Теперь рассмотрим вопрос: а могли ли дети Хурина избавиться от проклятия? В принципе, я считаю, что могли. Да, видно, что Моргот изо всех сил старается, чтобы оно исполнилось – в основном, он действует через Глаурунга. Тем не менее, Турин и сам виноват в своих бедах. В «Сильмариллионе» это менее заметно, зато в более психологичной «Нарн-и-хин-Хурин» очень хорошо видно, что характер у него был не сахар, а гордыня и самоуверенность были его главными бедами. Недаром Мэлиан говорит ему: «Берегись самого себя, не то выйдет к худу» «Нарн-и-Хин-Хурин».Почему он после гибели Саэроса не хочет идти к Тинголу на разбирательство? Почему считает, что тот его не будет слушать, а сразу вынесет приговор? Как мы видим в «Нарн» у Турина есть свидетель его полной невиновности – Нэллас, и Тингол не осуждает его, а наоборот, себя считает виновным, ибо Саэрос был его советником. Таким образом, если бы Турин не был столь горд и набрался смелости ответить за свой проступок перед королем, то все пошло бы по иному, и, возможно, проклятие бы не осуществилось. Далее, как мы видим, его гордыня и самоуверенность приводит к гибели Нарготронда, ибо он является инициатором постройки моста и не хочет его разрушать даже после предупреждения Ульмо. Потом он прислушивается к словам Глаурунга и не идет спасать Финдуилас и других пленников. Здесь, правда, у меня возникло некоторое затруднение, ибо не совсем ясно, можно ли было в принципе сразу стряхнуть наваждение дракона или оно было непреодолимым. Если оно было непреодолимым, то Турин не виноват. Конец истории, правда, построен так, что Турину и Ниэнор уже некуда деться и что бы они ни делали – проклятие все равно исполнится.
Морвен со своей излишней гордостью тоже содействует исполнению проклятия. Ведь гордость – одна из причин того, что она не идет в Дориат сразу. Затем та же излишняя гордость толкает ее на поиски Турина и это приводит к встрече Ниэнор с Глаурунгом.
Ниэнор меньше всех делает для исполнения проклятия, но и она тоже не слушает советов остаться в Дориате и отправляется вслед за Морвен, чем и содействует проклятию.
Сам Хурин тоже проклят и тоже сеет несчастья везде, где появится. Из-за того, что он решил снова прийти в Гондолин, Моргот обнаруживает этот город. Вот что пишет Толкин в «Скитаниях Хурина»:
«He went first seeking a way into Gondolin, and the friendship of Turgon (which indeed would have been great); but he found it not. His doom was unwilling (for Morgoth's curse was ever upon him still)…»
«В начале он шел в поисках пути в Гондолин ради дружбы с Тургоном (которая некогда была крепка), но не нашел его. Его злая судьба не располагала к этому (ибо проклятие Моргота все еще висело над ним)…»
Затем он идет в Бретиль. В «Скитаниях Хурина», много говорится о его пребывании в Бретиле. Там он тоже сеет раздор. Это не его вина, но его приход оборачивается убийствами и смертью последних потомков Халдада. Причем Толкин считал это именно последствиями проклятия Хурина.
«Скитания Хурина»
«So plainly Manthor was also using the coming of H?rin to further his ambition - or rather, the shadow of H?rin fell on him, and awoke the ambition (dormant).»
«Поэтому естественно, что Мантор (один из потомков Халдада. Прим. сост.) также использовал приход Хурина для удовлетворения своих амбиций - или скорее, тень Хурина пала на него, пробудив эти амбиции (прежде спавшие).»
Из-за Хурина «тень падает на Бретиль». Однако, нельзя однозначно винить его. Если бы правитель Бретиля Харданг и его друг Авранк, сын Дорласа из ненависти к Турину и Хурину и из боязни «злой судьбы» Хурина, не пытались бы его убить сразу, возможно, все пошло бы по-другому.
Затем Хурин идет в Нарготронд и забирает оттуда Наугламир.
«Скитания Хурина»
«But why it was that he went to Nargothrond is uncertain, save that so his doom and the fate of the Jewels led him.»
