Тема: Толкин на ТВ

[Elentirmo›]

Вчера по Культуре в "Тем временем" осбуждали какую-то книжку одной тетушки (не с начала смотрел). В том числе и творчество Толкина.
Ну такую пургень несли! Только Глуховский пытался встать на защиту... И то, что если в книгах не люди (в смысле - эльфы, хоббиты и т.д. - даже назвали их нЕлюди!), то там и морали человеческой нет, что эти кижки только к эскапизму и призывают...
А мифы, сказки, басни? Там тоже людей неахти, но никто не будет спорить, что там нет человеческой морали, что они учат плохому...
Такое ощущение, что эта тетушка полторы газетных статьи про ролевиков-толкинистов прочитала и распространяет свое вИдение на все творчество Профессора.
Можно было бы не обращать внимания... Но ведь ЭТО вещалось на всю страну. Народ смотрел. Как потом они будут относиться к тем людям, которые говорят, что любят творчество Толкина?

[Аданэдель›]

К сожалению не видел(((( Но это мнение обывателей...да и "протест" сейчас в моде! И то что люблю и ценю это моё а не чьё-то...у меня есть этот форум и пара друзей мне хватит)))) Так что на эту КУЛЬТУРУ мне на чхать! Хотя действительно осадок не приятный....

[Хифион›]

Можно ли где-то почитать стенограмму?

[Elentirmo›]

Посмотрите на сайте канала Культура. Там она может быть выложена.

[Balin›]

Можно ли где-то почитать стенограмму?

Пока - видео.

Ссылка на передачу

Сайт требует простейшей регистрации, дается бесплатный доступ на 3 дня. В списке - "Готика". Я постараюсь в ближайшие пару дней довести это до текстового вида.

Посмотрите на сайте канала Культура. Там она может быть выложена.

Хм, я предполагал, какого рода будет "родной" "культурный" сайт... и оказался прав. Я, если честно, пока видел мало пристойных ТВ-сайтов в смысле инфонаполнения. Пятый мне нравится в этом смысле чуть побольше остальных...

[Мёнин›]

я бесплатный отрывок сумел посмотреть...
Что я могу сказать, даже редакторы слыхом не слыхивали о Проппе и статьях Толкина - "квест", видите ли, современное понятие, означающее всего лишь жанр компьютерных игр!

ЗЫ. Кстати, Толкин сам говорил немного и о готике (в современном смысле), характеризуя её нейтрально.

[Balin›]

Итак, часть текстового варианта. Вторую я куда-то посеял, но постараюсь найти. Перевод в текстовый вариант мой собственный, так что прошу простить за возможные неточности и огрехи. Соответствие, однако, старался соблюдать.

Архангельский: Когда мы говорим о современной культуре, современном обществе, то все чаще используем слово «конец». Кончилась одна традиция – кончился реализм, кончился модернизм; даже, как говорят, постмодернизм тоже кончился. А что же, собственно говоря, началось? Какая цивилизация, какая культура возникает здесь и сейчас? Социологи стали использовать термин «готическое общество». Вот о том, что это такое, мы сегодня и поговорим с моими гостями, но сначала посмотрим сюжет.

