6
« : 16/07/2010, 06:46:16 »
ТЁМНЫЕ НЕБЕСА
Когда наступила ночь, я не знаю. Я шёл со свидания, краски заката были чисты, как в первый день творения, люди спешили по домам, чтобы пить, танцевать и смеяться под музыку.
Потом был гром. «Разверзлись хляби небесные» - это ещё преуменьшение. Такого ливня я не видел никогда: улицы мгновенно затопило, так что некоторые добирались вплавь. Да, как же хорошо, что и я пустился в плавание(что-то толкнуло меня, предчувствие нависшей скалы): не знаю, что потом постигло обитателей нашего города, только больше я про них ничего не слышал. Город превратился в загадочную опасную местность, по рассказам разведчиков там опасно было показываться. Что же там происходит? Думаю и по сей час, когда сижу вот так вечерами с выжившими у костра. Вечерами! Как будто бы есть утра! Говорю же, всё погрузилось во мрак, будто бездна иного, параллельного, мира обстала нашу землю, и теперь всюду ночь, вечная ночь.
Мы называем себя ОС, Отряд Спасения, потому что хотим спасти мир от тёмной бездны.
– Ну и денёк! Так мы вряд ли найдём источник с чистой водой.
Иван моет руки и начинает готовить, подбрасывая в костёр.
– Завтра, пожалуй, я пойду.
– Что это тебя толкнуло? Ты у нас единственный толковый водитель.
«Продолжай рассуждать, какой я водитель, - думаю я, а сам уже представляю манящий завтрашний день. – Ты ещё не знаешь, куда я пойду. И не узнаешь»
– Сам не знаю. Нельзя же всё время выезжать за чужой счёт.
Очевидная ложь, но Ивану не понять. С каких это, кстати, пор он стал играть какую-то роль, этот несчастный житель столицы, оказавшийся в наших краях в период Великого Дождя?
Ночь мерцает тусклыми огоньками, напоминая о фонарях, их нежном, уютном свете. В такую ночь мы, помню, долго гуляли с той, которая мне снится. Никто ведь не выжил из тех, кто остался, погибли все. И всё же у меня есть привычка думать, что мы когда-нибудь встретимся. Я даже придумал легенду, что её не было в городе, и преподношу это всем нашим женщинам, желающим со мной познакомиться. Всё меня отвлекает от воспоминаний, поэтому я стараюсь спать меньше, часто уединяюсь и представляю себя в те годы. Кому это интересно, кроме меня? Хочется написать стих или хоть что-то, но всегда останавливает мысль: ты стоишь посреди огромных просторов, вечная ночь над головой не услышит тебя, твой красиво зарифмованный поэтический вопль потонет в звенящей пустоте.
– Куда отправился? – интересуется Иван.- Знаешь, который час?
– Ага. Тень вышла на свою охоту. Но я вернусь. Я всегда возвращаюсь, ты это знаешь.
Иду по продуваемой ночным ветром дороге. Странные огоньки блуждают по болотам. Заброшенное здание напоминает мне мою жизнь. Там мерцает один из болотных огоньков, будто спятивший одиночка неусыпно жжёт телевизор. Хочется туда зайти. А, может быть, это шаровая молния? Нет, ну его, от греха подальше. Я иду, а сила моя уходит в воспоминания, будто лампада, горящая всё ярче и теряющая масло. Что-то искушает свернуть на магистральный путь, - мы никогда по нему не ходим, дорога на запад давно закрыта, а то, что под видом машин проносится по трассе, вовсе и не машины. Вот одна такая пронеслась рядом со мной, я видел как сверкнули глаза-рефракторы, и хищное рычание потрясло воздух. Но если не заступать за край проведённой краской полосы, чудовище не собьёт тебя, - таковы неписанные правила этого мира. Ещё одна. Ух! Но мне хорошо. На самом деле я всегда мечтал уйти, так вот, в никуда, в неизвестные дали. Воздух пахнет влажными травами, будто покрывало ночи соткано из мельчайших живительных капелек. Хочется бежать или петь. Каждый новый изгиб леса – и странные образы в мозгу переносят сознание в другие места: вот серое обширное здание советской эпохи, в котором навечно заблудились какие-то люди, и хочется пить белёсый свет коридоров до тошноты.