«Но тому, что он пришел в Нарготронд, нет никакого объяснения, кроме того, что его вели собственное проклятие и судьба Камней.»
Он передает его Тинголу, а как мы видим в дальнейшем, именно это ожерелье дает повод гномам напасть на Тингола и убить его, что приводит в конечном счете к гибели Дориата. Конечно, здесь еще играет большую роль и Сильмариль и Проклятие Мандоса, но и Наугламир тоже важен.
«Скитания Хурина»
«Thingol and Melian are mentioned as objects of Morgoth's malice, because H?rin's next exploit will be to bring ruin to Doriath.»
«Подразумевается, что Тингол и Мэлиан – главные цели зла Моргота, потому что следующим деянием Хурина будет принесение гибели Дориату».
То есть, мы явно видим, что принести Наугламир в Дориат заставило Хурина именно проклятие и, действительно, как можно увидеть в дальнейшем, именно это ожерелье дало повод гномам убить Тингола. Впрочем, здесь еще играет большую роль и проклятие Сильмариля, ибо именно из-за него гномы так жаждали завладеть Наугламиром.
Итак, подведем итоги Проклятия Хурина и его рода. Оно приводит к:
1. Гибели Нарготронда
2. Обнаружению и последующей гибели Гондолина.
3. Раздорам в Бретиле и гибели последних потомков Халдада.
4. Гибели Дориата.
Конечно, п. 1,2 и 4 еще тесно связаны с Проклятием Мандоса, Проклятием Сильмарилей и Клятвой Феанора, а п. 2 еще и с личным проклятием Маэглина. Тем не менее, мы видим, что по разрушительности это проклятие почти не уступает Проклятию Мандоса.
В общем, я прихожу к следующему выводу: действие проклятия в том, что те ошибки и проступки, которые в обычных обстоятельствах сойдут с рук и не принесут особого вреда, при проклятии приведут к страшным бедам и несчастьям. Тем не менее, нельзя сразу опускать руки, просто надо не потакать собственной гордыне и быть менее самоуверенным.
С другой стороны, я, конечно, не могу утверждать, что этот вывод – неоспоримая истина. У Толкина все построено так, что проклятие Хурина и его детей всегда действует. Я не могу строить предположения, если бы да кабы. Автор стремится показать действие проклятия, и он его показывает.
Проклятие Куруфина и Келегорма, наложенное на Берена. Лично я не уверена, что это проклятие можно отнести к исполнившимся. Ведь Берен не погиб в походе за Сильмарилем, что и имеет ввиду Куруфин, когда произносит проклятие. С другой стороны, Берена все-таки убил Кархарот и убил из-за Сильмариля, причем достаточно скоро после произнесения проклятия, да и смерть его была мучительной. Но Берен воскрес, так что до конца это проклятие, как мне кажется, не исполнилось. А вот с проклятием Келегорма в «Лэйтиан» дело обстоит интереснее. Дело в том, что он Берену говорит: «Не удержать тебе в руке ни камня, ни девы, ни Сильмариля». А как мы помним, Берен у врат Ангбанда руку потерял. Если воспринять проклятие буквально, то, оно, действительно, исполняется, хотя Келегорм имел ввиду несколько другое. Однако у Толкина часто пророчества и проклятия исполняются буквально, то есть все зависит от точности формулировки, что злонамеренные братцы и не учли.
Что касается проклятия Келегормом Хуана и коня, то тут вообще дело темное. Хуану еще до этого было предсказано, что его убьет волк. Так что его скорую гибель нельзя приписать действию проклятия. С другой стороны, возможно, все-таки оно способствовало быстрой гибели Хуана. С конем Келегорма неизвестно что сталось, так что здесь вообще невозможно проследить действие проклятия. Вообще, я склоняюсь к мысли, что здесь проклятие можно приравнять к возвышенной замене простого ругательства, так что рассматривать его серьезно не стоит.
