж вызвать добротный ливень над нашими головами я как-нибудь сумею.   
Маг гневно сжал свой посох и решительно зашагал к восточной части городской цитадели.
– Айда за ним! – возбуждённо выпалил Нобби. – Чую я, что сейчас произойдёт что-то невероятное. Не зря ведь этого старика весь Отпорный Перевал побаивался. 
Пако знал, что маги способны на многое, об этом он не раз и не два слышал ещё дома, а потому не мог отказать себе в удовольствии самому взглянуть, как Алатар будет творить настоящее волшебство. Не говоря больше ни единого слова, хоббиты побежали за магом, а Лимпи и Тэльтинвэ тоже решили от них не отставать.
На Лесную Хозяйку было просто больно смотреть и те, кто видели, как исказилось её лицо, при виде разрастающегося пожарища, не могли сдержать слёз. Онтица обессилено осела на землю и, взявшись руками за голову, издала протяжный скорбный вопль. Но Алатару убиваться было некогда, а потому, добравшись до городской стены, он так быстро взбежал по лестнице наверх, что все, бегущие следом, порядком от него поотстали. Тяжело дыша, хоббиты едва ли не ползком одолели нескончаемые ступени, и услышали, как маг громогласно, без умолку читает какие-то неразборчивые заклинания. Воины вокруг взывали к помощи Владык Амана, и каждый из них с готовностью отдал бы сейчас свою жизнь, лишь бы немилосердный огонь был, наконец, остановлен.
Чтобы увидеть, что творится за стенами, хоббиты подбежали к парапету и встали на цыпочки. А снаружи бушевала огненная стихия. Языки пламени жадно облизывали быстро чернеющие стволы древних древесных гигантов, многие из которых уже вскоре с ужасным треском валились на землю, поднимая в воздух тучи пепла и пыли. Теперь лишь чудо могло остановить бушующее море огня и спасти то, что ещё осталось от древнего Эсгалдорского леса.

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 25

Последний Совет

3 часть

Тем временем огонь начал медленно, но неотвратимо обходить город с восточной стороны. Жар был настолько силён, что лица хоббитов быстро раскраснелись и, чтобы не получить ожогов, им, время от времени, приходилось прятаться за уступами крепостной стены. А громогласные заклинания Алатара не стихали и, в конце концов, Пако заметил, что небо над морем огня налилось свинцом и ещё больше прижалось к земле. Вскоре загремел гром и, в самой гуще собравшихся туч, засверкали вспышки молний. Внезапно раздался такой оглушительный раскат, что все, кто стояли на парапете цитадели, невольно присели. Пако упал на живот и изо всех сил зажал уши руками. Нобби тоже в панике повалился под стену и был бледен как сама смерть. Лишь один Алатар стоял, выпрямившись во весь рост, и, воздев руки над головой, непрестанно продолжал взывать к небесам. Со всех сторон из мрачных туч к магу протянулись зигзаги ослепительных молний. Они едва не касались его посоха и с треском рассыпались тысячами искр. Наконец грянул такой ливень, что за стеной воды хоббиты на мгновение даже потеряли мага из виду. Даже продохнуть теперь было непросто, так как вода лилась с неба одним сплошным потоком! Непрерывно гремел гром, под ногами сотрясалась земля и, казалось, что весь мир вот-вот разломится пополам. Однако этого не случилось, а вскоре стихия начала утихать и вокруг немного развиднелось. Ливень ослаб до обыкновенного дождя, а Алатар всё стоял на парапете цитадели, словно повелитель бурь, ни на шаг не сдвинувшись с места. Теперь маг опустил руки и суровым взглядом смотрел вдаль, туда, где за завесой дыма и пара лишь угадывались очертания разрушенной Эмон-Ку-Белег.
Пако поднялся, отряхнулся и вновь с опаской выглянул за уступ стены. Какова же была его радость, когда он не увидел за стенами ни единого, даже самого маленького язычка пламени! Теперь лишь белый пар от раскалённых углей отовсюду поднимался в небо.
– Ура!!! – закричал Пако и, подскочив к Нобби, стиснул друга в объятиях.
В следующий миг с башен наперебой зазвучали раскатистые звуки рогов, а к ним примешался торжествующий крик Эралдвен. Все, кто были на стенах, радостно обнимались, и волна ликования быстро прокатилась по всему Нимлонду. Казалось, что Эсгалдор спасён, и теперь оставалось лишь опрокинуть врага назад, туда, откуда он явился. Вера в победу вновь вселилась в сердца эсгалдорцев, и воины воспряли духом, с воодушевлением готовясь к предстоящему бою.     

