Тема: Что точно написано в последней главе ВК

[Андрей А.›]

Пришла неожмданная мысль разместить в Сети результат моих напряженных трудов в течение нескольких дней.

Прошу слишком критически не относиться

 СЕРАЯ ГАВАНЬ

Наведение порядка действительно требовало немало работы, но заняло все же
меньше времени, чем Сэм боялся. На следующий день после битвы Фродо
отправился в Мичел Дэльвинг и освободил пленников из Нор. Одним из
первых он обнаружил нессчастного Фредегара Больжера – уже давно не 
Толстика. Его схватили, когда разбойники выкуривали из укрытий в
Брокенборе, что возле холмов Скэри, отряд повстанцев, который он
возглавлял.
“В конце-концов, тебе бы лучше было бы пойти с нами, бедняга старина
Фредегар” сказал Пипин, когда они его выносили из норы – он был слишком
слаб, чтобы ходить.
Фредегар открыл глаз и попытался вежливо улыбнуться. “Кто этот юный гигант
с громким голосом”, прошептал он, “уж не Пиппин ли! И какой размер шляпы у
тебя?”
Следующей была Лобелия. Несчастное создание, она выглядела очень старой и
худой, когда ее освободили из темной и узкой клетки. Она настояла, чтобы ей
разрешили выковылять наружу самостоятельно, и вызвала столько
аплодисментов и криков приветствия, когда появилась, держась за руку Фродо,
что была тронута до глубины души, и когда ее увезли, она была вся в слезах.
Никогда в жизни Лобелия не была столь популярна. Но она была разбита
новостями об убийстве Лотто и не захотела возвращаться в Бэг-Энд. Она отдала
его Фродо, а сама переехала к своим родичам – Брейсгирдлсам  из Хардботтла.
Когда несчастная умерла следующей весной – а ей между прочим было сто два
года – Фродо был изумлен и немало тронут: она оставила ему все  оставшиеся
свои и Лотто деньги для помощи хоббитам, оставшимся бездомными из-за
беспорядков. Так был положен конец вражде.
Старый Вил Витфут пробыл в Норах больше всех, и хотя возможно, что с ним
обращались менее грубо, чем с некоторыми, ему пришлось долго отъедаться,
прежде чем он смог занять пост Мэра. Поэтому Фродо согласился выполнять
обязанности , пока м-р Витфут не пришел в форму. Единственное, что сделал
Фродо как Заместитель Мэра было сокращение количества ширифов до
должного и снятие с них несвойственных обязанностей. Выслеживание остатков
разбойников было оставлено Мэрри и Пиппину, и было быстро завершено.
Южные банды, узнав известия о Битве при Байуотэре, бежали из Шира, и почти
не оказывали сопротивления Тану. Незадолго до Нового Года
немногочисленные остатки были окружены в  лесах, и те, кто сдался, были
выдворены прочь.
Тем временем, труды по восстановлению шли полным ходом, и Сэм постоянно
был очень занят. Хоббиты могут работать как пчелы, если хотят, и когда
появляется необходимость. Сейчас же были тысячи желающих рук всех
возрастов, от маленьких, но проворных ручек хоббитят до  натертых и грубых
рук садовников и ремесленников. К июлю ни одного целого не осталось от
новых ширрифских домов и прочих строений, возведенных “людьми Шарки”, 
но кирпичи от них пошли на ремонт старых нор  - их сделали суше и укрепили.
Были также обнаружены большие запасы товаров и продовольствия – в том
числе и пива. Они были спрятаны сараях и амбарах и заброшенных норах, а
особенно в туннелях в Мичел Дельвинге и в старых каменоломнях  в Скэри. Так
что к Июлю настроение у всех было получше, чем кто-либо надеялся.
В Хоббитоне сначала, перед тем даже как снести новую мельницу, привели в
порядок Холм и Бэг Энд, а также отстроили Бэгшот Роу. Спереди  засыпали
новую песчаную яму и устроили большой огороженный сад, а с южной стороны
выкопали несколько новых нор вглубь Холма и выложили их кирпичем. Сэмов
старик опять занял нору Номер Три, и частенько повторял про себя, не
обращая внимания, если кто услышит:
“Да, это плохой ветер если от него никому ничего хорошего нет. И все хорошо
то, что Лучше заканчивается”
По поводу того, какое имя дать новой улице, возникла небольшая дискуссия.
Подумывали о Лучших Смиалах, или о Садах Битвы. Но все же, немного
погодя, назвали ее на хобичий манер просто Нью Роу. Было чисто байуотерской шуткой называть ее Тупик Шарки.

