Читая предисловие к "Детям Хурина", в котором Кристофер вкратце описывает события Первой Эпохи и напоминает о поединке Финголфина с Морготом, я внезапно удивился.
Вот прекрасно известный отрывок:
Когда Финголфин, Верховный король эльфов-нолдор, один поскакал к Ангбанду и вызвал Моргота на поединок, он воскликнул у врат: «Выходи, о ты, малодушный король, сразись собственной рукою! Житель подземелий, повелитель рабов, лжец, затаившийся в своем логове, враг Богов и эльфов, выходи же! Хочу я взглянуть тебе в лицо, трус!». И тогда (как рассказывают) «Моргот вышел. Ибо не мог он отвергнуть вызов перед лицом своих полководцев».
(пер. С. Лихачевой, и он не совсем соответствует оригиналу. В оригинале "Ибо не мог он отвергнуть
такой вызов перед лицом своих полководцев").
Удивление вызвал мой внезапный мысленный вопрос: "А почему, собственно, не мог?" Во-первых, понятия чести, доблести, ответственности, совести никак к "морготству" не относятся. Ни он, ни его присные не оперируют ими. Во-вторых, в чем могут усомниться его приближенные (Балроги? Саурон?), не прими он вызов? В его могуществе? Они майяр, и его природа и природа его власти им ясна. К каким последствиям мог бы привести непринятый вызов? Балроги бы дезертировали? Восстали бы, попытавшись свергнуть Моргота и посадить Готмога на трон? Звучит совершенно неправдоподобно.