Тема: Города

[Elring›]

Исполнитель: Ботаника
Текст песни Под Луганском родился

Под Луганском родился
В Бухаре простудился
Значит так, в Копенгагене напился
Дымом грелся в Амстердаме

Рим

[Ada›]

 Осип Мандельштам
   
      
   РИМ

Где лягушки фонтанов, расквакавшись
И разбрызгавшись, больше не спят
И, однажды проснувшись, расплакавшись,
Во всю мочь своих глоток и раковин
Город, любящий сильным поддакивать,
Земноводной водою кропят,—

Древность легкая, летняя, наглая,
С жадным взглядом и плоской ступней,
Словно мост ненарушенный Ангела
В плоскоступье над желтой водой,—

Голубой, онелепленный, пепельный,
В барабанном наросте домов,
Город, ласточкой купола лепленный
Из проулков и из сквозняков,—
Превратили в убийства питомник
Вы, коричневой крови наемники,
Италийские чернорубашечники,
Мертвых цезарей злые щенки...

Все твои, Микель Анджело, сироты,
Облеченные в камень и стыд,—
Ночь, сырая от слез, и невинный
Молодой, легконогий Давид,
И постель, на которой несдвинутый
Моисей водопадом лежит,—
Мощь свободная и мера львиная
В усыпленьи и в рабстве молчит.

И морщинистых лестниц уступки —
В площадь льющихся лестничных рек,—
Чтоб звучали шаги, как поступки,
Поднял медленный Рим-человек,
А не для искалеченных нег,
Как морские ленивые губки.

Ямы Форума заново вырыты
И открыты ворота для Ирода,
И над Римом диктатора-выродка
Подбородок тяжелый висит.

Каунас

[Elring›]

Севастополь Ленинград Москва Детройт Эдинбург Лондон Берлин Петербург Оксфорд Барселона Тверь Нахичевань Дублин Хайфа Нью-Йорк Константинополь Рейкьявик Мурманск Иерусалим Манчестер
Кандалакша Омск Пятигорск Вильнюс Будапешт Варшава Воркута Бомбей
Бангкок Лимпопо Лима Кутаиси Сухуми Стамбул Таллин Мехико Лиепая
Хабаровск Одесса Владивосток Сталинград Астрахань Киев Магадан Саратов Кострома Рязань Марсель Казань Великий Новгород Афины Сантьяго Ашхабад Пекин Канберра Копенгаген Рим Каунас

[Искра›]

Что-то нету про Каунас ничего ни разу 

[Sáre›]

Только такое:
По Тракаю, Вильнюсу и Каунасу

                  Вадим Егоров
Посреди обыденного хаоса
по Тракаю, Вильнюсу и Каунасу,
как по Риму или по Афинам,
мы шатались с Юрою и Фимой.

И когда во время каждой вылазки
дождик нас кропил типично вильнюсский,
был тот дождик не дождем, а душем,
нежно омывавшим наши души.

Чужаков - а все-таки ласкал он нас,
чужаков не признающий Каунас.
Чужаков - а все-таки нас вынес
к чужакам уже привыкший Вильнюс.

И за кромкой тающего отпуска
наших стоп нетающие оттиски
будут жить, невидимо сверкая,
на ступеньках старого Тракая.

На листве - осенние подпалины...
Как в янтарь, отныне в память впаяны
зти дни, где мы под сенью хмурой
шли и шли за Фимою и Юрой,

эти дни, где вроде были рады нам,
где листвою пахло, словно ладаном,
где легко, как по морю дельфины,
плыли мы за Юрою и Фимой.

Посреди обыденного хаоса
по Тракаю, Вильнюсу и Каунасу,
как по Риму или по Афинам,
мы шатались с Юрою и Фимой

август 1987

Осло

[Искра›]

Станислав Султанов, Когдательность

Когда ты купишь марки,
ты будешь точно знать, почём Луна,
когда любой свинарке
ты станешь объяснять, когда весна;
вот тогда приедут кварки
и разгонят всех по койкам дотемна.

Когда тебе сегодня
споют вчера отбросы этих лет,
когда в одном исподнем
придут к тебе матросы из анкет,
вот тогда из преисподней
к тебе выплывет семнадцатый куплет.