Самой тяжелой потерей были деревья, так как по приказу Шарки их
безрассудно вырубали по всему Ширу, и Сэма печалило это больше всего.
Прежде всего, эта рана требовала долгого времени для исцеления, и он думал,
что только его правнуки увидят Шир, каким он должен быть.
Но в один прекрасный день неожиданно, так как он слишком занят целыми
неделями, чтобы поразмышллять о своих приключениях, Сэм вспомнил о даре
Галадриэли. Он показал шкатулку остальным Путешественникам (так теперь
звали), и попросил  совета.
“Мне все время было интересно, когда же ты подумаешь о ней”, сказал Фродо.
“Открой шкатулку!”
Внутри был серый порошок, мягкий и очень мелкий, и в нем лежало зерно,
похожее на маленький орех с серебристой скорлупой. “Что же мне делать с
этим?”, спросил Сэм.
“Брось в воздух в ветреный день, и пусть трудится само”, посоветовал Пипин.
“Над чем”, спросил Сэм.
“Выбери участочек земли, и посмотри, что там станет с растениями”, сказал
Мэри.
“Но я точно знаю, что Леди не понравилось бы, если бы  я все потратил только
на свой сад, особенно когда столько хоббитов пострадало”, возразил Сэм.
“Сначала поразмысль хорошенько и вспомни все, что ты знаешь, Сэм”, сказал
Фродо, “а затем используй дар, так, чтобы он помогал тебе в работе и улучшал
сделанное. И используй его бережливо. Шкатулка небольшая, и я думаю,
каждая крупинка имеет ценность.”
Итак, Сэм насадил саженцев во всех местах, где особенно прекрасные или
любимые деревья были уничтожены, и у корней каждого положил по крупинке
драгоценного порошка. В трудах Сэм исходил весь Шир, но даже если он и
уделял особое вниммание Хоббитону и Байуотеру, никто его не винил. Когда
работа была завершена, он обнаружил, что в шкатулке осталось  еще немного
порошка. Тогда он пришел к Камню Трех Четвертей, который ближе к центру
Шира как ничто другое, и бросил его в воздух со своим напутствием.
Маленький серебряный орешек он посадил на Праздничной Поляне, там, где
раньше росло Дерево. Ему было очень интересно, что из него выйдет. Всю зиму
он оставался терпеливым, каким только мог, и удерживал себя, чтобы
постоянно не ходить вокруг этого места и не высматривать, делается что
нибудь или нет.
Весна превзошла его самые неправдоподобные мечты. Его деревья принялись
давать отростки и рости, как будто само время торопилось и хотело  один год 
превратить в двадцать. На праздничной поляне выстрелил в высь прекрасный
юный росток: у него была серебряная кора и длинные листья. К апрелю он
загорелся золотыми цветами. Это был настоящий мэллорн, и был он чудом
окресностей. В последующие годы, когда дерево выросло в изяществе и красе,
он стал известен далеко во многих землях, и многие совершали дальние
путешествия, чтобы узреть его: единственный мэллорн к западу от Мглистых
гор и к востоку от Моря, и один из самых прекрасных в мире.
Вообще, год 1420 в Шире был чудесным годом. Не только из-за чудесного
солнца и мягких дождей, в должное время и в должной мере . Казалось, было
еще что-то иное: дух изобилия и роста, и отблеск красоты большей, чем та, что
приносят обычные года, которые вспыхивают и проходят над этим
Средиземьем. Все дети, родившиеся или зачатые в том году, а их было немало,
были прекрасны лицом и сильны, и у большинства были золотые волосы, что до
этого было редким у хоббитов. Фрукты были так изобильны, что юные хоббиты
почти купались в землянике и сливках. Ближе к осени они перебрались под
сливовые деревья и ели сливы. Слив было так много, что из косточек они
складывали кучи, подобные пирамидам или нагромождениям черепов,
сделанных каким-то завоевателям. Затем они продвигались дальше. Никто не
болел, и все были довольны, кроме косарей.





