Тема: Что читаем: поэзия

[Морка›]

не могла не вспомнить...

Роберт Луис Стивенсон

ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД

 Из вереска напиток
 Забыт давным-давно.
 А был он слаще меда,
 Пьянее, чем вино.
 В котлах его варили
 И пили всей семьей
 Малютки-медовары
 В пещерах под землей.
 Пришел король шотландский,
 Безжалостный к врагам,
 Погнал он бедных пиктов
 К скалистым берегам.
 На вересковом поле
 На поле боевом
 Лежал живой на мертвом
 И мертвый - на живом.
 Лето в стране настало,
 Вереск опять цветет,
 Но некому готовить
 Вересковый мед.
 В своих могилках тесных,
 В горах родной земли
 Малютки-медовары
 Приют себе нашли.
 Король по склону едет
 Над морем на коне,
 А рядом реют чайки
 С дорогой наравне.
 Король глядит угрюмо:
 "Опять в краю моем
 Цветет медвяный вереск,
 А меда мы не пьем!"
 Но вот его вассалы
 Приметили двоих
 Последних медоваров,
 Оставшихся в живых.
 Вышли они из-под камня,
 Щурясь на белый свет, -
 Старый горбатый карлик
 И мальчик пятнадцати лет.
 К берегу моря крутому
 Их привели на допрос,
 Но ни один из пленных
 Слова не произнес.
 Сидел король шотландский,
 Не шевелясь, в седле.
 А маленькие люди
 Стояли на земле.
 Гневно король промолвил:
- Пытка обоих ждет,
 Если не скажете, черти,
 Как вы готовили мед!
 Сын и отец молчали,
 Стоя у края скалы.
 Вереск звенел над ними,
 В море - катились валы.
 И вдруг голосок раздался:
 - Слушай, шотландский король,
 Поговорить с тобою
 С глазу на глаз позволь!
 Старость боится смерти.
 Жизнь я изменой куплю,
 Выдам заветную тайну! -
 Карлик сказал королю.
 Голос его воробьиный
 Резко и четко звучал:
 - Тайну давно бы я выдал,
 Если бы сын не мешал!
 Мальчику жизни не жалко,
 Гибель ему нипочем.
 Мне продавать свою совесть
 Совестно будет при нем.
 Пускай его крепко свяжут
 И бросят в пучину вод,
 А я научу шотландцев
 Готовить старинный мед!
 Сильный шотландский воин
 Мальчика крепко связал
 И бросил в открытое море
 С прибрежных отвесных скал.
 Волны над ним сомкнулись.
 Замер последний крик...
 И эхом ему ответил
 С обрыва отец-старик.
 - Правду сказал я, шотландцы,
 От сына я ждал беды.
 Не верил я в стойкость юных,
 Не бреющих бороды.
 А мне костер не страшен.
 Пускай со мной умрет
 Моя святая тайна -
 Мой вересковый мед!

[Katerina›]

а я Лорку люблю. и Гумилева.

[Alruna›]

Асадов и Кедрин.
И Цветаева.

[Ellome›]

Морка, действительно очень хорошая баллада. Мне она еще с детства запомнилась. А потом я долго не мог ее найти, пока кто-то не процитировал ее в ЖЖ. Кстати, был сильно удивлен, что это Стивенсон. Он у меня все как-то с "Островом сокровищ" ассоциировался.

А вообще давайте в этой теме будем не просто говорить, каких авторов любим, а действительно цитировать что-то, что считаем действительно шедеврами. Самое-самое любимое, так сказать.

[Мысль›]

Вийон.

- Кто это? - Я.- Не понимаю, кто ты?
- Твоя душа. Я не могла стерпеть.
Подумай над собою.- Неохота.
- Взгляни - подобно псу,- где хлеб, где плеть,
Не можешь ты ни жить, ни умереть.
- А отчего? - Тебя безумье охватило.
- Что хочешь ты? - Найди былые силы.
Опомнись, изменись.- Я изменюсь.
- Когда? - Когда-нибудь.- Коль так, мой милый,
Я промолчу.- А я, я обойдусь.

- Тебе уж тридцать лет.- Мне не до счета.
- А что ты сделал? Будь умнее впредь.
Познай! - Познал я все, и оттого-то
Я ничего не знаю. Ты заметь,
Что нелегко отпетому запеть.
- Душа твоя тебя предупредила.
Но кто тебя спасет? Ответь.- Могила.
Когда умру, пожалуй, примирюсь.
- Поторопись.- Ты зря ко мне спешила.
- Я промолчу.- А я, я обойдусь.