Голос_за_кадром : В любом современном городе – и Россия тут не исключение – можно встретить молодых людей, одетых в черное, со смоляными крашеными волосами и множеством колец в ушах, носах и губах. Это безобидные готы, поклонники Средневековья, которые мирно играют в зловещую тайну. Многие из них даже не догадываются, что связаны с мощным сдвигом в культуре 20-ого века и являются его пародийным отголоском. Интерес к готической культуре с ее величием, подавляющим личность, с ее страхами и тайнами возник еще в эпоху романтизма, но начал завоевывать умы гораздо позже, после ПМВ. Сначала робко, а потом все активнее в литературу, а потом и в театр, и в кино, проникает жанр фэнтези. Это вымышленный мир, который не объясняется рационально и научно, а существует как сказочное допущение. Чудеса тут – норма, драконы, гномы, эльфы – часть реальности. Самый известный автор фэнтези – великий англичанин Толкин. Его можно назвать культовой фигурой готической эпохи, и само это понятие порождено культурой фэнтези. Толкина переиздают и переводят во всем мире, экранизации его романов приносят колоссальные доходы продюсерам, потому что есть массовый спрос. Спрос на такую картину мира, в которой нет рационально объясняемой реальности, окружающей мелкой жизни, ее бытовому измерению, а есть место мифологическому кошмару, с которым борются герои фэнтези, иногда – побеждая, иногда – терпя сокрушительное поражение, и утверждая новую мораль. До поры до времени жанр фэнтези противостоял своему родоначальнику – научной фантастике. Картины мира у того же Брэдбери бывают кошмарнее, чем в башне Мордора, но здесь тоталитарное будущее – метафора, рациональное предупреждение, адресованное современности. А фэнтези – это прежде всего мистическое приключение, игра на грани реального ужаса. Но в последние годы киношная фантастика «Звездных войн» и «Матрицы» все меньше отличается от фэнтези. Готические очертания приобретает сказка. Самый яркий пример – колоссальный успех книг и экранизаций Гарри Поттера. Компьютерные игры, и прежде всего – квесты, строятся по законам этого жанра, а по законам квеста строятся романы. Последняя книга рыночно-чуткого Бориса Акунина так и названа – «Квест». И многие философы заговорили о не просто моде на все готическое, средневековое, а о настоящей смене культурной матрицы. С их точки зрения, массовым сознанием европейцев овладели новые идеи в старых формах. Произошло социальное торжество иррационализма и начался отказ от традиционных устоев западной цивилизации как цивилизации разума и общественного договора. Все это может привести к непредсказуемым последствиям. Ничего подобного авторы фэнтези не планировали. А молодежные движения готов не предполагали, что станут симптомом глобального сдвига. Тем не менее, симптом очевиден. Что стоит за ним – предмет сегодняшней дискуссии.

*ПРИМЕЧАНИЕ* Видеонарезка состоит в основном из картинок с молодыми людьми, действительно в черном и с кольцами во всех местах (начало и конец сюжета), фрагментов «Матрицы», «Звездных войн», «Властелина колец» (части второй, кажется, преимущественно) и фильма, который я опознал как экранизацию чего-то из Брэдбери.

Архангельский: Представляю моих собеседников. Дина Рафаиловна Хапаева, автор книжки «Готическое общество», как раз социолог, добрый вечер.

Хапаева: Добрый вечер.

Архангельский: Дмитрий Глуховский, писатель, журналист. Добрый вечер, Дмитрий.

Глуховский: Здравствуйте.

Архангельский: Ирина Ясина, публицист, экономист. Добрый вечер, Ирина.

Архангельский: Сергей Аркадьевич Иванов, историк, профессор, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН. Добрый вечер, Сергей Аркадьевич.

Иванов: Здравствуйте.

Архангельский: Дина Рафаиловна, у меня к вам вопрос. Вот эта ваша книжка, она недаром пользуется в интеллектуальных кругах большой популярностью, недавно вышло второе издание…

Хапаева: Спасибо.

Архангельский: …вот что такое готическое общество, можете в трех словах объяснить? И потом у меня будет к вам сразу второй вопрос – за что вы так не любите Толкина?

Хапаева: Хорошо. Все действительно постоянно говорят о конце постмодернизма, конце коммунизма, конце того, конце этого. Но мы живем в очень интересный момент, когда интеллектуалы находятся в таком периоде немоты. Им очень трудно вдруг оказалось производить новые слова – не просто слова, новые понятия, новые смыслы – для того, чтобы описать время, в котором мы живем. Придумывать новые слова, новые понятия для того, чтобы как-то заполнить эту пустоту, - это очень важно. Вот исходя из этого я и придумала это понятие – «готическое общество». Но «готическое общество» - это вещь несимпатичная, если сказать о ней в трех словах.

Архангельский: А Толкина вы за что не любите, почему вы считаете его предшественником, предвозвестником этого самого готического общества?

Хапаева: Вы знаете, мне этот очень часто задают вопрос. Толкина я не люблю потому, что Толкин был человеком, который как раз заложил основы готической эстетики, а именно – эстетической системы, в которой человек оказался абсолютно вытеснен на задний план, на роль статиста. Он превратился либо в пищу, либо в жертву, либо в предмет, на котором темные силы внечеловеческой природы демонстрируют свою власть, но в любом случае для Толкина человек перестал быть центром эстетической вселенной, таким, каким он был, бесспорно, для эстетики Нового времени. И поэтому для меня Толкин – родоначальник готической эстетики.

Архангельский: То есть, если я вас правильно понимаю, вы как рационалист бросаете вызов иррац… любой иррациональной культуре?

