Разве не тогда ополчились на покойного, когда он высказал слово в мою защиту?
Он был, да уж, грубым человеком, но говорил, по меньшей мере, что думал.
Не могу уж, извините, судить, кто там больше хулы на кого возводил, но Тараскон, Легранд, не ваши ли голоса решили за казнь столь учёного и нужного всем нам человека?
А вы, Легранд, тут же выгораживаете себя, ища новые кровавые жертвы?
Вот и господин Кесслер, при его нелюбви ко мне, не спешит меня обвинять.
