Простая сказка
Утро выдалось серое. В сером городе, серые люди шли по серым улицам. Они курили серые сигареты и покупали серые продукты. Играли в серые компьютерные игры. Занимались серым сексом. Сосали серые леденцы. Скучно. Художник взял краски и начал рисовать. Но так как в городе все было серое, картины у него получались тоже серые. Краски были серыми. Но в городе у него был друг. Его звали Амфибрархий. Он умел постигать потустороннюю реальность. В ней жили ангелы и демоны. Те были разноцветными. В прозрачной, блестящей на сияющем солнце реке играли сказочные блики, раждающие приятные ассоциации. На другой стороне реки в сером замке жил человек необыкновенной красоты. Но замок у него был мрачный, напоминающий фильм «Сталкер». Вы когда-нибудь видели этот фильм? Реальность этого фильма пронизана странно сворачивающимися нитями бытия. Замок состаял из трех основных башен, связанных между собой высокими и шероховатыми стенами. Краска на стенах отливала сероватыми и коричневатыми оттенками. Бабочка перелетала через эти стены. Но человек в замке этого невидел. Он смотрел советкие мультфильмы. Они его отвлекали от радостных и сладостных предчувствий. В одном из мультфильмов он увидел свое отражение в зеркале напротив летающего бегемота. Человек раскрыл свой тонко очерченный рот. На его бледных губах проступила эмоция чем-то напоминающая улыбку. Но если изобразить это графически, эмоция напоминает нечто ужасное, что вызывало у населения этого замка панику. Были еще дюди, которые понимали эту ситуацию. Но в их глазах читалась скука или же страх за собственную жизнь, в тот момент когда они пытались сказать правду. Но художник знал, что когда он умрет, умрет так же и дракон небытия. Люди об этом не знали. Они были сильно запуганы. Художник все еще надеялся, что будет некоторая трансформа вместо смерти. Тем паче что Амфибрархий постоянно вселял в него надежду, что жизнь чему то учит людей. Правда в той или иной степени художник осознавал, что технический прогресс не дает цельной картины бытия. Амфибрархий был иного мнения. В постоянном делении он находил удовольствие. Этим он был на одну ступень ближе к обывателям. Правда осознание иногда приходило к Амфибрархию. Но где-то по краю забитого ненужными вещами чердака пробегал таракан и он бросался ловить его своими длиннопалыми руками, и художник на время терял своего друга. Потом Амфибрархий брал трубку и начинал длинные разговоры о том что все несовершенно, что в этой жизни нельзя найти идеал и что нужно к нему стремиться. Художник с плохо скрываемой болью глядел на своего напоминающего инопланетянина друга. Художник все-таки не хотел разрывать с другом. Он невольно возвращался к Амфибрархию в надежде, что тот его поймет. В это время художник вдруг подумал, что в городе давно не было грозы. Надо было ее нарисовать. Он стал рисовать грозу несмотря на то, что люди ее страшно боялись. Но это был единственный способ вывести людей из оцепенения. Один из людей стоящих возле художника вдохновился и спел странную песню, охваченную любовью к жизни и летаргией. Он спел «все очень просто, просто гроза». В это время многие люди словно очнувшись ото сна, стали делать движения, напоминающие танец. Один из танцующих спел «грянул майский гром, и веселье бурною пьянящею волной». Кое-кто стесняясь голоса не стал подпевать, а кое-кто все же подпел. Страх перед грозой у некоторых превышал радость очищения. Эти люди закрывались в домах и тосковали. Другие слыша раскаты грома матерились, не умея по-другому выражать эмоции. Один из матерящихся, увидев художника заорал «будь ты трижды гений им нельзя помочь.