- Мне страшно за тебя.- Оставь свои заботы.
- Ты - господин себе.- Куда себя мне деть?
- Вся жизнь - твоя.- Ни четверти, ни сотой.
- Ты в силах изменить.- Есть воск и медь.
- Взлететь ты можешь.- Нет, могу истлеть.
- Ты лучше, чем ты есть.- Оставь кадило.
- Взгляни на небеса.- Зачем? Я отвернусь.
- Ученье есть.-Но ты не научила.
- Я промолчу.- А я, я обойдусь.

- Ты хочешь жить? - Не знаю. Это было.
- Опомнись! - Я не жду, не помню, не боюсь.
- Ты можешь все.- Мне все давно постыло.
- Я промолчу.-А я, я обойдусь.

[Oranje›]

Филатова и Довлатова люблю нежно

[Лу›]

Тарковский А.
Вообще его люблю, но это - упало внутрь и там осталось.


На черной трубе погорелого дома
Орел отдыхает в безлюдной степи.
Так вот что мне с детства так горько знакомо:
Видение цезарианского Рима -
Горбатый орел, и ни дома, ни дыма...
А ты, мое средце, и это стерпи.

[Мёнин›]

                 Созидающий башню сорвется,
                 Будет страшен стремительный лет,
                 И на дне мирового колодца
                 Он безумство свое проклянет.

                 Разрушающий будет раздавлен,
                 Опрокинут обломками плит.
                 И, всевидящим Богом оставлен,
                 Он о муке своей возопит.

                 А ушедший в ночные пещеры,
                 Или к заводям тихой реки
                 Повстречает свирепой пантеры
                 Наводящие ужас клыки.

                 Не избегнешь ты доли кровавой,
                 Что земным предназначила твердь.
                 Но молчи! Несравненное право  -
                 Самому выбирать свою смерть.

Если меня мой склероз не обманул, Гумилёв.

[Alruna›]

Д.Кедрин.
Настегала дочку мать крапивой:
-Не расти большой, расти красивой,
Сладкой ягодкой, речной осокой,
Чтоб в тебя влюбился пан высокий,
Ясноглазый,статный,черноусый,
Чтоб дарил тебе цветные бусы,
Золотые кольца и белила, -
Вот тогда ты будешь, дочь, счастливой.
Дочка выросла как мать велела:
Сладкой ягодкою, королевой,
Белой лебедью, речной осокой,
И в неё влюбился пан высокий,
Черноусый, статный, ясноглазый,
Подарил он ей кольцо с алмазом,
Пояс драгоценный, ленты в косы...
Наигрался ею пан  - и бросил!
Юность коротка, как песня птичья,
Быстро вянет красота девичья.
Иссеклись те косы золотые,
Ясный взор слезинки замутили.
Ничего-то девушка не помнит,
Помнит лишь одну дорогу в омут,
Только тише, чем кутенок в сенцах
Шевельнулась дочь у ней под сердцем.
Дочка в пана родилась - красивой.
Настегала дочку мать крапивой:
-Не расти большой, расти здоровой,
Крепкой, дерзкой, чернобровой,
Озорной, спесивой, языкатой,
Чтоб тебя не тронул пан проклятый.
А придет он потный, вислоусый,
Да начнет сулить цветные бусы,
Пояс драгоценный, ленту в косы, -
Отпихни его ногою босой,
Зашипи на пана, дочь, гусыней,
Выдери глаза его косые.

Н-да. О превратностях женского характера
Почему-то люблю такие вот бесхитростные стихи иногда.

[Нээрэ›]

Не дружу с поэзией. В смысле почти не люблю ничего. Только Мандельштама и Пастернака.

Гул затих, я вышел на подмостки,   
Прислонясь к дверному косяку.       
Я ловлю в далеком отголоске,       
Что случится на моем веку.         

На меня наставлен сумрак ночи       
Тысячью биноклей на оси.           
Eсли только можно, Авва Отче,       
Чашу эту мимо пронеси!             

Я люблю твой замысел упрямый       
И играть согласен эту роль,         
Но сейчас идет другая драма,       
И на этот раз меня уволь.         

Но продуман распорядок действий,   
И неотвратим конец пути.           
Я один - все тонет в фарисействе!   
Жизнь прожить - не поле перейти!