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 26

Радуга чувств

1 часть

С момента завершения Высокого Совета потянулись тревожные минуты подготовки и ожидания. Впереди была неизвестность, и будущее тяжёлым камнем нависло над жителями Нимлонда. Однако, несмотря на всеобщую тревогу, в Пако то и дело давало о себе знать его врождённое любопытство, а потому он всё больше пропадал с друзьями на пристани, где велась неустанная подготовка к отплытию дивных эльфийских кораблей, коих Пако насчитал четырнадцать. Изящные ладьи с высокими стройными мачтами были просто великолепны, однако Пако смущало то обстоятельство, что даже на глаз можно было сразу сказать, что, в случае необходимости, они никак не смогли бы забрать на борт всех жителей города.
На пирсах, далеко врезающихся в заводь уютной бухты, окружённой длинным полукруглым молом, без устали сновали грузчики и матросы. Первые наполняли трюмы кораблей всем необходимым для предстоящего плавания, а вторые чинили такелажную оснастку. Вокруг не стихал непрестанный топот сотен ног и крики парящих над заливом чаек. Вверху, на городских стенах, похлопывали на ветру разноцветные стяги и вымпелы.
– Пако, ты как думаешь, они выстоят? – неожиданно спросил Нобби.
Пако промолчал. Он очень хотел сказать другу, что эсгалдорцы обязательно выстоят, но внезапно вспомнил слова Мельхеора, произнесённые им уже более трёх лет назад:
– Нынче эльфы уходят из Средиземья, и не так уж много их тут осталось. Пройдёт ещё какая-то сотня лет, и о них будут лишь вспоминать в небылицах да ветхих легендах минувших лет.
В это мгновение у Пако защемило сердце. Он хорошо знал, что Мельхеор слов на ветер не бросает, и если он сказал так, значит, был в этом уверен. Внезапно хоббит поймал себя на мысли, что в эти самые мгновения на его глазах сбывалось предсказанное.
– Не знаю, Нобби, – вдруг ответил Пако после длительной паузы, когда Нобби уже и перестал ждать ответа. Он спрыгнул с бочки, на которой долго сидел и подошёл к краю причала. Внизу плескалась изумрудная прозрачная вода, в толще которой плавали разноцветные рыбки. – Что теперь со всем этим будет? – подумал Пако и тяжело вздохнул. Мысли в его голове были одна другой мрачнее и легче на сердце не становилось.
Внезапно, совсем недалеко от причала, раздался сильный всплеск, а вслед за этим послышалось задорное посвистывание. Пако не мог не узнать этих дивных звуков – конечно же, это были дельфины!
– Смотрите! Смотрите! – возбуждённо закричал Нобби, указывая пальцем на резвящихся дельфинов (он единственный из всех видел этих дивных животных впервые). – Что же это за рыбы такие огромные?! Вот уж никогда бы не подумал, что доведётся увидеть нечто подобное!
– Это дельфины, – спокойно сказал Пако, улыбнувшись первый раз за весь день.
– И они всегда появляются к удаче, – неожиданно раздался рядом голос Тэльтинвэ.
Пако тут же обернулся и увидел перед собой лучезарно улыбающуюся принцессу.
– Если дельфины по-прежнему рядом, – продолжила Тэльтинвэ, – значит Нимлонд будет стоять здесь так же, как это было на протяжении многих тысяч лет до сегодняшнего дня.
– Вы так думаете, сударыня? – улыбнулся и Пако.
– Я в этом просто уверена, – подтвердила девушка.
Пако очень хотелось верить в эти простые слова надежды, и на душе у него, хоть и ненадолго, полегчало.
Тем временем Нобби всё никак не мог оторвать глаз от дивных, игривых созданий, резвящихся уже у самого причала. Дельфины выпрыгивали из воды и кувыркались в воздухе, разбрасывая во все стороны мириады брызг, и в непринуждённой радости этих задорных существ как-то незаметно растворилась нервная напряжённость последних, тревожных часов. Даже матросы и грузчики стали выполнять свою работу более споро и раскованно, а в довершение ко всему, из-за облаков ненадолго выглянуло солнце.
– Но ведь врагов так много! – вновь усомнился Пако, вспоминая о неисчислимых множествах гоблинов, которых он видел под Эмон-Ку-Белег. – А, кроме того, мы видели нечто, что намного страшнее, чем все эти полчища, вместе взятые, – припомнил он и о ночном происшествии на заставе у моста Танцующих Звёзд. – И мы даже не знаем, что это было!!!
– Чем бы то, что все вы видели, не оказалось, – с воодушевлением сказала Тэльтинвэ, – я хочу, чтобы вы знали, что в башне Тир-Этиль хранится нечто, что защитит нас от любых бед и напастей.
– Если это так, то почему тогда они готовят корабли к отплытию? – метко спросил Пако, кивнув в сторону суетящихся на пирсе матросов и грузчиков.
На этот раз принцесса ничего не ответила, но решительно сказала:
– Пойдём со мной. Я хочу тебе кое-что показать, хотя за это мне может порядком влететь от отца.
Она взяла Пако за руку и настойчиво потянула за собой.
– И вы тоже можете идти с нами, – уже на ходу окликнула она Нобби и Лимпи.
– Благодарствуем, госпожа, но лучше мы посмотрим ещё на этих удивительных рыб, – крикнул Нобби вдогонку.
– Как пожелаете, – отозвалась Тэльтинвэ и повела Пако дальше.
Пако тоже безумно хотелось задержаться возле дельфинов, ведь он не знал, когда ещё доведётся увидеть этих дивных животных, однако перечить принцессе он не решился, а потому послушно поплёлся следом за ней. Тэльтинвэ так торопилась, что Пако едва успевал перебирать своими короткими ножками, чтобы не растянуться на посыпанной гравием дорожке. Из-за этой спешки было похоже, что девушка и сама не была полностью уверена в удачном исходе грядущей войны и сейчас больше пыталась убедить в своих словах себя саму, чем своего маленького друга.
– Куда мы идём? – растерянно спросил Пако, уже изрядно запыхавшись, так как ему приходилось не идти, а бежать.
– Скоро увидишь, – отозвалась Тэльтинвэ, даже не обернувшись. – Когда ты увидишь то, что я тебе покажу, ты поймёшь, что у врага нет ни единого шанса на победу.
Пако не стал возражать, ибо, на самом деле, очень хотел верить принцессе.
Вскоре друзья оказались у подножия башни Тир-Этиль, шпиль которой скрывался где-то высоко в облаках. У Пако даже закружилась голова, когда он засмотрелся на уходящие ввысь белокаменные стены. Только теперь он внезапно осознал, что в этой башне он никогда ещё не был, и это было немудрено, ведь вход в неё всегда хорошо охранялся, и днём и ночью.
Завидев принцессу, стражники мгновенно расступились в стороны и почтительно поклонились. Друзья прошли за дубовую дверь, полностью покрытую замысловатыми узорами искусной эльфийской резьбы, за которой начался долгий подъём по закрученной в спираль винтовой лестнице. Подъём был не из лёгких и чтобы отдышаться, время от времени приходилось делать передышки на промежуточных площадках. На нижних этажах Пако с интересом посматривал вниз, но когда высота стала совсем уж невероятной, он стал опасаться подходить близко к окнам. Едва он бросал взгляд вниз, где с трудом можно было различить прогуливающихся у Зеркального Пруда эльфов, как у него начинала кружиться голова. Именно поэтому впредь он предпочёл отдыхать сидя на ступенях. Вскоре внизу остались даже шпили соседних башен, а взгляду открылась безрадостная картина – с северной стороны, сколько видел глаз, чернела обугленная безжизненная пустыня, усеянная торчащими остовами обгоревших деревьев. Проходя мимо оконного проёма, Пако невольно скользнул взглядом вдаль и тут же застыл от ужаса. Сердце хоббита сжалось от боли, а на глаза сами собой навернулись слёзы. Ещё совсем недавно вся эта земля была зелена и полна жизни, а теперь лишь чёрная пустыня простиралась вдаль почти до самого горизонта. Простояв у окна несколько минут, друзья вновь продолжили свой нелёгкий подъём. Когда, наконец, они оказались на самой вершине, то запыхались так, будто целый день без останова работали в каменоломне кирками. И всё же, когда Пако увидел то, что находилось на верхней площадке Великой Башни Тир-Этиль, то вмиг позабыл об усталости. Посреди зала возвышался постамент из голубоватого мрамора, в глубоком отверстии которого, приблизительно на две трети длинны, торчал удивительный двуручный меч. Его крестообразная гарда сияла так, что на неё было больно смотреть. Вначале Пако даже решил, что в глаза ему ударил солнечный луч, однако это было не так. Он тут же вспомнил об огоньке, который он издалека не раз наблюдал на самом верху башни и только теперь понял, что было причиной этого дивного света:
– Что это?! – в недоумении спросил он.
– Это Нарандуниэ – меч, выкованный для властителей Нимлонда самим Ауле – Владыкой всех Ремёсел Земных, – гордо ответила Тэльтинвэ.
– Но что это так ярко сверкает в его рукояти?! – спросил Пако, прикрывая глаза ладонью от ослепительного сияния.
– Это цветок Священного Древа Лаурелин, – благоговейно выдохнула принцесса. – Уже тысячи лет он сияет в рукояти меча, чтобы всякий, кто видит это чудо, знал, что власть государей Нимлонда осенена десницей Владык Амана. Мой отец второй хозяин меча, а к нему клинок перешёл от моего деда, Владыки Тарэдела.
Пако не знал деревьев, на которых могли бы расти подобные цветы, но отнестись к словам Тэльтинвэ легкомысленно он просто не мог. Он принял сказанное принцессой на веру и, едва глаза привыкли к яркому свету, стал с восхищением пожирать меч взглядом. Чудесный клинок полностью овладел воображением хоббита, и ему вдруг показалось, что в ореоле сияния дивного света перед ним возникли эпические битвы прошлого, а до ушей даже долетели призывные звуки боевых труб.
– Своего деда я никогда не видела, – продолжила Тэльтинвэ, – потому как он погиб в бою ещё задолго до моего рождения. Теперь Нарандуниэ принадлежит моему отцу. Он говорит, что когда получил меч от деда, тот поведал ему, что до тех пор, пока Нимлонд будет хранить верность Владыкам Запада, ни одна напасть не сможет затмить славу Белого Города. Я также слышала от отца, что такое обещание дали моему деду владыки Ульмо и Ауле. Теперь этот меч – наша священная реликвия и мы верим, что пока его свет сияет с башни Тир-Этиль, ни одна армия не сможет совладать с силой Нимлонда. А потому Атармарт лишь сломает зубы о неприступные стены нашего города.
Со стороны было сложно сказать, понял ли Пако то, что ему рассказала принцесса, однако впечатление, произведённое Нарандуниэ, явно оставило в его душе неизгладимый след. Он не мог знать, было ли всё услышанное правдой, однако неведомый свет, исходящий из удивительного цветка в рукояти меча, обогрел его сердце надеждой, и в благоговении он опустился перед священной реликвией Нимлонда на колени.
– Я знал, что в твоей груди бьётся благородное сердце, – внезапно раздался голос владыки Тинвэроса за спиной хоббита. – И такое благочестие делает тебя в моих глазах достойным того, чтобы носить гордое звание Страж Эсгалдора.
Пако оторопел. Такого поворота событий он никак не мог ожидать.
– Я знаю о том, что ты не раз рисковал своей жизнью, – продолжал Тинвэрос. – Я также знаю, что ты делал это для того, чтобы помочь всем нам.
– Но вы, мой господин, – внезапно осмелел Пако, – так и не воспользовались диадемой, которую я вернул вам, а ведь мастер Мельхеор сказал, что лишь она теперь последний ключ к спасению вашего народа.
– Да, это так, мой маленький друг, – согласился Тинвэрос, ничуть не рассердившись. – Я не воспользовался твоим даром, но очень скоро это сделает за меня другой.
– Но кто тогда?! – искренне удивился Пако.
– Видишь ли, мой дорогой хоббит, я не могу этого сделать лишь по той причине, что желаю встретить врага, как подобает воину и властителю Нимлонда, – пояснил Тинвэрос. – Я не хочу и не могу оставить Средиземье на растерзание теней былых времён. Глубоко в сердце я ощущаю вину за то, что многие столетия малодушно отгораживался от остального мира и тем самым позволил Атармарту вновь набрать сил, чтобы творить свои тёмные дела. Если Ромэнсильмэ воспользуюсь я, то, подобно мне, в Нимлонде останется и весь мой народ, а я не хочу подвергать опасности наших женщин. Здесь должны остаться лишь воины, которые сознательно пойдут на то, чтобы лицом к лицу встретить нашего заклятого врага. Надеюсь, теперь ты поймёшь, мой друг, что поступить иначе я не могу, а значит надеть Ромэнсильмэ за меня должен кто-то другой. Именно для того, чтобы решить этот вопрос, я и поднялся сюда вслед за вами. 
При этих словах Пако не на шутку перепугался. Он заметил в руках Тинвэроса до боли знакомую шкатулку и в растерянности уставился на Тэльтинвэ.
– Подойди ко мне, дочь моя, – торжественно произнёс Тинвэрос.
В это мгновение Тэльтинвэ казалась напуганной не меньше, чем Пако, но, всё же, покорно приблизилась к отцу.
– Я хочу, чтобы ты взяла это, – сказал Тинвэрос, протягивая дочери бесценную реликвию.
– Но что там внутри? – дрожащим голосом спросила Тэльтинвэ.
– Я думаю, что ты уже хорошо это знаешь, – тихо сказал Тинвэрос. – Ты должна взять это. Провидению было угодно, чтобы ты заменила мне сына, которого у меня не было, и я ни о чём не жалею, ибо ты достойна того, чтобы вести наш народ, когда меня не будет рядом. 
Тэльтинвэ покорно склонила голову и дрожащими руками приняла шкатулку из рук отца. Слёзы безудержно покатились из глаз девушки, и она совсем не пыталась их скрыть.
– Вскоре начнётся битва, которая может стать для нас последней, – продолжал Тинвэрос, – и я не хочу рисковать жизнями наших женщин. А потому слушай меня внимательно, дочь моя. Когда придёт час, ты будешь смотреть за всем происходящим с крепостных стен города. Если грядущее сражение будет для нас победоносным, тогда ты просто вернёшь Ромэнсильмэ мне, и она на века присоединится на этом алтаре к Нарандуниэ. Но если всё пойдёт не так, как мы того желаем, тогда перед всем своим народом ты будешь обязана надеть её на своё чело и сделать всё возможное, чтобы женщины, а также и все те, кто успеют прибыть на причал к моменту отплытия кораблей, ушли вместе с тобой на запад – за море, откуда уже многими тысячелетиями взывают к нам наши Старшие Братья. Не надо плакать, возлюбленная дочь моя, ведь мы ещё не проиграли нашу последнюю битву. Как знать, быть может, она ещё принесёт нам победу?
– Но ведь Дар Запада, Нарандуниэ, всё ещё сияет в этой башне! – пылко воскликнул Пако. – Так почему же вы сомневаетесь в победе?!
Тинвэрос молча перевёл взгляд на хоббита и тепло улыбнулся:
– Да это так мой дорогой страж. Имея под своими знамёнами такие сердца, как у тебя, я могу быть уверен в нашей победе. И всё же, мы не должны забывать о планах нашего предвечного отца – Эру Единого. Мы не можем знать, какие у него намерения относительно всех нас, но то, что давным-давно прозвучало в Напеве Творения – неминуемо свершится.
Пако совсем не знал, кто такой Эру, о котором упомянул Владыка Нимлонда, однако чувствовал в словах Тинвэроса непреложную истину, которую просто не мог, и никогда не рискнул бы, оспаривать.
– Подойди ко мне, песнопевец Пакмелоний Пыгинс, – внезапно возвысил голос Владыка Нимлонда. В произнесённых им словах было столько власти и силы, что Пако тут же беспрекословно подчинился.
– Теперь стань на колени, – продолжил Тинвэрос, и Пако молча выполнил приказ государя.
– Пакмелоний Прыгинс! – торжественно повторил владыка Нимлонда, вынул свой меч из ножен и опустил его на плечо хоббита, зачарованного величием происходящего. – Отныне я нарекаю тебя стражем и защитником Эсгалдора. Имя твоё будет навеки высечено на памятных плитах башни Тир-Этиль, а перворожденные будут взирать на тебя как на равного. Высоко неси свою честь, а отвага и доблесть да не иссякнут никогда в твоём пламенном сердце. Всегда спеши на выручку слабым и обездоленным, а гнев свой праведный оставь для приспешников тьмы. И да воссияет твоё чело вышним светом Заокраинного Запада!
Тинвэрос вернул меч в ножны, снял с себя блестящий медальон четырёхлучевой звезды с изображением башен Нимлонда в центре и прикрепил к груди Пако.
– Теперь поднимись, страж Пакмелоний, и посмотри на меня, – велел владыка. Он взял Пако за плечи и пристально заглянул в глаза хоббита. – Вижу, что я нисколько не ошибся в тебе и потому спокоен, – вздохнул он, затем развернулся и направился к ступеням, спиралью убегающим вниз.