Почему некоторые воспоминания не уходят? Странная прихоть рассудка… Чёрт! Тень вышла на охоту, я вижу чёрное пятно на берёзе, будто ожог: это тень пятнает всё, чего касается. Ну, так вот: что же эти ненужные воспоминания так застревают в мозгу? Я хочу сейчас вспомнить лицо своей подруги и не могу; чувства остались, да, чувства остались, я помню всё, что у нас было, каждую минуту, а лицо… Зато лицо какой-то киноактрисы, которая мне даже не понравилась, я запомнил на всю жизнь. Есть ли в этом мире порядок! Но, как бы там ни было, пора спуститься в углубление между железной дорогой и трассой, я это делаю по образовавшейся привычке: если ты невидим, ты жив. Поезда пронеслись один за другим, но я-то знаю, что эти инфернальные чудовища вовсе не поезда. Каждый столбик с отметкой расстояния словно могильная плита: там томится чья-то душа, навеки пленённая страшным колдовством. Моя задача освободить эти души, в конце концов, почему бы не я избранный? Вот машина остановилась: двое вышли, зашли в кусты. Наверняка это бесы! Прячусь в кустах. Ну, так и есть! Приплюснутые искажённые лица, кого они хотели обмануть? Между прочим, вчера пропал один замечательный человек из нашей команды, наверняка его съели бесы. Им лень добывать в лесу пищу, даже лень собрать грибов, проще зажарить человека. А вот это стрекотание в траве мне не нравится. Можно избавиться от бесов, можно убежать, но от этих квазикузнечиков чёрта с два убежишь. Это не земная порода: что-то из дыры между мирами прёт на нашу бедную землю. Надо сваливать, хотя бы ползком. Проклятые бесы! Ого, как резко наступает здесь темнота: уже почти темно. Можно выпрямиться во весь рост и бежать. Бежишь, а материя здесь вязкая, ощущение, будто продираешься через стену. Ух ты, как их поцапали инфракузнечики, этих бесов! Они все дырявые, им уже не оклиматься. Да их уже скоро и не будет. Стоп! Идея! А что, если… Дикая идея, да, но… Ведь у этого живого существа, так похожего на машину, на котором они приехали, должен быть хозяин… А примет ли оно меня… Я ещё раздумываю, но ноги уже несут меня туда. Кузнечики насытились. Так. Ух, какая жуткая тварь!.. Ну, не бойся меня! Хм, удивительно, «салон» на самом деле панцирь, а внутри всё живое. Мне никогда не бывало так жутко, но всё же я ощущаю некую симпатию и подобострастную благодарность к этому могучему существу, которое могло бы меня расплющить в мгновение ока, но почему-то решило наладить со мной дружбу. Эй, эй я ещё ничего не говорил! Оно меня уже куда-то несёт, но куда? Странно, но интуитивное доверие к этому демоническому созданию успокаивает меня. Поворачиваю голову направо и вижу столпотворение у края параллельной трассы:странные существа, похожие на гигантских добродушных кузнечиков, но очень хищные, о чем-то переговариваются друг с другом. Они пойдут войной на человекоподобных созданий, как нам это уже давно известно, и мы, Союз Спасения, надеемся за это время пробраться на Запад, где, как нам интуитивно кажется, можно хоть как-то приспособится к условиям изменившейся жизни. Как надоела эта ночь, эти тёмные небеса над нами! Но выбора нет:если не можешь идти, заставь себя, ведь если не двигаться, умрёшь или тебя съедят. Вдруг один необычно большой кузнечик протянул лапу к моему монстру-автомобилю и сломал что-то. Мы остановились, и я поспешно вышел. Может, он меня не заметил, может, просто пощадил, - у чудовищ это бывает, но я поспешно убрался в кусты.
(...продолжение следует)