Он шел по дороге, как всегда, беззаботно насвистывая мелодию одной из своих последних песен. Нет, каково!
В этом всеми Богами забытом краю подобное или не поймут, сочтя за бред сумасшедшего, или вознесут автора на пъедестал почета, осыпая цветами, поцелуями и, возможно, даже кое-чем еще... Такого они точно никогда не видали! Это он понял, когда вчера в придорожной таверне послушал этого безмозглого выскочку Сареда, который по какому-то дурацкому недоразумению считается в этих краях лучшим бардом. Ну что это - "Нальем вина, и пей до дна, сегодня полная луна!" - это песня?
Менестрель буквально сиял в предвкушении будущего успеха... или изгнания. Он, правда, не особенно хорошо помнил, как сочинил свою новую песню.
Солнце садилось над миром безмолвно,
Тень пролегла по душам народа,
Жаль, что сегодня, в лютую полночь
Кончится трехвековая свобода...
Откуда это пришло в голову? Прежде он предпочитал забавные шуточные песни, хотя они, что скрывать, пользовались неплохим успехом в его родном городе. И что его дернуло тащиться в такую даль? Приключений захотелось, видимо. Ну конечно, не зря же натура его была с детства поэтической, а поэты, как известно, должны странствовать! Вот и друзья удивлялись, отчего это он до сих пор не удосужился предпринять хоть одно путешествие дальше соседнего города? Они даже смели дразнить его и ставить под сомнение то, что в будущем его ждут великие свершения! Конечно, в двадцать четыре уже немного поздно мечтать о подвигах, пора бы остепениться и завести семью, но что делать, если именно сейчас тяга к странствиям проснулась в нем? Конечно, жаль красотку Белинду, ведь она определенно имела на него какие-то виды... поговаривали, что она вместе с матерью втайне уже шьет подвенечное платье. Но разве может странствующий менестрель быть привязан к одной женщине?
Так думал молодой странник, бодро шагая по пыльной дороге. Его сапоги уже изрядно перепачкались за две с лишним недели пути, потеряв свой изначальный блеск, а волосы, прежде старательно приглаженные, торчали в разные стороны, выказывая свою тщательно скрываемую их хозяином природную непокорность.