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 26

Радуга чувств

2 часть

Теперь Пако и Тэльтинвэ остались в башне одни, и в глазах обоих стояли немые слёзы. Пако плакал от осознания того, что ещё каких-то три с половиной года назад он был всего лишь неисправимым шалуном, имя которого не сходило с языка его рассерженного деда, а теперь весь мир словно перевернулся, и неисправимый проказник в одно мгновение изменился. Это было просто невероятно, но отныне он был Стражем Эсгалдора, о чём красноречиво свидетельствовал медальон Тинвэроса, поблёскивающий у него на груди! Теперь даже Тэльтинвэ смотрела на него как-то иначе – в её глазах он был уже не забавным ребёнком, за которым требовался постоянный присмотр, чтобы он не влез, куда не следует, а защитником, который сделает всё возможное и невозможное, чтобы встать на защиту всего того, что ей так близко и дорого.
Пако смотрел на Тэльтинвэ, в руках которой покоилась шкатулка с драгоценной диадемой и молча дивился. Разве мог он ещё всего несколько недель назад представить себе, что именно эта хрупкая девушка окажется той, кому суждено будет взять на себя всю ответственность за благополучие своего древнего рода?! Но вместе с восхищением пришла и тревога. Пако хорошо знал, что Атармарт жаждет обладать Ромэнсильмэ, и что он не остановится ни перед чем, чтобы завладеть легендарной диадемой. Это означало лишь одно – теперь Тэльтинвэ стала основным препятствием на пути опаснейшего врага! Все эти мысли не давали Пако покоя, однако, как и положено защитнику, он пришёл в себя первым. Он подошёл к Тэльтинвэ, не сводившей с него заплаканных голубых глаз и сказал:
– Моя госпожа, мы не можем себе позволить впустую терять здесь драгоценное время. Враг уже наверняка находится на подступах к Нимлонду, а нам предстоит ещё многое сделать. Владыка Тинвэрос возложил на вас ответственность за ваших братьев и сестёр, и теперь вы должны позаботиться о том, чтобы все приготовления были проведены должным образом.
– Ты прав, Пако, – согласилась Тэльтинвэ и смахнула со щеки очередную слезу. – Конечно же, ты прав, мой верный страж, – попыталась улыбнуться она. – Нас ожидают многие дела и заботы, и потому мы сейчас же начнём спуск вниз.
– Погодите, моя госпожа, – застенчиво пробормотал Пако, – я хочу ещё раз взглянуть на Нарандуниэ. Кто знает, доведётся ли мне увидеть его ещё когда-нибудь?
Пако вновь повернулся к мраморному постаменту и остановил взгляд на чудесном цветке в рукояти клинка. Сейчас у него возникло такое чувство, что этого чуда он не увидит уже никогда, а потому буквально пожирал клинок взглядом, стараясь как можно лучше запечатлеть его в своей памяти.
– Пойдём, Пако, мы вернёмся сюда после нашей победы, – сказала принцесса, беря хоббита за руку. – Ты ведь Страж Эсгалдора и теперь никто не посмеет преградить тебе дорогу в башню Тир-Этиль.
– А можно мне прикоснуться к нему сейчас? – внезапно спросил Пако, умоляюще заглядывая принцессе в глаза.
– Конечно можно, – улыбнулась Тэльтинвэ.
Обрадовавшись, Пако подбежал к постаменту и потянулся к заветному клинку, однако, к его великому разочарованию, даже став на цыпочки, не смог добраться до поблёскивающего зеркальной поверхностью лезвия. Он пробовал подпрыгнуть, затем уцепился за край постамента и пытался подтянуться, однако едва он отпускал руку, чтобы коснуться меча, как тут же съезжал вниз. Наблюдая комичность тщетных стараний, Тэльтинвэ беззвучно рассмеялась и, подойдя к своему маленькому другу, подсадила его. Пако так сильно хотел дотронуться до чудесного меча, что даже не стал противиться помощи девушки, хотя в любом ином случае это показалось бы унизительным для его мужского достоинства. Изловчившись, он кончиками пальцев коснулся таки лезвия клинка, и в этот миг некая дивная сила тёплой волной прокатилась по всему телу хоббита, повергнув его в состояние безграничного восторга. Уже в следующее мгновение Тэльтинвэ не удержала его, и Пако снова съехал к основанию постамента.
– Спасибо вам, моя госпожа, – смущённо поблагодарил он принцессу.
– Как-нибудь позже надо будет сделать тут ступеньки, чтобы впредь ты и сам смог до него дотянуться, – мило улыбнулась Тэльтинвэ. – Ну а теперь пойдём, мой верный страж.
Пако с готовностью кивнул головой, и друзья направились к лестнице, спиралью уводящей вниз. Спускаться было уже значительно легче, однако времени путь назад занял не на много меньше, чем при подъёме, так как ступени всё время заворачивали в одну сторону, и от этого начинала кружиться голова.   
Когда башня осталась позади, Пако потянул Тэльтинвэ к гавани, где он расстался с Нобби и Лимпи. Пройдя через тенистый парк, друзья быстро вышли к дорожке ведущей к причалам, но перед самой аркой, за которой уже был слышен прибрежный прибой, за их спинами послышался зычный окрик Лесной Хозяйки:
– Пакмело-о-оний Пры-ы-ыгинс, – позвала онтица хоббита.
Было похоже, что за последние часы Эралдвен воспряла духом и теперь явно желала что-то сказать. Она сделала несколько гигантских шагов и остановилась прямо перед друзьями. Сделав глубокий вдох, онтица немного замешкалась, будто не знала, с чего начать, а затем сказала:
– Пакмелоний Прыгинс, я тут много занималась своим мышлением и пришла к выводу, что там, у пруда, ты был прав, когда сказал, что ещё не всё потеряно.
Сказав это, она вновь замялась, переминаясь с ноги на ногу, ибо явно хотела добавить что-то ещё, однако никак не могла решиться.
– Пакмелоний Прыгинс, – наконец, вновь сказала она, – моё мышление подсказывает мне, что я виновата перед тобой за свой гнев на Сходе Белого Города… вернее мы вместе виноваты перед тобой, – добавила она, немного подумав.
– Кто это «вы»? – удивился Пако.
– Я и моя легкомысленная дочь, Гиль, – уточнила Лесная Хозяйка.
При упоминании о маленькой проказнице, Пако сразу забеспокоился. За многими впечатлениями на протяжении дня он совсем позабыл о своей подружке, и теперь тревожные чувства заполонили его сердце:
– Что с ней, где она сейчас?! – роились мысли в голове хоббита.
– Прошу тебя, Пакмелоний Прыгинс, – продолжала онтица, – ты уж прости её за необдуманную шалость, ибо я со вчерашнего вечера не видела её.
– Как не видела?! – искренне испугался Пако и даже переменился в лице. – Силы небесные! Где же её теперь искать то?!
– Искать её тебе не надобно, – ответила Лесная Хозяйка. – Ты бы лишь простил её и тогда она сама тебя разыщет.
– Да я уж и думать позабыл про её вчерашнюю шалость, – тяжело вздохнул Пако.
– Забывать не надо, – поправила его Эралдвен. – Прости и этого будет достаточно, чтобы она вернулась.
– Но как же мне сделать так, чтобы ей стало ясно, что я уже её простил? – недоумевал Пако. Он даже не представлял себе, что теперь делать, ведь и на самом деле простил Гиль, лишь едва о ней вспомнил, однако она всё равно не появлялась. Разволновавшись, Пако присел на скамейку на обочине дорожки и загрустил.
– Что же теперь делать-то?! – непрестанно повторял он, беспокойно покачиваясь взад-вперёд. – Неужели она вернулась к Одинокому Утёсу?!
Видя переживания Пако, Тэльтинвэ тоже расстроилась, однако не знала, как облегчить страдания своего маленького друга. 
Лесная Хозяйка потопталась возле опечаленных друзей, тяжело вздохнула и зашагала к Зеркальному Пруду, где ей более всего полюбилось проводить своё время.
– Не переживай, она обязательно вернётся, – приговаривала Тэльтинвэ, пытаясь хоть как-то успокоить друга. – Я бы уж точно вернулась, если бы кто-то за меня так беспокоился.
– Но вы здесь, моя госпожа, а её нет, – не мог успокоиться Пако. Он всё пытался сосредоточиться и хоть что-то придумать, однако все мысли разбегались от него, словно пугливые зайцы.
– Может быть, нам стоит прогуляться к Зеркальному Пруду? – предложила Тэльтинвэ.
– Пожалуй, давайте пройдёмся, моя госпожа, а то я здесь всё равно места себе не нахожу, – неожиданно согласился Пако.
Друзья поднялись со скамейки и направились к пруду. Настроение у обоих было – хуже некуда. Пако переживал за Гиль, а Тэльтинвэ переживала за них обоих. Хоббит задумчиво шагал, понурив голову, и всю дорогу бормотал себе под нос что-то неразборчивое.
– Пако, погляди, помнишь эту иву? – словно издалека донёсся до хоббита голос принцессы.
Лишь теперь Пако очнулся от тяжких мыслей и осмотрелся вокруг.
– Помнишь тот венок, что я тебе подарила у корней этой ивы? – вновь спросила Тэльтинвэ.
– Как же можно такое забыть, моя госпожа, – печально улыбнулся Пако.
– Кажется, что это было только вчера, а уже прошло более трёх лет, – продолжала Тэльтинвэ. – А ты знаешь, что я загадала, когда положила его на воду?
– Нет, моя госпожа, – заинтригованно ответил Пако.
– Я подумала тогда, что вероятность того, что его не выловит из пруда один из наших юношей, очень мала, и она ничуть не больше той, что мне когда-нибудь удастся совершить путешествие за пределы Окружных Гор. Тогда я и решила, что если может случиться такое, тогда, возможно, когда-нибудь мне повезёт и с моим путешествием, – пояснила Тэльтинвэ.
– Но что тогда загадывали ваши подруги? – поинтересовался Пако.
– А это известно всем, – улыбнулась Тэльтинвэ. – Они гадали на своих будущих женихов. У нас есть поверие, что если кто-то из наших мужчин выловит из пруда такой венок, и при этом угадает, чей он, тогда мы верим, что он нашёл свою судьбу.
Внезапно Пако покраснел, как во время памятных событий, три года назад, и Тэльтинвэ тут же залилась звонким смехом, что привело хоббита в ещё больший конфуз.
– Так что, мой милый дружок, – сказала девушка, немного успокоившись, – раз уж ты поймал мой венок, то теперь я верю в то, что обязательно повидаю мир за горными вершинами.
От смущения Пако не знал, куда девать глаза, что ещё больше веселило принцессу, однако он на неё вовсе не сердился. Поглядывая на лебедей, плавающих неподалёку от берега, он неожиданно приметил на спине одной из птиц свою пропавшую подружку. Гиль задумчиво сидела у основания крыла, свесив вниз миниатюрные ножки, и печально глядела на разноцветных рыб, удивлённо рассматривающих её из воды.
– Гиль! – обрадовано закричал Пако. – Как же я рад тебя видеть! Что же ты такое творишь?! Мы тут не знаем, что и думать, а ты…
Гиль перевела растерянный взгляд на Пако, ведь ещё не могла понять, ругает он её или нет, но когда увидела, что в его глазах заблестели слёзы, расплакалась.
На радостях Пако без колебаний шагнул в воду, однако лебеди тут же отплыли от берега. Тогда Гиль вспорхнула со спины белоснежной птицы и метнулась к хоббиту. Пако безумно захотелось заключить кроху в свои объятия, но при всём желании он никак не мог этого сделать. Подлетев к Пако, Гиль прислонилась к его щеке, и ещё долго не могла успокоиться, заходясь от плача.
Затаив дыхание, Тэльтинвэ наблюдала за этой сценой со стороны и восхищалась искренностью, с которой такие странные друзья проявляли свои чувства: – Малыш-полурослик и цветочная фея! Ну это ли не чудо?! – дивилась принцесса, ведь ничего более удивительного и в одно и то же время невероятного за свою жизнь ей видеть ещё не доводилось.
– Ну ладно, ладно, – успокаивал Пако нашедшуюся подружку. – Будет тебе разводить сырость – приговаривал он. – Мы же не можем тут стоять целую вечность и лить слёзы. Всё ведь в порядке, никто не умер, а у нас впереди ещё много важных дел. Так что бери себя в руки, и вместе займёмся неотложными задачами, которые требуют нашего внимания.
Гиль обрадовано кивнула головкой и отёрла слёзы с личика.
– Ну вот и всё. Я готова, – всхлипнула она, попытавшись улыбнуться.
– Вот и хорошо, – облегчённо вздохнул Пако. – Мы готовы, моя госпожа, – повернулся он к принцессе, и только теперь заметил, что Тэльтинвэ тоже протирает раскрасневшиеся глаза.
– Ну вот, и вы туда же, – недовольно буркнул Пако.
– Да нет же, – всплеснула девушка руками, – просто что-то попало в глаз.
– Может вам помочь? – забеспокоился хоббит. – Гиль быстренько отыщет соринку.
– Нет, благодарю, – сказала принцесса. – Похоже, что она уже вышла со слезой.
– Ну тогда, если вы не возражаете, я хотел бы вернуться к своим друзьям, – вежливо попросил Пако.
– Конечно, мой друг, и если ты позволишь, я тоже пойду с вами, – сказала принцесса.
– Ну что вы, моя госпожа, я даже рад тому, что вы будете вместе с нами, – искренне обрадовался Пако.
В приподнятом расположении духа, не теряя времени, друзья направились к гавани, где, не прекращаясь ни на мгновение, велась подготовка к отплытию эльфийских кораблей. Внезапно за их спинами послышались шаги бегущего. Пако обеспокоено обернулся и увидел эльфа, который спешил к ним.
– Это королевский гонец, – сказала Тэльтинвэ.
– Тогда давайте подождём и узнаем, что ему нужно, – предложил Пако.
Когда гонец приблизился, то первым делом церемонно поклонился и отрапортовал:
– Государь немедленно желает видеть Стража Пакмелония.
Друзья недоумённо переглянулись.
– Почтенный, а что ему нужно, ведь совсем недавно мы с ним виделись? – удивился Пако.
– Этого он мне не сказал, – ответил эльф, тяжело дыша от стремительного бега.
– Если вы не возражаете, – покорно сказал Пако, – то сначала я разыщу на причале своих друзей, – но ещё не успел он договорить, как гонец тут же выпалил:
– Но они уже ждут тебя там, куда мне велено тебя привести.
Пако удивлённо переглянулся с Тэльтинвэ и озадаченно пожал плечами.
– Тогда я следую за вами, – согласился Пако. – А можно принцессе Тэльтинвэ пойти вместе с нами? – скромно спросил он.
Гонец молча кивнул головой, и друзья зашагали следом за ним. К недовольству Пако эльф шагал так быстро, что поначалу ему даже пришлось перейти на бег. Видя, что хоббит не поспевает за длинноногим посланником, Тэльтинвэ приостановила гонца, сказала ему что-то по-эльфийски, и тот перешёл на неторопливый шаг. После этого эльф всю дорогу оглядывался через плечо, чтобы определить, не слишком ли быстро он идёт.
Поторапливаясь, чтобы не отстать, Пако заметил, что посыльный ведёт их мимо дворца, и, не удержавшись, спросил:
– А разве мы не направляемся в Гостиный Зал?
– Нет, – отозвался гонец, – Владыка Тинвэрос велел привести тебя на тренировочное поле.
Получив ответ, Пако поймал себя на мысли, что впервые слышит о том, что где-то в пределах города есть ещё и тренировочное поле, но гадать ему пришлось недолго, так как вскоре впереди послышался странный шум. Отчётливо угадывался звон стали, а к нему примешивался ритмичный гул. 
– Что это там такое творится? – обеспокоено спросил хоббит.
– Это маршируют наши когорты, – подсказал гонец. – Воинов собрали здесь для того, чтобы отработать приёмы и премудрости ведения войны.
По мере приближения к ещё невидимому за стеной деревьев полю, шум усиливался. Теперь Пако чётко различил звуки чеканных шагов тысяч ног и лязг доспехов, а впереди над деревьями стояло облако пыли.   
– А чем именно они там занимаются? – спросил Пако шагавшую рядом Тэльтинвэ.
– По правде сказать, я ещё и сама этого не знаю, – растерянно ответила принцесса, – ведь за семьсот прожитых мною лет, войны в Эсгалдоре ещё никогда не было. Так что для меня всё, происходящее там, такая же невидаль, как и для тебя.

