Запрет Манвэ на Исход — это приказ и именно так это воспринимал Финголфин, а именно:
Как Феанор сказал (не без справедливости): "Притязание моего брата опирается лишь на приговор Валар; но какую силу имеет он для тех, кто отверг их и пытается бежать из земли, ставшей тюрьмой?" Но Финголфин ответил: "Я не отвергал ни Валар, ни их власти во всех делах, где они вправе ее использовать. Но если эльдар дали право свободно выбирать: покинуть ли им Средиземье и идти ли в Аман, и они согласились на это из-за красоты и блаженства этой земли, нельзя отобрать у них право так же свободно покинуть ее и вернуться в Средиземье, когда ее осквернили и лишили света. Более того, у меня есть в Средиземье дело - отомстить за кровь моего отца Морготу, которому Валар дали волю ходить среди нас. Фэанор же в первую очередь ищет свои утраченные сокровища". —http://samlib.ru/p/ponedelxnik_j_w/shibboleth.shtml
Цитата про "порчу" относится только к отказу со стороны любого мертвого эльфа от призыва Мандоса прийти в Залы Мандоса.
Во время же дебатов Валар о приглашение эльфов в Валинор, Мандос предсказал, что из-за призыва будут большие проблемы [HoME 10, p. 162]. Он не сказал, что так суждено, а наоборот сказал, что это doomed (обречено) — после чего внутри-нарративный автор Квенты сразу же пишет, что из этого призыва произошли многие грядущие беды. В публичном интервью Толкиена 1968-ого года он прямо характеризует призыв эльфов, как primary error Валар.
Что касается Манвэ, он не самый величайший в Музыке, самые величайшие в Музыке — Ульмо и Варда (первый в глубине Музыки, вторая в полноте памяти о всей Музыке), а Манвэ лишь именуется просто мудрейшим без упоминания величайшего в Музыке в одном из текстов Myth Transformed. Что касается его возможности напрямую общаться с Эру в том же тексте, то более поздний качественный текст из Parma Eldalamberon 17 говорит, что все Валары имели прямой контакт с Эру:
But they remained in direct contact with Eru, though they, as far as the legends go, usually 'addressed' Him through Manwe the Elder King. No doubt these legends are somatomorphic (se. almost as anthropomorphic as are our own legends or imagination), and most Elves, when speaking of Manwe appealing to Eru or having converse with Him, imagined him as a figure, even more majestic than one of their own ancient kings, standing in attitude of prayer or supplication to the Valar.