Но художник знал, что это посланник дракона и не впал в уныние. Боль физического тела затмевает радости жизни, сказала художнику девушка и странно улыбнулась. Крики слышащих гром, то усиливались, то смолкали. Иногда играла монотонная шарманка, выражающая идею вечного коловращения. Художник любил шарманщика, как друга, а дракон шарманщика ненавидел. Шарманщик выучил три ноты и постоянно их менял местами. Людям это нравилось, а может им было просто наплевать. Сосед художника сказал ему,что шарманщик подлец. Художник же заметил, что не нам об этом судить, а богу. Девушка сказала, что шарманщик еще учится. Что прозвучало как обида. Девушка в свободное от обид время вязала бесконечные шарфики и носочки. Но это было классное творчества. Оно давало одежду детям. Девушка любила детей. Некоторые из ее подруг считали детей обузой и нелепицей. Зайцы нарисованные на сшитых девушкой вещах давали художнику чувство покоя. Он проникался улыбкой, хотя дракон в это не верил. Но художник знал, что зайцы останутся вечно. А девушка спросила – почему?Потому что все стремится к неизреченному Солнцу Бытия на Небосклоне. Девушка почти поверила и замолчала.Собака была самым совершенным творением из всех кто окружал художника. Она не хотела ничего, кроме как дарить любовь. Люди дарить любовь почти не умели. Те люди из советских мультфильмов знали работу и еду, она им заменяла любовь.Кроме того были ленивцы, вдохновляющие всех на борьбу с работой и едой, но они тоже не знали любви. Даже девушка иногда беспокоилась о еде. Но художник знал, что это хорошо, так как девушка делала из еды произведения искусства. Дети говорили художнику, покажи свои картины Амфибрархию или еще кому-нибудь. Но художник знал, что с этим можно не спешить. Хотя порой и Амфибрархий понимал его. Да и вообще художник не умел хвастаться. Еще один его друг – сказочник, считывая мысли с проекций художника писал сказки, в них он прославлял художника и дракона. В силу этого он доверялся и дракону. Как то друзья играли в карты, рассуждая о теории относительности. Эйнштейн на портрете улыбнулся и пропел «все относительно». Все кроме любви подумал художник. Художник вышел из дома и увидел пикирующего коршуна. «Предвестие новой грозы» подумал художник. Раздался чей-то лишенный человечности смех. Художник знал , что люди его то любили, то ненавидели. Он шел и спокойно пел свои песни (наполовину свои, наполовину дракона). Машины пыхали так, проезжая мимо, что казалось, будто бензобак их станет соплом ракеты и они превысят скорость света, но этого не происходило. В мире все шло по спирали: один шарманщик выпивал кофе, перерождался и появлялся снова, неся на горизонте новую шарманку. Этот шарманщик вселял в художника надежду. Однажды он сыграет прекрасную музыку и его пальцы будут подобно пальцам дирижера. Художник в отличие от своего дракона в этом не сомневался. Дети любили художника за то что он давал им новые краски. Он любил детей. Дети садились на художника верхом, обхватывая его голову руками. Художник весело улыбался. Враги художника гримасничали, строя рожи. Дети говорили « убей их злодеев». Но художник любил даже врагов, как тех кто мог измениться. Тех кто мог стать опять детьми. Бабочка вдохновения не была сьедена. Дракон был бессилен против нее. Ведь она перелетала через его замок и поднималась к Солнцу. В это время на глазах художника проступали слезы радости, а у дракона слезы от щипания в глазах. Девушка смотрела на бабочку с обычной детской улыбкой. Ее зеленые глаза были настолько волшебными, что художник ими постоянно любовался, а дракон не понимал этого и трусливо уползал поджав хвост. В это время реальность казалась необьяснимо светлой и ликующей и в то же время наполняло сердце художника грустью, потому что знал, что дракон по-прежнему одинок. Девушка думала, в чем же заключается идея художника. А вот во всей неописуемой красоте, которую опишет сказочник о художнике и драконе, и есть идея.Эта идея выражалась как идея борьбы добра и зла, черного и белого. И в ней располагались все цвета спектра, А также некоторые не находящиеся в спектре, но проних будет сложена другая исторя, о которой девушка узнает несколько позже и подумает, что художник все-таки гениален.
