Акчиан остановился, его безразличный ко всему взор устремился в холодную, непроницаемую высь. Небо – истинный король тех земель, злорадно громыхнуло, и в следующие же мгновение на единорога полил дождь. Дождь, который не мог принести ни жизнь, ни надежду, его капли – слёзы умирающих, гром – крики мучившихся, а молнии… Молний не было, также, как не было и мести, не существовало такого безумца, что пытался отомстить всемогущему Магистру.
Акчиан продолжал стоять, его мысли лихорадочно путались, утомлённый дорогой разум отказывался принимать действительное. Единорог ещё пытался зацепиться за ту тоненькую ниточку, что придавала ему надежду, но тщетно, ментальная связь с Лин была разорвана… Усталый, погружённый в себя он не сразу заметил резкое движение слева. Когда Акчиан опомнился, было уже поздно, человек с головы до ног закутанный в иссиня чёрный плащ, возник прямо перед его носом. Незнакомец не повёл и пальцем, а единорог уже был во власти могущественных чар.
- Моё имя Келвин,- вежливо представился незнакомец,- Можешь называть меня странником, я оставил тебе способность дышать… и мыслить, пожалуйста, не сопротивляйся, хуже будет только тебе.
Последние слова были сказаны с ноткой озабоченности в голосе, которую Акчиан смог уловить.
Единорог попытался пошевельнуться, но не смог, наполнив грудь вездесущим могильным воздухом. Поняв, что незнакомец не шутит, Акчиан задал первый пришедший в голову вопрос:
- Что тебе от меня нужно?
- Что мне от тебя нужно?- Келвин позволил себе язвительную улыбку, которую, правда, трудно было разглядеть в тени капюшона,- Ты вторгся во владения моего брата, не ты, а я должен задать тебе этот вопрос…
Спокойный, но твёрдый голос непроизвольно сорвался. Келвину было необходимо немало сил, чтобы удержать такое могущественное существо как единорог, на месте, запас этих сил молниеносно подходил к концу.
- Что ты здесь делаешь?- мягко произнёс он.
Услышав усталость в голосе своего пленителя, Акчиан попытался пошевелится. Непроизвольный взмах хвостом не должен был привлечь затупленное заклинанием внимание Келвина. Нужно только немного сосредоточиться… Получилось! Конечно, для такого скромного движения единорог затратил слишком много сил, и это означало, что магия Келвина далеко несовершенна. Необходимо было выиграть время.
- Значит, у Магистра есть брат…- мысль не могла выразить тон, как бы это сделало слово, но эта была такой спокойной и холодной, что последнее подобие улыбки вмиг улетучилось с лица Келвина.
Наступило неловкое молчание. Тишина, прерываемая лишь звуком капающего дождя и неровным дыханием Акчиана: единорог готовился пойти в атаку. Келвин уловил во взгляде противника странную ноту, в ней читалась некая помесь жалости с решимостью. Усталый, но твёрдой рукой странник медленно полез в чертоги своего просторного плаща. Это спасло ему жизнь. В следующую секунду Акчиан сорвался с места и бросился на Келвина, его длинный серебряный рог был нацелен точно в странника. Пространство озарила яркая вспышка, единорог опешил, он больше не мог видеть Келвина. Да что там он вообще ничего не видел! Внезапный порыв страха охватил волшебное создание. Акчиан начал метаться во все стороны до тех пор пока не почувствовал сталь клинка на своей шее.
- Ещё одно движение и ты больше не увидишь своего друга,- при упоминании Лин глаза Акчиана наполнились такой болью, что Келвин предпочтительно убрал клинок обратно в ножны.
- Да не волнуйся ты,- мягко сказал он,- с ней всё в порядке, тем более она в компании моего старого друга, а что касается глаз…
Акчиан не слушал его. Лин жива! Плевать он хотел на зрение, так даже лучше, не видно всей той мерзости, что окружает его, Лин жива, его сердце наполнилось приятным теплом, которое меланхолично разливалось по всему телу, глаза уже начали различать очертания безжизненной пустыни, но даже она казалась, стала чуть светлее и доброжелательнее. Акчиан посмотрел на Келвина, капюшон уже не прикрывал его лицо и единорог смог вглядеться в его глаза. Обычного карего цвета, они смотрели на него, и в них читалась усталость, но не та усталость от только что проведённое схватки, это выражение будто шрам навечно запечаталось в глазах Келвина. Внезапно Акчиан почувствовал тепло, исходящее от этого человека, к тому же было достаточно взгляда на чистое, прекрасное лицо – лицо полуэльфа, чтоб понять каким именно силам он служит.
- Видимо ты не в ладах со своим братом… Меня зовут Акчиан.
Теперь странник смотрел на единорога как на возможного союзника, хотя ещё много вопросов остались без ответа.
- Зачем магистру нужна девушка?
Акчиан поразился прямотой вопроса, но отвечать не собирался, тем более точного ответа не знал даже он.
- Я не знаю, мы отдыхали после долгого пути, как на нас напал Сакрисс,- Акчиан сделал преднамеренную паузу, чтоб посмотреть, как повлияют на полуэльфа. Келвин стоял спокойно и внимательно слушал, лишь при упоминании голема глаза странника чуть заметно блеснули. Этого было достаточно,- и его дракон, меня тогда ранили, смертельно, это я хорошо помню, затем Лин перенесла меня к эльфам, они меня вылечили и рассказали кое-что об Сакриссе…
- Сакрисс… Я могу даровать ему свободу, но зачем она ему, что он будет с ней делать, они с драконом слишком долго прислуживали моему брату, тьма поглотила их души и вряд ли покинет их. Но Сакрисс не пойдёт путём тьмы, что-то говорит мне это не его путь, путь света тоже не то, он выберет третий свой собственный, возможно он попытается убить магистра, один он не справится…
- Когда-то путь света был не чужд ему, в создание голема магистр вложил душу, душу одного из эльфов и имя ему было Амрун!- мало, что на всём свете могло удивить Келвина, но эта новость выходила из ряда вон выходящих. Усталость в миг покинула лицо полуэльфа, а глаза от удивления расширились на столько, что казалось, вот-вот вылезут из орбит,- Амрун был величайшим эльфийским царём, эльфы любили его и почитали, но он совершил страшнейший из грехов своего народа, он покончил жизнь самоубийством, как и при каких обстоятельствах не знает никто, через день после окончания праздника середины весны его нашли повешенным в собственной спальне. Больше всего на свете эльфы чтят жизнь, по этому всех их самоубийц можно пересчитать по пальцам одной руки, Амрун бесспорно самый известный из них. Его смерть ни кто не оплакивал, всех его родственников изгнали, а страна после его ухода погрязла в воинах и раздорах. Не существовало ещё такого великого царя, которого так быстро забыли.
Келвин стоял в нездоровом удивлении и, не видя, смотрел на единорога, дождь медленно подходил к концу, но ни Келвину, ни Акчиану не было до этого дела. Так они простояли некоторое время, наконец, личина усталости вновь покрыла лицо полуэльфа, негромко прокашлявшийсь он молвил:- приходи на вершину горы Орпторн через три дня в полдень…- затем он исчез, так же внезапно, как и появился.
