С деревьев падали давно пожелтевшие листья, и косой осенний дождь неприятно хлестал по щекам. Она не видела звёзд, ей казалось, что она не видела звёзд уже целую вечность! Просто хмурое затянутое небо над головой – в этом мире нет ничего, кроме равнодушия. Она всю жизнь чего-то искала, но не знала чего именно: может быть родительской любви, узнать которую, ей было никогда не суждено, может упорядоченности и холодной логики бытия, а может всего-навсего вечерней тишины в степи. Свобода, или пустота – теперь всё это уже не важно, колеса потрепанной кареты мерно стучат по вымощенной булыжником дороге. Она едет на встречу – на деловую встречу. Передаст письмо и никогда больше не вернётся ни в мир людей, ни в мир магов, пройдет ещё один день и наступит конец всему, забвение неизбежно постучится в её дверь, у неё нет шансов. Очередной и на этот раз последний из тусклых, бесцельнопрожитых дней – её ждёт перерождение и новое имя – Аделаида, - красивое имя, не правда ли? - звучит как шелест листьев в печальном, ноябрьском лесу, но это будет уже не она, это будет половинка другой, чужой души в её теле. И лишь свежей ветер летней ночи, запах горькой степной полыни навсегда останутся с ней – это вся её жизнь, сокровище её души, с которым она не за что на свете не сможет расстаться…
Уже начинало светать, когда карета въехала в ворота мирного провинциального городка. Серые каменные стены, увитые тёмно-зелёной лианой, развалины старых двухэтажных особняков, помнящие радости и горести тех, кого уже нет на этом свете, и, полные безмятежности, заброшенные сады. Земля, усыпанная красноватыми яблоками – всё это наполнено каким-то особенным, завораживающим драматизмом. Что у неё на душе - отчаяние? Нет, не отчаяние, скорее ностальгия.… А может быть, и нет. Она и сама этого не знает, эти места ей не знакомы, никогда не были знакомы и теперь уже вряд ли будут. Все в прошлом, карета заворачивает в какой-то дворик, довольно аккуратный, останавливается у обшарпанного подъезда жилого кирпичного дома. Она выходит из кареты, поднимается наверх по осыпающимся ступенькам, стучит в одну из дверей, – ей открывают: письмо, она достает его из-за пазухи и кладет на столик при входе. Пустоты больше нет. Спокойствие витает в затхлом воздухе прихожей, оно завладевает ею, разливается по всему телу, вместе с крепким ароматом прелых яблок. У столика стоит мягкое кожаное кресло, она садиться в него, закрывает глаза. «Спи, моё дитя» - и она засыпает, слыша где-то далеко-далеко нежный сладковатый шепот...
