Сидевший под деревом смотрел вдаль, он не помнил себя,
он не знал других и все в мире было наполнено гармонией.
В тот миг перед ним появилось крылатая незнакомка.
- Я – фея – произнесла женщина - и должна выполнить три
твоих желания, но два я уже выполнила, загадай последнее…
Человек не стал спорить, последнее, так последнее:
- Я хочу знать, кто я такой…
- Смешно - произнесла фея – это и было твоим первым желанием…
…Человек, запрокинув голову, стоял на запыленном тракте, казалось тянувшимся из бесконечности в бесконечность, его невидящий взгляд был устремлен в высокое летнее небо, исполненное немыслимыми переливами оттенков лазури. Полуденное солнце ласкало лучами его лицо и кисти рук, прижатых к ушам, ветер по приятельски трепал седые волосы, но человек не замечал происходящего… он кричал… так долго, как только позволяли легкие, работавшие словно попорченные временем кузнечные мехи… Это был крик существа потерявшего все… даже больше чем все… потерявшего смысл и цель жизни, потерявшего воспоминание о прошлом и надежды на будущее… потерявшего себя самое.
Высоко над собой старец видел конденсирующиеся водяные пары, но не знал что это “облака”, глаза его ловили потоки лучистой энергии, испускаемые огромным желтым шаром, но он не понимал, что это такое, его посеченная частой сетью морщин кожа ощущала порывы перемещавшихся воздушных масс, но в разуме не было слова “ветер”
Не было ничего… Точнее было все то, что принадлежало не ему. Чужие эмоции и лица, извивающиеся в судорогах изменяющейся реальности и перетекающие одно в другое, порой в безумной пляске образов возникали видения мест и событий которые, не породив отклика узнавания сменялись чем-то еще. Существо оставшись наедине со вселенной не выдержало потрясения… Странник прижал колени к груди, обхватил их руками и свернувшись позу эмбриона учащенно задышал… Бритвенно острые осколки битого стекла - все что осталось от его некогда обширных знаний… Они раз за разом впивались в сжавшееся сознание, кромсали его трепещущее на грани смерти естество…
С болью сопровождающей человека приходящего в мир при рождении в пустом сознании сложился первый вопрос, потянувший за собой бесконечную череду схожих … “где я?”… “кто я?”… “когда я?”… Корчась в мучениях и раздирая в кровь вески он извивался в дорожной пыли, но не мог ничего поделать с собой… старец страстно желал вернуться обратно во тьму беспамятства, с кровью вырвать из головы мерзкие осколки прошлого, но с каждым ударом сердца образы становились лишь красочнее, приобретали глубину, наполняясь запахами и ощущениями
“…кто я?...”
…и он видел…
…юродивого, копошащегося на зловонной помойке в бесплодных попытках найти хоть что-то подходящее для прилипшего к позвоночнику голодного брюха… Потом еще предстояло отбить свои с трудом найденные крохи от своры голодных собак, живущих поблизости… собак смотрящих на костлявое тело голодными глазами, и прекрасно понимающих, что это тело уже никуда не денется. Впереди четвероногих ждало пиршество… и юродивый тоже понимал это…
“…он… это я?...”
…за уставленном яствами достарханом седели мужчины в длиннополых халатах из тонкого шелка, расшитых золотом и украшенных драгоценными каменьями. Пред ними, услаждая взор и дурманя голову кружились танцовщицы, блеск украшений которых мог соперничать лишь с их красотой… в наполненном дымом кальянов воздухе растекались легкие мелодии ласкавшие слух, а проделки дурачащихся шутов умиляли взгляд… Со смехом присутствующие провозглашали тосты-пожелания долголетия и мудрости в честь человека, сидящего во главе стола, человека пальцы которого были унизаны золотыми перстнями с самоцветами, а голову венчала снежно-белая чалма султана.
“…или я… это он…”
…у крепостной стены, стараясь укрыться от немилосердно палящего солнца, в хиленькой тени чахлых деревьев сидел калека. В его растрескавшейся от времени деревянной плошке для подаяний одиноко покоилась медная монета самого мелкого достоинства, оброненная еще накануне закутанным в рясу странствующим монахом… Сегодня был плохой день, все жители города отмечали праздник середины лета и даже за крепостные стены доносился рев возбужденной толпы когда на центральной арене города проливалась горячая кровь очередного гладиатора… Вот на дороге со стороны Врат Монархов послышался грохот колесницы и нищий подобрался, видимо кто то из вельмож пресытившийся кровавой оргией творящейся на арене ревом удалится в загородное имение чтобы предаться оргиям другого рода. Быть может, он одарит убогого мелкой монеткой если подползти к краю дороги… Механическая колесница с грохотом промчалась, мимо оставив калеке лишь горький полынный запах сгоревшего топлива, да кашель от поднявшейся дорожной пыли… Когда-то подобный механизм искалечил его ноги, Великие могли бы исцелить его, но им было безразлично… Калека поднял голову и узрел уходящую в зенит башню из стекла и стали
- Будьте вы прокляты – тихо прошептали бескровные губы - … будьте прокляты… - глаза старика наполнились слезами…
“…кто из них я?...”
…Над степью укутанной белесыми клубами утреннего тумана пронесся призывный звук боевого рога, ему отвечали сотни подобных звуков по всей ширине долины. Огромная армия разворачивала свои порядки для финального сражения… тысячи бойцов в объединенном воинстве десяти королевств как один человек двинулись навстречу противнику постепенно ускоряя шаг, пока не перешли на легкий бег… Впереди словно непреступный гранитный утес выстроились боевые порядки противника…
Воздух над долиной искрился и переливался всеми цветами радуги, подражая далекому северному сиянию, но воинов бегущих навстречу смерти или победе не слишком удивляло происходящее, многие понимали, что напряженность магических полей поднятых высшими магами и вызывает эти восхитительные явления… Стрелы и катапульты были бессмысленны в этом бою, все решит честная, благородная сталь в твердой руке... только так и не иначе. Тем временем волна атакующих докатилась до первой линии обороны и над равниной пронесся грохот сшибки щитов о щиты, сменившийся криками и стонами раненых и умирающих. Волна атаки отхлынула оставив в порядках защитников кровавые буруны. Кровь нападающих и обороняющихся смешавшись окропила изумрудно зеленую траву… в первый но не последний раз в этой битве… воин по рукоять вонзивший топор в грудь противника огляделся по сторонам и раскатистым рыком вновь ринулся в гущу сражения…
…И снова… и снова… и снова…
Тело человека билось в дорожной пыли, извиваясь в агонии смерти и муках рождения… сотни прожитых чужих жизней промелькнули перед ним, еще сотни виднелись впереди…
“…хоть кто-то из них я?...”
Муки тела и разума оборвались также внезапно, как и начались, и старец, пошатываясь, с превеликим трудом встал на ноги. Его грудь судорожно поднималась и опадала от невозможности надышаться всласть. Обхватив руками плечи, существо сошло с торного пути и двинулось через лес, теперь в его разуме кружились некоторые слова, но это приносило еще больше мучений - слова были пусты, как пересохший бурдюк неосторожного странника пустыни, они не имели смысла и жаждали наполнения… и эта раздирающая душу жажда сводила с ума.
Неуверенно ступая по колдовскому лесу… “да… - ощущения нежданной радости обрушалось на человека - именно *колдовскому*…” Одно из слов-понятий кружившихся в голове обрело желанный смысл, и боль слегка утихла… Колдовской лес словно был рад вторжению существа, как радушный хозяин спешит приветить незваного, но симпатичного гостя, так и древний лес, разросшийся на многие мили прокладывал перед идущим тропинку, заботливо отводя ветви деревьев с “верного” пути и смыкая ряды стволов, если гость пытался по наивности свернуть “не туда”. Для старика не были известны понятия “верного” и “неверного”, он просто шел туда, куда его вели.
Наконец полог зеленого шатра леса сотканный из тонких игл голубых елей слегка приподнялся, и царство запахов хвои, любопытствующих беличьих мордочек, трелей птиц и величественных оленей осталось за спиной путника. Перед старцем высился замок, высокие шпили которого купались в потоках яркого пламени щедро отпущенного полуденным солнцем, ухоженный сад, разбитый вокруг замка, гармонично дополнял строгие каменные линии величественного строения. Путник был восхищен, он не видел ничего подобного… или видел… *да или нет*…
“Ты знаешь… монета выбора всегда становится на ребро и лишь воля вставшего пред выбором заставляет ее пасть на орла или решку… в том случае, когда воли и силы достанет…”
Старец вздрогнул… Это его слова?… *да или нет*. Уютный мир замка, которым он только что восхищался за мгновенье утратил краски и ледяной ветер боли вновь принялся терзать странника, а солнце, такое доброе всего лишь секунду назад, больше не приносило радости, его обжигающие лучи пронзали плоть насквозь и путник спешит укрыться под высокими арочными сводами полутемного холла замка…
Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, линия Лампа (продолжение)
- Здравствуй добрый человек - приветствует вошедший дворецкого и не понимает чем вызвана мимолетная белозубая улыбка на лице встречающего. Небрежным движением руки ему указывают дальнейший путь вглубь замка и путник идет, повинуясь выбору который был сделан не им.
В огромных залах, через которые проходил старец, ему всюду виделась неразлучная пара - тишина и пустота… лишь иногда до него доносилось приглушенное расстоянием потрескиванье огня факелов, не дающее абсолютному запустению и покою прокрасться в непокоренный врагами, но сдавшийся беспощадному времени замок… Быть может это конец пути и он, как и этот каменный колосс, уже вступил в свой последний бой за отмеренные секунды существования… Быть может он уже проиграл этот бой и не заметил смерти.
Тело живет в силу привычки, ослиного упрямства и уверенности в собственном бессмертии, пока не найдется некто способный раскрыть слепцу глаза… Старец почти жаждал этого - встретить кого угодно, пусть даже это будет смерть… Слишком тяготило внезапно нахлынувшее чувство одиночества и чуждости окружающему, но вокруг разливалась лишь гулкая пуста… залы, комнаты, галерей, лестницы… Сколько их осталось за его спиной… Нет ответа - он не считал…
Отчаявшись найти выход из каменного кишечника переваривающего его сущность путник метался средь проходов, в надежде что интуиция и инстинкты попавшего в западню зверя помогут найти выход из лабиринта… хриплое дыхание и стук подошв о гранитный пол… стаккато пульса… отчаяние… Старец закрыл глаза… В этом мире все было бессмысленно, он пришел слишком рано или опоздал на встречу с судьбой и теперь должен… Что должен? Кому должен?… Должен.
В окружающем мире что-то изменилось или изменение произошло в самом существе, здесь даже самая ничтожная цель служила ключом для выхода из лабиринта пустоты… так хозяева замка отсеивали тех, кто являлся от нечего делать… Безразлично, он нашел выход… в приемную?
Круглая комната была заставлена столами и креслами всех возможных форм и размеров, словно неизвестный декоратор пытаясь угодить вкусам каждого из своих многочисленных критиков поспешил запихать в *шедевр* рук своих всего и побольше, ни капли не заботясь о сочетании не сочетаемого… Здесь колченогий табурет с облезающей краской соседствовал с массивным столом из красного дерева, напротив плетеного из ветвей ивы кресла-качалки возвышался поджарый кульман, а кружок никелированных барных стульев словно в верные стражи охраняли покой дремлющего монарха роль которого в этот раз досталась учебной парте… Закончив осмотр помещения старец с трудом протиснувшись меж баррикад мебели приблизился к единственной двери… его интерес вызвал набор символов вывешенных около двери. Путник напряженно всматривался в переплетение линий пытаясь проникнуть в смысл чудной вязи. Что это? Охранный символ или просьба не беспокоить? Он щурился до рези в глазах, пытаясь постигнуть смысл существования символов и спустя пару минут напряженного разглядывания, в его голове с грохотом лавины обрушалась очередная преграда… Сознание наполнилось символами и их сочетаниями… Буквы складывались в слова, а слова в фразы, фразы приносили знание…
“…возможно я найду здесь то что мне необходимо… всего лишь заполнить Прошение…”
Человек осматривается вокруг и замечает оставленные кем-то принадлежности для письма, они навивают странные воспоминания… некогда руки старика могли выводить символы, черт возьми, он помнил ощущение шершавой влажной поверхности глиняной таблички и острые грани ребристого каменного стилуса на своих ладонях, помнил слабое покалывание интерфейса галоклавиатуры на кончиках пальцев…. И вновь человек не мог понять какое из воспоминаний принадлежит ему… и боль нахлынула с новой силой, заставив его охватить голову руками и закрыть глаза, чтобы не вносить третий элемент реальности в противоборство существующих воспоминаний. Человек со сдавленным стоном рухнул в ближайшее кресло… “нет я могу… и сделаю”.
Когда сердцебиение слегка унялось странник взяв гусиное перо, неподвижно замер на самом краю, обитого мягкой парчой кресла бездумно вглядываясь в глубину голубовато-белого листа бумаги, пахнущего хвойным зимним лесом. Сейчас его занимало только одно всепоглощающее желание - все что угодно, только бы не потревожить призраки чужих жизней, наполненных опустошающей болью… и ненавистью, но интерьер приемной уже расплывался перед его глазами…
Очередное слово-понятие наполнилось смыслом, и существо ощутило на коже лица покалывание почти неощутимого холодного ветра. Крохотные кристаллы замерзшей воды, медленно таяли на его ладони, воздетой к тяжелому низкому небу, затянутому кучевыми облаками из которых непрерывным потоком валили хлопья снега… Зима властвовала над этим пустынным краем, исполненным суровой первобытной красоты, и снегопад, как верный паж своей величественной повелительницы, бережно укрывал пуховым одеялом безлюдный мир, замерший в ожидании прихода весны… Старец улыбнулся, чувство удовольствия теплой волной растеклось по всему телу, когда очередная песчинка заняла место, определенное ей и только ей, в некогда стройной картине мироздания… Старец, с легкой светлой грустью, неожиданно наполнившей сердце покинул воспоминание, в котором не было крови, боли, страданий и с глубоким вдохом ловца жемчужин, пробив тонкую пленку сегодня-сейчас вынырнул на поверхность реальности.
Лист бумаги лежал на прежнем месте…и он был чист, также чист, как и сознание существа, только делающего первые робкие шаги на бесконечном пути обретения Знаний… лист был чист, он не содержал символов при помощи которых разумные, передают истории их жизней и свою мудрость тем, кто придет после них,… но в то же время на его поверхности метались тени… нет… даже тени теней, зыбкие и пугливые создания, порожденные союзом трепещущих языков пламени и легких потоков ветра, гулявших под сводами огромных залов замка, среди высоких дорических колонн, поддерживавших его крышу. Эти тени когда-то говорили с ним… или это тоже только лишь кажется.… Были ли это тени?... Быть может, с ним говорил ревущий поток всепоглощающего предвечного огня, запертого в жерлах дымящих гор или он внимал нагоняющим сон, негромкому журчанию лесного родника… или это был ветер с которым он летал в поднебесье?...
“…я не помню… я не вспомню?…”
Осторожное движение кончика пера по девственно чистому листу не оставило не какого следа
“…нет не так… нужно еще нечто третье…”
Осмотревшись гость подмечает склянку заполненную темно-фиолетовой жидкостью, но нужно ему не это, среди остальных вещей его взгляд натыкается на нож для заточки перьев и старец удовлетворенно кивает, еще не до конца осознавая что именно он собирается предпринять
“…именно то, что нужно…”
Короткий взмах остро отточенного лезвия и на ладони левой руки скапливаются капли крови. Когда-то он писал кровью или требовал от остальных писать этими вечными чернилами… так было.