Забыл сказать, нашего героя зовут Алоизий Искраметский, а точнее Александр Александрович Блокст. Все эти имена отражают сущность нашего героя. Жена нашего героя была красивой женщиной, А точнее девушкой. В ней сочитались многие таланты, кроме тех талантов, которые были бы неизвестны в силу того, что портили бы другие. Жена его порой не сразу понимала Алоизия и даже обижалась на него. Но её брови были столь прекрасны, что Алоизий все-таки не замечая мелких недостатков её натуры, которые заключались в излишней мнительности. Алоизий и сам был мнительным человеком. От мнительности он лечился алкоголем и целованием собак, за исключением ротвейлеров, Они не давали себя целовать. Жена видела в его писанине некоторое юродство, но Алоизий считал, что юродивым открыта дорога на небеса. Они отмечени печатью бога. Жена хоть и покачала головой, но все-таки поверила. Те которые окружали нашу чету, не то чтобы не верили Алоизию, Но считали его слишком необыкновенным творением природы и обходили стороной. Магдубар Свайкин говорил Алоизию «Ну что ты целуешься с собаками, они же воняют». А ротвейлеров, Магдубар считал, нужно подавить волей или истребить. Магдубар Свайкин никого не любил, кроме канареек и очень расстраивался когда канарейки болели. Когда болели люди или собаки, или кошки, он говорил за грехи. Алоизий плохо переносил Магдубара. Они избегали друг друга. Но Магдубар втайне все-таки надеялся, что Алоизий возьмет власть в свои руки. Алоизий говорил, что власть принадлежит народу Греции. А в России нет демократии, поэтому Магдубар, не нравится, поезжай в Грецию. Магдубар растягивал на все лады «Визу не дают». Но Алоизий знал, что Магдубару и в Греции будет плохо и не помогал ему получить визу. Да, этим людям везде плохо и мечтал уехать с женой в Грецию. Но денег у Алоизия не было, потому что он был бессребреник и надеялся, что Магдубар одумается и в России будет так же хорошо. Правда в конце концов Алоизий понял, что не место красит человека, а человек место и просто взял и нарисовал у себя во дворе радугу. Кое-кому из жителей города Н это понравилось и они решили в Грецию еще успеем. Здесь вот тоже радуга есть. Другие завидовали и плевались в радугу, но Алоизий научился защищаться от плевков несгибаемой любовью к небу, которое не могли заплевать даже завистники. А небо, хоть и наполненное смогом было по-прежнему прекрасно. Пришелец из города Пи – Кутаисий Мечников прислал Алоизию послание, в котором была программа, обучающая не замечать грязи в атмосфере. Кутаисий был мастером, а жена Алоизия нет. Она была как ребенок, но Алоизий знал, что когда-нибудь и она станет мастером, стоит ей об этом лишь напоминать. Радуга так и осталась незаполеванной и светилась во дворе всеми красками. И только жена Алоизия ее не всегда замечала за повседневными трениями с его бабушкой. Она схватила Алоизия за ухо и сказала: не смей мешать мне страдать. Алоизий засмеялся и подумал, что бабушка – это призрак в доспехах, который все время портит настроение другим, желая обратить на себя внимание. Тут он вспомнил, что призрак исчезает, если в сознание влетает бабочка. У бабочки были многогранные необычайной сложности крылья. Призрак на их фоне исчезал, превращаясь в летающий инопланетный корабль. Большая часть города Н сами не знали чего хотели: плеваться или плясать. Алоизий думал, что счастливы те, которые не знают, что творят. В определенной степени он им завидовал. Хотя не придерживался мнения, что знания умножают скорбь. Смотря какие? Он не думал об этом. Жена считала, что Алоизий слишком зациклен на некоторых вещах. Она это говорила иногда и сильно