Когда ты скоро сдохнешь
и выпьешь из калоши самогон,
когда ты весь иссохнешь,
неся с собой из ноши лишь вагон,
вот тогда ты, брат, не охнешь,
и проглотишь килограммы макарон.

Когда ты будешь взрослым,
тебе не станет нужен пулемёт,
не будешь ты подослан
туда, где каждый дружен, если жмёт,
и не надо будет в Осло
посылать недоумeлый вертолёт

Мадрид

[Miketsukami›]

Dschinghis Khan
Ole ole

In der stille einer sommernacht
Da ist ein stern vergluht
Und im land hielt man den atem an
Fur einen augenblick
Eine kerze hat die nacht verbrannt
Die luft war suss und schwer
Und die botschaft flog durch stadt und land
Sein herz, das schlagt nicht mehr
Und alle kamen sie
Zu ihm
Und die nacht des todes ging vorbei
Es wurde langsam hell
Und noch einmal da erzahlten sie
Die geschichte von Miguel
Von dem jungen mit dem grossen traum
Der nach den sternen strebt
Von der liebe und der tapferkeit
Die immer weiter lebt
Ole ole ole ole
Ole ole ole ola
Ole ole ole ole ole ola
Ole ole ole ole
Ole ole ole ola
Ole ole ole ole ole ola
Fur den tod eines matadors
Er wuchs ohne eltern auf und war
Von anfang an allein
Schon als kleiner junge traumte er
Ein matador zu sein
Erverliess die hoffnungslosigkeit
Nahm seine traume mit
Er fand liebe, hass und zartlichkeit
Auf der strasse nach Madrid
Ole ole ole ole
Ole ole ole ola
Ole ole ole ole ole ola
Ole ole ole ole
Ole ole ole ola
Ole ole ole ole ole ola
Fur den mut eines matadors
In der gluhendheissen sonne
Hat sein letzter kampf begonnen
Aug' in aug' mit seinem schicksal stand er da
Nur sekunden vor dem ende
Lag der sieg in seinen handen
Niemand weiss bis heut' genau, wie es geschah
Alle sah'n den degen blitzen
Und sie sprangen von den sitzen
Doch im letzten augenblick stiess er nicht zu
Und sein blick der ging nach oben
Und der degen fiel zu boden
Und der weisse sand war rot von seinem blut
Ole ole ole ole
Ole ole ole ola
Ole ole ole ole ole ola
Ole ole ole ole
Ole ole ole ola
Ole ole ole ole ole ola
Fur das herz eines matadors
Ole ole ole ole
Ole ole ole ola
Ole ole ole ole ole ola
Ole ole ole ole
Ole ole ole ola
Ole ole ole ole ole ola
Fur den tod eines matadors

Париж

[Искра›]

Высоцкий, Она была в Париже

Наверно, я погиб. Глаза закрою - вижу.
Наверно, я погиб: робею, а потом -
Куда мне до нее! Она была в Париже,
И я вчера узнал - не только в нем одном.

Какие песни пел я ей про Север дальний!
Я думал: вот чуть-чуть - и будем мы на "ты".
Но я напрасно пел о полосе нейтральной -
Ей глубоко плевать, какие там цветы.

Я спел тогда еще - я думал, это ближе, -
Про юг и про того, кто раньше с нею был.
Но что ей до меня! Она была в Париже,
Ей сам Марсель Марсо чего-то говорил.

Я бросил свой завод, хоть в общем, был не вправе,
Засел за словари на совесть и на страх,
Но что ей до того! Она уже в Варшаве,
Мы снова говорим на разных языках...

Приедет - я скажу по-польски: "Проше, пани,
Прими таким, как есть, не буду больше петь!"
Но что ей до меня! - она уже в Иране, -
Я понял - мне за ней, конечно, не успеть.

Ведь она сегодня здесь, а завтра будет в Осле -
Да, я попал впросак, да, я попал в беду!
Кто раньше с нею был и тот, кто будет после,-
Пусть пробуют они. Я лучше пережду.

Сиэтл

[некромант›]

...Ведь она сегодня здесь, а завтра будет в Осле...

где?? 