Проходит еще около получаса…капли крови капают с кончика потрепанного гусиного пера, оставляя среди криво выписанных символов ажурную вязь клякс… и очередной лист с негодованием отметается в корзину для мусора… Чернила периодически заканчиваются и ладонь приходится резать снова и снова, человек понимает, что это всегда было его проблемой… Он пытался оставлять напоминания о событиях его жизни с помощью татуировок или надрезов на коже, но то и другое стиралось… одновременно с памятью, не раньше и не позже.
Наконец буквы становятся почти читаемыми, но что писать… существо с дрожью осознает что не представляет как выглядит… Путник встает и стараясь ступать потише движется вдоль стен приемной, пока не достигает овального зеркала из полированного темного серебра заключенного в раму, стилизованную под срез ствола дерева… от туда на него холодно взирает незнакомец одетый в халат истинный свет которого давно утрачен под многочисленными слоями дорожной пыли, но не это пугает человека, свою одежду он видел и раньше, но лицо… мертвенно бледная кожа, острые хищные очертания, скул и носа, заостренный подбородок и миндалевидные глаза с вертикальными зрачками цвета спелого меда на красном фоне стекловидного тела и тонкая линия плотно сжатых губ готовых в любую секунду сложится в презрительную усмешку или нейтральную улыбку. Незнакомец из зеркала протянул руку к тонкой грани разделяющий миры и коснулся ладони странника лежащей по эту сторону зазеркалья.
Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, линия Лампа (продолжение)
- Ты/я вновь пришел… и вновь не знаешь зачем…
- Я/вы пришел, чтобы вспомнить…
- Глупо… ты/я появляешься здесь каждый день, и каждый день не знаешь чего хочешь от жизни. Все что было тебе/мне дорого до того как владыка эфритов высыпал на головы грешникам семена гнева своего теперь обращено в прах… хотя прах подразумевает нечто существовавшее. На самом деле все не так… то, что мелькает в твоей/нашей памяти в момент просветления никогда не существовало, слышишь, этого не было… Всего лишь сон… привыкни… смирись… Но нет, ты/я раз за разом приходишь сюда в поисках выхода от сюда, чтобы уйти не с чем, стать еще более опустошенным… и каждый раз мне/нам приходится говорить одно и тоже… - холодные слова отражения сводили старца с ума, выбивая реальность из под ног, словно бы это был бред, в котором путник спорил сам с собой и еще сотнями других сущностей… - Вспомни как все начиналось, как велик был наш народ, когда за одну ночь каждый мог по мановению руки возвести средь пустыни город и до восхода солнца вновь развеять его, заставить луну двигаться вспять или превратить бархан в оазис… Мы могли многое и знали цену равновесию… это было ошибкой… это несло страдания…
Кому нужны были законы и порядок в природе? Кто не пытался обратить их против нас?… *Три желанья освободителю*… Горькая шутка, твоя/наша издевка над самими собой, тогда это казалось забавным, назвать *освободителем* рвущегося в твой/наш дом незваного гостья… Так вспомни сколько времени понадобилось Желающим чтобы сложив два и два понять – третьим желанием должно быть *принеси мне другого джина*… законы, то что мы/ты сочли благом разрушало нас/тебя изнутри… ТЫ хочешь чтобы все повторилось? Ты уже забыл первый День Гнева настолько, чтобы алкать его повторения, это единственное, что не стоит забывать во имя памяти тех чья жизнь растворена в нас/тебе… Смотри же, о недостойный… - отражение в зеркале подернулось мелкой рабью стирая контуры собеседника и на его мессе возникло окно в прошлое… в воспоминания тех кто уцелел…
…в кокой-то мере им повезло, если жизнь после ЭТОГО можно назвать везением, но все же… Джины были слишком привязаны к миру чтобы отгородиться от всего происходящего за стенами своих жилищ. Они видели становление расы людей, в чем-то помогали, в чем-то мешали, и казалось, что так будет продолжаться вечно… К несчастью только лишь казалось.
В один далеко не радостный век человечество в гордыне своей отбросило руку идущих рядом… дивный народ, гномы, драконы… все они стали не нужны, превратились из добрых или не очень добрых соседей в героев сказок, кто-то раньше кто-то позже… от судьбы никто не ушел обделенным, все получили поровну. Конечно же средь многих нашлись единицы пытавшиеся сражаться с реальностью, заявляя о своем существовании с позиции силы, но тщетно, скорлупа рационализма и неверия защищала смертных лучше любого щита.
*Этого не может быть по тому, что не может быть никогда*… универсальная формулировка отрицания объективной реальности, против которой пасовали могущественнейшие из магов и древнейшие из драконов… им просто нечего было противопоставить разорвавшим связь времен людям… Так было в начале, когда в хрупкой чаше мира появилась первая, почти не видимая для глаза трещина… с годами их число возрастало, и вроде бы все оставалось по-прежнему, так же светило с полуденных небес яркое солнце, так же бились о непреступные скалы косые струи дождя и сезоны шли чередой… но в разбитую чашу начинало просачиваться нечто пришедшее из вне… то что собравшись в достаточном количестве породило День Гнева…
Джин смотрел на внешний мир глазами ушедшего за грань… и не хотел верить глазам своим. Старец ожидал что все случится ночью в самый темный час, когда терзаемые бессонницей всем телом ощущают пробуждения чего-то… нет не доброго и не злого, безразличного и иного… как смерть, но ЭТО произошло утром. Над горизонтом разгорался обычный восход, ни чем не отличавшийся от тысяч других, что были прежде. Солнце величественно вставало над горизонтом одаривая всех страждущих теплом и светом, упругие звенящие струны словно ласковые руки матери равно ласкали каждого из живущих, уже вставших и еще спящих… но вслед за дневным светилом из за горизонта пришла другая волна… аморфная масса без формы и цвета пронеслась над землей разрушая все на своем пути… форма была только помехой для Вспышки. К каждому из разумных она приходила в том виде который существо могло принять и которому могло подчинится… кто-то видел очищающую вспышку рукотворного ядерного пламени, другие с ужасам взирали на падающей хрустальный купол неба с зияющими лакунами на месте осыпавшихся планет и рисунков созвездий, третьи корчились раздираемы стальными когтями демонов… Ведь смысл был не просто в убийстве, но в максимальном изменении сознания умерщвляемой материи, адаптации ее под свои нужды… так степной пожар поглощает спелые колосья нив обращая их в острова ярого пламени, так и Вспышка задувая свечи чужих жизней использовала мертвый воск для дальнейшего роста…
Старец смотрел сквозь чужие зрачки на преображающуюся картину реальности… и чувствовал как задыхается… В глубине зеркала не было места жизни, не было места смерти… не было место не одному из привычных понятий… все поглотила бесформенная волна…
С трудом отведя глаза в сторону джин прохрипел:
- Хватит, довольно. остановись… я/ты пришел не за этим… То что произошло каждый из джинов носит внутри себя, так глубоко как достает сил, я/вы уже не называем друг друга по именам, здесь в личных идентификаторах нет смысла, но сейчас там за пределом стен лампы рождается новый мир и наш долг помочь реальности оправится… если ты/вы не желаешь этого, позволь выйти мне…
- Глупец, благодаря жертвам наших братьев, что вплели свои жизни в хладную медь стен наш/твой мир защищен от того, что снаружи… и так будет до конца времен, стоит лишь на миг открыть тропу во внешний мир и защита падет… я/мы не позволим чтобы безумие одного стало причиной гибели многих, да и что ТЫ ожидаешь найти снаружи…
Старец напрягся, наконец тот вопрос ради которого он пришел был задан… если он найдет ответ возможно ему позволят пройти, на свой страх и риск, но прежде нужно понять что от него хотят услышать… Осторожно подбирая слова путник произнес:
- Я хочу понять, что произошло и как этому противостоять, как бы не были крепки стены нашего мира, рано или поздно выживший снаружи Желающий может попытаться получить положенное по законам, которые ему не в силах отменить или превозмочь… это будет конец…
Томительные интервалы времени в ожидании ответа… джин чувствовал как светящиеся песчинки-секунды одна за другой, покидают его ладони и сливаясь в непрерывный поток, уносятся в бездонный колодец минувшего, оставляя лишь яркий след в зияющем черном провале… Существо слегка качнуло головой, пытаясь урезонить выводок мыслей в своей голове… Его отношения со временем всегда были… непростыми… эта капризная стихия, словно дикая кошка джунглей, то позволяла провести ладонью по мягкой шкурке, то вздыбив шерсть на загривке с выпущенными когтями хищно прижав уши к голове бросалась на дерзкого, посмевшего вторгнутся в ее заповедные охотничьи угодья - дебри леса, где словно мухи в расплавленном янтаре увязали уже живые и еще мертвые.
…ожидание завершилось…
- Ты не получишь разрешения выйти… оставь эти каждодневные попытки угадать правильный ответ ибо его нет в природе. Решение вынесено давно, и не тебе/мне обсуждать его верность и правомочность, а теперь уходи, я/мы не в праве отобрать у тебя свободу, но воспоминания будут удалены ради общего блага. Мы не просим тебя остановится и не требуем подчинения ибо этого разговора не было, как не было десятков подобных ему…
Отражение в зеркале исчезло, вслед за ним исчезло само зеркало и приемная… джин ощутил как пустота охотившаяся за ним в лабиринте победно взревев бросилась на желанную добычу…
…Человек, запрокинув голову, стоял на запыленном тракте……
Этот тракт, этот лес, этот замок… всего лишь этапы пути ведущего… в никуда или все же куда-то ведущего …Старец не знал ответа, не помнил он и того, кто указал ему путь… тракт, лес, замок, тракт, лес, замок, тракт, лес… есть ли начало у кольца и есть ли ему конец… и как разорвать порочный круг ставший частью его повседневного существования, ведь чем дольше он идет торной дорогой, тем сложнее становится сделать шаг в сторону,… а вечность так же как и всегда пахнет нефтью…
МАСТЕР: Кириан и Авриэль, я вас временно замораживаю за непосещаемость.
линия: БЫВШИЙ ОКСФОРД (Снусмумрик и Динь)
Снусмумрик не успел отряхнуть весь иней. Здание неожиданно дрогнуло. Костёр погас. Откуда-то издалека донёсся нарастающий гул... вой... рёв.
- Это что за... - было последнее, что успела сказать Мари.
Всё вокруг ослепительно засияло и покрылось голубым пламенем. Снусмумрик ощутил, как в его кожу впиваются иглы смертельного холода, но Масло Чёрных Подснежиков держало удар. Чего нельзя было сказать о всём остальном. Стены и потолок вдруг стали прозрачными и хрупкими, как крылья стрекозы, а затем истаяли, словно бумага в огне, и превратились в облако алмазной ледяной пыли.
Спустя минуту здание окончательно исчезло. Снусмумрик стоял теперь в центре сверкающей синей струи... или луча... сплошного холода, который наискось проходил сквозь землю и исчезал в небе. Вокруг стремительно разваливалось то, что ещё осталось от Оксфорда после Вспышки.
Закончилось всё так же внезапно, как и началось. Снусмумрик вдруг обнаружил, что находится на плоской равнине, засыпанной белой пылью. Прямо перед ним стояли две голубоватые ледяные статуи, которых в прошлом звали Алиса и Мари.
- Ворота Синей Вечности открылись где-то. - произнёс мрачный голос за спиной Снусмумрика.
Тот обернулся. Вокруг было пусто и тихо.
И вдруг над головой Снусмумрика засмеялись. Это оказалась Динь. Она висела в воздухе и хохотала от души.
- Ну, а ты кто такая? - устало спросил Снусмумрик.
...Динь смеялась. Так, как не смеялась уже очень давно. Душа её ликовала.
Город был сметён. Всё! Нет его больше! Те две, что прятались - замёрзли. Наверное, ещё живы, но надолго ли? Какие они симпатичные во льду! Королева будет довольна, скоро у неё появятся новые помощницы, уж она-то проследит!.. А ещё открылся Путь, Дверь, они теперь могут не ограничивать себя "здесь и сейчас"!..
И тут прозвучал голос. Звучал он устало и глухо.
- Ну, а ты кто такая?
Динь отпрянула. Пригляделась.
Она ещё слабо различала оттенки холода. Ей показалось, что ожил кусок льда. Удивлённая фея подлетела поближе.
Муми-Тролль
- Кто здесь?
Муми-тролль поднял голову. Ледяная Дева, лежащая на камнях, зашевелилась и медленно встала. Выглядела она ужасно. Кровь, вытекающая из пустых глазниц, стекала по её щекам и капала на платье.
- Кто здесь? - повторила Дева.
- Я... Муми-тролль. Помните, мы встречались с вами раньше. Я ещё спросил вас, как дойти до сада с яблоней.
Дева медленно повернула голову его в сторону.
- Я помню тебя. - сказала она. - Я вижу тебя.
Муми-тролль вжал голову в плечи, бессильный что-либо ответить и тем более бессильный убежать прочь.
- Я вижу тебя. Тебе холодно. Я снова вижу холод. - Дева запрокинула голову, уставившись пустыми глазницами в зенит, где Ворота Синей Вечности пожирали осколок солнца. - Как это прекрасно, что где-то ещё есть холод.
Муми взорвался. Его разум просто не выдержал такой нагрузки.
- Да ты с ума сошла! Где-то, говоришь, ещё есть холод? Дура! Я скоро подохну от твоего проклятого холода! Будь проклят холод!
Резкий взрыв сменился столь же внезапной тишиной.
Тихо-тихо, под нос себе Муми-тролль приговаривал:
- Да, всё умрёт. Всё должно погибнуть. И я тоже погибну. Фрёкен Снорк погибла. Мама погибла. Папа погиб.
Он поднял голову и посмотрел на Деву:
- Ты знала фрёкен Снорк? Ничего ты не знала. Слышишь? - Муми опять перешёл на крик. - Ничего, кроме своего Моррова холода!
Он схватил тот кусок льда, которым выковыривал глаза Деве, и, вскочив, бросился на неё.
- Я убью тебя, Моррово отродье!
Не добежав трёх шагов, он споткнулся и упал ничком. Некоторое время он лежал без движения. Потом перевернулся на спину, беззвучно хохоча.
- Всё бесполезно! - промолвил он сквозь смех.
Ледяная Дева подошла к Муми-троллю, встала на колени и склонилась над ним. Кровь на её лице быстро замерзала , превращаясь в потрескавшуюся корочку.
- Я и есть холод. - сказала она. - Я всегда приходила в середине зимы.
Она положила свою белую ладонь на лоб Муми-троллю, и он почувствовал, как по его коже растекается прохлада. Эта прохлада была смертельной, но вместе с тем она была настоящей. Это была прохлада волшебной зимы. Муми-тролль перестал ощущать боль от своих ран.
- Я вижу здесь только тебя. Ты здесь последний, кто знает мой холод. - продолжила Дева. - Вокруг ничего нет, сплошная голубизна. Тебя тоже скоро не будет. Покажи мне дорогу отсюда.
- Я слышал что-то про Ворота Синей Вечности. Ты не знаешь, что это?
- Я слышала это слово однажды, в вое волков в глубине одиноких гор. - ответила Дева.- Ворота вокруг нас. Я не знаю, что они есть.
- Я слышал от Хрустального шара, что лишь настоящий холод может отпереть эти ворота. - сказа Муми-тролль. - Он сказал, что мне нужен тот, кто несёт ключ. Может, это ты?
Ледяная дева засмеялась. Муми-троллю показалось, что ладонь, всё ещё лежащая на его лбу, превратилась к кусок льда.
- Ворота Синей Вечности не надо отпирать, Муми-тролль. Они уже открываются вокруг нас. Они поглотят нас, если мы не уйдём отсюда, сейчас, немедленно! Покажи мне дорогу отсюда!
- Не знаю, где точно. Я вообще ничего не знаю. Знаю только, что когда произошла ВСПЫШКА, Снусмумрик, мой друг, был жив. Я хочу хотя бы ещё раз повидать его.