                      











               

               

[Андрей А.›]

В Южной четверти винные погреба были полностью заполнены, урожай листа –
изумительным, и везде было столько зерна, что ко Дню Урожая все амбары
были забиты. В Северной четверти ячмень был настолько хорош, что пиво из
солода 1420 года помнили долго и стало пословицей. И поколение спустя в
харчевнях можно было услышать как какой-нибудь старый садовник, пропустив
пинту-другую заслуженного пива, ставил со вздохом свою кружку на стол и
говорил: “Да! Вот в четыреста двадцатом было правильное пиво, это точно!”
Сэм сначала остановился у Коттонов вместе с Фродо, но когда отстроили Нью
Роу, переселился туда вместе со стариком. В дополнение ко всем остальным
трудам он был занят также приведением в порядок Бэг Энда, однако часто
бывал и в других частях Шира, занимаясь “лесной работой”. Вот он не был дома
и в начале марта, и не узнал, что Фродо былл болен. Фермер Коттон нашел
Фродо лежащим на кровати: в руке он сжимал белый камень, что висел на
цепочке у него на шее, и казалось, что он наполовину во сне.
“Оно ушло навсегда”, сказал он,”и сейчас везде  пусто и темно.”
Но приступ прошел, и когда Сэм вернулся двадцать пятого, Фродо выздоровел,
и не сказал ничего о себе. Тем временем Бэг Энд привели в порядок, и из
Крикноллоу приехали Мэри с Пиппином, привезя с собой всю старую мебель и
вещи Фродо, так что старая нора вскоре выглядела точно также, как и раньше.
Когда все наконец было готово, Фродо спросил Сэма:”Когда же ты собираешься
переехать и присоединиться ко мне?”
Сэм чувствовал себя явно неловко.
“Конечно, нет необходимости переезжать прямо сейчас, если ты не хочешь”,
сказал Фродо,”но ты знаешь, что твой старик тут рядом, и вдова Рамбл будет
очень хорошо заботиться о нем.”
“Это не из-за этого, м-р Фродо”, ответил Сэм и сильно покраснел.
“Да,в чем же тогда дело?”
“Это Рози, Роза Коттон”, сказал Сэм. ‘Кажется, бедняжке не вообще не
понравились мои путешествия. И я с ней неговорил об этом, потому что у меня
хватало работы. Но недавно сказал ей, и она говорит:”Так, ты впустую потратил
целый год, к чему тратить еще?” “Потратил?”,говорю я,” бы это так не назвал.”
И все же я вижу что она имеет ввиду. Я чувствую, что разрываюсь на две части,
так можно сказать.’
‘Я вижу’, сказал Фродо:’ты хочешь и жениться, и жить со мной в Бэг Энде? Но
мой дорогой Сэм, как это просто! Женись когда захочешь, а затем переезжай ко
мне вместе с Рози. Места в Бэг Энде хватит для такой большой семьи, какую ты
только захочешь.’
Так и было решено. Сэм Гэмджи женился на Рози Коттон весной 1420 года
(которая была знаменита также количеством свадеб), а затем они переехали и
стали жить в Бэг Энде. И если Сэм считал себя удачливым, то Фродо знал, что
сам он был удачлив более: во всем Шире не было хоббита, за которым
ухаживали сс большим усердием. Когда все работы по ремонту были
распланированы и начаты, он стал вести тихую жизнь. Фродо много писал и
просматривал свои записи. Он оставил пост Заместителя Мэра на Свободной
Ярмарке летом того года, и всеми любимый Вил Витфут еще семь лет
председательствовал на Банкетах.
Мэрри и Пиппин некоторое время жили вместе в Крикхоллоу, и при них было
много движения между Баклендом и Бэг Эндом. Два юных Путешественника
стали очень известны в Шире благодаря своим расказам, песням, своими
нарядами и чудесным приемам. “Властными” народ прозвал их, имея ввиду
только хорошее: у всех теплело на сердце, когда их видели скачущими в своих
сверкающих кольчугах, и с такими великолепными щитами, смеющимся и
поющим песни о дальних странах. Хотя они стали высокими и статными, в
другом они не изменились, если только речь их не стала более красивой, а сами
они - более шутливыми и полными веселья.
Фродо и Сэм, однако, носили обычную одежду, кроме как, когда это было
нужно, длинных серых плащей, из великолепной ткани и застегивающимися  на
шее чудесными застежками. М-р Фродо еще носил всегда белый камень на
цепочке, к которому он часто прикасался.
Все дела шли хорошо, и можно было надеяться, что пойдут еще лучше. Сэм был
