сестра Иоганна, единственная из бригитток, которой было позволено выходить в город и вести - лишь по необходимости - беседы с местными жителями, в то утро проснулась поздно.
должность кастелянши позволяла этой спокойной круглолицей женщине лет сорока как приобщаться к высотам духа - впрочем, не слишком ей понятным - так и не избегать радостей разума и плоти, с которыми в стенах монастыря было туго. впрочем, под радостями разума сестра Иоганна понимала последние сплетни, а под радостями плоти - гусиную грудку и телячий паштет.
- Ох, Господи, - испуганно сказала сестра Иоганна и перекрестилась. - Это ж у нас тут, совсем рядом с монастырём, завелась нечистая сила?!
Её собеседница, торговка Маризетта, угрюмо кивнула.
- Вишь, говорят, шабаш какой был. Что-то там, то ли козла, прости Господи, под хвост энти ведьмы целовали, то ли голыми плясали, и совокуплялись, то ли всё вместе - и не разберёшь.
Сестра Иоганна густо покраснела и спросила:
- А дальше-то что будет?
- Ну, грят, - ответила, понизив голос, Маризетта, - грят, из самого Риму инквизитор приехал! разбираться будет! и жечь-палить их, колдунов проклятых!
- Поскорее бы! - воскликнула сестра Иоганна. - Я бы вообще до того времени, как этот святой человек разберётся с ними, из монастыря не выходила бы. Но, знаешь - воля матери-настоятельницы... Ведьмы, не ведьмы... а припасы вынь и положь! Дай-ка мне вооон то...