Сидит Мелькор в Аст-Ахэ, смотрит на себя в зеркало и рассуждает: «М-да… Побриться бы не мешало, а то совсем зарос, на вала не похож. Перед Ахэрэ уже не удобно. Да и свидание сегодня с Ахтэнэ – если она меня таким увидит, вмиг прекратит прекрасным-то считать… Нет, решено, побреюсь».
- Гортхауэр! Принеси-ка мне Меч-Отмщение!
Появляется Гортхауэр с Мечом и чашей Курумо, наполненной пеной.
- Учитель! Позволь, я сам побрею тебя.
- э-э нет, Ученик дорогой. Меня и так постоянно спрашивают: «Почему это у тебя раны на лице не заживают? И каждый раз на новом месте?»
Поговорим о Грибоедове…
«Счастливые часов не наблюдают», - со стоном отметил Мелькор, в который раз стукаясь головой о большие настенные часы, висевшие над троном в Хэлгоре.
О глазах…
Мелькора ослепили и выдворили за Грань Мира. Намо к нему приходит – тот его встречает хорошо поддатый, весёлый такой.
- Мелькор! Да ты, никак, пьян!
- Ни в одном глазу! – покачиваясь, пробормотал Чёрный Вала. Он никогда не умел лгать.
Кто старое помянёт, тому глаз вон. Мелькор, видимо, вспомнил два раза…
Подзаголовок: Власть Логики
У семи нянек дитя без глазу. Логично предположить, что у четырнадцати оно будет без двух. А ещё спрашивают, почему Мелькора ослепили…
Не играйте с огнём!
И, радостный, пел Мелькор – и пробудилась душа огня от песни его. И стал огонь – живым. Столько духов огня навылезало изо всех щелей, что Мелькор только глаза выпучил. Думал сначала перебить их на фиг, но потом увидел, как их много, и решил: «А, хер с ними!»
С тех пор духи огня и стали зваться «ахэрэ»,
Небольшие афоризмы
Эру Вездесущий…
Тёмные Эльфы размножаются прочтением Чёрной Книги….
Картина «Утро эльфийской казни».
О бедной Ниэнне замолвите слово
Из ночных кошмаров Нины Васильевой aka Ниэнна.
Гоняется за ней Учитель Мелькор с Грондом по Ангбанду и орёт:
- Меня жалеть?!
Вбегает в тронный зал Барад-Дура Хэлкар к Саурону:
- Владыка, скажи, можно ли мне, первому Назгулу, твоему главнокомандующему, ангмарскому Королю, прятаться под кроватью?
- А в чём дело?
- К нам едет Ниэнна-проповедница.
- Можно, - ответил Саурон, прячась под троном.
Однажды Эллери Ахэ поспорили, какого цвета у Мелькора глаза.
- Они светлые, будто два солнца, - говорил один.
- Нет, они тёмные, будто сама Великая Тьма, - говорил другой.
- Они зелёные, как трава, - мечтательно шептали эльфийки.
- Они красные, потому что воспалены от слёз и забот, - утверждал Гортхауэр.
…А Мелькор в это время стоял перед зеркалом и примерял очередные контактные линзы…
«О психах»
или
«Дум-дум ту-ту номер раз и…»
Ослепший и беспомощный летал Мелькор во Тьме внешней… Летал-летал, да и спятил потихоньку. И вообразил он, что создал мир, и повелел он всем в нём быть слепыми. И только один не подчинился. И долго и садистски Мелькор мучил этого одного и под конец выколол ему глаза… И отправил летать во Тьму внешнею… И спятил этот другой во Тьме внешней и вообразил он… И так двадцать пять раз…
«…номер два»
Просыпается как-то утром Мелькор и видит: солнце в небе сияет, Манве и прочие валар рядом, с искренней любовью в глаза ему смотрят, все Эллери Ахэ живы-здоровы, тоже здесь… А на подушке записка: «Ты получил всё, что хотел, а я уехала навсегда. Твоя крыша».
Правда жизни номер пять
Мелькор очень не любил работать. Он первым догадался носить чёрную одежду, на которой не видно грязи – стирать реже. Он ушёл из Валинора, сказав, что идёт путём Тьмы и хранит Арду, а на самом деле построил себе двухэтажную готическую дачу с сауной и солнечными ваннами. Он сманил майю у Ауле, чтобы свалить на него всю чёрную работу. А под конец жизни Мелькор так обленился, что даже стал носить чёрные перчатки и говорить всем, что руки обожжены… Даже меч ленился поднять, утверждая, что не может причинять боль другим. Даже летать перестал, под предлогом, что крылья больные. А под конец ушёл спать в Чертоги Мандоса, а что вокруг Арды что-то летает – так это просто толкинисты придумали…
Лаан Гэлломэ как пристанище для наркотов(мои любимые)
Сидят Мелькор и Гортхауэр ночью на полянке, пьют вино. Вдруг Гортхауэр указывает на небо и говорит:
- Учитель, гля – конь крылатый!
- Это не наш. Это наркоманов из Лаан Гэлломэ.
Ночь. Сидит Мелькор, курит косяк. Входит Элхэ.
- Учитель! Да у тебя звёзды в волосах!
- КТО обкурился?! Я обкурился?!
Полночь. К Учителю заходят Эллери.
- Скажи, Учитель, как будет «Тьма»?
А обкуренный Мелькор, засыпая, только и смог пробормотать « А хэ…»
Моё любимое…
…Гэлломэ… Лаан Гэлломэ…
Чёрные маки, полынь и чёрнобыльник…
…Никого здесь нет, не обманывай себя… Это ночной туман, это ветер шепчет, это птица кричит вдалеке…
Ан нет. Кого-то всё-таки носило синусоидами по чёрному маковому полю. Мелькор, пришедший пострадать без свидетелей, узрев досадную помеху, подошёл поближе, присмотрелся – и в шатающейся по полю фигуре узнал собственного Ученика Гортхауэра. Тот смотрел на Мелькора и словно бы не видел его, вернее, никак не мог понять, кто перед ним.
- Что с тобой? – удивился и немного испугался Мелькор.
Глаза у Гортхауэра были большущие и совсем по-детски восхищённые. А вот плющило майа совсем не по-детски.
Ответил не сразу, говорил замедленно, и голос его снизился почти до шёпота:
- Но в-в-в-едь вес-с-сна… М-маки… эт-то… т-тут… в поле…
- Тьфу! – в сердцах плюнул Вала. – Балбес! Это же тебе не ландыши в лесу!
- М-маки ещ-щё круче, - возразил майа и покачнулся.
Мелькор поймал его за шиворот.
- Опять обдолбался, - констатировал он. – Драли тебя мало… в детстве.
И так, за шиворот, повёл ученика домой.
…Чёрное поле опустело. И лишь под багровеющим закатным небом звучало скорбным отголоском недовольное бормотание влекомого под домашний арест майа:
- А т-ты говорил, Т-тано: «Мак не гребёт, не гребёт»…