- Снусмумрик... - промолвила Дева. - Это который в зелёной шляпе? Где он? Опиши мне место, Муми-тролль. Я ничего не вижу, я только чувствую линии холода! Мне нужен ориентир, какой угодно!
- Когда я видел его в шаре в последний раз, он сидел на яблоне. На яблоне в прекраснейшем саду, какой я только видел.
- Сад. - сказала Ледяная Дева. - Яблоня. Сад. Яблоня. Снежинка.
Она улыбнулась, обнажив полупрозрачные ледяные зубы.
- Вижу... - выдохнула Дева, усыпав лицо Муми-тролля инеем. - Держись.
Одинокие горы вздрогнули. Это Ворота Синей Вечности наконец перебороли свет и раскрылись настежь. Всепоглощающая волна низринулась с небес, разгоняемая взглядом Дракона, и обрушилась на долину ледяной девы. Обрушилась на весь мир Муми-тролля.
- Поехали! - крикнула Дева Муми-троллю в ухо.
Воздух вокруг них взорвался ураганом из снега. Тугие полотна пурги спеленали деву и Муми-тролля и прогрызли дыру в ветхой ткани пространства. И вовремя. Чудовищная волна ударила в дыру и выкинула маленький кокон пурги в неизвестном направлении. Муми-тролль ощутил страшный, и при этом чудовищно нереальный толчок, вокруг него закрутился хоровод мелькающих картин. На мгновение ему показалось, что он видит Снусмумрика, стоящего почему-то на костре, но тот моментально затерялся в вихре.
Кокон пурги распался, не выдержав напора волны. Муми-тролль начал падать в бесконечность, но Ледяная Дева дёрнула его за руку и хоровод остановился. Муми-тролль по инерции несколько раз обернулся вокруг своей оси, и рухнул.
На мягкую траву.
Рядом с ним, прямо под яблоней, приземлилась Ледяная дева.
***
Всё это перемещение не избежало внимания Снежной Королевы.
Русалочка
В трюме корабля что-то громко затрещало. Русалочка вздрогнула. Палуба задрожала и слегка накренилась. Это льды, расширяясь, сдавливали корабль. Из трюма опять донёсся громкий треск ломающегося дерева.
Русалочка схватилась за поручни и попыталась поднётся, но снова шлёпнулась на палубу. Сначала ей показалось, что она подскользнулась. Потом - что её не держат ноги.
А потом она увидела, что из-под подола её платья выглядывает плавник. У русалочки больше не было ног, у неё снова был хвост. Она ошалело смотрела на него несколько секунд, смотрела бы и дольше, но в трюме что-то оглушительно щёлкнуло - давление льда победило и корабль стал разваливаться на части. Палуба, на которой русалочка сидела, опрокинулась и она, закричав, скатилась на лёд.
Тот факт, что она закричала, русалочка осознала несколько позже. Магия, созданная морской ведьмой, прекратила своё существование.
Рядом с русалочкой рухнула мачта, и её накрыло парусом, как саваном.
Маленький принц медленно шёл по направлению "Прямо". Его друг на смешной машине говорил, что там должно быть море.
Что-то мешало видеть, двигатся. Русалочка билась под парусом, словно рыба выброшенная на землю. Через несколько минут, ломая ногти и срывая голос, ей удалось разорвать ткань. Девушка в ужасе посмотрела на свой хвост.
- Что же мне теперь делать...
И тут же прижала ладонь к губам.
- Ой!
Впрочем, становилось холодно. Глаза Русалочки начали наполнятся слезами. Она просто замерзнет здесь, насмерть, как сестры. И никто не поможет, потому что никого нет. Потому что все умерли. И она тоже скоро умрет. Девушка вспомнила, что кто-то говорил про смерть от холода.
- Это как заснуть...
Повторила она. От непривычки Русалочка высказывала мысли вслух.
- Просто сон и даже приятный...
Но что-то внутри неё противилось решению опустить руки. Что-то говорило -"Встань! Не смей сдаватся!" - и она встала... не в буквальном смысле конечно, но... На лице девушки появилась сосредоточеность. Не обрашая внимания на пораненые руки она попыталась оторвать кусок паруса чтобы завернутся.
- А потом нужно будет сделать санки.
Слёзы все-таки полились по щекам.
- Я хочу домой!
Но небо молчало. Небу вообще не свойственно обращать внимание на что либо.
Цитата:
ломая ногти и срывая голос, ей удалось разорвать ткань.
Русалочка владеет техникой ультразвуковой резки? ;D
МАСТЕР: Ну, предположим, в состоянии аффекта человек способен на многое. А вообще рвать парусину голыми руками - это слишком...
upd: да я не о том. Я о голосе.
линия: САД (Снежная Королева, Муми-Тролль, Ледяная Дева)
Королева резко подняла голову, когда Муми-Тролль и Ледяная дева возникли буквально в пяти шагах от неё.
И - потрясение: её холод - её жизнь и миссия - отданы - другой?!
Королева шагнула к фигурам, сжав кинжал. Не лицо - маска. Это тоже испытание. Кто из них достойней. Только вот она приняла дар Наставницы, а эта - нет...
линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч, Фредриксон)
Двигаясь по направлению "прямо" (ему только казалось, что он идёт прямо, а на самом деле он описывал большой неровный круг) Принц забрался на большую дюну, и огляделся.
Пустыня простиралась во все стороны от горизонта до горизонта. Кое-где росла трава, или низкие кусты, а больше ничего не прерывало плавность линий дюн, и казалось, что Принц стоит между двух огромных плоскостей, серо-голубой неба и серо-жёлтой земли. Горизонт был слегка размыт.
Принц не сразу заметил, чего не хватало во всей этой картине. Не было солнца. Равномерный тусклый свет приходил откуда-то сверху.
Рядом зашуршал песок, и на гребень дюны поднялся большой белый лис. У Принца в голове что-то щёлкнуло. История повторялась.
- Хочешь, чтобы я приручил тебя? - спросил он.
- Меня нельзя приручить. - ответил лис.
Каждое его слово гулко отдавалось в почти полной тишине пустыни:
- Потому что я...
- ...Белый...
- ...Пушистый...
- ...Полярный...
- ...Зверь.
- Меня призвали и я пришёл. Запомни одно, Принц - вечность пахнет нефтью.
Песец медленно проследовал вниз по склону дюны и в нескольких шагах от Принца попросту растворился в воздухе.
***
Принц шёл дальше. Время от времени он оглядывался, посмотреть, не появилось ли солнце.
Три часа спустя, когда он находился в длинной и широкой впадине между двух дюн, небо над ним прошил пучок тонких разноцветных линий, похожих на лазерные лучи. Через несколько секунд из пропасти неба до Принца долетел гул, словно кто-то ударил там в огромный гонг. А когда гул затих, Принц расслышал звук мотора.
В голове у Принца ещё раз щёлкнуло.
Он стоял и ждал, смотря на небо над краем той дюны, из-за которой доносился шум мотора. Но самолёт всё-равно появился неожиданно. Он врезался днищем в гребень дюны, подняв в воздух тучу песка, а затем, снова взлетев (теперь уже ненадолго), спикировал во впадину между дюнами, прямо на Принца.
Тот даже не пытался отойти. Он стоял и спокойно смотрел на летящую на него машину. Этот самолёт был непохож на тот, прежний. Он был раза в три больше и имел округлые очертания. Ещё у него не было видно пропеллера.
В последний момент самолёт резко вильнул в сторону и вторично соприкоснулся с землёй в нескольких метрах от Принца. Но удара об край крыла Принц избежать не сумел. Его подбросило высоко в воздух и он, приземлившись головой вперёд, увяз в песке.
А самолёт, пробороздив в песке широкую колею, останосился там, где впадина переходила в склон другой дюны. На боку самолёта крупными синими буквами было написано:
МОРСКОЙ ОРКЕСТРВыбравшись из песчаного плена, Принц обнаружил, что с ним что-то не в порядке. Оказалось, что его правая рука осталась на том месте, где его ударило крылом. Из песка там торчала кость и плечевой сустав. Ковыляя, Принц подошёл к ней и левой рукой потянул её на себя.
Тем временем из кабины самолёта вылез некто с густыми усами и в лётных очках. Кряхтя, он стал осматривать "Морской Оркестр" со всех сторон.
Принц его не заметил. Как заворожённый, он смотрел на то, что крепко сжимала его правая, оторванная рука. Это была большая золотая лампа, оплавленная так, что она почти превратилась в почти бесформенный кусок металла.
Принц приладил правую руку обратно к плечу, а затем погладил лампу, стирая с неё остатки песка.
МАСТЕР: Shadowbuilder, здесь твой выход.
Маленький Принц отряхнулся, проверил, цел ли Лис, на месте ли венок... "Что за странный предмет? Похоже, сосуд... Дай-ка я его протру... Хм, золотистый. Ладно, что это такое по мне ударило? - "мальчик" обернулся поглядеть на самолёт, который сбил его с ног. - "морской оркестр"? Забавно... Никогда не видел моря... А Роза рассказывала, что... Милый наивный цветок... И эти её четыре шипа..." - в голове опять что-то привычно щёлкнуло и Маленький Принц направился к кабине, не выпуская золотистый сосуд из рук, (где он ожидал её увидеть) и обратился чуть хрипловато:
- Пожалуйста... нарисуй мне барашка!
Русалочка
Холодно... невыносимо холодно.
Даже несмотря на импровизированую накидку.
Что же делать?..
Останки корабля вмерзли в лед и вряд ли в них ещё что-то можно было найти. Хорошо хоть несколько досок и веревка нашлись неподалеку.
Санки получись кошмарные, но вполне выдерживали вес Русалочки и пусть медленно, но скользили по льду. В последней, отчаянной надежде она она ещё раз попробовала отыскать что-то теплое в обломках. Когда ей удалось закатить санки за один из крупных обломков, Русалочка увидела то что искала. Плотная красная ткань с отделкой из меха горнастая.
Мантия...
Его мантия...
Она укрылась ею словно одеялом. Рука окрасилась в багрянец. Кровь плохо видно на красном.
- Нельзя думать об этом... Нельзя! Надо куда-то уходить отсюда. Всё равно куда, но отсюда. Надо!
Русалочка повторяла эти слова, как молитву, толкая санки вперёд. Рук она уже не чувствовала и ещё мучительно хотелось спать.
- Нельзя... слишком... холодно...
Холод победил и глаза девушки закрылись.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
Горынычу было уже как-то все равно, что ему делать, зачем делать. Первая его голова просто следила за полетом, остальные две спорили между собой, развлекались. Впрочем, она их понимала, порой ей самой хотелось встрясть в разговор, приятно поговорить с умным змеем, да ведь рухнем же...
- Эй, Первая, гляди, корабль, давай спускаемся, - сказала Третья голова.
- Нет, выше, выше! - Зарыдала Вторая.- Мы там замерзнем!!!
- Мы, хоть и змеи, а исключение. Теплокровные. У нас в теле постоянно поддерживается температура выше 300 по Цельсию, а в легких еще больше. Это обусловлено... - в сотый раз нудила Третья.
- Где ты таких слов набралась, - огрызнулась Вторая голова. - Я говорю замерзнем, поворачивай!
- Действительно, где... - пробормотала Первая голова, приостанавливая спуск.
- ...Вверху тоже замерзнем, какая разница, где мерзнуть, спускаемся. - невпопад гнула свое Третья, уходя от ответа.
В результате Горыныч слетел-таки к кораблю.
- Глядите, кто-то есть. - Первая голова заметила Русалочку.
- Фу, рыбой воняет. - Закапризничала вторая. - У меня на нее аллергия.
- Нет у тебя никакой аллергии, иначе это отразилось бы на всем теле, - заметила Третья. - Да и не рыба, а девица это.
- Девица... - Все три главы изумленно испустили пар. - Девица...
- Похитим и возьмем себе, - решила Первая. - Мы злодеи как-никак.
- Нам самим жрать нечего, - заныла снова Вторая, - лучше сожрем ее здесь. И вовсе не девица, ног нет!
- А мне она нравится. - вставила слово Третья. - И кухарка нам не помешает. Только куда мы ее понесем, чтобы она не сбежала?
- К ближайшим горам, - решила Первая, - там найдем пещеру, с водой для нее.
- Замерзнуть может по дороге, - заметила Третья. - Нести придется. И так уже при смерти.
Вторая злорадно захихикала.
- Оставим, оставим здесь! И съедим.
- Нельзя оставить и сьесть одновременно, - заметила Третья. - Нужно носилки сообразить. С подогревом.
Две головы, Вторая и Первая, синхронно выпустили изумленные струи пламени.
- С чем-чем?
- Первая, сколько у нас лап? - Снова ушла от ответа Третья.
- Четыре, сама знаешь, - буркнула Первая.- На земле мы часто на двух правда...
- Ну давай верхними лапами привяжем к рогам на головах парус, наполним его битым льдом, нагреем - будет вода, тепло, и ты ее закинешь к нам. Только не промахнись и не сожри сама!
- Не учи ученую... - отмахнулась Первая, пытаясь когтями отодрать подходящий парус от мачты.
- Хорошо хоть парус модернизованный, из брезента, - отметила Третья. - Впрочем, тут не все такие, странная конструкция...
- Я в этом бреду не участвую, - отвернулась в сторону Вторая.
- Заткнись и зажми в зубы,- буркнула Первая, не вникая в смысл слов Третьей. - Я никак его к рогам не прицеплю нормально. А челюсти у нас в порядке еще... а мне еще лед колоть и вкидывать! Бедные мои зубы!!!
Вторую голову еле уломали взять свой конец в зубы, пообещав что это будет еда на запас, свежее мясо, и вообще наобещав ей с три короба. С явной неохотой эта голова уступила. Странная то ли сумка, то ли гамак с водой повисла над средней головой. Первая голова осторожно подхватила Русалочку и закинула в воду этой импровизированной ванны, подогретой двумя другими.
"В жизни не стала бы этого делать, если б не было скучно," - подумала Первая. - "Наверное схожу с ума..."
- Опять одна вода да пара рыб сегодня? Меня от рыбы вывернет скоро! - сквозь зубы заладила свое Вторая.
- Не ной, рыбий жир полезен... Вчера нам кит попался, а кит не рыба, - не забыв подпустить горячего воздуха в колыбель, ухитрилась произнести Третья.
Первая промолчала и Горыныч пошел по льду куда-то на запад.
линия: САД (Снежная Королева, Муми-Тролль, Ледяная Дева)
Ледяная Дева подошла к яблоне и дотронулся пальцами до знака снежинки, нацарапанного на коре.
- Здесь лучше. - сказала она Муми-троллю. - Много лучше.
Затем она обернулась к Снежной Королеве.
- Сестра. - сказала она, "глядя" на Королеву пустыми глазницами. - Твой дом тоже разрушен...?
Последняя фраза прозвучала то ли как вопрос, то ли как утверждение.
линия: САД (Снежная Королева, Муми-Тролль, Ледяная Дева)
Рука с кинжалом Королевы опустилась как-то сама собой.
...сестра...
...дом...
...Кай!...
...холод...
- Да, я свободна, - Королева коротко кивнула. - А ты..?
линия: БЫВШИЙ ОКСФОРД (Снусмумрик и Динь)
Снусмумрик смотрел на маленькую фею и чувствовал, как в нём снова появляется что-то, похожее на любопытство. До этого ему всё было безразлично. Но фея выглядела так странно на фоне всеобщего разрушения...
- Уходить. - привычно подумал он. - Надо уходить. Очень далеко.
- Эй, крылатая! - позвал он. - Тебе не холодно?
И тут он понял, что сам факт, что фея осталась жива после холодного удара, который уничтожил город, весьма подозрителен.
