В отсутствии глобальных исследований вопроса скажу одно лишь слово. Помнится, в критический момент Садко говорит товарищам, что Морской царь требует жертвы, и сам сходит с корабля на доску в качестве этой жертвы. И это, конечно, признак язычества. Морской царь - персонаж языческого пантеона. Умилостивление его - вряд ли может быть воспринято как христианское деяние. С другой стороны, тут самопожертвование за други своя - вполне в духе христианской этики.
Вывод из этого может быть таков: Садко, как и все русские - двоеверен. Народ наш, исповедуя религию светлого аполлонического начала, никогда не забывал, одновременно, почтить и начало ночное, дионисийское.