Курылев Вадим - Харакири


Я привык превращать свою музыку в шум.
Прятать страшные сны под обломки хардрока.
Но сегодняшней ночью на могиле в Париже завяли цветы,
И не значит ли это, что я на свободе до срока.
Переделывать мир под конец не резон.
Переписывать песни последнее дело.
Завтра я захочу поменять провода на картон,
Серебро на стекло, ну а душу на тело.
Но разве это я? И что за люди вокруг меня.
Где то я уже все это видел.
Что здесь произошло,  и кто скажет хоть пару слов?
Что за пресный сюжет и похоже кого-то снова здесь нет.
Разговаривать с тенью не так уж легко.
Совершать харакири большое искусство.
Но Мисимо в огне, а Сиэтл так далеко
И так хочется жить, просто без революций.
Как случилось что время так быстро ушло,
Кто мне скажет теперь был ли я или не был?
На вершинах нирваны, в глубине книжных истин и тайн.
Босиком на луне и в парижском туннеле.
Но разве это я? И что за люди вокруг меня.
Где то я уже все это видел.
Что здесь произошло, кто скажет хоть пару слов?
Что за пресный сюжет и похоже кого-то снова здесь нет.

О - о - о харе - харе харакири.
О - о - о кири - кири харе - харе
До встречи в лучшем мире.
О - о - о харе - харе харакири.

Гамбург

[Искра›]

...Ведь она сегодня здесь, а завтра будет в Осле...

где?? 

Из песни слов не выкинешь: в Осле, так в Осле.

Леонид Михелев, Иммигранты в Гамбурге
   
   Когда под душной, сизой тучей
   Очнувшись от дурного сна,
   Людей ограбив и намучив,
   Куда-то тронулась страна,
   Шлагбаум подняли. Народы
   Сильней ничем не всколыхнуть.
   Довольно воздухом свободы
   Им дать дохнуть. Хотя б чуть-чуть.
   Мы знали "всё" про заграницу -
   Кто из кино, а кто на слух.
   И вот он шанс! И нам не спится:
   Мечта зовёт, тревожа дух.
   Из разных мест, родных до боли,
   От гор, лесов, полей и рек,
   Кто от врагов, кто - к лучшей доле,
   Рванул советский человек.
   Сквозь частокол меридианов,
   За часовые пояса
   Пронёс он боль свою и раны,
   Сменяя жизни адреса.
   И в Гамбурге ганзейском, вольном
   Отныне с миром мы живём.
   Нас много сытых, всем довольных.
   Да вот счастливых - днём с огнём...

Страсбург

[Ada›]

Рождественнский Страссбург

Алекер

Вы бывали когда-нибудь раньше в Эльзасе?
Это вам не Париж, где всё пышно и модно.
Небольшой городок, он так мил и прекрасен,
Что сюда приезжаю я очень охотно.

Вы когда-нибудь здесь рождество отмечали?
А бывали вы здесь на рождественском рынке?
Позабросьте дела и забудьте печали,
Вы откройте глаза и смотрите картинки.

Ветер зимний снежинки по воздуху крутит,
Залетает за ворот и колет иголкой.
Не спеша вдоль рядов пробираются люди,
И стоят у прилавков, любуясь подолгу.

Здесь так светятся ярко гирлянды большие,
И украшены ёлки цветными шарами;
Из керамики домики, будто живые,
Озаряют вокруг золотыми огнями.

А с другой стороны продаються багеты
Ещё тёплые - видно, что только из печки;
И пирог, что когда-то воспели поэты,
Что с печёнкой гусиной. И бретцель колечком.

Даже запах! Здесь запах какой-то особый.
Здесь свечной аромат перемешан с глинтвейном,
Пахнет ёлкой, и пахнет, конечно же, сдобой,
Пахнет мясом копчёным и маслом елейным.

В этом городе время течёт беззаботно.
И СТОЯТ на часах с малой стрелкой большая.
И сюда приезжаю я очень охотно.
И собою вас всех в рождество приглащаю.

30.09.2002

 Сан-Франциско

[Elring›]

Белый кадиллак увозит нас домой,
Сан-Франциско, ты навеки нам родной,
Нам было весело здесь,
Ты подарил нам успех,
Фонтаны рая,
И золотые дожди,
Над Калифонией шли,
Тебе обязаны судьбой
Исполнитель: Кар-Мэн
Текст песни Это Сан-Франциско
Минск

[Искра›]

Минский свадебный вальс, Осадчук Светлана

Праздничный день захмелевших влюбленных
Белыми розами льется с утра,
Вальс заструился в цветочных газонах
Легче лебедушки чистой пера.