занят делами и полон восторга настолько, насколько хоббит может только
пожелать. Ничто не омрачало его целый год, кроме как какая-то странная
обеспокоенность за своего хозяина. Фродо потихоньку выпал из жизни Шира, и
Сэму было больно от того, как мало почестей воздавали в своей стране.
Немногие хоббиты знали или хотели знать о его деяниях и приключениях; они
восторгались и уважали в основном м-ра Мериадока и м-ра Перегрина, а также
(если Сэм это знал) его самого. Кроме того, осенью появилась тень старых
тревог.
Однажды вечером Сэм зашел в кабинет к Фродо и обнаружил, что его хозяин
выглядит очень странно. Он был очень бледным и, казалось, его взгляд был
обращен на что-то очень далекое.
“В чем дело, м-р Фродо?”, спросил Сэм.
“Я ранен”, ответил он, “ранен и мне никогда не будет исцеления.”
Но затем он встал, и казалось, это состояние прошло, а на следующий день он
был вполне самим собой. Только позднее Сэм вспомнил, что это было шестое
октября. Два года назад кромешная тьма была в долине под Weathertop.
Время шло своим чередом, и наступил 1421 год. В марте Фродо заболел опять,
но с большим трудом скрыл это, потому что у Сэма было еще над чем
задуматься. Первый ребенок родился у Сэма и Рози двадцать пятого марта –
дату, которую Сэм помнил хорошо.
“Вот что, м-р Фродо”, сказал он. “Я немного в растерянности. Рози и я решили
назвать его Фродо, с вашего позволения. Но это не он, а она. Хотя и
хорошенькая девочка, о какой только можно мечтать и похожа, к счастью,
больше на Розу, чем на меня. Вот мы и не знаем, что делать.”
‘Ну, Сэм, что плохого в старых обычаях’, ответил Фродо. ‘Выберите какое-нибудь цветочное имя, как Роза. Половину девочек в Шире называют такими именами, и что может быть лучше?  ’
‘Возможно, вы правы, м-р Фродо’, сказал Сэм. ‘Но я слышал чудесные имена
когда путешествовал, но полагаю, они слишком велики, чтобы произносить их
каждый день. Вот старик мой говорит:”Дай короткое имя, чтобы потом не
пришлось укорачивать.” Но если это будет цветочное имя, то я не беспокоюсь,
длинное оно или нет: это должен быть прекрасный цветок, потому что, вы
видите, я считаю она очень прекрасна, и будет только хорошеть.’
Фродо немного призадумался. “Сэм, как насчет эланора, солнечной звезды,
помнишь те маленькие золотистые цветы в Лориене? ”
“Вы правы опять, м-р Фродо!”,воскликнул Сэм с восторгом. “Это как раз то, что
я хотел.”
Малютке Эланор было почти шесть месяцев - наступила осень 1421 года - когда 
Фродо позвал Сэма к себе в кабинет.
“Сэм, в четверг будет День Рождения Бильбо”, сказал Фродо. ‘Он переплюнет
Старого Тука. Ему будет сто тридцать один!’
‘Да, он точно это сделает!’, ответил Сэм. ‘Он чудо!’
“Вто что, Сэм. Я хочу, чтобы ты поговорил с Розой, и выяснил, сможет ли она
обойтись без тебя еще раз, так чтобы мы с тобой смогли попутешествовать.
Конечно, сейчас ты не можешь уйти далеко или надолго”, сказал он немного
задумчиво.
“Нет, просто так не могу, м-р Фродо.”
‘Конечно нет. Но ничего страшного. Ты только проведешь меня. Скажи Розе,
что тебя не будет недолго, не больше чем две недели. И ты спокойно вернешься
домой, без приключений.’
‘Я хотел бы пройти с вами весь путь до Райвенделла, м-р Фродо, и повидать
Бильбо’, ответил Сэм. “И все же единственное место, где бы я по настоящему
хотел бы быть, это здесь. Я  как бы разрываюсь надвое. ”
‘Бедный Сэм. Боюсь, ты будешь долго чувствовать себя так’, вздохнул Фродо.
‘Но это пройдет. Ты должен был быть целым и крепким, и таким и будешь.’
Через день или два Фродо просмотрел все свои бумаги и записи вместе с Сэмом,
и отдал ему свои ключи. Получилась большая книга в обложке из гладкой
красной кожи, заполненная почти до конца. В начале шло много страниц,
исписанных кривым и мелким почерком Бильбо, но большая часть
принадлежала руке Фродо, и буквы были округлыми и четкими. Книга была
разбита на главы, но глава 80 была назаконченной, и после нее оставалось еще
несколько   пустых страниц. На титульномм листе было много названий,
причем каждое предыдущее было зачеркнуто:

Мой Дневник. Мое Неожиданное Путешесствие. Туда и Обратно. И Что
Случилось Позже.
Приключения пятерых Хоббитов. Повесть о Великом Кольце, составленная
Бильбо Бэггинсом по своим наблюдениям и рассказам его друзей. Что мы
сделали в Войне Кольца.


               

               

[Андрей А.›]

Сдесь рука Бильбо заканчивалась, и Фродо написал:
ПАДЕНИЕ ВЛАСТЕЛИНА КОЛЕЦ И ВОЗВРАЩЕНИЕ КОРОЛЯ
(как это видел Малый Народ. Мемуары Бильбо и Фродо из Шира, дополненные
рассказами их друзей и знаниями Мудрых)
Вместе с отрывками из Книг Знаний, переведенных Бильбо в Райвенделле.
“Вот это да, м-р Фродо! Вы почти закончили ее!”, восскликнул Сэм. “Должен
сказать, трудились вы на славу.”
“Да, я почти закончил ее, Сэм”, сказал Фродо. “Последние страницы – для
тебя.”

Двадцать второго сентября они выехали вместе, Фродо верхом на пони по
кличеке Бродяжник ?, на котором проделал  весь путь от Минас-Тирит, а Сэм -
на любимом Билле. Было прекрасное золотое утро, и Сэм не спрашивал, куда
они  едут: он полагал, что догадывается.
По дороге на Сток они перевалили через холмы и  не спеша направились к
Лесному Краю. Здесь они остановились у Зеленых Холмов, и двадцать второго
сентября, когда день стал переходить в вечер, они потихоньку пришли к началу
лесов.
“Уж не ли за этим деревом вы прятались, когда Черный Всадник появился в
первый раз, м-р Фродо!”, сказал Сэм указывая налево. “Сейчас это кажется как
во сне.”
Был вечер, и звезды сверкали на востоке, когда они проехали мимо старого
дуба, повернули и спустились с холма между рощами лещины. Сэм молчал,
глубоко погрузившись в воспоминания. Вдруг он заметил, что Фродо тихонько
напевает старую походную песенку, но слова в ней были немного иные:
         Убегает дорога вперед и вперед,
        уходя от родного порога
и уйду я по ней далеко на восход
а оттуда подальше немного.
         Расширяется мир, разбегается путь
        я шагаю ,шаги убыстряя.
Где придется на этом пути отдохнуть
и куда он ведет- я не знаю.   

(перевод В.А.М.)