[Mrrl›]

Гете, из "Фауста" (пер. Пастернака)

                               Рухните, своды
                               Каменной кельи!
                               С полной свободой
                               Хлынь через щели,
                               Голубизна!
                               В тесные кучи
                               Сбились вы, тучи.
                               В ваши разрывы
                               Смотрит тоскливо
                               Звезд глубина.
                               Там в притяженье
                               Вечном друг к другу
                               Мчатся по кругу
                               Духи и тени,
                               Неба сыны.
                               Эта планета
                               В зелень одета.
                               Нивы и горы
                               Летом в уборы
                               Облечены.
                               Все - в оболочке!
                               Первые почки,
                               Редкие ветки,
                               Гнезда, беседки
                               И шалаши.
                               Всюду секреты,
                               Слезы, обеты,
                               Взятье, отдача
                               Жаркой, горячей,
                               Страстной души.
                               С тою же силой,
                               Как из давила
                               Сок винограда
                               Пенною бурей
                               Хлещет в чаны,
                               Так с верхотурья
                               Горной стремнины
                               Мощь водопада
                               Всею громадой
                               Валит в лощину
                               На валуны.
                               Здесь на озерах
                               Зарослей шорох,
                               Лес величавый,
                               Ропот дубравы,
                               Рек рукава.
                               Кто поупрямей -
                               Вверх по обрыву,
                               Кто с лебедями -
                               Вплавь по заливу
                               На острова.
                               Раннею ранью
                               И до захода -
                               Песни, гулянье
                               И хороводы,
                               Небо, трава.
                               И поцелуи
                               Напропалую,
                               И упоенье
                               Самозабвенья,
                               И синева.

[Светлая›]

Зловещим заревом объятый,
Грохочет дымный небосвод:
Мои товарищи-солдаты
Идут вперед
За взводом взвод.

Идут, подтянуты и строги,
Идут, скупые на слова.
А по обочинам дороги
Шумит листва,
Шуршит трава.

И от ромашек-тонконожек
Мы оторвать не можем глаз.
Для нас,
Для нас они, быть может,
Цветут сейчас
В последний раз.

И вдруг (неведомо откуда
Попал сюда, зачем и как)
В грязи дорожной —
Просто чудо! —
Пятак.

Из желтоватого металла.
Он, как сазанья чешуя,
Горит,
И только обметало
Зеленой окисью края.

А вот рубли в траве примятой!
А вот еще... И вот, и вот...

Мои товарищи-солдаты
Идут вперед
За взводом взвод.

Все жарче вспышки полыхают.
Все тяжелее пушки бьют...

Здесь ничего не покупают
И ничего не продают.

1945

Николай Старшинов, прекрасный поэт, всю войну в пехоте.
Про этот стих рассказывал, что они на одном из переходов видели кучу денег.
Я подробностей не помню, то ли сберкассу эвакуировали, то ли еще что. Было очень много денег.
Никто не поднял.

[Морка›]

Уильям Шекспир, сонет 90.

Уж если ты разлюбишь - так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!

И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром - утром без отрады.

Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,

Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда.

[Лин›]

 СМЕРТЬ ДИКОГО ВОИНА

                       
         Часы стучат
         Часы стучат
         Летит над миром пыль.
         В городах поют
         В городах поют
         В пустынях звенит песок.
         Поперек реки
         Поперек реки
         Летит копье свистя.
         Дикарь упал
         Дикарь упал
         И спит, амулетом блестя.
         Как легкий пар
         Как легкий пар
         Летит его душа.
         И в солнца шар
         И в солнца шар
         Вонзается косами шурша.
         Четыреста воинов
         Четыреста воинов
         Мечами небу грозят.
         Супруга убитого
         Супруга убитого
         К реке на коленях ползет.
         Супруга убитого
         Супруга убитого
         Отламывает камня кусок.
         И прячет убитого
         И прячет убитого
         Под ломаный камень в песок.
         Четыреста воинов
         Четыреста воинов
         Четыреста суток молчат.
         Четыреста суток
         Четыреста суток
         Над миром часы не стучат.

         27 июня 1938 года.

Даниил Хармс

[МАККУМ›]

--------------------------------------------------------------------------------
                        Эпиграммы

                 К портрету духовного лица

               Нет, у него не лживый взгляд,
               Его глаза не лгут...
               Они правдиво говорят,
               Что их владелец - плут!
                ***

              Он долго в лоб стучал перстом,
              Забыв названье тома.
              Но для чего стучаться в дом,
              Где никого нет дома?...

                        Роберт Бернс, перевод С.Я. Маршака

[Ada›]

 
 Владей собой среди толпы смятенной
 Тебя клянущей за смятенье всех.
 Будь прям и горд - наперекор вселенной
 А маловерам отпусти их грех.
 