Хапаева: Вы меня рано обвинили в рационализме, потому что вот то что еще раз мне кажется очень важным о моменте, в который мы живем, это как раз кризис европейского рационализма, кризис европейского рационализма и европейской науки, такой, какой она сложилась в восемнадцатом веке. И кризис этот происходит как раз потому, что те понятия, которые в восемнадцатом веке, в конце семнадцатого, в середине восемнадцатого века сформировали нашу современную европейскую науку, они были очень узкими и очень специфическим образом формировали мироздание, выхватывали из него какие-то кусочки. Но огромная часть этого самого непознанного хаоса – она оставалась за их пределами. И вот сейчас стало очевидно, что такое количество вещей не влезает в те предметы, которые социальные, гуманитарные науки сформировали, и вообще европейская наука сформировала как свой объект, что возникает вот этот вот кризис веры в понимание, кризис веры в науку…

Архангельский: То есть вера… эпоха химер, говоря готическим языком?

Хапаева: Э-а-а… меня это не радует, я просто это констатирую.

Ясина: Ну я в первый раз ощутила это в детстве, когда мне сказали, что мне должна нравиться «Алиса в стране чудес». Она мне не нравилась, потому что я действительно не понимала, почему это нельзя объяснить вот человеческим языком, почему надо придумывать чудеса. Вот моей любимой книжкой всю жизнь были «Три мушкетера». А там все все-таки вот в меру человеческих сил, там никто не прыгает по стенам, там никто не закалывает одновременно шпагой семь человек и так далее…

Архангельский: О, закалывает…

Ясина: …нет, ну семь одновременно, сразу, чтоб у шпаги появлялось семь лезвий…

Архангельский: …по очереди.

Ясина: …такого нет, не надо. А… а вот потом как-то оказалось, что вот дочь моя любит Толкина и говорит, что надо прочитать обязательно – как бы «пока ты его не прочитаешь, мама, как мы с тобой будем общаться?»… Я прочитала, я сделала над собой усилие. Но я не могу сказать, чтоб мне понравилось, то есть я действительно с усилием это делала. Поколение, которое мне очень интересно, поколение наших детей – оно этим сильно увлечено, а мне кажется, что это просто отвлекает их от тех дел, которые нужно делать вот здесь и сейчас.

Хапаева: *кивает головой*

Архангельский: Ну может, им это дает что-то такое, чего вам не давала даже рациональная культура?

Ясина: Ну – такой наркотик…

Архангельский: Хорошо, за наркотик сегодня будете отвечать вы, Дмитрий… Те жанры, в которых работаете вы, они на стыке социальной утопии/антиутопии и фантастики в ее расширительном толковании, да, в ее мистическом проявлении, потому что ваши герои и в романе «метро», и в романе «сумерки» - это персонажи, движущиеся через такое некоторое марево, где рациональные законы, правила не могут быть выстроены, потому что как бы невозможно договориться об основаниях этих правил. Вы ощущаете себя м… вписанным в какую-то… какой-то мощный тренд?

Глуховский: Во-первых, я бы хотел возразить уважаемым дамам. Ну то есть я не считаю, во-первых, что это проявление современной культуры. Во-первых, Толкин… он строил свое творчество, как бы перерабатывая североевропейский эпос – все его и гном, и тролли, и эльфы… и вот эти антропоцентрические ваши высказывания – они тогда не имеют отношения ни к североевропейским легендам и сказкам, ни к греческому эпосу. Реализм – это один из основополагающих столпов нашей общеевропейской культурной сокровищницы, и как мы это будем отвергать, потому что все это иррационально…

*Ясина отрицательно водит перед собой указательным пальцем*

Глуховский: …потому что там циклопа не существует, потому что Медея не могла действительно превращать людей в свиней и так далее… Мы этот культурный пласт отвергаем полностью, потому что мракобесие раннего средневековья европейского, потому что… ну, человека это не прославляет. Мы давайте тогда вернемся к коммунистической романтике 20-ых-30-ых, потому что это действительно прославляет человека, ставит рабочего и колхозницу во главу, так сказать, угла. Это айнц, а цвай – это уже в ответ на вопрос Александра – я не считаю себя каким-то приверженцем и тем более апологетом готической культуры, я к ней никакого отношения, с моей точки зрения, не имею… Ну в большей степени, наверное, я все-таки был сформирован Борхесом, КортАсаром, Кафкой, Маркесом… э, вот… то есть авторами, которые не имеют никакого отношения к нынешнему поколению двадцатилетних.

Хапаева: Позвольте вам возразить немедленно…

Архангельский: Возразите немедленно, пожалуйста…

Хапаева: …немедленно.