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 26

Радуга чувств

3 часть

В предвкушении того, что сейчас ему предстоит увидеть нечто крайне интересное, Пако подспудно ускорил шаг а, миновав небольшую рощицу, скрывавшую происходящее на тренировочном поле, оторопел… перед ним, как на ладони, по полю ровными шеренгами перемещались тысячи воинов. Ряды стремительно перестраивались в колонны, затем, совершенно неожиданно, в ромбы и другие причудливые фигуры. Доспехи воинов были щедро покрыты поднимавшейся из-под ног пылью, а над их головами вздымался лес копий. Длинные древки смертоносных пик по команде наклонялись то в одну, то в другую сторону и любые перемещения сопровождались дружным воинственным кличем. Воины были разделены на пять больших групп, каждой из которых командовал свой командир. По левую сторону на краю поля возвышался небесного цвета шатёр, рядом с которым Пако сразу разглядел владыку Тинвэроса в окружении ближайших советников. Государь сурово всматривался в лица воинов, пытаясь определить, понимают ли они, что их ожидает в самые ближайшие дни, ведь многие из нимлондцев были слишком молоды, чтобы помнить эпические сражения кровопролитных войн древности.
Над полем то и дело раздавались протяжные звуки труб и сигнальных рожков, и Пако сразу сообразил, что такими сигналами командиры подразделений передают друг другу какие-то неведомые ему сообщения. Он правильно решил, что именно поэтому в построении нимлондцев царили слаженность и порядок. Ни одна из шеренг не смешивалась с другой, ведь каждый воин отлично знал свои действия.
– Следуйте за мной, – напомнил о себе гонец и направился к шатру.
Рядом с Тинвэросом за перестроениями на поле внимательно следили Даэрон и Алатар. Чуть поодаль стояли Эвингил, Кингарвэ, а так же более десятка других высокородных мужей Нимлонда. Эвингил заметил Пако и Тэльтинвэ издалека и вышел к ним на встречу. Подойдя ближе, он поклонился принцессе и, приветливо улыбнувшись Пако, сказал:
– Следуй за мной, мой друг.
– Но мне передали, что меня хочет видеть сам государь, – возразил Пако.
– Я знаю, Пако, но в данную минуту ему не до тебя. Он поручил мне сделать то, что собирался сделать сам, – пояснил Эвингил.
Выслушав разъяснения, Пако кивнул головой, и поплёлся за Эвингилом (ему очень не хотелось уходить с тренировочного поля, ведь там происходило столько для него интересного). Они вошли под увитую зеленью ротонду, расположенную неподалёку, где стоял большой сундук. Было похоже, что сундук этот не открывался, по меньшей мере, уже несколько сотен лет, так как его замочная скважина обильно заросла паутиной, а медь вокруг уже давно позеленела от времени.  Мановением руки Эвингил снял паутину и извлёк из кармана небольшой ключ. Вставив в замочную скважину, он провернул ключ два раза и откинул крышку сундука в сторону. Не удержавшись, Пако подошёл ближе – уж очень ему было любопытно, что может храниться в старинных эльфийских сундуках. Внутри он увидел множество всевозможных, диковинных вещей, многие из которых просто поражали его разыгравшееся воображение. Здесь были старинные книги, щедро украшенные самоцветами, богато расшитая серебром одежда, несколько охотничьих ножей. О назначении многих из предметов Пако мог лишь догадываться, так как видел их впервые в жизни. Под дальней стенкой сундука, на самом верху, лежал кожаный колчан со стрелами и странный небольшой лук, к которому и потянулся Эвингил. Эльф бережно взял лук в руки и на мгновение замешкался, словно что-то припоминая. Едва заметно улыбнувшись, он пробежал пальцами по серебряным нитям чудесных узоров, сплошь покрывавших поверхность отменно обработанного дерева, проверил натяжку тетивы и, оставшись ею доволен, протянул лук Пако. Хоббит принял оружие, открыв рот от восхищения. И хотя лук был невелик, словно сделанный для ребёнка, однако в остальном он выглядел просто замечательно.
– Теперь он твой, – сказал Эвингил, глядя Пако в глаза. – В своё время мне подарил его отец и именно с его помощью я делал свои первые шаги в совершенствовании искусства стрельбы. Это Владыка Тинвэрос велел мне подыскать для тебя что-нибудь подходящее, ведь ты теперь один из нас, – добавил Эвингил и поправил значок на груди Пако. – Далеко не каждый эльф удостаивается такого высокого звания и, признаться, я удивлён тем, что Владыка Тинвэрос избрал тебя. Но раз уж ты избран, то знай, что каждый Страж Эсгалдора должен иметь оружие, с помощью которого он сможет защищать нашу землю – на то ведь он и страж.
Сказав это, Эвингил достал из сундука колчан со стрелами и повесил его через плечо растроганного хоббита.
– Тебе всё это будет в самую пору, – заметил эльф, придирчиво оглядывая Пако со всех сторон.
Не в силах вымолвить ни единого слова от охватившего его волнения, Пако неподвижно стоял пред Эвингилом и не мог отвести глаз от замечательного дара.
– Неужели теперь он мой?! – наконец, взволнованно спросил он, придя в себя.
– Я ведь тебе уже об этом сказал, – улыбнулся Эвингил. – Но и это ещё не всё.
Эльф вновь склонился над огромным сундуком и извлёк из него прочный кожаный ремень с небольшим охотничьим кинжалом. – Давай-ка я помогу тебе это надеть, – сказал он.
Пако послушно приблизился к Эвингилу и поднял руки, чтобы ему не мешать. 
– Вот так будет значительно лучше, – приговаривал Эвингил, снаряжая своего маленького друга. – Вот теперь, пожалуй, всё, – заключил он, когда всё было сделано.
От охватившего восторга Пако было даже трудно продохнуть, и он совсем позабыл поблагодарить Эвингила. У него теперь был свой охотничий нож, за плечами висел колчан со стрелами, а в руках он сжимал настоящий эльфийский лук! Об этом маленький хоббит не смел даже мечтать и теперь был на седьмом небе от счастья.
– Хотел бы я надеяться, что всё это тебе никогда не пригодится, – задумчиво сказал Эвингил, продолжая осматривать Пако со всех сторон. – И всё же мне придётся научить тебя некоторым премудростям, если тебе, всё же придётся пустить в дело своё оружие. Ты ведь наверняка не держал в руках ничего кроме щёток, веников да кружек с пивом, которые разносил постояльцам «Привратника Эсгалдора».
– Но я ещё неплохо кидаю ножи, – обиженно возразил Пако, – и с десяти шагов могу запросто попасть в кочан капусты!
– Ладно, ладно, – успокоил хоббита Эвингил. – Но ведь из эльфийского лука ты всё равно не стрелял, а это значит, что мне придётся преподать тебе несколько уроков. Пойдём со мной.
Против уроков Эвингила Пако возражать не стал, а потому послушно засеменил за эльфом. Площадка для стрельбы находилась недалеко, и там уже вовсю тренировались метать камни пращей Лимпи и Нобби. Судя по многочисленным дыркам в плетёной циновке с карикатурно нарисованной на ней головой гоблина, камни лепрекона всегда попадали в цель, а вот у Нобби дела были хуже – в его мишени виднелось лишь несколько отверстий, да и то, все они приходились в «молоко».
Завидев Пако, увешанного подаренной амуницией, друзья даже рты пооткрывали, и ещё долго не сводили взглядов с его замечательных обновок, после чего Нобби скептически осмотрел свою пращу и скривил недовольную гримасу. От этого Пако стало как-то не по себе и, подёргав Эвингила за рукав куртки, он смущённо спросил:
– А нельзя ли и моим друзьям подыскать что-то более подходящее? – стыдливо поинтересовался Пако.
– К сожалению лук с детских лет у меня сохранился лишь один, – ответил Эвингил, – а с охотничьими ножами мы что-нибудь обязательно придумаем. Хотя, насколько мне ведомо, для лепрекона нет ничего лучше пращи, и мишень Лимпи лишний раз подтверждает истинность моих слов.
– Да сударь, эта праща для меня как раз то, что надо, – согласился Лимпи. – А к ножам мы, лепреконы, совсем непривычны.
– Ну что ж, друзья, – вновь сказал Эвингил, – если вы не возражаете, теперь я дам Пакмелонию несколько уроков стрельбы. Ты, мой друг, не смотри, что у тебя в руках лук моего детства, – повернулся, Эвингил к своему ученику, – ведь главное в стрельбе, это личные умение, расчетливость и чутьё стрелка. И если к этому луку приноровиться, то будь уверен, в нужде он тебя не подведёт.   
– Я понимаю, – кивнул головой Пако, – и уже готов к уроку.
– Хорошо, – улыбнулся Эвингил, – тогда начнём. Он подвёл Пако к свободной мишени и сперва наперво показал ему, как правильно держать лук в руках. Затем он вытащил из колчана за спиной хоббита одну из стрел с белым оперением и, поставив своего ученика в правильную позицию для изготовки к стрельбе, помог наложить на тетиву смертоносное жало.
– Теперь твоя задача, – продолжал Эвингил урок, – натянуть тетиву так сильно, как можешь, прицелиться, затаив дыхание, и аккуратно, без рывка отпустить пальцы.
Пако сделал всё, как велел его наставник, однако его стрела пролетела мимо мишени, даже не задев её. На лице Эвингила отразилась гримаса разочарования, а Лимпи, словно издеваясь, тут же раскрутил свою пращу и попал камнем прямо в глаз гоблина на своей мишени. Это задело Пако за живое, и он тут же потянулся за второй стрелой. 
– Я сам, – сказал он Эвингилу, когда тот вновь попытался ему помочь.
– Как скажешь, – согласился эльф, – только не забывай, что, выпуская стрелу, ты должен затаить дыхание, а иначе она вновь уйдёт мимо цели.
Пако кивнул головой, сделал всё, как ему было велено, и выпустил в цель вторую стрелу. Но и в этот раз он опять промахнулся. Однако, к чести хоббита следует отметить, что хотя его второй выстрел и не увенчался успехом, но зато теперь выпущенная стрела вонзилась в бревно, на которой висела мишень.
– Вот это уже значительно лучше, – одобрил выстрел Эвингил. – Продолжай в том же духе и вскоре сравняешься по мастерству с нашими лучшими стрелками. Полагаю, что теперь я могу оставить тебя со спокойной душой, ведь у меня ещё дел на сегодня невпроворот.
Так друзья остались на площадке одни. Пако тренировался без устали и то и дело бегал к мишени собирать выпущенные стрелы. Потом он возвращался, и всё повторялось снова. К вечеру хоббит натёр на руках болезненные мозоли, однако же, и многому научился. И хотя в утку на лету он бы вряд ли попал, но мимо мишени его стрелы уже не улетали, как это частенько случалось в самом начале.
Лишь когда день начал клониться к вечеру, на площадке для стрельбы появилась Тэльтинвэ в сопровождении другой девушки, нёсшей в руках плетёную корзину. По велению принцессы её спутница достала три аккуратно сложенных серых плаща и вручила малышам. Тэльтинвэ помогла примерить обновки своим маленьким друзьям, и сказала:
– Эти плащи специально для вас сшили наши рукодельницы. Они укроют вас от непогоды, защитят от сырости холодного утра и скроют от глаз врагов.
Затем принцесса достала из корзины три небольшие фляжки, оправленные серой холстиной, расшитой узорами серебряных нитей, и раздала каждому по одной.
– А эти фляги превратят воду, налитую в них, в настоящий здравур, – продолжила Тэльтинвэ. – В морозное утро напиток в них окажется тёплым, а в жару холодным, словно он только что набран из горного ручья. Подобных сосудов вы не встретите более нигде, ибо лишь наши мастера знают секрет металла, из которого они сотворены.
Друзья ещё долго охали и ахали, вертя в руках чудесные фляжки, а Тэльтинвэ смотрела на них со стороны и тихо радовалась их искреннему восторгу.
Уже возвращаясь домой, когда над Эсгалдором начали сгущаться сумерки, друзья увидели, что нимлондцы не прекращают своих упражнений. Пыль над тренировочным полем всё не рассеивалась, а лязг доспехов, сопровождающий многочисленные перестроения, не стихал. Остановились на краю тренировочного поля, и ещё долго смотрели, как повсюду по его краям зажигают факела. Было похоже, что подготовка к предстоящему бою продолжится до глубокой ночи. 
– Наши боевые подразделения разбиты на когорты, – заговорил незаметно подошедший Эвингил. – На сегодня в нашем распоряжении пять таких когорт – Вилварин, Туилиндо, Ломелиндэ, Минэрассэ и Майвэ. В каждой из них по тысяче воинов. Когорту составляют триста сорок два эхтиара, то есть копейщика и шестьсот пятьдесят восемь охтармакилов – мечников. Эхтиары располагаются в первых трёх рядах когорты, а так же с её флангов. За спинами эхтиаров построены охтармакилы. Эхтиары призваны сдерживать противника и своими длинными копьями не давать ему приблизиться на длину меча. Когда же начинается рукопашная схватка, охтармакилы пропускают эхтиаров в задние ряды и сами ввязываются в бой. Такое построение наших воинов не менялось на протяжении тысячелетий и сегодня мы ещё раз докажем его преимущества. Ну а каковы ваши успехи за истекший день? – поинтересовался Эвингил. – В точности Лимпи со своей пращей я не сомневаюсь, ну а ты Пако… попадёшь ли ты теперь из лука в кочан капусты, как ранее делал это кухонным ножом?
Пако как-то стушевался и что-то пробормотал себе под нос, чего никто не смог разобрать.
– Ну ничего, ничего, – утешительно похлопал Эвингил хоббита по плечу. – Ещё придёт то время, когда ты будешь давать уроки другим. Думаю на сегодня довольно с вас упражнений и тренировок. Отправляйтесь-ка вы отдыхать. Может статься так, что завтра всем нам предстоит очень трудный день.
Друзья пожелали Эвингилу покойной ночи и направились домой.
– Ты как думаешь, сражение будет завтра? – встревожено спросил Нобби.
– Не знаю, – пожал Пако плечами.
– А я думаю, что да, – продолжил Нобби. – Сегодня мы с Лимпи видели, как через северные ворота вернулись разведчики и были очень встревожены. А Лимпи даже смог понять, о чём они говорят.
То, что Лимпи может понимать эльфийскую речь, оказалось для Пако неожиданной новостью, отчего он даже удивлённо присвистнул и спросил:
– Ну и что же они сказали?
– Все они говорили о том, что Атармарт уже переправился через Скарнен и ныне стоит со своими несметными ратями всего в дне пути от Нимлонда, – хмуро сказал Лимпи, – и пока он ожидает новых подкреплений. Ещё поговаривают, что раз уж гоблины совершают переходы по ночам, есть вероятность, что к утру они будут здесь.
– Плохо дело, – вздохнул Пако. – Кстати, Лимпи, а откуда ты знаешь эльфийский?
– Меня немного учил мастер Мельхеор, – смущённо отозвался лепрекон.
– Надо же, – молча почесал Пако затылок, – а ведь и я мог научиться, но почему-то об этом совсем не подумал. Ладно, надо будет как-нибудь восполнить этот пробел.
Домой вернулись молча, изрядно устали и на душе было совсем неспокойно. Говорить ни о чём не хотелось. Поели в полной тишине, затем попрощались с Тэльтинвэ и легли спать.

