Так не годится: я двоичный.
Далеко не всегда мы располагаем мнением автора о своём произведении в столь явном виде, как в случае "Последнего Кольценосца". Напротив, в подавляющем большинстве случаев (с которыми я близко сталкивался) это не так, и читатель часто даже не задумывается над авторской позицией, воспринимая только текст. Поэтому, строго говоря, апокрифами и пародиями мы называем не эти позиции, а варианты интерпретаций текста, которых мы придерживаемся. Так что критерий классификации должен крыться в том, на чём интерпретации основываются.
Апокриф определить сравнительно несложно. Мне представляются достаточными два критерия: ощутимое перекликание фабул интерпретируемого и канонического текстов и существенные противоречия их друг другу в каких-то существенных моментах. С пародией хуже: она может затрагивать не только содержание фабулы, но и, к примеру, только сюжет (то есть воспроизводить в известном свете исключительно структуру повествования). Теоретически любая часть произведения может быть спародирована: даже манера расстановки запятых. Получается, что возможны все четыре сочетания наличия и отсутствия пародийного и апокрифического. Ваш вопрос, Мёнин, о двух из них: о пародийных апокрифах и неапокрифических пародиях; он не ограничен Ардой.