И как будто в ответ, с дороги, идущей из долины, раздались звуки песни:
A! Elbereth Gilthoniel!
silivren penna miriel
o menel aglar elenath,
Gilthoniel, A! Elbereth!
We still remember, we who dwell
In this far land beneath the trees
The starlight on the Western Seas

Фродо и Сэм остановились и сели в тени, не говоря ни слова, пока не увидели
мерцание от путников, идущих к ним.
Там был Гилдор и множество других прекрасных эльфов; и к удивлению Сэма,
на лошадях ехали Элронд и Галадриэль. На Элронде была серая мантия, а на
лбу сияла звезда. Серебряная арфа была у него в руке, а на пальце – золотое
кольцо с большим синим камнем, Вилья, самое могущественное из Трех.
Галадриэль сидела верхом на белой лошади и была одета во все белое, сияющее
неярким огнем, подобно облакам, закрывающим луну, потому что, казалось,
мягкий свет шел от нее самой. На пальце у нее была Ненья - кольцо из митрила,
с белым камнем, сверкающим подобно звезде на зимнем небе. Позади их, на
маленьком белом пони, ехал сам Бильбо. Казалось, он кивал во сне.
Элронд встретил их спокойно и изыскано, а Галадриэль улыбнулась:’Да, мастер
Сэмвайс’, сказала она, ‘я слышала, а теперь и вижу, что ты достойно
распорядился моим подарком. Шир теперь будет еще более счастлив и любим.’
Сэм поклонился, но не нашел, что сказать: он забыл, как прекрасна Галадриэль.
Тут проснулся Бильбо и открыл глаза. “Привет, Фродо! Вот, сегодня я стал
старше Старого Тука. Так что этот вопрос снят. И сейчас я думаю, что готов
еще на одно путешествие. А ты идешь?”
‘Да, я иду’, ответил Фродо. “Хранители колец должны уходить вместе.”
“Куда это вы уходите, хозяин?”, крикнул Сэм, хотя наконец он понял, что
происходит.
“В Гавани, Сэм”, ответил Фродо.
“Но я ведь не могу”
“Не можешь, Сэм. Пока еще не, в любом случае, не дальше гаваней. Хотя ты
тоже хранил Кольцо - недолго. Может, и твой час настанет. Но не печалься,
Сэм. Ты не можешь постоянно разрываться надвое. Ты будешь одним и целым,
долгие годы. У тебя есть столько много всего, чему стоит радоваться и ради
чего стоит трудиться и жить.”
“Но”, сказал Сэм, и слезы брызнули у него из глаз, “я думал, что вы тоже будете
жить и радоваться в Шире – годы и годы, пока все не сделано.”
“Я тоже так думал, когда-то. Но я был слишком глубоко ранен. Я пытался
спасти Шир – и он был спасен, но не для меня. Часто должно быть так, Сэм,
когда угрожает опасность: кто-то должен что-то отдавать, терять, чтобы другие
смогли что-то сохранить. Но ты – мой наследник: все что у меня было, и все что
я мог бы иметь, все я оставляю тебе. У тебя есть еще Роза, и Эланор; и будут
еще и Фродо, и Рози, и Мерри, и Златовласка, и Пипин. Возможно, будут и еще,
кого я не могу видеть. Твои руки и твой ум будут нужны везде. Ты, разумеется,
будешь Мэром столько, сколько только захочешь, и станешь самым
знаменитым садовником в истории. И ты прочтешь Красную Книгу,  и будешь
хранить живой память об эпохе, что прошла – чтобы живущие помнили о
Великой Угрозе, и любили свою любимую землю еще больше. Так что ты
будешь счастлив и занят настолько, насколько только можно, столь долго,
сколько твоя роль в Истории будет продолжаться.”
‘Ну а сейчас, пошли со мной!’

Затем Элронд и Галадриэль направились дальше. Ибо Третья Эпоха
завершилась, и Дни Колец прошли, и конец пришел повестям и песням о тех
временах. С ними шли многие эльфы Высокого Рода, которые не желали более
оставаться в Средиземье. И среди них, исполненные грусти, которая все же
была счастливой и без скорби,  скакали Сэм, Фродо и Бильбо, и эльфы с
восторгом воздавали им почести.

Хотя они шли через Шир весь вечер и всю ночь, никто не увидел их, кроме
диких зверей. Временами запоздалые путники видели быстрое мерцание под
деревьями, или тусклые огни и тени, текущие по траве, когда луна стала
склонятся к западу. И когда они вышли из Шира, минуя южные отроги Белых
Курганов, то пришли к Дальним Курганам и Башням. С них они взглянули на
дальнее море, а затем наконец спустились вниз к Митлонду, к Серым Гаваням в
долгом Синем заливе.