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 27

Пепел и кровь

1 часть

Ни свет ни заря раздался пронзительный звук сигнального рога. Пако подхватился с кровати и машинально потянулся к колчану со стрелами. Это было и не удивительно, ведь всю ночь ему снилось, что у стен Нимлонда уже вовсю идёт бой. Спустя мгновение звук повторился, а в ответ ему отозвались трубы с дозорных башен. Пако быстро растормошил своих компаньонов, и они вместе быстро оделись.
– Ты как думаешь, Атармарт со своими полчищами уже у стен города? – спросил Нобби, на ходу продирая заспанные глаза.
– Не знаю, – встревожено ответил Пако, – но скоро мы это увидим.
Друзья впопыхах схватили со стола несколько хлебных лепёшек, оставшихся ещё со вчерашнего вечера и направились к выходу. Однако едва они подошли к порогу, как дверь отворилась и в проёме показалась Тэльтинвэ. Было сразу заметно, что принцесса очень взволнована.
– Доброго вам утра, моя госпожа, если оно для всех нас ещё может быть добрым, – поздоровался Пако, и друзья вместе почтительно поклонились.
– Что-то я места себе не нахожу и почти не спала всю ночь, – взволновано произнесла Тэльтинвэ.
– Не беспокойтесь так, моя госпожа, – попытался Пако успокоить принцессу, – воинство Нимлонда не позволит врагу бесчинствовать на этой священной земле. Да вы ведь и сами ещё вчера не раз пытались меня в этом убедить.
– Похоже, что я делала это только затем, чтобы убедить себя… – с сомнением сказала Тэльтинвэ.   
– Но мы с вами должны в это верить, потому что в противном случае мы уже побеждены, а вы ведь не хотите этого? – попытался Пако вселить мужество в сердце девушки. – Сейчас многое зависит от вас, – продолжил хоббит, заметив до боли знакомую шкатулку в руках Тэльтинвэ, – и вы должны быть сильны духом, ибо сегодня судьба всего вашего народа в ваших руках. Если нимлондцы заметят малейшую нерешительность в ваших действиях, то их сердца дрогнут, и они не смогут противостоять натиску врага.
– Ну ты и завернул! – удивлённо шепнул Нобби другу. – Я бы до такого ни в жизнь не додумался.
В это мгновение Пако поймал себя на том, что ещё совсем недавно он бы тоже до такого не додумался, однако теперь через него словно говорил кто-то другой – тот, кто был во всех отношениях неизмеримо мудрей и опытней маленького хоббита. Однако размышлять об этом дальше у Пако просто не было времени – сейчас ему более всего не терпелось узнать, что происходит у городских стен.
Тем временем протяжные звуки горнов участились. Теперь они постоянно перекликались друг с другом, чего за время пребывания в Нимлонде Пако ещё ни разу не замечал. И это подсказывало хоббиту о том, что произошло нечто выходящее за рамки спокойной размеренной жизни Белого Города.
– Нам бы надобно поторопиться к Северным воротам, – заметил Пако и возражать ему никто не стал.
Друзья спешно вышли во двор и направились к северной части городской цитадели. Было раннее утро, и всё вокруг ещё утопало в зябком рассветном тумане. Отовсюду раздавался лязг оружия и доспехов. Вокруг куда-то бежали сотни воинов, на ходу застёгивая пряжки ремней и другой боевой амуниции.
– Началось, – понял Пако. Вместе с друзьями они быстро добрались до Северных ворот, у которых выстраивались походными колоннами когорты воинства Нимлонда. Впереди, на гарцующем белом скакуне восседал Тинвэрос. Сегодня он был облачён в особый доспех. Плотно подогнанные пластины панциря отливали серебром, и государь в боевой амуниции был более похож на одного из Владык Запада, в трудную минуту явившегося на помощь своим младшим братьям. На голове у него красовался великолепный шлем с гребнем в виде выпрыгивающего из воды дельфина. Тинвэрос непрерывно отдавал во все стороны десятки распоряжений, и воины стрелой пускались выполнять полученные приказы. Его правая рука, облачённая в кольчужную перчатку, была всё время в движении. Ей он указывал места, где необходимо было увеличить численность воинов, подтверждал, что всё сделано как надо, а также, в случае необходимости, выражал своё недовольство. Спину владыки прикрывал круглый щит с блестящим серебряным изображением башни Тир-Этиль посередине и двумя, выпрыгивающими из воды дельфинами по сторонам от неё. Ни на шаг от государя не отставали два знаменосца с вымпелами на высоких древках, на которых красовался герб Белого Города. Заметив свою дочь в компании друзей, Тинвэрос приветливо улыбнулся и поднял руку вверх. В ответ Пако воодушевлённо воздел над головой свой лук. Внезапно государь словно о чём-то вспомнил и рысцой направил своего коня навстречу Тэльтинвэ.
– Ты знаешь, возлюбленная дочь моя, как должна поступить, – сказал владыка, остановившись рядом с дочерью. – Это долг, который ты исполнишь не для меня, а во имя всего нашего народа. И да осенит тебя десницей Владык Запада!
После этого государь завертел головой, словно отыскивая кого-то взглядом во всеобщей суматохе. Заметив в стороне Даэрона и Алатара, он развернул коня и направил к ним. Поравнявшись со своими старинными друзьями, государь нагнулся в седле и что-то сказал им обоим. Даэрон кивнул головой, тут же отыскал взглядом Тэльтинвэ и шагнул ей навстречу. Ни на шаг от первого советника государя не отставал и Алатар. 
– Ваш отец, моя госпожа, – начал Даэрон, учтиво кланяясь, – велел нам, с почтенным Алатаром, находиться рядом с вами. Давайте вместе поднимемся на парапет цитадели и покорно примем грядущее, каким бы оно для всех нас не оказалось. Сверху нам будет хорошо видно, что творится у городских стен.
Внезапно над городом затрубили горны, и по их сигналу тут же загремели цепи подъёмных механизмов, скрытых внутри цитадели. Стальная кованая решётка в проходе под башней поползла вверх, а створки Северных ворот разомкнулись и начали медленно раздаваться в стороны. Сквозь отворяющийся входной проём внутрь цитадели густыми клубами повалил туман, а вместе с ним сердца воинов начали наполняться смутной тревогой. Едва лишь ворота открылись настежь, Тинвэрос сделал решительную отмашку, и одна из когорт слаженным шагом двинулась в неизвестность зарождающегося дня. За первой когортой прошествовала вторая, а затем и все остальные. Вторую когорту, верхом на статном вороном коне, возглавлял Эвингил. Проезжая мимо друзей, он поприветствовал их и, спустя несколько мгновений, его силуэт уже растворился в тумане.
– Моя госпожа, мы должны подняться на стену, – напомнил Даэрон Тэльтинвэ, – оттуда нам будет хорошо видно, что происходит снаружи.   
– Да, учитель, – согласилась принцесса, – мы именно так и поступим.
Тэльтинвэ незамедлительно шагнула к ступеням, взбегающим на парапет стены, а вслед за ней двинулась и вся её свита. Едва оказавшись наверху, Пако с друзьями тут же приникли к одной из бойниц, откуда стрелки зорко следили за пространством снаружи. В этот ранний час из-за молочной пелены, повсюду расстилающейся плотным ковром, за стенами города пока ещё было мало что видно. Густой, словно мармелад, туман стелился по земле, словно вязкое тягучее желе, закрывая всё видимое пространство до самых гор. Лишь в тех немногих местах, где плотность непроглядной завесы начинала понемногу убывать, виднелись наконечники поднятых вверх длинных копий эхтиаров Нимлонда. Чуть дальше от городских стен из тумана, словно зубы невиданного гигантского монстра, торчали обгоревшие остовы деревьев. От чернеющих на фоне молочно-белой пелены обугленных стволов всех, кто видел эту диковинную картину, пробирала необъяснимая жуть.
Откуда-то снизу то и дело доносились громкие выкрики командиров разворачивающихся в боевой порядок нимлондских когорт, и не стихал топот выравнивающихся стройными рядами эсгалдорских воинов. Всё это продолжалось ещё какое-то время, после чего стало тихо, и потянулись минуты тягостного ожидания. Постепенно становилось светлей, и туман ближе к городским стенам заметно поредел. На его фоне всё чётче проступали очертания занявших свои места и готовых к бою когорт. Три из них, были выстроены в ряд в центре поля, одна возле другой, а две оставшиеся разместились по краям от основных сил эсгалдорцев. Фланговые когорты были немного оттянуты назад и слегка повёрнуты к месту предполагаемого боя. Отрядом, расположенным в самом центре эсгалдорцев, командовал сам Владыка Тинвэрос.
Напряжение росло, а тишина становилась ещё более вязкой и давящей. Лишь изредка из тумана раздавалось беспокойное ржание боевых коней, предчувствующих близость предстоящей битвы.
Пако почувствовал, как в его сердце начинает медленно, но настойчиво вползать холодный колючий страх. Было ли теперь утро или время подошло к полудню, сказать было трудно, ведь над головами низко стелились мрачные серые тучи, и из-за них всё вокруг казалось безрадостно-серым. Пако огляделся по сторонам и прочитал на лицах стрелков, застывших у бойниц, такие же тревогу и томительное волнение, какие испытывал сам. Ждать становилось всё трудней и трудней. Не в силах более оставаться в полном бездействии, он снял с плеча подаренный ему лук и ощупал за спиной колчан со стрелами. Натянув тетиву, он попробовал прицелиться и представил себе, как его стрела полетит в цель, но в следующее мгновение подумал о том, что даже не знает, долетит ли она до врага, не говоря уже о том, удастся ли ему поразить противника. Спокойствия такие мысли явно не прибавляли, и тогда хоббит задрал голову вверх, в надежде увидеть высоко над Нимлондом заветный огонёк меча Нарандуниэ. К несчастью хмурые тучи скрывали башню Тир-Этиль непроницаемой завесой. Пако оглянулся на своих, ничуть не менее встревоженных друзей, и раздосадовано вздохнул. Неожиданно, словно по волшебству в его голову будто капнули чьи-то светлые звонкие слова, которые сами собой выстроились в ладно сложенные песенные строки. Они рождались одна за другой, словно их кто-то бегло диктовал хоббиту на ухо, пробуждая где-то в глубине его сердца отвагу, решительность и какое-то неведомое, разливающееся по всему телу тепло. Вместе со словами Пако уловил и ободряющий мотив. Внезапно ему отчаянно захотелось донести родившуюся песнь до всех, кто также как и он томился в преддверии надвигающихся грозных событий, однако другая его половина пыталась воспрепятствовать этому побуждению. Но, в конце концов, Пако не удержался и запел вслух:

Что ждёт тебя, воин, во мгле впереди?
Должно быть трудны испытанья пути?
На сердце тревога и долог твой путь
Но друга с собою ты взять не забудь.

Сгущаются тени и близок твой враг,
Но не для тебя беспокойство и страх.
Твой долг защитить свой родной милый край
А чтоб не страшиться, за мной подпевай.

Вперёд эхтиары! Вздымайте мечи!
И враг убоится зажжённой свечи
Отвага и доблесть, храбрость и честь
В сердцах наших были, будут и есть!

Мужайтесь друзья, копья вперёд!
Сомкните щиты, и рассвет вновь придёт
И бьются сердца жар-птицей в груди
Над нами десница встающей зари!
 
Ободрись, дружище! Смелее вперёд!
И счастье ещё непременно придёт!
Рассеется мгла, побеги взойдут
Ведь наши пути нас на запад ведут!

Пако пел так громко, как только мог. Его голосовые связки были на пределе, но ободряющая песня разносилась далеко над стенами Нимлонда. Хоббит с надеждой заглядывал в глаза воинов стоящих вокруг, и к своей безмерной радости замечал там решимость, которая росла с каждым новым пропетым им куплетом. Свою проникновенную песню Пако пел до тех пор, пока из его надорванного горла уже не стал вырываться лишь слабеющий хрип. Только тогда он замолчал, а по его щекам покатились бессильные слёзы. На мгновение вокруг вновь повисла тишина, однако уже в следующий миг песню подхватили когорты нимлондцев! Воины повторили её несколько раз подряд, не останавливаясь, однако вскоре, словно в ответ,  из туманного марева послышался мерный барабанный бой, будто кому-то пение эсгалдорцев начало изрядно докучать. Лишь теперь всем стало окончательно ясно, что враг рядом.

[Tinweros›]