А Динь, тем временем, почувствовала себя нехорошо. Чёрный волк был прав - те единственные "люди", которые верили в фей, стояли теперь застывшие (или мёртвые?) в виде ледяных статуй.
МАСТЕР: Анона, у феи Динь намечаются серьёзные проблемы. Ей надо найти новый источник веры в себя, иначе помрёт.
***
линия: САД (Снежная Королева, Муми-Тролль, Ледяная Дева)- Свободна... - повторила Дева. - Свободна? Не понимаю. Свободна от чего?
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
Русалочку что-то тащило за хвост вверх по крутому склону. Освободиться она не могла, потому что в её хвост словно вцепились чьи-то острые зубы. Увидеть, кто или что её тащит, она тоже не могла, потому что подол её длинного, нереально длинного платья задрался ей на голову и она вообще ничего не видела. Склон был жёсткий и Русалочка чувствовала, как острые камни царапают ей спину.
Сколько длилась эта бредовая ситуация, Русалочка точно сказать не могла, но не очень долго. Подьём закончился и её бросило на что-то плоское.
Когда Русалочке удалось справиться с платьем, она обнаружила, что лежит на узком каменном карнизе, прилепившимся к огромной стене. Позади неё зиял чёрный зев прохода, сквозь которого её притащило. Небо было тёмно-алое, покрытое чёрными кляксами туч. Дул холодный ветер. Русалочка подползла к краю карниза и посмотрела вниз.
Отвесная каменная стена уходила вниз. Метрах, наверное, в стах от неё (а может, и в трёхстах, точно Русалочка не знала), основание стены тонуло в циклопических грудах обломков. Там были каменные колонны, деревья, корабли, сломанные крылья летучих машин, целые стены зданий с пустыми глазницами окон, железные столбы, огромные бесформенные клубки толстых верёвок, картонные коробки, потрескавшиеся кристаллы, кучи стекла и многое другое. Вселенская свалка напоминала застывшее море, с грудами мусора вместо волн. Она простиралась во все стороны и исчезала в жёлтом тумане. Из пропасти поднимался едкий запах.
- ...пахнет нефтью. - сказали совсем близко.
Русалочка обернулась и застыла, от изумления и страха. Рядом с ней, у края пропасти, стояли существа, описать которых можно было одним словом - "странные". Здесь был большой белый лис, и огромный чёрный волк. Ещё был высокий человек, держащий на плечах два сложенных зонта, и маленькая фигура, скрывающаяся под плащём с капюшоном.
- Да. - согласился волк. - Сейчас, если принюхаться, всё пахнет нефтью.
- А искры не возникает. - сказала фигура в плаще. Голос был женский. - Могр, твой план провалился. Дурацкий это был план. Зря было потрачено время на сгребание мусора.
- Это не мой план! - прорычал чёрный волк. - Я делаю то, что приказано.
- Интересно, кем? - фыркнула фигура.
- Кстати, Могр. - сказал человек с зонтами. - Кого это ты притащил?
Все четверо повернулись в сторону Русалочки.
- Детонатор. - сказал волк. - У меня есть ещё одна идея...
- Что? - спросила Русалочка, слегка опешившая от внезапного внимания. - Где я? Что вы от меня хотите?
- Интересный случай. - продолжил волк. - Темпоральный скачок. Отменённое самопожертвование.
- Какое самопожертвование?!? - спросила Русалочка, но её опять проигнорировали.
- И поэтому ты притащил её в сон? Хочешь сначала провести опыт? - спросил человек с зонтами.
Фигура в плаще засмеялась.
- Это глупо. - сказала она и исчезла в проходе.
- В сон? - спросила Русалочка. - Я сплю?
- Да, ты спишь. - впервые обратился Могр к Русалочке. - И во сне ты можешь быть кем угодно. Хочешь быть спасителем мира?
Ветер на карнизе резко усилился. Он дул Русалочке прямо в лицо. Стало трудно дышать.
- Хочешь вернуть любовь? - спросил Могр, приближаясь. - Прыгни вниз.
Ветер нарастал. У Русалочки заслезились глаза.
- Впрочем, здесь я тебя нет выбора. Это ведь сон.
Волк, стоящий к Русалочке почти вплотную, дунул ей в лицо. Она почувствовала запах крови, исходящий из его пасти, и почему-то ей стало ясно, что это её собственная кровь.
А потом ураганный ветер смёл её с карниза и она полетела вниз, вдоль стены, по дуге. Ветер дул прямо в лёгкие, и дышать было абсолютно невозможно. Всё вокруг слилось в грязное и мокрое пятно, вокруг была вода, душная вода... и тут Русалочка, закашлявшись, окончательно проснулась в "гамаке" Горыныча и вынырнула из тёплой воды, в которой практически кончился кислород.
Прошло несколько минут. Муми-тролль отогрелся, и пришёл в себя. Попробовал пошевелиться - и застонал от боли. Холод Девы лишь заглушил боль, но не исцелил истерзанное тело тролля.
Муми-тролль вдохнул в себя здешний воздух. Что-то странное было в нём. Какой-то аромат... Он казался ему странно, до боли знакомый. Со следующим вдохом пришло осознание: запах этот - запах цветущего жасмина. Запах цветущего жасмина - это запах духов...
- Фрёкен Снорк!
Так оно и было. Острая боль пронзила всего Муми-тролля. На этот раз болело не только тело, но всё его существо испытывало страшнейшее мучение. Он не мог встретиться с фрёкен Снорк. Запах манил - и обманывал. Обманывая, тут же разочаровывал. Пересилив себя, Муми-тролль встал и со всей доступной ему скоростью бросился прочь из сада. Его разум уже мутился от той двойственности, что рождало противоречие обоняния и зрения.
Выбравшись из сада, Муми-тролль попал в лес. Проковыляв наугад несколько сотен метров, он набрёл на пруд. Пруд, на удивление Муми-тролля, был совершенно чистый и прозрачный. "Как могла сохраниться чистая вода, когда не сохранилось столь многое?" - подумал он, склоняясь над водой.
Он не пил уже вторые сутки, поэтому пил долго и жадно.
Напившись, Муми-тролль попытался было пойти дальше, и не смог. Левая нога совершенно отказывалась слушаться его. "Вот если бы я мог на что-нибудь опереться..." - подумал он и огляделся в поисках этого "чего-нибудь". По счастью, ему попалась достаточно толстая ветка, сорванная, по всей вероятности, сильным ветром. Обломав у развилки концы веток - это было очень трудно сделать при помощи одной руки - он получил нечто вроде костыля. Опираясь на эту ветку, он побрёл дальше.
Лес менялся. Сначала он начал напоминать лес после внезапного и сильного заморозка, потом - лес бесснежной зимой. Муми-тролль вспомнил, что когда он летел в Сад, он видел Снусмумрика, и ему в этот момент было очень холодно. Поэтому он решил, что нужно дойти до самого холодного места в этом лесу.
Где-то через два часа пути лес кончился. Муми--тролль оказался на краю огромного поля, окружённого лесом. Поле было совершенно гладкое, а в его центре чернела чья-то фигурка.
линия: БЫВШИЙ ОКСФОРД (Снусмумрик, Динь, Муми-Тролль)
Динь действительно почувствовала себя нехорошо. Что-то было неверно... Фея становилась меньше. Легче. Прозрачней...
Ей стало страшно.
Она слетела ещё ниже, принялась носиться перед лицом Снусмумрика, наконец-то разглядев его в белом крошеве. Страх требовал действия, просился наружу. Маленькая фея забыла всю данную ей мощь. Желание жить становилось сильней.
В отчаянье Динь метнулась сперва к одной глыбе, потом - к другой... нет, заставить лёд растаять было не в её силах. Нарастить разве что. Что-то непрерывно крича высоким голоском-колокольчиком, фея кинулась к Снусмумрику и повисла у него на руке.
Насколько я помню, не умеют эти феи общаться по-человечески... А, вспомнила! :D Питер их понимал! А Венди - нет...
***
линия: САД (Снежная Королева, Ледяная Дева) - Весь мир - моя свобода, сестра, - ответила Королева, проводя рукой в воздухе. По земле поползли язычки инея. Сад сдавался. - Когда нет точки отсчёта, время не имеет значения. Когда нет точки возврата, пространство бесконечно. Когда не к чему привязаться, наступает свобода... Кого ты привела и зачем? Пока кто-то будет жив, он будет отсчитывать вечность. И эта вечность будет пахнуть... нефтью.
Осколок солнечного луча холодным пламенем вспыхнул в ледяных глазах.
линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч, Фредриксон)
Существо стоявшее под пылавшем в зените вечно незаходящим солнцем ощутило нечто, чему средь гулкой пустоты его сломленного разума не было подходящего определения… Мир вокруг него непостижимо менялся одновременно, оставаясь видимостью себя прежнего. Некогда могущественный джин словно бы превратился в немого статиста, выбранного судьбой средь других участников безумного карнавала, где уничтоженный Вспышкой полуразложившийся мертвец по имени *мир* тянул свои костлявые пальцы в страстном желании примерить маску живого, а иллюзорной тени живого *немира* оставалось лишь потешить скачавших гостей исполненной артистизма агонией…
Ужас сковал члены и от осознания собственной беспомощность глаза Хоттабыча наполнились влагой… он понимал, что происходит непоправимое и не понимал ЧТО происходит и КАК этому противостоять… все та же дорожная пыль лежала под его ногами и величественная стена леса простиралась от горизонта до горизонта… и все же это был уже не тот лес и не та пыль, что секунду назад, и не тот лес с пылью дорог, что будут существовать спустя еще миг… В статичный и неизменный мир пришли перемены, не те что несут обновление и выход из болота стагнации, другие… не знавший подходящих слов джинн буквально сходил с ума, всей кожей ощущая как менялось само пространство… Сотканная стараниями сотен джинов ткань реальности не расползалась по швам с характерным треском разрываемого полотна, и не сворачивалась в груду бесформенной ветоши, нет… изменения происходили гораздо тоньше… не сразу и не вдруг, постепенно нечто чуждое, по каплям пробиваясь сквозь заслон из добровольно отданных жизней, находило себе дорогу в искусственный мир медной лампы, нить за нитью, атом за атомом подменяя привычные черты лоскутного одеяла реальности на их извращенное отражение.
О, если бы Старец помнил видения, представшие пред ним в зеркале Замка, то непременно узнал бы гнилостный отголосок Вспышки, стократно ослабевший, но не растворившийся в себе самое отголосок словно хищник притаился рядом с логовом желанной добычи… рано или поздно жертва потеряет осторожность, тогда придет сладкий миг расправы и упоения смертью… и этот миг наступил. Аморфное нечто шло по стопам своего создателя … теперь настал его черед разрушать миры.
Под искусственным небосводом раздалось:
- Пожалуйста... нарисуй мне барашка! – и в тот же миг плотина, сдерживающая внешний мир пала. Пред законами, установленными джинами для самих себя вся их решимость и жертвы жизней во имя существования остальных ни чего не значили… три желанья *освободителю*, кто мог предполагать, что наполненная горькой иронией фраза положит конец последним представителям некогда гордого народа. Плоть от плоти, тень от тени, столь же безликий, как и породившее его чудовище отголосок прокатился по миру задувая свечи жизней тех кто пробовал сопротивляться… застрявший меж реальностей мир скрутило в судороге коллапса – это Отголосок достиг самых дальних приделов и теперь обратным ударом несся в сторону разбитой плотины входа, уничтожая то немногое, что уцелело после первой волны.
Что позволило ему уцелеть средь других под первым ударом… кто знает, быть может пустота сознания пришлась не по вкусу Отголоску, быть может джин сам тяготился искусственным миром и давно порвал путы привязанности и заботы, сковывавшие остальных. Будь проклят тот день когда Хоттабыч впервые задумался о причинах ибо не было у него ответа и не было того кто мог ответить… Скорее всего в должной мере сыграла роль каждая из причин, или нечто иное… возможно Отголосок счел его слишком чуждым реальности лампы… союзником в ее уничтожении, но второй волне Отголоска союзники были не нужны – дело сделано, мир повержен, так к чему сантименты с его бывшими обитателями…
Джин чувствовал приближение пустоты – упругая волна странного запаха - удушливый и терпкий, горькой, тошнотворный… в нем смешались ароматы разложения плоти, гнева и злобы выдержанной в течении миллионов лет… запах нефти… запах вечности. Не зная смерти, он был готов умереть… но в равной степени закон желаний, открывший Отголоску доступ в мир лампы, теперь видоизмененный разрушенной реальностью потребовал от оставшихся исполнения клятвы… Джина скрутило неразрушимыми путами ДОЛГА и вышвырнуло наружу за миг до полного растворения в абсолюте…
Песок… насколько хватает глаз, песок и ветер ежесекундно менявший лик пустыни, джин медленно обернулся оттискивая взглядом Желающего… Существо выглядело странно но это безразлично. Хоттабыч пал ниц и из его горла подчиненного воле лампы с хрипом вылетели слова истинный смысл которых он не мог понять
- Мой освободитель, благословенно будь имя твое в веках, ибо не до не после не носить земле мужа достойнее и благороднее. Знай же спустя тысячи лет заточения в мерзком сосуде я вновь свободен и благодарности моей нет границ, как нет границ великому океану. Что желаешь ты о величайший из живущих? Одно твое слово и в пустыне возникнет дворец из золота которого ты поистине достоин, быть может желаешь покарать недостойного врага своего, одно лишь слово твое и он с домочадцами и челядью, прислугой и охраной навсегда исчезнет из мира, дабы не омрачалось чело твое грустными думами и печалью… Приказывай, я повинуюсь.
Хоттабыча вновь скрутила судорога воли ДОЛГА, причиной его появления в мире было желание… и его необходимо выполнить… Нарисовать… Барашка. Джин скрестив ноги опустился на песок и принялся водить по нему подобранным обломком.
“Барашек… что такое барашек, как выглядит барашек…”
Взгляд старика переместился на гребень дюны, и замер вместо песчаного вала перед собой он видел совсем другое… Седые гривы пенных бурунов украшавших многометровые волны в штормовом море и кажущийся крохотным бриг словно щепка метавшийся средь пенных шапок разбушевавшейся водной стихии.
“Эти буруны назывались барашками?” – старик движением руки выровнял слой песка и принялся рисовать волну на плоском как стол лике пустыне…
“Стол…”
На достархане рядом с выложенной на огромное блюдо горой рассыпчатого плова покоились жареные на вертеле куски баранины…
Сомневаясь в правильности первого образа старик со всем возможным старанием нарисовал рядом накрытый стол стараясь особенно точно отразить апититный образ истекающих жиром и благоухающих пряностями кусочков барашка… но рисунок даже в сотой мере не походил на реальность.
Джин всплеснул руками и выдрав из бороды пару седых волосков забормотал наговор… нарисованная на песке картина медленно приобрела объем, цвет и запах… и вот стол с яствами полностью перекачивал из видения в реальность. Джин поклонился и с подобострастием произнес
- Господин, прости недостойного за промедления, надеюсь барашек придется тебе по вкусу, в таком виде он лучше нарисованного, такого же барашка в свое время изволил вкушать сам Гарун аль Рашид, чьи повара были известны даже за пределами земного диска.
линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч, Фредриксон)
"Морской Оркестр" застрял. Он застрял много хуже, чем когда-то застряла его первая, мореходная версия. Тогда хватило небольшого наводнения, чтобы спустить пароход на воду. Здесь воды не было. Совсем. Фредриксон летел над пустыней несколько часов, и пришёл к выводу, что она вообще не имеет границы. Когда-то имела, конечно. Когда-то всё было правильно. Когда-то давно, дня три назад.
"Как я попал в бесконечную пустыню?" - так звучала первая мысль пилота, после того, как он открыл глаза, увидел, что нос самолёта (в прошлом - универсального транспортного средства) увяз в песке, и попытался собраться с мыслями. Мысли собираться не хотели.
