19
« : 30/08/2016, 17:14:55 »
Свет Арды я увидел в лесу Бретиль, в первый век пленения Мелькора, и первым моим именем было Эрилос (от Eryn + lhoss – «шепот чащи»). В те дни мира и счастья, когда народ синдар процветал под мудрым правлением Тингола и Мэлиан, и Арда медленно залечивала раны, нанесенные Мелькором, казалось, что нас ждет чудесный праздник жизни и бесконечная радость открытий и созидания, совершенствования себя и мира вокруг, игр, любви, музыки и песен. Те дни мне кажутся сейчас волшебной сказкой, несбывшейся мечтой, жизнью, перечеркнутой возвращением Врага. Сломанный лук не восстановишь даже с помощью лучшего клея!
Ее звали Эллин («песнь звезд»). Ее темные глаза были подобны бездонным озерам, в завораживающей глубине которых мерцали таинственные светила Варды. Эллин была молчаливой, сдержанной, окружающие с трудом могли угадать ее мысли и настроение, в ней меня влекла загадка, неразрешимая тайна. Редко в ком я встречал столько терпения, любознательности и стремления вникнуть в каждый штрих, в каждую деталь того, что ее занимало. Надо ли говорить, как быстро и легко ей давалось любое дело, к которому она прилагала руки? Она чудесно рисовала, вышивала и творила изображения живых существ, деревьев, цветов и трав. Материалом могли быть природные краски, листья, веточки или кора, ей не было равных в нахождении неожиданных соответствий – в форме камня увидеть изгиб спины дельфина, в узловатых корнях – сплетенные кисти, в медленно кружащемся рыжем листе – ладью в океанском водовороте. Мы бродили в лесу Бретиля днями напролет тем летом, когда в деревьях, ветре и в воде Сириона уже ощущалась смутная угроза, исходящая с севера. До наступления осени Эллин желала увидеть море и навестить родню в Фаласе, и я с нетерпением ждал ее возвращения, предвкушая прогулки под тенистой сенью буков, вязов и кленов Бретиля при свете звезд, таких ярких после первых заморозков, когда воздух кристально чист.
Враг ударил внезапно и жестоко – две орочьих орды охватили Дориат с Востока и Запада. Тингол собирал воинство в Менегроте, чтобы ударить по восточной орде совместно с нандорами Оссирианда и наугримами. Мое сердце было неспокойно из-за Эллин, которая оставалась в Фаласе, но я выступил с войском синдар на восток. Между Арасом и Гэлионом завязалась битва, победа в которой стоила нам дорого, и еще дороже – нандорам, потерявшими Дэнэтора. Полчища орков полегли под нашими стрелами, мечами и копьями, но месть не могла утешить нас и заставить забыть о погибших друзьях. Обессиленный после битвы, я забылся в мучительном сне, и на рассвете, во сне, увидел Эллин, ее темные волосы убраны в косы, она улыбалась и была рядом, казалось, она вернулась ко мне и теперь никогда не покинет! Пробудившись, я взял быстрого коня и поскакал на Запад, в Фалас, куда двинулась вторая волна орков. Разоренные селения, пепел пожарищ предстали взору, повсюду рыскали отряды орков. Спасаясь от них, я достиг берегов Нарога, ища переправы. Там я и встретил несколько беженцев с севера, рассказавших, что враги вторглись в Фалас, оттесняя эльфов Кирдана к Гаваням. С большим трудом и риском я смог проникнуть в Фалас, передвигаясь ночью и, наконец, достиг селения Итильхабад на берегу севернее Эглареста, где жила родня Эллин. Удивительно, но орки не тронули это селение, избегая моря, и от родных я узнал, что Эллин три дня назад умерла.
Услышав о приближении орды, она попыталась с небольшой группой синдар народа Тингола вернуться в Дориат, но их настигли орки, и при бегстве Эллин была ранена отравленной стрелой в спину. Ее привезли к морю, но усилия целителей Итильхабада оказались тщетными, через несколько дней она угасла, так и не придя в сознание.
Ради чего было жить, если Эллин в чертогах Мандоса? Нанести урон врагу и умереть – вот и все что мне оставалось. Вместо имени Эрилос я взял себе имя Наур – огонь, подобно тому огню, который сжигал мое сердце. С горсткой смельчаков я нападал на отряды орков в Фаласе, нанося стрелковые удары из засады и делая ночные вылазки в орочьи лагеря, пока охота не началась уже на нас. Ближе к концу осени мы попали в засаду, возвращаясь после бесплодной вылазки. Мы бросились врассыпную, я закричал, стараясь привлечь внимание орков, и отступил к скалам. Когда колчан опустел, я стал бросать камни. Внезапно услышал шум волн за спиной – бежать некуда, сзади обрыв. Тогда я лучше управлялся с луком, чем с мечом, поэтому выход был один. Вот она - пучина моря, неподвластная Морготу и всем его тварям! Жди Эллин! Мы скоро увидимся в чертогах Мандоса! Такие мысли пронеслись, когда я бросился со скалы в море.
Но Ульмо не принял мою жизнь. Приливом меня выбросило на берег, я был обессилен и началась лихорадка. Силы восстанавливались медленно, я почти ничего не ел, скрываясь среди прибрежных скал. Если Валар вернули мне эту жизнь, значит, мне нужно понять ради чего. Дни пролетели, я узнал о приходе нолдор, о разгроме орков и осаде Ангбанда. Деяния нолдор вернули мне надежду на то, что враг может быть побежден. Запомнился праздник воссоединения, устроенный Финголфином – Мерет Адэртад. Хоть ничто не могло унять печаль в моем сердце, я пришел туда, чтобы узнать о владыках нолдор и о том, как бы я мог помочь в войне с Врагом. Мое сердце отозвалось, когда я увидел Финголфина и его сына Тургона – и в них я прозрел надежду Арды. Я последовал за Тургоном в Невраст, помогая в его деле, и затем в Гондолин. Душа моя продолжала страдать в разлуке с Эллин, но теперь у меня было ради чего жить – творить прекраснейший из городов Арды – ее белую жемчужину Ондолиндэ в ожерелье неприступных гор.
Просмотр сообщений
И кто приходит в Арду, рождается на Земле, то конечно вкушает плоды познания и добра и зла - и это наш выбор! и нам от него не уйти раз родились здесь :-) Наша душа порой подсознательно ищет экстремальный опыт, страх как и любовь притягивают желаемое, а пройдя через страх мы становимся сильнее. Со временем приходится свое понятие хорошо-плохо приводить в соответствие с хорошо-плохо с точки зрения Целого, если конечно мы верим во вселенский смысл. Как могла пунья Дурвасы расти, если его проклятия несли лишь зло? Видимо, индуизму свойственен монизм больше, чем дуализм?
И кто приходит в Арду, рождается на Земле, то конечно вкушает плоды познания и добра и зла - и это наш выбор! и нам от него не уйти раз родились здесь :-) Наша душа порой подсознательно ищет экстремальный опыт, страх как и любовь притягивают желаемое, а пройдя через страх мы становимся сильнее. Со временем приходится свое понятие хорошо-плохо приводить в соответствие с хорошо-плохо с точки зрения Целого, если конечно мы верим во вселенский смысл. Как могла пунья Дурвасы расти, если его проклятия несли лишь зло? Видимо, индуизму свойственен монизм больше, чем дуализм?