Мария ФАЛИКМАН
В Кракове осень. На этот раз – без меня.
Гомон туристов и голуби над костелом
блекнут. День все короче день ото дня.
Вместо меня поклоняться святым престолам
едут друзья, знакомые, их друзья,
едет турист и католик всея Европы.
Трудно поверить, но точно так же и я
ехала год назад. Этот град – его бы
славить без устали. Мне бы туда сейчас:
в праздной толпе у ратуши слушать пенье
медной трубы сигнальной, случайный джаз,
местных наречий цоканье и шипенье.
Мне бы к тому холму, где, трубой храним,
тучей укутан, словно ватным компрессом,
Вавельский замок мокнет, а перед ним
дремлет дракон в ермолке, что твой профессор.
Пусть себе спит. А мне разглядеть бы свет
стен, где замрешь сперва, а глаза поднимешь –
камни увидишь и звезды, алеф и бет.
Это не Краков, это уже Казимеж.
Площадь базарная, музыка, ресторан,
девочка на фотографии довоенной.
Старые камни. Евреи из разных стран
пальцами водят по буквам. Обыкновенный
город ли, призрак города? Год назад
так же и я стояла, не разбирая,
где у них бет, где алеф. Где рай, где ад.
Как становилось адом подобье рая.
Как разрушали площадь, трубили сбор,
как во дворах белье под дождем осталось.
Праздничный город Краков, не с тех ли пор
ты чуть печален? А может, мне показалось?
В Кракове осень, дождь. За моим окном
мост через реку. Сделаешь шаг – и снова
шепчет Казимеж на языке родном.
Только ни звука я не пойму, ни слова.
Йорк