- Я летел... - подумал он. - Я летел... сквозь воздушные пробки. Откуда это слово? Я его не придумывал. Я назвал эти места буфером. Непонятным пространством, где куски миров тёрлись друг об друга, как жернова. Слова без смысла - кусок мира, обрывок неба, осколок солнца. Я летел сквозь буфер, и ветер дул сразу со всех сторон.
Фредриксон остервенело зевнул и сразу ответил на второй вопрос - почему он упал.
- Я заснул... - пробормотал он. - Я просто заснул.
Смешно, подумал пилот, избежать тысячи катастроф и банально заснуть. Хотя, мог ли он ожидать чего-то другого? Двое суток полёта. Скорее, двести лет...
Так как я попал в пустыню? Морра меня раздери, не помню. Я летел через голубой туман, и внезапно прямо передо мной открылся гигантский синий глаз. И я протаранил его. Зачем? Почему я не свернул? Не знаю.
Было очень... больно. Глаз взорвался, и мне показалось, что я взорвался вместе с ним. Потом всё было размыто. Пошёл кровавый дождь. Или это был красный туман? Нет, я помню запах. Это была кровь. Алые струи стекали по стеклу...
А когда я видел Муми-тролля? Я же точно его видел. Ах, да. Это был сон. Муми-тролль умер.
Дверь заклинило. Фредриксон открыл её хорошим пинком и вылез наружу. Выпрямился. Позвоночник страшно захрустел.
- Здесь мы помрём. - утвердил он, оглядев впадину между двумя огромными дюнами.
Он осмотрел самолёт. Обшивка была цела, и двигатель не был повреждён, и горючего пол-бака, но всё это не имело значения. Во первых, у самолёта не было шасси, только сиротливо торчали обрубки опорных столбов. Вспышка сожрала их начисто. Во вторых, даже если бы шасси было, помогло бы оно ему на песке? Оставалась возможность вытащить гусеницы, но куда он поедет?
- Пожалуйста... нарисуй мне барашка!
Фредриксон обернулся и чуть не упал от неожиданности. Говорящих трупов от ещё не встречал. Хотя, воздушных пробок он тоже раньше не видел.
Прежде, чем он успел что-нибудь сказать, начались чудеса. Золотой предмет, которого трупик держал в руке, выпустил облако густого дыма, принявшего затем форму старика, который рухнул на колени перед трупиком.
- "Джинн?" - подумал Фредриксон.
- Мой освободитель, благословенно будь имя твое в веках... - старик начал нести околесицу, а затем прямо на песке возник стол с едой.
- "Точно джинн." - понял пилот. - "Ну и дела..."
Одновременно, неприятным сюрпризом пришло осознание того факта, что он не ел уже два дня.
- Вы не будете против, если я к вам присоединюсь? - осторожно спросил пилот.
линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч, Фредриксон)
Маленький Принц смущённо уставился на Хоттабыча. Перед ним ещё никто и никогда не падал на колени. И "барашек" какой-то неправильный...
- Добрый день. - вежливо поздоровался "мальчик" сначала со стариком, потом с Фредриксоном. - Вы, кажется неправильно меня поняли... Я имел в виду живого барашка, нарисованного на бумаге, если она у вас найдётся, потому что моя давно истлела... И он должен быть молодым и не упрямым, и не дожен есть розы... - Маленький Принц почувствовал, что увлёкся, смущённо опустил глаз (вместо второго у него была пустая глазница) и, неуверенно глядя на неожиданных спутников, спросил, - Я ведь правда не слишком многого хочу?
линия: САД (Снежная Королева, Ледяная Дева)
- Я тебя опять не понимаю. - сказала Ледяная Дева. - Я всегда приходила в середине зимы. Я и есть середина зимы. Я приносила с собой холод, я уносила с собой холод. В этом был смысл.
Дева шевельнула пальцами, вплетая свой узор в рисунок инея на земле.
- А теперь нет не зимы, ни смысла. Там, откуда я сбежала, не осталось даже холода. Там мои глаза ничего не видели. Здесь я вижу без глаз. Пока что.
Сад постепенно замерзал. Невредимой оставалась только яблоня.
- Но холода не бывает без тех, кто может его ощутить. Зима существует для того, чтобы кто-то её пережил. А ты предлагаешь мне избавиться от всех. Обьясни, сестра.
линия: БЫВШИЙ ОКСФОРД (Снусмумрик, Динь, Муми-Тролль)
Снусмумрик смотрел на маленькое существо и чувствовал, что в нём проснулось ещё одно чувство - жалость. Фея была холодная. Страшно холодная. Она этого не замечала, но у Снусмумрика заболела рука - и это сквозь защиту масла Чёрных Подснежников.
- И что с тобой делать? - пробормотал Снусмумрик.
Фея что-то кричала, но он не мог разобрать ни слова. При этом она становилась всё прозрачнее и прозрачнее, как будто растворялась в воздухе. Почесав в затылке, Снусмумрик сделал первое, что ему пришло в голову - достал из кармана бутылку с тем самым маслом и вылил остатки на фею.
Динь взвизгнула, шлёпнулась на землю и больше не шевелилась. Снусмумрик поднял обмякшее тельце к уху и прислушался. Фея вроде бы дышала. И она больше не была холодной. Снусмумрик аккуратно положил её во внутренний карман и направился в сторону леса.
Минуту спустя Снусмумрик заметил у края леса чей-то силуэт.
- "Не может быть." - подумал он и пригляделся.
В памяти всплыла стена льда, перегородившая путь в Муми-долину.
- Не может быть... - повторил он вслух, после чего заорал:
- МУМИ-ТРОЛЛЬ!!! - и бросился бежать по направлению к силуэту...
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
Вода.
Вокруг была вода.
Я дома?.. Нет. Дома больше нет. Я не хочу. Приходить. В себя. Я хочу спать. Там я могу быть кем хочу. Так сказал волк.
Вернуть любовь... Я хочу этого. Очень. Принц... мой Принц.
Русалочка не открывала глаза из страха, что это сказочное, нелепое предложение пропадет. Она не знала чем прийдётся платить за Его спасение, но ей ли стоять за ценой?.. Мучительно хотелось снова уснуть. Чтобы дать согласие на всё, лишь бы Он был рядом. Девушка легла на спину и лишь лениво шевелила хвостом чтобы держатся на плаву. Она снова начала думать вслух.
- Мой Принц... Он такой красивый и ласковый. Я... спасу. Я Его всегда спасала. Как тогда в первый раз. Я осматривала риф, хотела найти красивого жемчуга для моих сестёр и увидела Его. Там наверху была буря и Его корабль разбился о риф. Я вытянула моего Принца на берег а потом... потом...
По лицу Русалочки текли слезы, солёные словно морская вода, но глаза она так и не открыла.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
В очередной раз добавив свеженабитого льда в "ванну" Русалочки, Первая несколько раздраженно подумала о своих зубах и этом нелепом положении кареты, как услышала нераборчивый звук со стороны Второй.
Остановив тело, Первая повернула ко второй морду.
- Что?
Вторая ухитрилась найти расположение прикуса, при котором брезент не очень мешал речи, и повторила более членоразборчиво:
- Кажется, девица шевельнулась.
Третья, проделав такой же трюк со своим концом, тут же вставила:
- Не девица это... и не шевелится она, а дергается.
- Я сейчас разберусь. - Первая повернула морду в сторону гамака и заглянула сверху в "ванну". Так как Горыныч был достаточно огромен и всок, гамак вверху имел вид небольшого круга, в которое можно было спокойно просунуть пасть. - Хвостом шевелит.
- Ну так спроси ее о чем. Я занята, сама видишь.- резонно заметила Третья.
- Не мое дело, вопросы спрашивать. Ты у нас умник, ты ей скажи. - Первая не заметила, как само собой из ее пасти вылетело местоимение мужского рода, что Третья тотчас отметила, но решила промолчать. - Я сменю.
Передав Первой свой конец брезента, Третья заглянула в гамак.
- Нет, в воде мы говорить еще не умеем - сказала она. - Придется вытащить наружу.
- Действуй, - буркнула Первая.
- Пусть она на меня не смотрит, - сказала Вторая. - Могу не выдержать.
- Чего? - удивилась Первая.
- Не обращай внимания. Это психическое расстройство, - пояснила Третья.
- Чего? - опять удивилась Первая
Не отвечая, Третья голова занурила пасть в морду стараясь подцепить Русалочку зубами, как прежде Первая. Но Третья не обладала такой сноровкой, поэтому эту проблему она решила по другому. Выпила воду пока тело Русалочки не показалось достаточно четко.
- Эй мисс... Как вас там... Леди, мэм, мадмуазель, девица, мамзель, мадам, синьора, синьорита, матрона, очнитесь...
- И где она таких слов набралась? - почему то хором подумали Первая и Вторая.
линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч, Фредриксон)
- Вы не будете против, если я к вам присоединюсь? - произнес человек появившийся из странного вида конструкции… Хоттабыч после продолжительных раздумий счел что ее можно бы назвать *колесницей*, но вот незадача… колеса если когда-то и существовали, то ныне о них не осталось и воспоминаний… да и сама конструкция *колесницы*, даже на неискушенный взгляд жителя лампы, была далека от соразмерного и завершенного состояния… после осмотра машины Джин с еще большим недоумением воззрился на усыпанный странными металлическими осколками песок, и в хаотичном переплетении шестерней и отбитых фрагментов фюзеляжа пред ним на миг предстали волшебные фигуры и древние письмена исполненные сакральным смыслом. Старик попытался было прочесть начертанное, но язык существ сотворивших пропитанную первородным хаосом ажурную вязь так сильно отличался от арабского, что постичь смысл и суть послания решительно не представлялось возможным. Так ничего и не разобрав Хоттабыч решил, что застывшая в окружении мистических фигур *колесница* на самом деле была храмом неведомого божества, стало быть, перед ним стоял посвященный жрец желающий разделить трапезу с освободителем. Джин, гордый тем что плодами его волшебства не брезгует угостится столь высокочтимый муж быстрым движением коснулся поочередно своего лба, губ и сердца и с поклоном указал в сторону достархана:
- Салам алейкум, о достопочтенный слуга древних богов, да продлятся века жизни твоей. Мой господин наверняка найдет твое общество в высшей степени приятным и неспешная застольная беседа перемежаемая вкушением яств и напитков принесет усладу не только животу, но и разуму… быть может Аллах смилостивится настолько, что капля великих знаний твоих осенит чело недостойного, почитающего за честь присутствовать при беседе великомудрых мужей… - джин долго плел витиеватости одновременно бережно, но настойчиво подталкивая дорогого гостя к накрытому столу. Когда по мнению старика все подобающие для приветствия словеса и поклоны были отправлены, он обернулся в сторону освободителя с намереньем сопроводить к столу и его, но… Хоттабыч расширившимися от ужаса глазами смотрел на повелителя, который явно был недоволен своим слугой… неужели могущества джина недоставало для выполнения его просьбы, или он оплошал пригласив к столу незнакомца, в то время как его освободитель желал вкушать в одиночестве.
- Вы, кажется неправильно меня поняли… Я имел в виду живого барашка, нарисованного на бумаге, если она у вас найдётся, потому что моя давно истлела... И он должен быть молодым и не упрямым, и не должен есть розы... Я ведь правда не слишком многого хочу?
Слова повелителя скорее подтвердили страшнейшие из опасений джина чем развеяли их и Старец взвыв от досады на свою седую голову вновь упал на колени и подметая длинной бородой поверхность песка запричитал:
- Смилуйся над ничтожным, ибо не ведал он что творит, и не смел даже в самом страшном из страшнейших кошмаров представить, что вызовут деяния его не радость, а гнев на лице твоем о достопочтенный. Тебе не нравится кушанья? Они одним видом своим оскорбляют твой взор? Ты хочешь чего-то иного? Прости владыка конечно же плов и баранина совсем не то что ты привык вкушать в своих дворцах – заплетающимся языком лепетал расстроенный джин уже приготовившийя развеять достархан… да так и застыл с поднятой к небу рукой, когда слова освободителя постепенно цепляясь друг за друга начали наполняться смыслом… - бумага… живой… рисовать… роза.
Хоттабыч вырвал из бороды еще пару волосков и еще через пару секунд в его руках появился лист мелованной бумаги, обрамленный виньетками в виде розовых бутонов, посредине листа были изображены уходящий за горизонт зеленый луг с гуляющим по нему немного грустным барашком и большое оранжевое солнце над его головой… Наполненная пасторалью картинка казалась, покрытой тончайшим слоем стекла, незримо отделявшего пустыню от луга, сочным и ярким краскам жизни не было места в окружавшей реальности, в то время как на картине они были как нельзя кстати. Довольный собою джин протянул рисунок повелителю и в тот самый момент, когда лист бумаги должен был перекочевать из рук в руки барашек оторвался от своего обеда, взглянул на будущего хозяина и заблеял.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
- Ну что там? - поторопила Третью голову Первая.
- Видимо, бредит, - ответила Третья, добавляя льда в воду русалочки и растапливая его слегка нагретым воздухом. - Принца какого-то вспоминала что ли...
- Принца? - оживилась Первая. - Это дело нам знакомое, сколько мы их переварили... А что еще?
- Вроде как поет, только под водой плохо слышно.
- О чем поет, - неожиданно тоскливо поинтересовалась Вторая.
- о Доме, Корабле и Принце... и еще что то бормочет во сне.- прислушавшись, произнесла Третья
- А мне не слышно! Так... ТАК НЕЧЕСТНО!!! - возмутилась вторая голова Горыныча.
- Так, бери конец в зубы, - несколько резко заявила Первая Третьей. - Сейчас я все устрою.
- Говорила же тебе, нужно владение пастью тренировать, а ты - успею, успею... - хвалилась Первая голова, переведя Русалочку в стоячее положение. - Вот... Теперь все слышно будет, только вы того... Осторожнее с мешком, а то неровен час, упадет. Ей то что - а мне опять поднимать что ли?
Над головой полилась песня Русалочки. Чудный голос успокаивал и расслаблял вечно подозрительную вторую голову, Третьей он казался, как она выразилась, музыкой сирен Гомера, а Первая... Первая раздраженно повела
Горыныча дальше. К горам на западе. А почему она так была уверена о горах Запада - она еще не понимала.
Линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч и Фредриксон)
Барашек заблеял. Барашек заблеял?!?! Маленький Принц с радостным воплем кинулся Хоттабычу на шею:
- Спасибо тебе большое! Он как раз такой, какой нужно! А что до еды... Я просто не бываю голодным... Может быть, Вы, - он глянул на Фредриксона, - хотите есть, а то еда остынет... Спасибо, спасибо, спасибо!
Странно, но в этот момент оба забыли, что Пустыня огромна, что воды нет и неизвестно, как быть дальше, что самолёт сломан, что происходит что-то ужасное... Просто внезапно мёртвое тело, оживлённое горячим чувством, стало Мальчиком, таким каким он был раньше: золотоволосый, в камзольчике, с выражением интереса на лице и особой мудростью в глазах...
Но это только на мгновенье. Всё снова стало на свои места: Пустыня, сломанный самолёт, живой труп, чучело лиса, престарелый джинн и усталый пилот. Только добавились ещё два элемента картинки: лист бумаги в руках у скелетика да что-то эфемерное, вроде ветра по имени Надежда-На-То-Что-Всё-Будет-Хорошо витала в воздухе.
Становилось горячей.
Хе-хе, Анона, Динь пикирующая...
интерлюдия: НАДЕЖДА
Где-то между обломками миров ехал на своей лошади человек с чужими зонтами, Оле-Смерть, расбрасывая чужие сны. У него было мало работы, число спящих неуклонно уменьшалось. Но его это не беспокоило. Тревожило Оле-Смерть другое - он чувствовал, что некто едет за ним следом, и часто оборачивался, но видел за своё спиной только тьму. Оле-Смерть не знал, чего он может боятся. Он даже не знал, что такое страх.