Стражи Эсгалдора

Глава 27

Пепел и кровь

2 часть

Тинвэрос выехал на коне вперёд и, повернувшись к своим воинам, поднял руку вверх. По этому знаку пение мгновенно прекратилось, и над построенными когортами вновь сомкнулась тишина.   
К этому времени туман у стен города почти полностью рассеялся, однако там, где высились обугленные стволы несчастных деревьев, он словно цеплялся за них, упорно не желая сдаваться. Противника по-прежнему не было видно, но барабанный бой с каждой минутой становился громче, а шум приближающейся вражеской армии всё отчётливее. На стенах вновь все приникли к бойницам, не сводя тревожных взглядов с окраины клубящегося туманного моря. И когда уже казалось, что из тумана вот-вот должны показаться вражеские копья, шум внезапно прекратился, а вместе с ним смолк и барабанный бой. Вновь потянулись томительные мгновения. Врага по-прежнему не было видно, но все знали, что теперь он совсем близко – всего в полёте выпущенной от линии передовых отрядов стрелы. Время от времени из тумана то тут, то там вырывался истошный вопль, словно до кого-то из зазевавшихся гоблинов внезапно дотягивалась плеть разъярённого надсмотрщика.
Бесконечно тянулись минуты томительного ожидания. Даже издали было заметно, как напрягся в своём седле Владыка Тинвэрос. Ещё не было понятно, что нужно врагу, и все ждали появления владыки тёмного воинства – Атармарта. Не заметив какого-либо движения, Тинвэрос галопом направил своего коня вдоль выстроенных когорт. На ходу он по-эльфийски крикнул своим дружинам что-то ободряющее и в ответ ему послышалось троекратное:
– ОХТАРЭ БОРУН ТАРУ ДОРТАЛИОН!!!
Боевой клич прокатился над стройными рядами когорт, скользнул вдоль стен цитадели и постепенно затих у отрогов далёких гор. Вслед за этим поднялся невообразимый шум. Эхтиары потрясали над головами копьями, охтармакилы оглушительно били мечами о щиты, все вокруг кричали что было мочи, дабы показать вражескому войску свою непоколебимую решимость вступить в предстоящий бой. Всеобщее воодушевление быстро передалось и защитникам цитадели, а с городских башен затрубили горны.   
Однако мало помалу шум стал стихать, и вскоре на короткое мгновение всё вокруг вновь погрузилось в безмолвие. Затаив дыхание, все ждали ответа вражеского войска, и противник не заставил себя долго ждать. Внезапно тишину разорвал режущий ухо трубный звук, донёсшийся из клубящегося тумана, и вновь заухали барабаны. От мерных ударов сотрясался воздух и, казалось, даже упорно не желавший рассеиваться туман. Наконец на самой границе видимости показались передовые отряды вражеских полчищ, и вновь остановились по команде своего повелителя. Построение противника не отличалось порядком и стройностью. Скорее это была толпа насильно пригнанных, запуганных жестокостью, созданий, и если бы не воля могущественного повелителя, то, скорее всего, все они вмиг безоглядно разбежались бы по окружным горам. Однако каждый из числа этого несметного воинства более всего боялся гнева своего тёмного властелина, а потому никто даже под страхом смерти не рискнул бы навлечь на свою голову его страшный гнев.
Внезапно барабаны смолкли, и во вражеских рядах наметилось какое-то оживление. Гоблины в самом центре войска расступились в стороны, и в образовавшемся проходе показался всадник. – Владыка! Владыка! – повторяли благоговейным шёпотом перепуганные уродцы. Завёрнутый с головы до ног в просторный плащ, наездник горделиво отбросил скрывавший его голову капюшон, и взорам открылась его чёрная, отполированная до блеска, маска. Это был сам Атармарт. Из ноздрей его вороного коня вырывался странный зеленоватый пар, а в гриву животного были вплетены торчащие во все стороны стальные шипы. Тёмный повелитель неторопливо выехал перед несметными рядами своего воинства и, отыскав взглядом Тинвэроса, поднял вверх правую руку.
Заметив жест Атармарта, Владыка Эсгалдора кивнул головой и выступил навстречу.
Всадники медленно съехались посреди поля и остановились друг перед другом.
– Приветствую тебя, сын великого самозванца, – зловеще прохрипел тёмный повелитель на вестроне – всеобщем наречии.
– Уйми свой лживый язык, Атармарт, если всё ещё желаешь говорить со мной, – гневно отрезал Тинвэрос.
– Что ты называешь ложью? – притворно возмутился Атармарт. – То ли, что отец твой стал во главе нашего народа лишь благодаря выскочкам запада?
Едва тёмный повелитель успел договорить дерзкие слова, как в небе послышался треск уже готовой низвергнуться с небес молнии, а вслед за этим над землёй прокатился оглушительный раскат грома. В этот миг Тинвэрос ясно почувствовал, как предводитель тёмного воинства занервничал. Животный страх Атармарта был столь очевиден, что его не могла скрыть даже чёрная непроницаемая маска, за которой он прятал свой жуткий образ.
– Вижу что ты, как и твой отец, ещё и сегодня не научился решать дела самостоятельно, – злобно прошипел тёмный повелитель, пытаясь за своей лютой злобой скрыть суеверный ужас.
– А я вижу, что всё, что с тобой произошло на протяжении тысячелетий, до сих пор так ничему тебя и не научило, – сурово ответил Тинвэрос.
– Довольно бесполезных колкостей! – внезапно вскричал Атармарт, с опасением поглядывая на небо. – Не за этим я позвал тебя на разговор!
– Тогда говори, чего ты хочешь? – проговорил Тинвэрос с металлическими нотками в голосе.
– Мы оба хорошо знаем, что я такой же сын нашего народа, как и ты сам, – вновь злобно прошипел Атармарт. – И сюда я явился не истреблять свой народ, но возвратить себе право владычествовать над ним, так же, как в течение тысячелетий это незаконно делали ты и твой отец. А потому, чтобы не легла на тебя вина за многие жертвы, ты сразишься со мной один на один – без помощи твоих… – тут он запнулся и опасливо глянул на небо – западных покровителей. Пусть же тот, кто одержит верх в честном бою и получит право властвовать над Эсгалдором. 
– Тогда выбери оружие, и поскорее закончим этот спор, – решительно ответил Тинвэрос, быстро взвесив предложение врага.
– Мы будем биться с тобой насмерть, как это делали в древние времена, – бросил Атармарт полный ненависти взгляд на Тинвэроса. – Начнём с копий и если ни копьё, ни меч не решат исхода поединка, закончим кинжалами.
– Пусть будет так, – без колебаний согласился Тинвэрос и развернул коня.
Всадники разъехались в противоположные стороны и застыли друг напротив друга, пока их оруженосцы подбирали для них копья покрепче. Наконец Тинвэрос поднял свою пику вверх, извещая противника о готовности, и тот ответил тем же. И вот прозвучал протяжный сигнал нимлондского горна, а в ответ ему тут же сфальшивила орочья труба. В следующее мгновение всадники с копьями наперевес стремительно помчались навстречу друг другу. В тревоге за своего владыку эсгалдорцы, все как один, затаили дыхание… ещё мгновение и копья в руках соперников, с грохотом столкнувшись со щитами, с треском разлетелись в щепы. По рядам обеих воинств прокатился то ли облегчённый, то ли раздосадованный вздох.
– А ты явно покрепче своего никчемного отца, – надменно прокричал Атармарт Тинвэросу так, чтобы его все слышали. – И хотя мне не удалось отправить его к праотцам, но тебе уж точно не удастся избежать этой участи!
– Замолчи, и готовь своё следующее копьё! – гневно и столь же громко отозвался Тинвэрос.
Противники опять разъехались в стороны и получили от своих оруженосцев очередные копья. На этот раз Атармарту принесли пику, которая от самого конца древка до смертоносного наконечника была откована из единого куска стали. Тинвэрос заметил это, однако прерывать поединок не стал.
И вновь всадники во весь опор понеслись навстречу друг другу. Ещё мгновение и их копья с грохотом столкнулись со щитами, однако на этот раз не сломались. Выбитые из сёдел, соперники тяжело рухнули на землю. Разгорячённые кони взвились на дыбы и поскакали прочь. Лишь ценой огромных усилий оруженосцам удалось отловить взбешённых животных и хоть немного их успокоить.
Тем временем противники с трудом поднялись на ноги после головокружительного падения и обнажили мечи. Смерив друг друга испепеляющим взглядом, они начали медленно сходиться в смертельном поединке. Первый выпад был за Атармартом. Он размахнулся своим зловещим зазубренным мечом и неистово обрушил его на щит Тинвэроса. Ответ Владыки Нимлонда не замедлил, и завязалась жаркая схватка. Соперники осыпали друг друга сокрушительными ударами, и вокруг разносился такой звон, словно молоты нескольких кузнецов непрерывно молотили по наковальне. Пако беспокойно наблюдал за этим страшным, полным безудержной ярости поединком и ему казалось, что каждый удар по щиту Владыки Тинвэроса отдаётся болью в его чутком сердце. Тэльтинвэ и вовсе отвернулась в сторону, не в силах вынести ужасного зрелища. Закрыв побледневшее лицо руками, она безудержно плакала.
Долго бились противники на глазах у своих воинств, но настал момент, когда силы Владыки Нимлонда начали иссякать. Однако Атармарт наносил свои чудовищные удары без устали, словно для него долгого изнурительного поединка и не было вовсе. Видя, как Тинвэроса оставляют силы, он лишь злорадно ухмылялся и продолжал изматывать своего ослабевающего соперника. Вскоре Владыка Нимлонда уже едва находил в себе силы, чтобы увернуться от очередного ужасающего удара, потому как его щит был изрублен в клочья. Но Атармарт продолжал наседать. И вот тёмный повелитель нанёс сокрушительный удар, который разбил щит Тинвэроса пополам. В этот миг витязь Белого Города в бессилии упал на колени и уже готовился встретить свою смерть. И узрев у ног своих поверженного врага, Атармарт самодовольно рассмеялся. Во всеобщей тишине его зловещий смех был так ужасен, что у всех, кто его слышал, стыла в жилах кровь. Повелитель тёмного воинства был так самоуверен и беспечен, что даже отбросил в сторону свой щит и медленно подошёл к уже почти побеждённому сопернику. Заглянув жертве в глаза, он схватил свой меч обеими руками и, широко расставив ноги циркулем, занёс его над головой. Вся жизнь в одно мгновение промелькнула перед глазами Тинвэроса. Атармарт же не спешил, наслаждаясь упоительными мгновениями такого долгожданного триумфа, ибо ждал этого мгновения уже многие тысячелетия. 
И взглянув на свои когорты, застывшие в охватившем их ужасе, Тинвэрос из последних сил вскочил на ноги и, вынув из ножен кинжал, по самую рукоять вонзил его в грудь Атармарта. Раздался такой звук, словно клинок проткнул пустое железное ведро. От неожиданности тёмный властелин отшатнулся назад, выронив из рук свой меч, и недоумённо уставился на торчащую из его груди рукоять. Казалось, что он вот-вот рухнет замертво, однако, неожиданно для всех, над полем боя вновь раздался его ужасающий хохот.
– Ты оказался так же глуп, как и твой отец! – прогремел Атармарт утробным голосом. – Не в твоих силах убить меня, глупец!!! ВЕДЬ Я ДАВНО УЖЕ МЁРТВ!!!
С этими словами тёмный повелитель вытащил клинок из груди, повернулся к своему несметному воинству и, торжествуя, воздел его над головой. Тёмная рать тут же оживилась, а из её рядов раздалось озлобленное гудение и бряцанье оружием.
Пока Атармарт наслаждался своим торжеством, Эвингил взял под уздцы уже пойманного скакуна своего владыки, пришпорил коня и во весь опор поскакал к Тинвэросу. Оказавшись подле застывшего на коленях обессиленного государя, Эвингил на ходу соскочил на землю и помог подняться своему дяде на ноги. Тинвэрос с трудом забрался в седло, без промедлений пришпорил коня и направил его к стройным рядам своих когорт.
– К бою! – что есть сил прокричал Владыка Нимлонда, осадив жеребца перед застоявшимися без дела воинами и в эти же самые мгновения несметные полчища врага устремились на эсгалдорцев. Вновь заухали барабаны, а под ногами от топота несметного войска затряслась земля. Всюду раздавались злобные гиканья, заглушаемые орочьими трубами.
Говорят, что в минуты смертельной опасности в каждом воине открывается второе дыхание. Именно так и случилось с Тинвэросом в миг, когда над ним был занесён меч Атармарта, и то же самое произошло теперь, когда вражеское войско устремилось к эльфийским когортам. Сейчас Владыке Нимлонда уже некогда было обращать внимание на свои раны и ушибы, ведь целое воинство ждало его решительных и уверенных приказов.
– Копья во фронт! Сомкнуть ряды! – разнёсся над когортами суровый голос правителя Эсгалдора. В сей же миг ростовые щиты с изображением башен Белого Города сдвинулись в единый непроницаемый панцирь, а наконечники смертоносных копий устремились в сторону врага. Три центральных когорты – Туилиндо, Ломелиндэ и Минэрассэ, приготовились встретить стремительно накатывающийся вал вражеских полчищ. Даже беглого взгляда на поле боя было достаточно, чтобы понять, что на каждого воина Нимлонда приходится по шесть – семь, а то и все десять воинов противника. Но существовала вероятность того, что основную часть своих сил враг приберёг напоследок, ведь туман всё ещё клубился на подступах к Белому Городу, скрывая расположение сил вражеского войска.