Проклятие Наугламира. Здесь я испытываю некоторые затруднения, ибо как известно, глава о Гибели Дориата была плохо разработана в черновиках и Кристофер Толкин ее фактически дописал, так что говорить здесь о том, что хотел написать сам Дж. Р.Р. Толкин довольно затруднительно. Кроме главы в «Сильмариллионе» есть еще текст в «Утраченных Сказаниях» под названием «Науглафринг», в котором довольно подробно написана история ожерелья (здесь оно называется «Науглафринг»). Трудность в том, что этот текст сильно отличается от «Сильмариллиона». (И больше, насколько я знаю, никаких текстов, в которых изложена эта история, нет). Рассматривать эти два текста как дополняющие друг друга невозможно, слишком велики принципиальные расхождения. Поэтому я рассмотрю сначала историю, изложенную в «Сильмариллионе», а потом «Утраченные Сказания».
Итак, «Сильмариллион». Согласно вышеприведенной цитате, царь гномов проклинает все золото Тингола (и Наугламир в том числе) перед смертью. Все золото Берен топит в реке, а Наугламир с Сильмарилем забирает с собой. После его носит Лутиэн. Здесь я не вижу никакого действия проклятия. Хотя и говорится о том, что Берен и Лутиэн умерли «раньше срока», но причиной этому был сам Сильмариль, «ибо пламя красы Лутиэн, носившей его, было слишком ярким для смертных земель». Про ожерелье ничего не говорится, хотя, можно предположить, что его проклятие тоже сыграло свою роль в этой скорой смерти. Затем Наугламир попадает к Диору. Но погибает он тоже из-за Сильмариля и снова неясно, играет ли какую-нибудь роль в его гибели проклятие ожерелья. Эльвинг забирает ожерелье с собой в Гавани (хотя в тексте говорится только про Сильмариль, мне представляется весьма маловероятным, что его вытащили из ожерелья. Скорее всего, имелось ввиду, что Эльвинг забрала Наугламир с Сильмарилем). Косвенное подтверждение этому я вижу в следующей фразе:
«but Elwing with the Silmaril upon her breast cast herself into the sea.»
«а Эльвинг с Сильмарилем на груди бросилась в море».
Плюс еще есть стихи в ВК:
There flying Elwing came to him,
and flame was in the darkness lit;
more bright than light of diamond
the fire upon her carcanet.
«Летящая Эльвинг сошла к нему, и во тьме возгорелось пламя; пламя на ее ожерелье – более яркое, чем света алмаза».
Таким образом, становится ясно, что Наугламир был у Эльвинг.
Странно было бы думать, что Сильмариль на груди Эльвинг держался сам собой. (К тому же, если бы он уже был отделен от ожерелья, логичнее было бы написать «с Сильмарилем в руке»). Из этого я могу заключить, что Сильмариль так и оставался в ожерелье, а оно, естественно, было надето на шею Эльвинг и таким образом, можно сказать, что Сильмариль был у нее на груди. Далее Сильмариль (вероятно, вместе с Наугламиром) надевает Эарендиль:
«the Silmaril was bound upon his brow»
«Сильмариль был повязан у него на челе».
Вероятно, Наугламир можно было надевать не только на шею, но и на голову, и оно тогда выглядело как налобная повязка или диадема.
Здесь есть два варианта:
1)Проклятие просто не исполнилось. Тогда это первый случай неисполнения проклятия. Почему же оно не исполнилось? Возможно, потому, что на Эарендиле было особое благословение, которое, так сказать, нейтрализовало действие проклятия? Возможно, дело в том, что Эарендиль и Эльвинг не допускали никаких проступков, дабы проклятие совершилось? (Я уже выше говорила о том, что проклятие превращает последствия обычных ошибок и проступков в ужасные бедствия).
2) Проклятие все-таки исполнилось. Тогда уменьшение срока жизни Берена и Лутиэн, смерть Диора, разрушение Гаваней надо связывать не только с Проклятием Мандоса и проклятием Сильмариля, но и с проклятием Наугламира. Однако, нет ни единой цитаты в тексте, подтверждающей это предположение, тогда как обычно Толкин всегда говорит об исполнении проклятия (посмотрите количество вышеприведенных цитат о действии Проклятия Мандоса или проклятия рода Хурина).