Не знал - до этой поры.
Мифические хозяева Могра? Даже если они и существовали когда-то, теперь их уже не было, умерли вместе с людьми. Могр сошёл с ума, или просто лжёт - это в его природе. Тогда кто идёт за ним? Оле не знал.
***
За Оле-Смертью шёл призрак. Это было самое страшное привидение из всех, что бродили по земле, потому что имя ему было - Надежда. Это был призрак Отголоска, возникший, чтобы смести всех, кто выжил после Вспышки. Надежда имела тысячи форм - в её лице смешались и Кай, и Герда, и прекрасная Роза, мифические рыцари и принцы, люди, джинны и мириады других существ. И Фрёкен-Снорк. Все они были мертвы, но в лице Надежды они снова обрели жизнь.
Чтобы умереть ещё раз.
линия: БЫВШИЙ ОКСФОРД (Снусмумрик, Динь, Муми-Тролль)
Муми-тролль услышал, как чёрная фигурка что-то кричит. Голос показался ему знакомым. Как? Неужели он всё же нашёл Снусмумрика?
- Му-умри-и-ик!
Муми-тролль заковылял навстречу к Снусмумрику со всей доступной ему скоростью.
Линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч и Фредриксон)
Фредриксон недоумённо моргнул, потом протёр глаза. Ему показалось, что пустыня вдруг изменилась. Как будто над ней на мгновение зажглось солнце и ослепило его.
Пилот тяжёло покачал головой. Недостаток сна сказывался, а спать ему пока было нельзя. Сначала надо было понять... Что понять? Да что угодно.
Трупик повис на шее старика-джинна, по лицу которого блуждало ошеломление, словно его чем-то стукнули по голове. Фредриксон оставил эту пару, взял со стола кусок баранины, откусил и, пережёвывая, полез обратно в кабину. Там доел мясо, уставившись в приборную доску. Потом включил рацию, в режиме сканирования.
Рация затрещала.
- ...искры не возникает. Могр, твой план провалился. Дурацкий это был план. Зря было потрачено время на сгребание мусора.
- ...это не мой план! Я делаю...
Голос прервался. Снова треск и шуршание.
- Some say the world will end in fire, some say in ice. From what I've tasted of desire, I hold with those who favor fire. But if it had to....
Тишина.
- Пятый, это восьмой горизонтальный. Как слышно, приём. Где ты, пятый?
Молчание, и опять:
- Шестой, это восьмой горизонтальный. Как...
Голос куда-то уплыл. Снова шуршание. Затем жуткий скрежечущий грохот, словно огромные кристаллы трутся друг об друга. И снова шуршание.
- Фредриксон, ты меня слышишь? - спросила рация голосом Муми-папы.
Пилот проснулся разом.
- Не может быть... - прошептал он.
- Я знаю, что "Морской Оркестр" взлетел. Фредриксон, где... - и связь прервалась.
***
- Фредриксон, где ты? - спросило привидение голосом Муми-папы.
Ответа не последовало, и призрак по имени Надежда переключил свою рацию на другую частоту. У него было много работы.
линия: БЫВШИЙ ОКСФОРД (Снусмумрик, Динь, Муми-Тролль)
Снусмумрик бежал гораздо быстрее Муми-тролля и встретил его почти на краю ледяного пятна.
- Не могу поверить! - сказал он, схватит Муми-троля за плечи. - Ну и дела.
Потом он увидел, в каком Муми-тролль состоянии и спросил:
- Что с тобой случилось?
- Я-то как раз почти в порядке. Подумаешь, пару раз упал со скалы. А вот все наши, - Муми-тролль содрогнулся, вспомнив события двухдневной давности, - все наши превратились в лёд.
- Да, я это видел. - сказал Снумумрик. - Сам едва не замёрз. А ты как выбрался?
- Мне повезло. Когда случилось несчастье, я спал возле печки. Видимо, поэтому и не замёрз. А потом, наверное, сразу стало теплее. После этого мне пришлось долго идти... Не хочу вспоминать то, что мне пришлось пережить. Знаешь, без кого бы я никогда бы не выбрался из погибшего Муми-далена? Нипочём не догадаешься!
- Что, ещё кто-то выжил? - удивился Снусмумрик. - Кстати, чего это мы здесь стоим? Пошли в лес, палатку поставим. Здесь холодно, и точно никого не осталось. - он посмотрел в сторону середины поля, где виднелись силуэты Алисы и Мари.
- Хорошо, пойдём, - Муми-тролль с помощью своего импровизированного костыля медленно заковылял рядом со Снусмумриком.
- Кто может выжить в таком страшном холоде? Только холод, верно? Так вот, Ледяная Дева выжила и помогла мне.
Муми-тролль помолчал.
- Знаешь, я же пришёл сюда из какого-то сада. Я видел там какую-то женщину в белом и с кинжалом. Она называла Ледяную Деву сестрой.
- Вот это она и есть. - Снусмумрик искося посмотрел на Муми-тролля. - А другую женщину ты там не заметил? Та попросила у неё зарезать её своим же кинжалом, и они согласилась. Я попробовал их остановить, и тогда эта Дева чуть не зарезала меня, и я убежал оттуда.
- Тебе, я смотрю, тоже не сахарно пришлось. - сказал Муми-тролль. - Нет, я не видел там другой женщины.
- Но кинжал у неё был. - произнёс Снусмумрик. - Неужели она её убила? Нет, надо уходить отсюда... - пробормотал он.
Но Муми-тролль еле держался на ногах, поэтому сегодня никуда уходить не получалось, тем более, что небо темнело. Снусмумрик нашёл участок бурелома, и друзья забрались вглубь густого переплетения мёртвых ветвей. Они поставили палатку и забрались внутрь. У Снусмумрика в рюкзаке, среди всего остального, был фонарик. При его тусклом свете он наложил Муми-троллю две шины, на руку и ногу. Потом они сьели пару банок тушёнки. По большей части их сьел Муми-тролль, у Снусмумрика не было аппетита. Потом они легли спать. Муми-тролль отрубился практически мгновенно, а Снусмумрик ещё долго лежал, вслушиваясь в тишину мёртвого леса. Но в конце-концов заснул и он.
Линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч и Фредриксон)
- Если можно, говори чуть менее витиевато, а то я теряюсь.
Скелетик отлип от старика и подошёл к самолёту.
У кабины пилота послышался звонкий голосок:
- А что с твоей смешной машиной? - маленький Принц нелепейшим движением провёл рукой под носом, словно вытирая капельки пота с верхней губы. - Неужели сломалась? И что ты делаешь? Что за странная штука, вон, колёсико, которое ты вертишь?
Линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч и Фредриксон)
Фредриксон пытался снова настроится на частоту, по которой его звал Муми-папа, когда к кабине подошёл трупик и стал задавать вопросы. Пилот вздохнул.
- Машина не сломалась. - сказал он. - Машина застряла. Без шасси мне отсюда не взлететь. А это - рация. Похоже, она бесполезна.
Пилот клюнул носом, затряс головой. Спать хотелось неимоверно. Ещё раз он оглядел окружающую "Морской Оркестр" пустыню.
- Здесь помрём. - пробормотал он и заснул.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
Русалочка поёжилась, что усиленно тянуло её обратно, в злой и не нужный мир, из того полусна, в котором Принц был жив и любил её.
- Не хочу!
Но дискомфорт становился всё сильнее и сильнее, и имя ему было голод. Наконец русалочка открыла глаза, оглянулась, и… раздавшийся визг на секунду оглушил Горыныча.
линия: МЁРТВЫЙ ЛЕС (Снусмумрик, Динь, Муми-Тролль)
Динь очнулась от... холода. Или от тепла. Непонятно, потому что всё стало с ног на голову.
Сначала холод был вокруг, а она была тёплой. Это пока жив был Питер и мальчики... Фее стало горько, и она решила не отвлекаться. Сначала холод был вокруг.
А потом она встретила старшую сестру. Властительницу Льда и Разума. Только теперь у той оставался лишь лёд... и холод вошёл в неё. Ещё некоторое время Динь могла ощущать тепло, но от его близости становилось больно. Потом боль исчезла. Вместе с ощущениями.
А теперь - ощущения вернулись. Фея снова начала чувствовать тепло. Рядом находилось что-то большое и тёплое. А ещё она сама была тёплой. Это стало понятно потому, что с одной стороны дул холодный ветер...
Динь поёжилась и открыла глаза. Где она очутилаь, фея поняла не сразу. И как она здесь очутилась - тоже. А ещё она не вспомнила, что могла исчезнуть - это уже успело вылететь из её светленькой головки.
"Кажется, карман," - поняла Динь, оглядевшись. - "И чей же?"
С этой мыслью она полезла наверх и выглянула в щелочку...
Линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч и Фредриксон)
Хоттабыч даже в самых смелых своих чаяниях не мог ожидать, что его скромный дар настолько понравится господину, вероятно ему пришлось по сердцу древнее волшебство соплеменников…
*Картинка*… Так кажется, называли это жившие-снаружи и у них было вдоволь таких *картинок*. Некоторые, по всей видимости самые ценные, они с удовольствием помешали внутрь большой коробки передняя стенка которой то становилась прозрачной словно чистейший из самых чистых горных ручьев, то вдруг приобретала свойства непроницаемо-темной поверхности кристалла. Наблюдая в часы праздности за жившими-снаружи разумными существами джин не раз замечал как те любовались своими коллекциями выбирая то, что хотели увидеть с помощью маленьких табличек с письменами.
Еще не до конца осознав, то, что еще одна песчинка воспоминаний нехотя опустилась на дно зияющей пустотой чаши памяти Хаттабыч пришел в еще больший восторг… Странное воспоминание в этот раз не взорвало сознание изнутри, а тихой змеей заползло под своды черепной коробки, свернулось в тугое кольцо и лишь только после этого позволило себя обнаружить… Старик словно наяву узрел как он ходит вокруг волшебного короба пытаясь понять как в таком относительно небольшом предмете могло собраться столько прекрасных живых *картинок*… Как же его называли живущие-снаружи?… теме?… теке?… теве-зор? Как то так? Нет не вспомнить… ну и щайтан с ним с названием, главное то что, неосознанно сотворив отдаленное подобие увиденного джин смог выполнить желание властелина.
Хаттабыч искренне радовался неподдельному счастью златовласого мальчика в ярком камзоле обнимавшего морщинистую шею старца. Наверно это капризы сознания, чьи выверты свойственные для большинства стариков уже давно живущих взаймы у времени, но джину было проще поверить, что именно таким и был его повелитель… так сильно похожий на Вольку ибн Алешу, которого старец искренне любил и считал то ли внучатым племянником, то ли племянником внука… не важно. Гораздо важнее то, что в тот самый миг когда скелет превратился в живого ребенка джин наконец-то смог сфокусировать внимание на лице освободителя, и старческая память пополнилась новым образом… не поточенным червями и молью, покрытым вековым слоем пыли пришедшим из глубины подсознания воспоминанием, а молодым стремящимся в будущее ликом ребенка… Того что секундой спустя на шее гремя костями весел скелет, продолжавший все так же благодарить за пустяковый подарок, старик уже не осознавал… на месте умертвия он по прежнему видел живого мальчика.
- Спасибо тебе большое! Он как раз такой, какой нужно! А что до еды... Я просто не бываю голодным... Может быть, Вы, - мальчик перевел взгляд на служителя - хотите есть, а то еда остынет... Спасибо, спасибо, спасибо!
- Вай мэ, мой господин тебе непременно нужно хорошо кушать, тогда со временем ты вырастишь таким большим и сильным что храбрейшие войны величайшего из султанов будут бледнеть от страха при одном упоминании твоего имени, ибо не будет тебе соперника не средь смертных, а Те-Кто-Выше станут принимать тебя с почетом и уважением как равного. – Одобрительно проследив за действиями достопочтенного слуги древних богов Хоттабыч кивком указал парнишке на жреца и с просительной интонацией продолжил уговоры – Господин ты же видишь, даже сей избранник сил недоступных моему разумению не брезгует оторваться от своего служения ради удовлетворения желаний тела посланных нам Аллахом для радостей и горестей. Так зачем же добровольно выбирать второе и пренебрегать первым. Или над тобой довлеет обет не потакать своему телу пока не сносишь семь пар железных сапог или пока не сгрызешь семь каменных хлебов… Поверь мне, повелитель, Аллах милостив порой одного твердого намеренья достаточно для признания заслуг праведника, и пусть лучше его гнев прольется на мою старую плешивую голову чем ты мой господин будешь увядать без радости вкушения пищи… съешь кусочек о высокочтимый, прошу тебя.
- Если можно, говори чуть менее витиевато, а то я теряюсь. – мальчуган отпустил шею джина и направился в сторону храма, а старец путаясь в полах восточного халата поплелся вслед за ним пытаясь понять чем он не угодил в этот раз и как можно говорить *чуть менее витиевато* если он говорит так всегда.
Сосредоточившись на построении *простой* фразы джин упустил момент когда так похожий на Вольку освободитель заглянул в Храм.
Испустив полный ужаса вопль джин со всей возможной для его возраста прытью ринулся наперерез чтобы стать меж потревоженным в его обители жрецом и непонимающим всей возможной опасности отроком.
Втиснувшись в дверной проем странной овальной формы старец с болью в сердце осознал что самое худшее уже произошло, господин застал служителя во время молитвы его могучим хозяевам. Даже сейчас их шипящие голоса раздавались из странной конструкции алтаря. Хатабыч поспешил сделать то, что еще было в его силах - шепнув повелителю о грезящей опасности и пожелав ему долгих лет жизни старик попытался вытолкнуть его прочь из Храма, а сам повернувшись к жрецу приготовился защищать жизнь освободителя до последней капли жизни своей.
- О высокочтимый, если твои боги гневаются на незваных гостей, то знай что один я виновен в их недовольстве, я и только я понесу заслуженную кару.
Линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч и Фредриксон)
- Дедушка, не надо звать богов. Я правда не голоден... А он - никакой не сей избранник сил недоступных... разумению. Он просто хочет есть. А кто такой Аллах? И зачем ты оттащил меня от самолёта?
Маленький Принц поднялся с песка и мальчишеским жестом потёр место, когда-то бывшее коленкой. Правой? Да, кажется.
- Не переживай так, дедушка. Это просто самолёт, - и скелетик постучал по обшивке борта. - И он потерял колёсики. - Принц пригнул Хоттабыча пониже и показал примерное место, где должны были жить колёсики. Выпрямился, - Ты у него, - пальцем на Фредриксона, - спроси, как их приделать. И мы полетаем. Как птицы. Или как камни... - и уже обратившись к Лису, - А ты умеешь летать? - подбосил чучело. Вздохнул тихонько и шёпотом сказал. - Не умеешь... Ладно. Не расстраивайся, друг. Я тоже не умею. Теперь. - Принц наградил тоскливым взглядом небо и, взяв чучело на руки, принялся вылавливать в нём блох.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
Оглушительный визг заставил вторую голову ошарашено разжать челюсти и в результате Русалочка плавно поехала было по крутой спине Горыныча на лед.
- Только не глотай, - скзазала Третья.
- Сама не глотай, - поправила Третью Вторая. - раздели аккуратно на троих. Ты же это умеешь...
Первая, рефлеторно подхватившая Русалочку в пасть, взглянула на своих собратьев по телу утомленно-досадно. "Сама знаю," - читалось в повороте головы. А во то, что ее глаза начинали зажигаться плотоядным огнем, этого она еще не замечала. Внезапно глаза вновь погрузились в обычное утомленное состояние. Опустив Русалочку на землю, Первая буркнула по своему обыкновению:
- Я еще не настолько голодна, что б все без разбору хвата... есть в данном случае.
