Подразумевается история по текстам. Итак, началась она очень давно, в легендарные времена «Книги Утраченных Сказаний». Правда, сначала Урин (так звали Хурина в те времена) дружил не с Береном, а с его отцом Эгнором (так в те времена звали Барахира). «…во время оно Эгнор был братом по оружию Урина Стойкого» (с) «Сказание о Тинувиэли». Также в «Сказании Гильфанона» сказано «Урин и Эгнор пришли (на Нирнаэт Арноэдиад) с несчетными полками». В то время все люди (по замыслу автора) жили в Хисиломэ (Хитлуме), а Эгнор, будучи эльфом, жил примерно в тех же местах, так что встретится и стать друзьями им ничто не мешало. Впрочем, в «Сказании о Турамбаре и Фоалокэ» говорится, что Эгнор был человеком и родичем Мавуин (Морвен). В том же «Сказании» говорится: «Тогда велика была его (Урина) дружба с Эгнором, эльфом из зеленых лесов, номом-охотником, и Берена Эрмабведа, сына Эгнора, он знал, и однажды сослужил ему службу в отношении сына его Дамрода». Позже в машинописи «Сказания о Тинувиэли» Эгнор исправлен на самого Берена: «сам Берен был братом по оружию Урина Стойкого».
Литературный смысл этой дружбы понятен: Толкину нужен был предлог, чтобы Турин отправился на воспитание к Тинголу – странно было бы Морвен посылать сына к эльфийскому королю, с которым бы ее или ее мужа ничто бы не связывало! Сначала возникла мысль о родстве Морвен и Берена (когда последний был человеком), затем – о дружбе Урина с Эгнором или Береном (когда двое последних стали эльфами). Вполне понятно, что Морвен могла бы претендовать здесь на внимание и хорошее отношение Тингола – как никак речь шла о семье, небезразличной его зятю.
В «Лэ о Детях Хурина» (где Берен уже человек) появляются новые подробности об этой дружбе: «…когда он (Хурин) сражался вместе с Береном, своим братом по оружию, против великанов, орков и других врагов…». Когда и где они вместе сражались, не очень понятно, ясно только, что это происходило до Похода за Сильмарилем.
И так эта подробность о дружбе Хурина с Береном переходила из текста в текст, пока не попала в опубликованный «Сильмариллион»: «и более того, он (Берен) был другом Хурина до того, как разразилась беда».
Все было бы нормально (мало ли в текстах событий, которые остаются за кадром и о которых говорится в половинке фразы), если бы не большие хронологически-географические проблемы, которые возникают ко времени написания «Нарн-и-Хин-Хурин». А дело вот в чем.
Согласно «Серым Анналам» Берен родился в 432 году ПЭ, а Хурин – в 441. Как мы видим, разница между ними составляет девять лет. И встретиться эти два героя могли только во время до 455 года (как известно, позже всякое сообщение оставшихся в Дортонионе беорингов с людьми других родов прекратилось). В 454 году Хурину – тринадцать лет, Берену – двадцать два года. В общем и целом, дружба между подростком и мужчиной за двадцать наблюдается довольно редко. Тем более, здесь они уже никак не могли быть «братьями по оружию» - слишком юн еще Хурин, чтобы воевать в приграничных стычках мирных времен Осады Ангбанда. Более того – им просто негде воевать вместе! Известно, что Хурин и Хуор были отправлены отцом в Бретиль в весьма юном возрасте. Неизвестно, чтобы в то время там жил и Берен. Но даже предположим, что жил – для возникновения прочной дружбы между мужчиной и подростком нужно, чтобы последний вырос хотя бы до возраста юноши. А этого времени у Хурина и Берена просто нет.
В общем, я прихожу к выводу, что фраза в опубликованном «Сильмариллионе» (куда она попала из «Квэнта Сильмариллион» 5 тома) является «охвостьем» прошлых версий и попросту не вписывается достоверно в канву событий. Очевидно, так же подумал и Дж.Р.Р.Толкин (либо его сын Кристофер) и в «Детях Хурина» уже никаких следов дружбы Берена и Хурина мы не находим.