 Хоть час не пробил - жди не уставая.
 Пусть лгут лжецы - не снисходи до них.
 Умей прщать, но не кажись , прощая,
 Великодушней и мудрей других.
 
 Умей смолчать, когда твое же слово
 Калечит плут, чтоб уловлять глупцов.
 Когда вся жизнь разрушена и снова
 Ты должен все воссоздавать с основ.
 
 Умей поставить в радостной надежде
 На карту все, что накопил с трудом...
 Все проиграть и нищим стать, как прежде,
 Но никогда не пожалеть о том.

 Сумей принудить сердце, нервы, тело
 Тебе служить, когда в твоей груди
 Уже давно все пусто, все сгорело
 И только воля говорит "Иди".

 Останься прост, беседуя с царями,
 Останься честен , говоря с толпой.
 Будь прям и горд с врагами и друзьями
 Пусть все в свой час считаются с тобой.

 Наполни смыслом каждое мгновенье
 Часов и дней неумолимый бег...
 Тогда весь мир ты примешь во владенье,
 Тогда, мой сын, ты будешь - Человек.

 Редьярд Киплинг.

[МАККУМ›]

      Ada, +1!
 
    Кстати, не помните, чей перевод?

     А вот в переводе Маршака:

    О, если ты спокоен, не растерян,
    Когда теряют головы вокруг,
    И если ты себе остался верен,
    Когда в тебя не верит лучший друг,
    И если ждат умеешь без волненья,
    Не станешь ложью отвечать на ложь,
    Не будешь злобен, став для всех мишенью,
    Но и святым себя не назовешь, -

    И если ты своей владеешь страстью,
    А не тобою властвует она,
    И будешь тверд в удаче и в несчастье,
    Которым в сущности цена одна,
    И если ты готов к тому, что слово
    Твое в ловушку превращает плут,
    И, потерпев крушенье, можешь снова -
    Без прежних сил - возобновить свой труд, -
   
    И если ты способен все, что стало
    Тебе привычным, выложить на стол,
    Все проиграть и вновь начать сначала,
    Не пожалев того, что приобрел,
    И если можешь сердце, нервы, жилы
    Так завести, чтобы вперед нестись,
    Когда с годами изменяют силы
    И только воля говорит: "Держись!" -

    И если можешь быть в толпе собою,
    При короле с народом связь хранить
    И, уважая мнение любое,
    Главы перед молвою не клонить,
    И если будешь мерить расстоянье
    Секундами, пускаясь в дальний бег, -
    Земля - твоя, мой мальчик, достоянье!
    И более того, ты - человек!

[Ada›]

МАККУМ (Перевод, по моему М. Лозинского, если мне память не отшибло.   А перевод Маршака, я тоже помню, называется "Если", но тот был первым.)

 Доволен я малым, а большему - рад.
 А если невзгоды нарушат мой лад
 За кружкой, под песню
 Гоню их пинком -
 Пускай они к черту летят кувырком!

  В досаде я зубы сжимаю порой...
  Но жизнь - это битва, а ты, брат, герой.
  Мой грош неразменный - беспечный мой нрав,
  И всем королям не лишить меня прав.
 
 Гнетут меня беды весь год напролет...
 Но вечер с друзьями - и все заживет.
 Когда удалось нам до цели дойти
 К чему вспоминать нам о ямах в пути!

 Возиться ли с клячей, Судьбою моей...
 Ко мне, от меня ли, но шла бы скорей!
 Заботы иль радость заглянут в мой дом
 "Войдите!" - скажу я -"авось проживем!"

  Роберт Бернс (С. Маршак) - жизненое кредо. Стараюсь.

 

[Мумр›]

Полу-Шекспир, Полу-Маршак. В оригинале звучит ХУЖЕ, как ни странно.

Надгробный плач

Правда с юной красотой,
С прелестью, такой простой,
Спят во прахе под плитой.

Вечного покоя дом
Стал для голубя гнездом.
Спит с подругой он вдвоем.

Легок был земной им груз.
Нет плодов их брачных уз.
Девственным был их союз.

Будет правда, да не та,
И не та уж красота.
На любовь легла плита.

Тот, в ком дух высокий жив,
Кто красив и кто правдив,
Плачь, колена преклонив.

Помолись, склонившись ниц
Пред чистейшей из гробниц,
Пред гнездом умолкших птиц.

[МАККУМ›]

   Ada, приятно встретить человека, разделяющего твои вкусы и взгляды. 

 P.S. В старом форуме у меня было много приведено из Бернса, с юности любимого мною поэта. Киплинг мне тоже близок, особенно именно это стихотворение.