- Просто тебе она сырой рыбой пахнет, приелась, - обычно бесстрастно заметила Третья. - Вот блин дура я набитая..
- Да это я знала давно, - съехидничала Вторая.
- Не ерничай. Мог ли ведь жареную кушать...
- Обе, помолчите. сначале разберемся с этой едо.., тьфу, девицей или что оно там такое...
Все три головы повернулись и уставились на Русалочку. А Горыныч, должен сказать, имеет весьма зверский вид в этом облике. Мягко говоря.
- Так.. теперь говорить буду я, - сказала Первая безаапеляционном тоном. - Судя по силе крика, ей уже гораздо лучше. Ты что такое?
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
Визг прервался в полете. Русалочка почувствовала как её что-то подхватило и мягко уложило на лёд. Усилием воли она заставила себя открыть глаза. В тот же момент она поняла, что несмотря на то что лёд куда холоднее того места где ей только что пришлось побывать, зато несоизмеримо безопаснее. Громадная голова, с не менее громадной пастью и просто жуть какими огромными глазами уставилась на девушку. Русалочка сглотнула.
- Ты что такое?
Она с трудом поняла что чудище обращается к ней, слишком силён был страх. Нет, смерти она не боялась, скоре уж ждала, но чтоб такой...
- Я... я Русалочка, а ты?
В голове билась лишь одна мысль, возможно раз начали разговаривать, то сразу не сьедят.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
- Хотела бы я сама знать, что я в сущности такое - обычным нудным тоном прокомментировала слова Русалочки Третья голова.
- Горыныч Мы! - капризно поправила вторая.
- Змеи мы - решила за всех Первая - и говорю сейчас я - а у меня пасть больше и владею я ею лучше. Все поняли?
Возвражений не последовало.
- Мы вообщем чудище, а про русалочек не слыхивали. - несколько снизив рык, обратился к Русалочке Горыныч.- Хорошо попытаем по другому. Ты рыба али девица? Отвечай немедля, тут судьба твоя решается...
- Говори, что девица, - тихо-тихо прошептала Третья Русалочке, сделав вид, что ее что-то заинтересовало возле сирены на льду.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
Русалочка посмотрела на Горыныча и нервы не выдержали окончательно.
- Я не рыба! Я не девица! Я... Я не знаю-ю-ю...
Слезы покатились градом. Впрочем, учитвая температуру воздуха это могло и перестать быть метафорой.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
- Сколько не жил, а плачущей рыбы не видел. Говорящую - да, а плачущую нет, - заметил Горыныч Первой головой, оставив старомодный тон. - Так что, похоже, все таки девица - вообще-то они завсегда при виде нас плакали...
- Тогда берем с собой, в пленницы. В конце концов мы во все времена это делали...- Третья осторожно отгородила собой Русалочку от Первой головы.
- Не переживай ты так, Третья... будет еще жить, пока она мне интересна.. в обоих смыслах - двусмысленно мрачно произнесла Первая. -А вот что тебя к ней влечет? Ты то должна понимать что ей не пара...
В это время желудке у Горыныча заурчало.
- Очень надеюсь ты умеешь готовить... - с голодным блеском в шести глазах сказал Горыныч всеми тремя головами сразу.
линия: МЁРТВЫЙ ЛЕС (Снусмумрик, Динь, Муми-Тролль)
Муми-троллю снилось, что он снова в Муми-долине, у себя дома, лежит в гамаке в саду. Дует ветер, светит солнце. Ничего не случилось. Рядом с ним лежит Фрёкен-Снорк.
И в тоже время он знает, что Фрёкен умерла, дом разрушен, весь мир - рухнул в Ворота. Но его это почему-то не пугает, только удивляет.
- Разве ты не умерла? - спрашивает он у Фрёкен-Снорк.
- Умерла. - отвечает она, прижимаясь к нему. - Но не совсем. Обними меня покрепче
И Муми-тролль чувствует, что Фрёкен холодная, совсем холодная. Он обнимает её изо всех сил и она шепчет ему на ухо:
- Пока ты помнишь меня живой... пока ты надеешься на то, что я живая... я буду...
И Муми-тролль не понимает, как можно надеятся на то, что Фрёкен живая, если она умерла?
- Не совсем. - повторяет Фрёкен и всхлипывает.
И её всхлип моментально изменяет мир. Муми-долина исчезает, а вместо неё появляется мёртвый лес. Белое небо, чёрная земля и корявые ветви со всех сторон. Неизменным остаётся только гамак и те, кто на нём лежат. Вокруг всё мёртвое, а они - живые... Или почти живые... В этот момент всё расплывается и сон начинается сначала...
***
Призрак по имени Надежда шёл за Оле-Смертью не просто так. У него тоже был зонт. С помощью рации он перехватывал чужие сообщения. С помощью зонта он перехватывал чужие сны.
линия: МЁРТВЫЙ ЛЕС (Снусмумрик, Динь, Муми-Тролль)
Рядом с Муми-троллем спал Снусмумрик, и ему снился совсем другой сон. Снусмумрик видел огромную белую башню, стоящую в полумраке на краю мира, и ядовито-зелёную тучу, которая висела над ней. Из тучи лился не просто дождь - водопад. В навершие башни, похожее на плотно закрытый цветок, непрерывно били молнии. Вспышка за вспышкой высвечивали миллиарды капель кислоты, падающих на гладкую поверхность... стекающих вниз.. и разьедающих фундамент башни... которая уже слегка накренилась.
В зрелище было что-то невероятно знакомое.
- Я же это уже видел. - сказал Снусмумрик, не знаю, где он это видел.
- Башня стоит на забытых снах. Когда она рухнет, меня не станет. - сказал голос.
- There is life eternal within the eater of souls. Nobody is ever forgotten or allowed to rest in peace. They populate the simulation spaces of its mind, exploring all the possible alternative endings to their life.- сказал другой голос.
- "Борьба." - подумал Снусмумрик.
Он внезапно ощутил невероятную усталость, и к нему опять пришла мысль - надо уходить. "Я всегда жил, уходя", подумал он. "Правда, я всегда возвращался. Но возвращаться больше некуда".
- Куда? - спросил голос. Голос Снусмумрика.
- Неважно. - ответил он. - Главное - идти. Я могу идти вечно.
Снусмумрик решительно отвернулся от башни и перед его взором предстала дверь. Круглый чёрный обруч, за которым был другой мир. На глазах у Снусмумрик этот мир развалился и вдали на его обломках открылась ещё одна дверь, в ещё один мир. Который так же пал. Картина повторялась раз за разом, и Снусмумрику уже казалось, что он смотрит в бесконечный туннель.
- Я могу идти вечно. - повторил он и сделал первый шаг.
***
Снусмумрик вздрогнул и проснулся. На его груди что-то шевелилось. Сначала он подумал, что в палатку кто-то залез. Потом вспомнил. Он нашарил фонарик, включил его и осветил фею Динь.
- Ага, очнулась. - сказал он шёпотом, чтобы не разбудить Муми-тролля. - Так кто же ты такая?
...Карлcсон, с трудом прикрывая глаза от кислотно-сиреневого снега, вспоминал курсы ориентирования в полёте.
"Всегда будет то, что не отмечается на обычной карте; маленький ручей, выходящий по весне; стадо овец..." рассказывал старый лётчик "не только деревья, но и кусты, и даже цветы могут быть нанесены на настоящий план..."
Почему вспоминалась эта романтическая чепуха, вместо широты, долготы, румбов и часов - Карлссон не понимал.
Из-за горизонта вставало второе солнце.
"И как бы отметил старик его на плане?" Невесело усмехнулся самый лучший в мире (а заодно и единственный) мастер полётов с встроенным в спине пропеллером.
Третье солнце поднималось с земли.
Чуть присмотревшись, можно было увидеть другое: На Карлссона надвигался большой летучий корабль, а во весь парус была нарисована красной и жёлтой краской страшная морда с зубастым оскалом, одновременно похожая на Солнце.
Нарисованное солнце смотрелось почти живым. Казалось, что оно вот-вот моргнёт.
Карлссон, предавшийся воспоминаниям, увидел на палубе человеческие фигуры и спустился на неё, поверив невесть откуда пришедшей мысли "может быть, у них есть варенье?"
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
Русалочка слушала дискуссию Горыныча меж собой и пыталась унять дрожь в теле. Получалось из рук вон плохо. Холод плюс страх, не лучшее для нервов сочетание. Всё что она смогла сделать, это заставить себя поднять голову и надломленым голосом ответить.
- Я петь умею...
И закрыла глаза ладонями, приготовившись к тому что сейчас её будут есть.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
- Петь - это конечно хорошо, но песнями сыт не будешь, - изрекла Первая и облизнулась. Немаленьким таким язычком - Русалочке повезло, что она его не видела.
- А я могу - нежно сказала Вторая - так что ради песен согласна потерпеть еще рыбу...
Первая удивленно воззрилась на нее.
- И ты туда же? Ну дела...
- Во всяком случае, она придаст нам некий смысл в жизни. - вставила свое слово Третья. -Давай еще рыбу потерпим?
Первая устало щелкнула зубами.
- Черт с вами. Пускай живет.
- А это кто такой - черт? - полюбопытствовала Вторая.
Первая проигнорировала выпад и холодно-угрожающим тоном обратилась к Русалочке.
- Руки-то опусти, - заметила она недовольно. - Я страшен - да, но вряд ли настолько уродлив....
Линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч и Фредриксон)
Ах, молодость-молодость… пытливый ум, жадный до всего нового и необычайного, рассудительность и мудрость, которой просто не может быть у столь молодого юноши и преогромнейший багаж знаний, который просто поражал воображение Хаттабыча… Как молодой господин тонко умел разбираться в людях… Вот к примеру тот, кого джинн продолжал про себя величать жрецом, по словам повелителя, был просто голодным и усталым человеком… Его странный храм назывался непонятным словом *самолет*, которое могло обозначать что угодно, или вовсе не обозначать ничего важного, но старик украдкой несколько раз пробормотал незнакомое сочетание букв, что бы при случае порадовать господина знакомым ему звучанием имени предмета…
- И зачем ты оттащил меня от самолёта? – последовал новый вопрос от неугомонного отрока
- О величайший ты опять повторяешь это слово… самолет, но я вижу лишь странный предмет который может быть опасен для твоего здоровья и благополучия, быть может он одержим ракшасами или еще каким-нибудь презренным племенем отщепенцев…
- А кто такой Аллах?
Сказать что старик задумался, значит, по сути не сказать ничего… Да юноша знал несомненно очень много и вряд ли нуждался в наставлениях старика. Но одновременно с тем он не знал элементарных вещей… Как столь благородного мужа могли воспитывать вдалеке от веры в Аллаха, было уму не постижимо. Наверняка это козни врагов старающихся заляпать грязью бриллиант души угодной Всемилостивому, но ничего Хасан решил непременно разобраться со злодеями, утаившими и оболгавшими бога. Как только выдастся свободная минута он неприменно обрушит на их головы гром, молнию и рогатую луну, дабы уподобились нечестивцы выпестовавшему их Шайтану…
- Аллах? – переспросил старец решивший потянуть время в надежде на то, что легкий ответ на трудный вопрос появится сам собой, но ничего путного в голову не приходило, придется отвечать как есть – Мой господин прости недостойного, я вижу тебя интересует высокое богословие, и на твой вопрос должен бы отвечать многомудрый имам или сладкоречивый муэдзин, а приходится глупому, косноязычному старику… Аллах… нет бога кроме Аллаха и Мухаммад пророк Его, так сказано в священной для всех правоверных книге, но это истинна записанная на бумаге, а кроме нее есть истина сердца, истина души на самом деле Аллах повсюду, везде, всегда… он оценивает и судит, наставляет и помогает… он тот-что-много-больше-тебя-меня-и всех-в-этом-мире – Хаттабыч говорил все тише, и наконец сконфуженный невозможностью внятно рассказать и описать все то, чему он учился в пору своей юности умолк окончательно…
- Не переживай так, дедушка. Это просто самолёт и он потерял колёсики. Ты у него, спроси, как их приделать. И мы полетаем. Как птицы. Или как камни.
Нагибаясь и приседая Хоттабыч, как и положено преданному слуге, вместе с юным господином проделал весь комплекс физических упражнений для укрепления поясницы… вайд дод… теперь в пору делать упражнения для укрепления разума…
- Мой повелитель, но как присутствие колес поможет взлететь, ведь они созданы, для того чтобы делать комфортным и быстрым движение по земле, а летать помогают крылья… Тебя наверно сморило это невыносимое полуденное солнце, прошу тебя о спаситель сядь в тень и позволь своему разуму отдохнуть… Поверь мне эта конструкция никогда не будет летать как птица, ибо она не имеет перьев, делающих возможным полет пернатых друзей небес, и она не складывается подобно взмахам их крыл… Да и вообще зачем лететь в такой тяжелой и неказистой конструкции, когда есть много удобнее и приятнее? Раньше, во времена моей молодости, Титаны возводили свои огромные крепости-дворцы на медленно плывущих в небесной лазури каменных островах, но этот… *самолет* так же похож на древние крепости как осел на благородного арабского скакуна… - всем своим видом старик выражал презрение странной машине, но когда он перешел к восхвалению милых его сердцу игрушек из сказок тысяче и одной ночи голос Хаттабыча стал приторно сладким, настолько что ему смог бы позавидовать любой комиваяжор - Другое дело ковер… Вот то, что многие тысячелетия позволяет избранным из людей парить меж сахарной ваты облаков под самых хрустальным куполом небесной сферы, но чтобы поднять *самолет* потребовался бы ковер поистине колоссальных размеров… У меня нет подобного и где его можно взять я не знаю…
Джинн помолчал наблюдая как мальчик пытается заставить взлететь свою игрушки и продолжил:
- Я конечно спрошу этого… мудреца как починить *самолет*, как только он проснется, ибо во сне каждый из живущих разговаривает с Всемилостивым, и прерывать чужие грезы огромное злодеяние, как знать быть может в этот самый момент Аллах раскрывает жрецу грядущее… - и тут старик звонко хлопнул себя ладонью по лбу, как он мог забыть, позор на его седую голову, просто не простительно, подбирая слова чтобы не огорчить повелителя еще больше он осторожно с полувопросительной интонацией произнес:
- Мой господин, эти волнения и жара плохо действуют на старческое сознание, прости мою забывчивость но не соблаговолишь ли ты повторить свое имя и имя твоего почтенного родителя?
линия: МЁРТВЫЙ ЛЕС (Снусмумрик, Динь, Муми-Тролль)
Динь с трудом выбралась из кармана и высказала Снусмумрику всё, что она думает:
- о карманах и фонариках
- о невежливом с ней обращении (а крылышки такие тонкие!)
- о невежестве
- об отсутствии у некоторых фантазии
Здесь фея поняла, что начинает немножко замерзать (даже в палатке) и добавила всё, что она думает о погоде. Потом демонстративно зависла в воздухе. Правда, несколько секунд спустя опустилась Снусмумрику на плечо (там теплее) и сказала, что её зовут Динь и она совсем не вредная. ;D
Линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч и Фредриксон)
Хоттабыч рассказывал об Аллахе. Маленький Принц даже отвлёкся от ловли блох. Потом старик перешёл на темы более простые к разумению, а потом и вовсе удивил мальчика, спросив его об имени.
- Хм... называй меня Маленький Принц. А это - мой друг Лис, - он показал на чучело. - а скажи, дедушка... с этим, как ты говоришь, Аллахом, как с ним познакомиться?
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
Русалочка заставила себя ещё раз взглянуть на Змея, но в этот раз постаралась не отводить глаза. Мало ли из-за какой мелочи эта громадина может разозлится и проголодатся.Последнее девушку никак не устраивало. Ей почему-то захотелось жить. Нелепо и некстати захотелось, но факт оставался фактом а раз так придётся искать общий язык с нежданным спасителем/похитителем. Русалочка вздохнула.
