Есть много чего возразить на Ваши ответы, ну да ладно.
Под "контекстом" имеется в виду контекст священного писания. Вот пример, как Кураев пользуется нужными ему цитатами, "забывая" ненужные:
Статья "Если Бог есть любовь".
"Язычество Дальнего Востока имеет не более оснований, нежели язычество Средиземноморья, сказать, что "Бог есть любовь". Высшее начало мироздания здесь называется Дао. Дао это Закон. Он правит, но ничего не желает. Он всем управляет, но не ставит никакой цели. Он проявляет себя в мире людей, но люди для него не более чем предмет воздействия, или как говорит один китайский текст, для вселенной человек, "если сравнить его с тьмой вещей, похож на кончик волоска лошадиной шкуры" (Чжуан цзы, 1711). И сколь странно выглядело бы утверждение о том, что "третий закон Ньютона любит людей", столь же странно выглядело бы и утверждение о том, что Дао любит людей. Таблица умножения не испытывает любви к нам. И аналогично не стоит приписывать это чувство всемирному закону Дао.
В языческом мышлении вообще вполне уместно убеждение, согласно которому Бытие и Вселенная не столько любят человека, сколько болеют человеком. Если человек преступает законы природы природа его просто устраняет, безмолвно и бессострадательно стирая непослушный нарыв со своего спокойно-бесстрастном теле, столь гармонично сочетающего процессы созидания и разрушения...
Кроме того, естественная философская логика требует подчеркнуть Непостижимость Высшего бытия. Как и любая философия вне Откровения, китайская мысль ищет очистить мышление о Дао от всех положительных характеристик. И делает это, пожалуй, даже слишком настойчиво: эта напряженная забота о том, чтобы оградить Высшее от усилий человеческого познания и именования, мешает поставить другой вопрос: а точно ли Высшее желает быть только непостижимым и точно ли Оно желает остаться безымянным? Впрочем, и слово "желание" применительно к Дао оказывается лишним и пустым... Все человеческие слова умирают при приближении к Дао. А само оно молчит. Оно просто действует (причем о его действии лучше всего сказать словом "недеяние"), но не обращается к людям с человеческим словом. Здесь нет диалога. "То, что Дао почитается, вытекает из естественности, а не из повелений Дао" (Лао-цзы. Даодэцзин, 51).
"Человек следует земле. Земля следует небу. Небо следует Дао, а Дао следует естественности" (Там же, 25). Но если Дао лишь следует своему закону, но не любит - то и человека трудно позвать на путь любви. В зависимости от того, как человек понимает высшее Начало, он понимает и самого себя. Самоощущение человека становится подобным его богословию.
Если Дао не желает и пребывает в недеянии, то таким же должен быть и человек. "Человек с высшим дэ не стремится делать добрые дела, поэтому он добродетелен; человек с низшим дэ не оставляет намерения делать добрые дела, поэтому он не добродетелен; человек с высшим дэ бездеятелен и осуществляет недеяние; человек с низшим дэ деятелен и его действия нарочиты" (Даодэцзин, 38).
Но безличностное Дао - "Великая Пустота" - не мыслит, не ставит цели, не дает нравственные заповеди, рассчитанные на свободных существ, и не любит мир, которым правит. И мир не должен любить Дао: "Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которых народ любит и возвышает. Еще хуже те правители, которых народ боится, а хуже всех те правители, которых народ презирает" (Там же, 17). Так что то Бытие, о котором не знают ничего, лучше и выше того Бога, которого люди любят... Здесь вновь мы возвращаемся к нашему исходному вопросу: какая богословская формула выше - та, которая говорит "Бог есть любовь", или та, которая утверждает: "Бог есть Ничто". Более достойно видеть и ощущать в Боге Любовь или же "Великую Пустоту"?... Даосизм сделал свой выбор, христианство - свой. Но то, что эти традиции непохожи друг на друга, что они не едины, что здесь именно выбор, - этого не заметить все-таки нельзя.
Безличностное понимание Дао странно с точки зрения европейца, воспитанного на понимании Бога как Живой Личности и на Библии, которая утверждает, что Бог не только ускользает от людей, но еще и стремится приблизиться к ним как можно ближе."
А вот - "ненужные" цитаты (Перевод Н. и Т. Доброхотовых):
"Дао свершает подвиги, но славы не ждёт. Взращивая любовно все существа, над ними не властвует." (34) (специально выделил, т.к. на утверждении, что Дао не испытывает любви к миру, строится вся речь Кураева)
"Мудрый умеет спасать людей, и спасает постоянно. Умеет помочь и не оставляет в беде." (27)
"Вождь, верный Дао, не вводит войска в чужую страну." (30)
"Добрые хотят жить в мире, недобрые – грабить. Небесное Дао справедливо. Оно всегда с добрыми." (79)
Есть ещё много, но надо ли?
В этой же статье он показывает свою некомпетентность, говоря о кришнаизме:
«И однако при знакомстве с этой;книгой остаются вопросы. Во-пер-вых стал ли Кришна человеком вполне и навсегда? - Нет, лишь на время урока (выделено мной) он казался человеком.»
«И человеческая плоть, равно как и человеческая душа, не взяты им в Вечность. Ему не было трудно быть человеком, и сам он не испытал ни человеческой боли, ни человеческой смерти...»
Профессор, по-видимому, не знает, что Кришна родился, жил и умер (а именно - был убит). Но это так, частный пример, есть много и других.
Что другая точка зрения возможна, это я понимаю и борюсь за это. Но он не понимает, что возможна другая точка зрения, кроме православной. Ну и пусть бы себе не понимал - мне не было бы до этого дела. Но он ответственен за мировоззрение тех, кто ему верит, и воспитывает нетерпимость.