Вообще, я более всего склоняюсь к мысли, что Толкин просто не успел разработать эту историю подробно (недаром в Сильмариллионе две главы, касающиеся разорения Дориата и Гаваней очень коротки), и что если бы он все-таки доработал ее, Наугламир и его проклятие были бы задействованы.
Теперь рассмотрим «Науглафринг». (Здесь у меня нет текста оригинала, поэтому придется довольствоваться лишь переводом.) Вообще, эта история показывает классическое действие проклятой вещи. Здесь легенда принципиально отличается от «Сильмариллиона». Ожерелье было проклято еще гномом Мимом (ибо Урин (Хурин) убил его, и перед смертью он успел проклясть все золото Нарготронда, и в том числе ожерелье). На него еще было наложено проклятье дракона. Таким образом, принесенное Урином и его людьми Тинвелинту (Тинголу) золото находилось под двойным проклятьем. Его следовало сразу же выбросить, но «такими сильными были заклятья, которыми Мим безотчий оплел то золото, что даже, если оно лежит на полу королевского зала, загадочно сияя в свете факелов, которые здесь горят, всех, кто смотрит на него, касается его скрытое зло.» Из-за этого сразу же в тронном зале Тинвелинта разгорается схватка между людьми Урина и эльфами. Кровь льется на это золото, усугубляя проклятие. «Но королевский зал был весь в запекшейся крови, и золото, которое лежало перед его троном, разбросанное множеством ног, было пропитано кровью. Так проклятье Мима начало свой путь, и зло, посеянное нолдоли в Валиноре, принесло еще один печальный плод.» Гвенниэль (Мэлиан) дает королю совет избавиться от золота:
« Не касайся этого золота, ибо сердце мое говорит мне, что проклято оно ужасно. И проклято даже не драконьим дыханием, и не кровью вассалов, которой пропитано оно, и даже не смертью тех5, кого они убили, но какое-то более могучее и крепкое зло, которое не могу я видеть, думается мне, висит над ним.»
(Я полагаю, что под «могучим злом» имеется ввиду проклятье Мима).
Но действие проклятие и состоит в том, что избавиться от проклятой вещи очень трудно, почти невозможно.
«Тогда, помня мудрость Гвенниэль, своей жены, решил король прислушаться к ней и приказал он собрать все золото и бросить его в ручей, что течет перед воротами. Но не мог он стряхнуть заклятья с этого золота, и так сказал он себе: "Сначала взгляну я последний раз на его красоту, прежде чем выброшу его навсегда".»
«Посмотрев на все это, Тинвелинт сказал: «Как великолепны эти сокровища! У меня нет и десятой их части и камней Валинора, за исключением сильмарилля, который Берен принес из Ангаманди.»
Таким образом, избавиться от проклятого золота не удается. Тинвелинт решает отдать его Науглат (гномам), чтобы они сделали из него всякие прекрасные вещи. Но он не доверяет им и держит их пленниками в своем дворце. Там они и делают кроме прочих вещей прекрасное ожерелье Науглафринг и отдают его Тинвелинту. Но ожерелье проклято.
«Но увы, даже если бы и не висело над золотом Родотлима злых чар, это ожерелье не принесло бы удачи, потому как гномы были полны горечи, а все составляющие части его были переплетены темными мыслями. Однако они поднесли его, заманчиво сияющее, королю, и счастлив был Тинвелинт, король лесных эльфов, и когда защелкнул он Науглафринг у себя на шее, проклятье Мима пало на него.»
В свою очередь проклятье действует и на Науглат. Поддавшись ему и желая завладеть золотом, а также обиженные недоверием Тинвелинта они требуют такой платы, которой король не может дать. Он гневается и прогоняет их, заплатив лишь малую часть от обещанного. Науглат желают отомстить. К тому же, они узнают полную историю золота, узнают об убийстве Мима, и это придает им видимость законности, когда они желают отобрать золото у короля эльфов. Тут снова действует проклятие:
«И пришел тогда к Наугладуру эльф из народа Тинвелинта, и предложил он провести все это войско сквозь чары Гвенделин, поскольку был он охвачен желанием обладать золотом Глаурунга, и так проклятье Мима пало на Тинвелинта и впервые среди эльфов Артанора зародилось предательство».