- Простите меня, я мало что понимаю во внешности Горынычей, но наверное вы правы.
Голос всё ещё немного дрожжал, но истеричные нотик из него исчезли.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
Вежливая какая... - насмешливо сказала Первая (антрацитовая). - Ну... вообщем выбора у тебя нет - хочешь не хочешь, а идти придется с нами и кушать готовить, и прибирать... Осталось только найти место, где. Пока мы это... добрые - еле-еле выдавила это слово из себя Первая голова, чуть ли не с отвращением.
Она иронично осмотрела хвост русалочки.
- Мда... на таких ногах далеко не уйдешь... - Горыныч повернулся боком и расправил крыло. - забирайся. конечно это тебе не ванна - но с морозу не помрешь... Хочешь бежать - самое время.. Только не советую - сверкнула идеальная пасть Первой. - Ну?
На Русалочку выжидающе смотрели три головы, разных размеров - как она теперь могла заметить и даже разных форм. Громадная голова антрацитового цвета обратилась к ней исполненным сознания своей силы тоном, а две другие - нежно розовая(смотретвшая на Русалочку лихорадочно блестевшими глазами, в которых нет-нет да проскальзывало безумие) и лазурная(эта же голова и просила Русалочку сказать что она девица) смотревшая на нее, казалось доброжелательно-иронично. Разноцветные головы переходили в тело нежно-золотого цвета, несмотря на размеры, обладавшим завораживающей кошачьей грацией. И еще у него были крылья - на одно из которых и преполагалось взобраться сирене.
Линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч и Фредриксон)
Старец вновь грохнулся на колени и подметая бородой песок запричитал:
- О владыка, я был уверен, что твоя кровь благородна по праву рождения, но даже предположить не смел, что настолько, скажи о солнцеликий какая из стран может похвастаться столь мудрым и рассудительным наследником престола? Благословенны будут все жители и да прибудет та страна в благоденствии пока в ней царствует мой повелитель… Такой сын услада для глаз состарившегося отца… - Хоттабыч сделал паузу в надежде на то что отрок все таки назовет имя своего почтенного родителя, но когда ожидание из простой паузы начало перерастать в невысказанный вопрос джинн сдался - …ему отрадно видеть что оставляет он народ и страну свою в руки достойнейшего из приемников…
Мой господин, позволь я буду называть тебя Принцем… - еще одна едва заметная заминка в робкой надежде услышать истинное имя, но и здесь спаситель не пожелал раскрывать себя пред рабом лампы… - прилюдно, дабы всякий уразумел, что провидению было угодно пересечь запыленную нить его жизненного пути с твоей наполненной сиянием бриллиантов дорогой в будущее… Так пусть же осознают недостойные что находится рядом с его высочеством, а не простым сановником или визирем… если конечно господин не путешествует инкогнито… - старик повертел головой и театральным шепотом продолжил… - я никому на свете не скажу что ты это ты о спаситель, клянусь чалмой Гарун аль Рашида… Именем Аллаха клянусь..
- а скажи, дедушка... с этим, как ты говоришь, Аллахом, как с ним познакомиться?
Гассан едва не прослезился от избытка чувств переполняющих его старое сердце… господин так стремится познать суть Аллаха что торопится на встречу с Ним… но нужно ли так спешить, если рано или поздно все предстанут пред Его очами…
- Мой Принц, Аллах знает тебя с рождения, так же как он знает меня и … жреца он тоже знает, знает мысли и желания, знает все, что было и то чему только предстоит стать явью… но встречи с ним искать не нужно, так же как не нужно гоняться за ветром в пустыне или ловить ладонями облака… Это бессмысленно... Аллах и так каждый миг рядом с тобой – произнеси слово и Он услышит, задай вопрос и Он ответит… ответ может быть не всегда понятным, но он будет… всегда.
Джинн обернулся в сторону горизонта, странно… он не видел солнца, которое по его предположениям должно было вот-вот скатится с хрустального свода небес… даже ровный свет, заливавший пустыню пока ни померк ни на йоту, но старик был почти уверен что остатки хрупкого света умрут… “Скоро станет холодно”. Прейдя к подобному неутешительному заключению Хоттабыч обернулся в сторону *самолета* и молвил:
- Повелитель, не пора ли нам разбудить, спящего в этой конструкции… наверняка он знает в какую сторону нужно отправиться, что бы найти ближайший оазис… мне очень неприятно разрывать его разговор со всевышним, но впереди ночь, а пески дюн давно замели следы *самолета*, так что вернуться по торной дороге уже не получится…
линия: МЁРТВЫЙ ЛЕС (Снусмумрик, Динь, Муми-Тролль)
Снусмумрик улыбнулся. Щебетание маленькой феи он понимал с большим трудом, но всё-таки понимал. Не понимал он другое - откуда она взялась в этом месте, и как выжила.
- Тише, кроха. - прошептал он. - Муми-Тролля разбудишь.
Он осторожно взял фею в ладонь. Она была слегка холодная, но не настолько, как в прошлый раз.
- Что ты не вредная, я вижу. А скажи мне пожалуйста, ты не встречала недавно ледяную женщину в белом платье?
линия: МЁРТВЫЙ ЛЕС (Снусмумрик, Динь, Муми-Тролль)
Динь подумала и нерешительно ответила, что нет, недавно она не встречала ледяную женщину в белом платье. Но если он имеет в виду её Старшую Сестру, фею Разума и Холода, то они с ней не виделись уже достаточно давно... и где это тролль, и почему он муми, и кто ты сам такой?..
Фея принялась носиться зигзагами над головой Снусмумрика.
***
линия: САД (Снежная Королева, Муми-Тролль, Ледяная Дева) - Зима нужна для очищения, Сестра, - тихо произнесла Снежная Королева и запрокинула голову, закрытыми глазами вглядываясь в небеса. - Ты правильно сделала, что ушла оттуда, где не осталось сил на чистоту. Но здесь... зима здесь не должна быть только запугиванием, намёком на смерть. Эта зима не должна кончиться, ведь всё, что осталось - старое, и нечему быть началом...
Летучий корабль вблизи оказался ветхим, трухлявым и едва ли не разваливающимся, потому, когда Карлссон встал на него, он сразу застрял в треснувшей под ногой доске.
К нему приблизилось двое людей в потёртой свадебной одежде. Сзади были видны фигуры, которые никак не получалось рассмотреть...
Они выглядели радостными. Этого Карлссон не понимал.
- Мы совершаем свадебное путешествие, мы недавно поженились, что мы смогли сделать благодаря этому кораблю...
(недавно?)
- У вас есть варенье? - услышал он свой голос, наполненный уже много лет незнакомой надеждой.
- Конечно - ответил мужчина,- сейчас найду.- и, отходя к люку, который должен был вести к трюму, добавил: - Жена, присмотри за гостем...
Женщина в поеденной молью фате подошла совсем близко к застрявшему человечку, так, что тот почувствовал запах пыли, плесени, тлена...
Я не вычеркнул. Точнее, вычеркнул, но давно, а теперь забыл убрать. Щас исправлю.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
- Бежать... Нет бежать я не буду... Некуда.
К горлу снова подкатился комок, но Русалочка побоялась плакать. Вдруг Горынычу не понравится он рассердится и проголодается... Девушка попыталась подползти к расправленому крылу, но получалось плохо. Хвост мягко скажем не лучшее приспособление...
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
Ну вот и хорошо. - буркнула Первая Голова, наблюдая за потугами Русалочки взобраться по крылу. - Тренируйся, тебе пригодится.
- Эээ.. а куда мы идем? - несколько недоуменно спросила ее вторая, внимание которой тоже привлекли потуги Русалочки.
- На запад, - ответила Третья. - Могла бы по солнцу определить.
- Я знаю, где запад! - привычно огрызнулась лазурной голове Вторая. - Но почему туда?
- потому что там вечность... - пробормотала Первая.
- ... пахнет нефтью - закончила реплику Третья.
- Ясно... Опять сговорились, - надулась розовая голова и улегшись на лед рядом с Русалочкой, стала жаловаться ей на свою судьбу - никто де ей ничего не рассказывает, ни с чем не делиться... от жаркого дыхания вокруг Русалочки образовалась внушительная лужа.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
Лёд под ногами Горыныча слегка вздрогнул.
- Это что ещё такое? - пробормотала розовая голова.
Лёд дрогнул ещё раз, ощутимее. Русалочка, забравшаяся было на несколько метров по крылу, скатилась вниз.
Лёд содрогнулся третий раз - так, что покачнулся и дракон. А в нескольких километрах к западу гладкая поверхность застывшего моря взорвалась гигантским фонтаном осколков. Сквозь взрыв прошёл ослепительно-синий, чуть изогнутый луч, и исчез в тусклом небе.
Спустя несколько секунд до Русалочки и Горыныча донёсся низкий гул - словно кто-то ударил по толстой струне.
Спустя ещё несколько секунд их осыпало мелким ледяным крошевом.
А когда рассеялась туча ледяной пыли, стало видно, что из образовавшейся в точке взрыва груды льда торчит угловатая вершина неизвестного каменного сооружения - то ли пирамиды, то ли зиккурата.
Линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч и Фредриксон)
Маленькому Принцу было очень странно наблюдать, как старик каждый раз валится ему под ноги. Но мальчик списал это на особое старческое устройство - белое и пушистое, на подбородке - оно, видно, было очень тяжёлым, потому и тянуло вниз.
...знает меня и … жреца он тоже знает, знает мысли...
- Он не жрец, он пилот!
Однако же Аллах Принцу нравился всё больше и больше. Правда, мальчика слегка смущало то, что этот Аллах такой маленький и вертлявый (всё подсмотреть и везде успеть...), что его невозможно увидеть, но в остальном он превосходил остальных на очень-очень много. Потому что не давал глупых ответов, лишь бы от него отстали, а отвечал, хотя и не всегда понятно, но чётко и обстоятельно. А главное - всегда.
- Что такое... Впрочем, ладно. Давай его разбудим.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
Девушка с перепугу прижалась к Горынычу. То ли решив, что он зло знакомое, то ли повинуясь инстикту, но Русалочка намертво вцепилась в чешую.
- Простите, Господин Горыныч, но... что ЭТО?!
Голос чуть подрагивал, угрожая сорватся.
Линия: МОРЕ (Змей Горыныч и Русалочка)
- Разберемся, не боись - пробормотала Первая. - И не такое видали.
- Когда? - полюбопытствовала Вторая, в шею которой и вцепилась Русалочка.
- Цыц, - цыкнула на нее Первая. - прихватывай эту.. Как ее там?.. Алку что ли, и пошли.
- Ээ, она намертво вцепилась, - растерянно пробормотала Вторая. - А куда пошли собственно?
- Это ж очевидно - заметила Третья. - нужно узнать что нам за чудо явилось среди этого льда. Может и поесть что нибудь найдем....а может там вечность есть...
- Ты, там, получешуйчатое! - прикрикнула на русалку антрацитовая голова, прищурив глаза. - Долго будешь копаться? а ну живо залезай, сейчас покатаю... Горыныч несколько нескромно подтолкнул концом крыла русалочку. Глаза первой сузились еще уже, когда она глядела на сооружение.
Разберемся, - повторила она. - И не такое видали.
Линия: ПУСТЫНЯ (Маленький Принц, Хоттабыч и Фредриксон)
Хоттабыч ощущал перемены происходящее в пустыне, как человек, предчувствующий непогоду по болям в разбитых артритом суставах, но он не видел источника этих перемен и не мог судить об их опасности… или безопасности. За столько лет, проведенных Гассаном внутри медной лампы снаружи могло все измениться и для Желающих происходящее с миром вопреки опасениям старца возможно было теперь обеденным и естественным, как… чтение молитвы к примеру… и все же…
- Он не жрец, он пилот!
Мысленно воззвав к Всеблагому Аллаху джинн смиренно кивнул. Пусть будет *пилота*, если так больше нравится повелителю. В тот момент Гассан готов был даже признать, то что храм… то есть *самолет*, волей могущественных покровителей *пилота* может подняться в воздух, и даже двигаться в сторону угодную служителю древнего божества унося его повелителя прочь от неведомой опасности. Ощущение неправильности и ненормальности происходящего с каждой секундой увеличивалось перерастая от чувства смутного беспокойства в стойкое ощущение близкой опасности.
- Что такое... Впрочем, ладно. Давай его разбудим.
Престарелый джинн, собиравшийся было со всем доступным красноречием увещевать высокородного отрока, при необходимости приводя все новые и новый причины, по которым им нужно воспользоваться многомудрым советом или помощью могущественного жреца древних божеств был несказанно обрадован столь поспешным согласием Принца. Воистину за недолгое время общения со смышленым и рассудительным юношей мнение старца о благородном спасителе менялась только от хорошего к лучшему, и от лучшего к еще лучшему. Да что там говорить юноша вылитый Волька, тот так же был учтив с рабом лампы, и не почитал его за презренного лакея, чем грешили многие из бывших властителей… он не требовал сею же секунду роскошных дворцов, усыпанных золотом и драгоценными каменьями с обилием дивноликих гурий. Высокородного господина интересовала всего лишь сущая безделица, которой, несомненно и был нарисованный барашек. Для Гассана, повелителя тысячи тысяч, подобное волшебство не значило совершенно ничего, и уж тем более назвать картинку желанием язык не поворачивался. Но… опять это гадкое *но*, связанное с поддержанием баланса. Желания, будь они трижды прокляты… джинн уже вознамерился посетовать на судьбу очередной раз лишающую его возможности делать то, что должно когда должно и без сторонней просьбы… Были ли высказанные слова пожеланием господина или нет? С одной стороны слов *желаю* или *хочу* произнесено не было, но с другой… а шайтан с этой другой. Хоттабыч решил отложить на потом все выяснения и уточнения того, что имел ввиду отрок:
- Слушаюсь и повинуюсь, мой господин – скороговоркой выпалил джинн и путаясь в полах длинного шелкового халата рванул к кабине пилота с несвойственной почтенному старцу прытью.
Вихрем влетев в храм джинн отскочил от внутренней поверхности обшивки, на почтительном расстоянии обогнул говорящего идола и наконец обнаружил пилота заснувшего в окружении многочисленных светящихся циферблатов и механизмов, внутри которых неспешно ворочились шестеренки. Старец несколько задумался каков будет наилучший способ пробуждения жреца. Чтобы сразу же не впасть в немилость следовало бы придумать нечто в достаточной мере подобающее, но на ум старику к прискорбию так ничего не шло, поскольку его все время отвлекали щечки работающих устройств.
- …а ну цыц - прикрикнул на механизмы Хаттабыч – гремлинов на вас нет, совсем высокочтимый вас разбаловал, а ну как его разбудите… - Едва слова сорвались с уст старика как тот хлопнул себя по лбу и в недоумении завертел головой кругом… наверняка среди сих механизмов имелся прибор так не любимый Волькой… будильник, ну где же он?…
Хаттабыч напрягал глаза, пытаясь среди сонма проградуированных шкал и стрелок отыскать подобие часов, и ничего не мог обнаружить… но, когда отсутствие необходимого предмета останавливало могущественнейшего из джинов, по сему вырвав из бороды пару волосков старец забормотал наговор прогоняя из тела жреца остатки усталости, следом за чем прямо из сгустившегося воздуха в руки к джинну прыгнул бешено вершащий будильник.
- Вставай о достопочтимый слуга неведомых сил, твой сон был не долог но больше тебе и не нужно… - Гассан подумал и для надежности прибавил то, что ему не раз приходилась слышать в бытность Волькиного обучения – вставай, а не то школу проспишь, опоздаешь и к директору вызовут.