Когда они подошли к вратам, Кирдан Корабел вышел, чтобы встретить их.
Очень высок он был, его борода была длинна, а сам он – поседевший и старый,
только глаза его сверкали как звезды. Он взглянул на них, поклонился и сказал:
“Все готово.”
Затем Кирдан привел их к Гаваням, к большому белому кораблю. И там на
пристани, рядом с огромным серым конем стоял человек, облаченный в белое,
ожидая их. Когда он повернулся и направился к прибывшим, то Фродо увидел,
что Гэндальф теперь открыто носил на руке Третье Кольцо, Нарью Великую, и
камень на нем горел как пламя. Те, кто уходил, обрадовались, потому что
знали, что Гэндальф взойдет на корабль вместе с ними.

Но сердце Сэма опечалилось, потому что ему казалось, что если расствание и
будет горьким, еще более печальным будет долгий путь домой. Но когда они
стояли на пристани и эльфы поднимались на борт корабля, и все уже было
готово для отплытия, в огромной спешке прискакали Мерри и Пиппин. И сквозь
слезы Пиппин смеялся:
“Ты уже пытался один раз ускользнуть от нас, но потерпел неудачу”, сказал он.
“В этот раз у тебя почти получилось, но все-таки ускользнуть тебе не удалось. 
Однако, в этот раз выдал тебя не Сэм, а сам Гэндальф.”
“Это так”, сказал Гэндальф, “потому что будет лучше возвращаться домой втроем,
чем одному. Да, вот здесь наконец, на берегах Моря пришел конец нашему
товариществу в Средиземье. Идете с миром! И я не говорю: ‘не плачьте’, ведь
не все слезы от горя.”
Затем Фродо поцеловал Мерри и Пиппина, и последним Сэма, и взошел на борт;
подняли паруса, и ветер подул и медленно корабль поскользил вниз по
длинному серому заливу; свет фиала Галадриэли, что держал Фродо, замерцал и
пропал. Корабль вышел в Верхнее Море и направился на Запад, пока наконец
однажды ночью Фродо не почувствовал сладкое благоухание в воздухе и
услышал пение идущее над волнами. И ему показалось, что как и во сне в доме
Бомбадила, серая завеса дождя превратила все в серебристое стекло, и он узрел
белые берега, а за ними –далекую страну, всю в зелени, освещенную лучами
быстро восходящего солнца.
Но для Сэма вечер перешел в дождь, пока он стоял в Гавани. И когда он
взглянул на серые воды, то увидел только тень над водой, которая вскоре
затерялась на Западе. Так он и стоял до глубокой ночи, слыша только вздохи и
шепот волн на берегах Средиземья, и их звук запал ему глубоко в сердце. Рядом
с ним в молчании стояли Мерри и Пиппин.

Наконец, трое друзей повернули назад, и не оглянувшись ни разу назад,
поскакали к дому. Они не произнесли ни слова, пока не достигли Шира, но для
каждого всю долгую унылую дорогу домой было большим утешением знать,
что рядом друзья.
Наконец, они перевалили через курганы и свернули на Восточную Дорогу.
Затем Мерри и Пиппин с песнями поскакали в Бакленд, а Сэм свернул к
Байуотеру. Когда еще день приближался к концу, он пришел наконец к Холму.
Он направился дальше, и увидел свет, и огонь внутри; ужин был готов, и его
ждали. Рози затащила его внутрь, усадила на стул и посадила малышку Эланор
ему на колени.
Он глубоко вздохнул и сказал: “Что ж, я вернулся”.

 




               

               

[Bindaree›]

*тупит*

и что с этим делать? и что это вообще такое? самопальный перевод последней главы? и?

               

               

[Арвинд›]

Цитата из: Андрей А. on 08-03-2006, 17:00:21
Пришла неожмданная мысль разместить в Сети результат моих напряженных трудов в течение нескольких дней.

Прошу слишком критически не относиться
А как же к этому относиться? Прокомментируйте Вашу тему, пожалуйста...