гневалась на Алоизия за его излишнюю прямолинейность. Может быть это следует понимать так, что у нас нет красок для описания сложнейших чувств жены Алоизия. Алоизий чувствовал, что сходит с ума и решил на время раствориться в глубокой молочной ванне, чтобы сохранить себя. Ванна эта была не ванной, а волшебной скрипкой, играющей волшебную музыку. Искусство никому не убить. Люди из других городов говорили, что город Н хорош, вероятно так кажется хорошим любой город, где не живешь. Алоизий считал свою жену чем-то вроде богини Афродиты и Сонечки Мармеладовой одновременно. Иногда она вела себя как Афродита, а иногда как Сонечка. Но Алоизий сейчас видел в ее улыбке улыбку чеширского кота или просто скрытый символ, который он не в силах был понять. Нечто вроде Джоконды великого Леонардо. Жена попросила чая, умолчав о том, что какие-то вещи ей неприятны. Алоизий был самовлюбленным человеком, но Кутаисий напоминал ему – любовь к себе ничто по сравнению с любовью к истине. Алоизий думал, что Кутаисий мастер и понимал, что нужно писать для истины. Еще более тонкая мысль была в том, чтобы ничего не писать. Это относилось не к Кутаисию, а к его учителю Иче. Иче был великий волшебник, виртуоз перемещающихся диагоналей летающей инфузории сознания. Алоизий даже не пытался завидовать Иче, он знал, что это бесполезно.
И просто любил его. Иче не знал, Что такое такая любовь и изучал холодным лезвием холодным лезвием рассудка душевные свойства сознания Алоизия. Алоизий болезненно улыбался, Иче холодно изучал его цветущую улыбку. Экономический кризис в стране отражался на здоровье Алоизия. У него стали дрожать кончики ногтей и чесаться один из волосков на голове. Маман Алоизия была женщиной экспрессивной, и пошла не взирая на кризис пить водку разбавленную водой в гости к Тапенамбурии Елкиной. Тапенамбурия Елкина была оптимисткой и верила в свой оптимистический строй телосложения. Когда Алоизий сказал, что кризис, мать заорала в трубку «Номини вита эль цера эст парабуло». Мать его плохо знала латынь. Алоизий подумал, что мир сходит с ума и беззвучно заплакал, вытерев кончиком платка иссохшийся и виртуозный свой нос. Затем Алоизий не выдержал и расхохотался. Какой-то голос сказал ему, да здравствует жизнь под флагом чудесных цветов. Что же будет дальше? Подумал заинтересованный зритель. Дальше дракон пожирающий себя за хвост. Потом мальчик рассекающий верхом на самокате и болтающий левой рукой и правой ногой. Дальше конь перелетающий через обрыв. Я и сам не знаю что дальше, подумал автор.
В городе имени Вождя и Царя лежал маленький белокурый мальчик. Его звали Анисим Пустой. Он мечтал стать правителем города Вождя и Царя. Он сходил в штаб добровольных информаторов. Там ему сказали: « собирай информацию о формулах. Он сначала не понял что это такое. Все думал. Потом он шел по улице и почувствовал, что все шпионы и у каждого формула. Он стал записывать их в тетрадь с комиксами и относить в штаб добровольных информаторов. Однажды утром он записал формулу из головы аж самого приемщика формул в штабе. За это приемщика сняли с должности и отправили на его место. Списывая формулы у вышестоящего начальства. Анисим добрался наконец до правителя города. Тот долго не сдавался и не хотел говорить свою формулу. В конце концов он сдался, и Анисим записав ее стал сам правителем города. Сначала Вождя и Царя, а потом и страны Зуку.
В стране Зуку надо сказать все было по-прежнему: трамваи и троллейбусы ходили регулярно и дирижабли над ними пролетали с определенной частотой. Только птица гамаюн иногда нарушала покой жителей, издавая вдохновенно прекрасные звуки.