---Падает вечер сиреневой пылью
---В озеро синих пленительных глаз.
---Нежное облачко Анастасию
---Кружит березовый свадебный вальс.

Многое в будущем может случиться,
Верим в безветрие дальних дорог,
Милой Настене всю жизнь будет сниться
Строгого Минска восторженный вздох.

---Ваших надежд восхитительных сила
---Пусть непреклонною станет подчас,
---Над Беларусью плывет и Россией
---Терпким багульником пахнущий вальс.

Вешними зорями жизнь проглянулась
Так, как мечталось годами во сне,
Ласковой Насте судьба улыбнулась
Жить в замечательной светлой стране.

---Немана ширью, волной сахалинской
---Пусть поднимает к родным небесам
---Облик славяночки Анастасии
---Красно-зеленый смеющийся вальс

Кабул

[Elring›]

Кабул далекий ( Афганские песни)
Кабул далекий и безжизненная степь
Пейзажи эти надоели мне по горло_
Ты многих не дождешься сыновей 
Земля родная плачь рыдай от горя
Пермь

[Искра›]

Пермь ночная, Геннадий Скрипник

То ль фонарь сквозь пелену,
То ль луна за облаками -
Шалый блик поймал волну,
Тихий всплеск прошел по Каме.

В парке дышит темнота,
Нет в ночи трамваев гула.
И дневная духота
Под скамейками заснула.

Теплый воздух льется в тьму.
На Закамск звезда упала.
Погрузилась в дремоту
Пермь-старушка, дочь Урала.

Красноярск

[Elring›]

На Красноярск
Исп.: Владимир Захаров

- Выпей, дядя, давай, не грусти,
Мы с тайги возвращаемся вместе.
Мы в земле этой столько нашли,
И земля эта, дядя, на месте.
Завязался большой разговор,
На борту зазвенела гитара,
А его ждет там, в Питере вор,
И братва в Красноярске с малявой.

Воронеж

[Искра›]

Пицман

Эх, Воронеж, Воронеж!
Что ж поэтов ты гонишь!
Что ж ты их не голубишь!
Что ж, непризнанных, губишь!

Тех прикончил чахоткой,
Жизнь отмерив щепоткой...
Этот, року не веря,
Сам себе жизнь отмерил...

Эх, Воронеж, Воронеж!
Ты поэтов хоронишь
Молодыми, больными,
И всегда - не такими...

Только тот, кто уехал,
Стал в поэзии вехой.
Их уже не догонишь,
Эх, Воронеж, Воронеж!

Новых - толпы у двери,
Только нет тебе веры:
Всё равно - проворонишь,
Эх, Воронеж, Воронеж!

Анадырь

[Elring›]

А так ему и надо:
В тропах лицо,
Светится лоб до восхода.
За так шагать в Анадырь,
Помнить крыльцо,
Ждать в рукавицах окота.
(Калинов мост, Так и надо)

Мюнхен

[Искра›]

Народное творчество принимается?

Если в кране нет войны

Мы двадцать лет сидели без холодной
И шестьдесят горячей не видали.
Суббота. Мюнхен. Микрофон свободный.
И Путину тут отянуться дали!

Сантехник-самоучка, кран отдраил
И ЖЭУ ласково пристукнул по затылку:
- Идите в баню! В бане не без правил -
Намылят шею, лезешь коль в бутылку.

Из крана бьет пока войной холодной,
Струею тоненькой со ржавчиной фигачит.
Но есть еще тут телефон свободный -
Звонок из ЖЭУ, побежит горячей...

Глазго

[Elring›]

[...]"I put him in a tiny boat, and cast him out to sea,
That he might sink or he might swim, but he'd never come back to me."
"Arise, arise Mary Hamilton, Arise and come with me;
There is a wedding in Glasgow town, this night we'll go and see."
She put not on her robes of black nor her robes of brown.
But she put on her robes of white,to ride into Glasgow town.
And as she rode into Glasgow town the city for to see,
The baliff's wife and the provosts wife cried "ach and alas for thee."
"Ah you need not weep for me," she cried,"you need not weep for me.
For had I not slain my own wee babe this night I would not die." [...]
Mary Hamilton, Celtic Folk lyrics

на сайте сказано, что это песня, а не стихи. вот так вот))

Прага