Наугладур – царь Науглат, прообраз безымянного царя гномов Ногрода из «Сильмариллиона».
Таким образом, благодаря проклятию и предательству Науглат захватывают Артанор (Дориат). Тинвэлинт в это время находится на охоте, на него нападают и убивают, причем ожерелье (которое он носил в то время) мешает ему, оно цепляется за ветки кустов и мешает королю сражаться, и его убивают. Как мы видим, проклятие Науглафринга сыграло свою роль в гибели Тинвэлинта. Но оно также мешает и Наугладуру, поскольку проклятая вещь действует на всех без разбору. Во время возвращение обратно в свой город другие тоже желают завладеть этим ожерельем. Бодруит, царь Белегоста и ном Уфедин пытаются напасть на Наугладура и завладеть Науглафрингом, и Уфедин убивает Бодруита. После этого начинается вражда между народами Ногрода и Белегоста и причина этому – вновь проклятие.
«И с этого времени началась долгая вражда между этими двумя народами, которая распространилась на многие земли и стала причиной многих событий, о которых эльфы почти ничего не знают, да и люди редко что слышали. Очевидно, проклятье Мима очень рано возвратилось туда, откуда произошло, распространившись среди его сородичей, и нигде более не проявлялось, и никогда не падало оно с тех пор на эльдар.»
Проклятие продолжает действовать на Наугладура. Во всяком случае, поединок с Береном он проигрывает именно из-за него.
«…говорят, три часа бились они, и начали уставать руки Берена, но не Науглудура, привыкшего махать в кузне могучим молотом, и иным был бы исход боя, если бы не проклятье Мима. Видя, что Берен стал ослабевать, Наугладур усилил свой натиск, и тяжкое проклятье вселило надменность в его сердце, и подумал он: "Я убью этого эльфа, и его народ бежит в страхе предо мной", и, сжав сильнее меч, он занес его в могучем ударе и крикнул:
- Встреть свою смерть, дитя леса.
И в тот самый момент его нога нашла качающийся камень, и он споткнулся, но Берен увернулся от удара и, схватив Наугладура за бороду, нашел на нем золотое ожерелье и, потянув за него, свалил Наугладура с ног, и меч Наугладура выпал из его руки, но Берен подхватил его и им же и убил гнома…»
Судьба Уфедина тоже была печальна. Он бежал, увидев возвратившуюся Гвенделин «…и безумие овладело им, и никто не может сказать, какой несчастной была его дальнейшая судьба, и ничего кроме сердечных мук не получил он от Золота Глаурунга.»
Гвенделин выступает против того, чтобы Тинувиэль носила проклятое ожерелье, однако Берен возражает ей так:
«Но Берен рассмеялся, говоря, что сильмариль и его святость могли победить все это зло, также как сжег он плоть Каркараса.»
Здесь высказывается возможность того, что благославенный Камень может помешать проклятию ожерелья. Однако, похоже, это всего лишь предположение, потому что далее высказывается такая мысль: «Но Берен и Тинувиэль почувствовали вскоре приближение рока смертных, о чем говорил им Мандос, выпуская их из своих чертогов, и может из-за проклятья Мима пришел он к ним быстрее.» (Ср. с тем, что об этом говорится в «Сильмариллионе» - там укорачивание жизни Берена и Лутиэн связывается с действием самого Сильмариля, а не ожерелья).
Однако далее, когда говорится о нападении на Диора сыновей Феанора, уточняется: «И когда пришел Куруфин обратно к братьям, то из-за нерушимой своей клятвы и жажды сильмарилля (но не из-за проклятья Мима или дракона) задумали они пойти на Диора войной…»
Дальнейшая судьба Науглафринга так и осталась неизвестной, ибо Толкин так и не доработал сказание об Эарендиле, а в черновиках его об ожерелье более не упоминается.
