Грозит окруженье стальным замком.
Кому-то идти в заслон.
Это войны жестокий закон,
старый, как мир закон.
Кто отменит его? Когда?
Какой небывалый бой?
Скорее стеклом застынет вода
и песню прервет прибой.
Взрывая мосты, заступая пути,
простой солдат умирал,
чтоб основные силы спасти,
чтобы ушел генерал.
...Вел мавританский шальной отряд -
менее тысячи душ -
Арудж Барбаросса, рыжий пират,
рыжебородый Арудж.
Не ради веры, но ради вин,
золота, каторжан,
он шел, не щадя ни храмов, ни вилл,
ни грандов, ни горожан.
Испанские части на перехват
двинулись с трех сторон,
но рыжий дьявол, рыжий пират
в жертву принес заслон.
...Сзади - река. Впереди, за леском -
блики испанских лат.
Ну, что же - велит умереть закон.
Иди и умри, солдат.
Последний удар вслепую обрушь,
проклятья хрипя врагу!
Не правда ли, счастлив ты, что Арудж
уже на том берегу?
А он оглянулся в бегущей толпе,
от остальных отстал -
и вдруг запрокинул в злобной тоске
бешеный свой оскал...
...Иди, не оглядываясь, вперед,
мой гений, мой господин, -
там ждет тебя твой галерный флот
и младший брат - Хайраддин.
Урок переправы ты дал врагу,
ни слитка не потерял.
А это - издержки - на том берегу -
твой боевой матерьял...
Но ты оглянулся, рыжий пират, -
решил свою участь сам.
Испанский наместник, блестящий гранд
своим не поверил глазам:
словно забыв, что живем лишь раз,
что мертвецам не встать,
Арудж Барбаросса отдал приказ
форсировать реку вспять.
Нет, не застыла стеклом вода,
не смолк прибоя раскат,
но шел генерал умирать туда,
где умирал солдат.
Неравный бой, беспощадный бой,
безнадежно короткий бой!
Исход подтвержден испанской трубой -
и день померк голубой.
...Погиб. Да главное - не один.
И более - ничего.
А младший брат его - Хайраддин,
был много умней его.
Он нажил то, что растратил брат,
а главное - твердо знал,
что должен в заслоне погибнуть солдат,
чтобы ушел генерал.
...Когда Христа придет торжество,
то, оттеснив Петра,
сядет по правую руку его
рыжебородый пират -
за то, что не знал на издержки цен,
наивен, неповторим!
А мы говорим: компромиссы, цель,
жертвы, - мы говорим.
А мы - говорим, говорим, говорим,
черт бы нас всех побрал!
Пойдем в огонь и в огне сгорим -
уйдет один генерал.
Приводим примеры из мудрых книг,
из третьих, из сотых рук!..
Небо навеки запомнило миг,
когда оглянулся Арудж.
Евгений Лукин
ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО
Говорят, что варяги
тоже были славяне:
уходили в запои, залезали в долги,
выражались коряво,
да такими словами,
что тряслись-прогибались в теремах потолки.
Ну, а мы-то не знали,
кто такие варяги.
Мы-то думали: немцы - приличный народ -
вмиг отучат от браги,
уничтожат коряги
и засыплют овраги у широких ворот.
От корявых посадов -
неприятный осадок.
Вместо храма - с десяток суковатых полен.
Проживи без варягов,
если поле в корягах,
а под каждой корягой - нетрезвый словен!
И явились варяги.
Там такие ребята...
За версту перегаром и мат-перемат!
И от ихнего мата
стало поле горбато
и опасно прогнулись потолки в теремах...
Говорят, что варяги
тоже были славяне.
И тогда говорили, и теперь говорят.
И какой тут порядок,
если поле - в корягах
и под каждой корягой - нетрезвый варяг!
Евгений Лукин
МНЕ СНИЛОСЬ...
I
Мне снился сон. Я был мечом.
В металл холодный заточен,
Я этому не удивлялся.
Как будто был здесь ни при чем.
Мне снился сон. Я был мечом.
Взлетая над чужим плечом,
Я равнодушно опускался.
Я был на это обречен.
Мне снился сон. Я был мечом.
Людей судьей и палачом.
В короткой жизни человека
Я был последнею свечой.
В сплетеньи помыслов и судеб
Незыблем оставался я.
Как то, что было, есть и будет,
Как столп опорный бытия.
Глупец! Гордыней увлечен,
Чего хотел, мечтал о чем?!.
Я был наказан за гордыню.
...Мне снился сон. Я БЫЛ мечом.
II
Мне снился бесконечный путь,
Пронзающий миры.
И в том пути таилась суть
Загадочной игры,
Игры, чьи правила -- стары,
Игры, чьи игроки -- мудры,
Они не злы и не добры...
И я кричал во сне.
Мне снился обнаженный меч,
Похожий на меня,
И яростно-кровавый смерч
Масудова огня,
И бились о клинок, звеня,
Копыта черного коня,
Что несся на закате дня...
И я кричал во сне.
Мне снилась прожитая жизнь --
Чужая, не моя.
И дни свивались в миражи,
Как сонная змея.
И шелестела чешуя,
Купался лист в воде ручья,
И я в той жизни был не-я...
И я кричал во сне.
III
Стояли двое у ручья, у горного ручья,
Гадали двое -- чья возьмет? А может быть -- ничья?
Стояли двое, в дно вонзив клинки стальных мечей,
И тихо воды нес свои израненный ручей...
Стояли два меча в ручье -- чего ж не постоять?
И отражал, журча, ручей двойную рукоять,
И птиц молчали голоса, и воздух чист и сух,
И упирались в небеса вершины Сафед-Кух,
Вершины Белых гор...
Но нет мечей, есть лишь ручей -- смеясь и лопоча,
Несется он своим путем, своим Путем Меча,
Сам по себе, один из двух, закончив давний спор,
В глуши отрогов Сафед-Кух, заветных Белых гор...
Легенды -- ложь, легенды врут, легенды для глупцов,
А сталь сгибается, как прут, в блестящее кольцо,
И нет начала, нет конца у этого кольца,
Как рая нет для подлеца и меры для скупца...
Мне снился сон. Спроси -- о чем? Отвечу -- ни о чем.
Мне снился сон. Я был мечом. Я был тогда мечом.
Я был дорогой и конем, скалою и ручьем,
Я был грозой и летним днем,
Прохожим и его плащом,
Водою и огнем...
Олег Ладыженский
День назывался четвергом
День назывался четвергом,
рассвет был алым.
Змея вползала в тихий дом,
змея вползала...
Рассвет будил грядущих вдов
тревожной нотой.
Змея ползла среди холмов,
змея пехоты...
Коварный лев тянулся вновь
к чужой короне,
и, чуя будущую кровь,
храпели кони...
Свистела первая стрела
холодной былью.
На стебли лилий тень легла,
на стебли лилий.
Друг другу мстя за прошлый гнев,
за все разбои,
готовы лилия и лев,
готовы к бою...
Войну зовем своей судьбой,
но - вот наука! -
закончить внукам этот бой,
закончить внукам...
Король, куда же Вы ушли?
Бароны, где вы?
Ведь тот костер, что вы зажгли,
погасит дева.
# - стихи Р.Киплинга, посвящены Столетней войне между Англией и Францией.
Примерно так. Надеюсь я ничего не нарушил