Архангельский: Сергей Аркадьевич, а вы как историк собирайте пока факты, чтоб потом дать оценку… Пожалуйста…

Хапаева: Значит, здесь несколько вещей сразу. Во-первых… м… «Беовульф», о котором вы говорите, это… м…действительно английский эпос, на котором Толкин строит свои работы. Но ведь… понимаете, «Беовульф» - это девятый век. Когда я говорю о готической эстетике и о том, что Толкин был родоначальником готической эстетики, я как раз пытаюсь показать, что такая пропасть культурная должна была закрыться – пропасть между девятым веком и двадцатым, должна была куда-то закрыться, чтобы эстетические ценности, которые существовали в средневековье, были вдруг возрождены в тридцатые годы двадцатого века …

Глуховский: …ну, вообще все повторяется…

Хапаева: Одну минуточку!

Глуховский: …Возрождение, собственно, - возврат к античной культуре…

Хапаева: …вы знаете, что вот только давайте мы не будем теории циклов, Гумилева вот не будем вспоминать, а также даже Гегеля. Я не пытаюсь ни в своей работе, ни в жизни говорить, что Толкин плох. Проблема в том, что главной задачей, главной идеей толкиновской эстетики было изъять из нее человека. Толкин был человеком разочарованным. Человек  свою высокую миссию нести в мир добро, нести в мир мораль после ПМВ – для Толкина это было очевидно – не оправдывает, он с ней не справляется. Значит вот человека надо убрать и на место человека поставить очаровательного, мягкого, с мохнатыми лапами – хоббита. Не человека.

[Balin›]

Глуховский: Основная идея, которая… э… которая консолидирует вокруг себя все силы добра в книге и которая фактически устанавливает мир и порядок, это человек!

Хапаева: Кто?

Глуховский: Это Арагорн.

Хапаева: Вы знаете, во-первых, он не человек. Он живет 300 лет.

Глуховский: Он умирает…

Хапаева: Во-вторых, он не является центральным персонажем…

Архангельский: Я первым задал вопрос про Толкина, я этот вопрос – снимаю. Потому что мы сейчас уйдем в обсуждение книжки, безусловно, знаковой, книжки, которая, безусловно, определила очень многое и в массовом сознании, и в человеческом житии, но давайте не уходить в Толкина.

Хапаева: *пытается что-то сказать*

Архангельский: Теперь – Сергей, к вам вопрос. Действительно ли современное общество в целом, не только там литература, кино… театр… но общество в целом сдвигается от рациональных оснований, от правил, устройств, которые можно устанавливать, договариваясь, в плоскость, где действуют законы надличные, безличные, где человек – игрушка некоторых сил… э… и где – именно поэтому невозможен реализм – потому что невозможно выстроить отношения между человеком и человеком, а нужна какая-то третья сила, которая всегда вторгнется… и мы наблюдаем ли это в цивилизации?

Иванов: Вы знаете, мы, по-моему, говорим сразу про много разных вещей. По-моему, они находятся на разных этажах, и не факт, что они связаны между собой. Одно дело – кризис рационалистического знания, кризис… э… гуманитарной системы, кризис терминологии – все это имеет место.

Архангельский: Но это ж не случайно?

Иванов: Нет-нет, конечно же, не случайно.

Архангельский: Когда нет слов, у нас получается явление, которому мы не дали определения…

Иванов: Конечно-конечно, но это все же вещь, которая живет в верхушечных слоях общества, которая… которые задают парадигмы. Есть сфера художественного творчества – и это другая сфера. Есть Толкин… м… его читают многие, но согласитесь, что в 10 раз больше людей читают дамские романы, да?.. а в них вот чего-чего, а чувств – просто переполох… э… через край чувства. Значит ли это что-нибудь? По-моему, не значит. Э… как раз есть или нет в центре повествования Толкина человек, мне кажется как раз вопросом второстепенным, но… есть, в конце концов, до всякого Толкина, сказка, где есть волки лиса и зайчик в домике ледяном… там вообще нет человека.

Хапаева:*опять порывается что-то сказать, качает головой*

Иванов: Ну, давайте я договорю. Значит, вот есть басня… много чего есть… есть физиолог совершенно средневековый жанр… так что мне кажется, это совершенно неважно… Если человеку интересно читать, он так или иначе отождествляет себя с чем-то, что сообщает ему книга, а если там человека  нет – значит, он отождествляет себя с хоббитом или с теми эмоциями, которые приписываются автором хоббиту.

Хапаева: *влезая* То, что выговорите, это страшно важно, потому что мы живем в эстетической вселенной, в котором человек перестал отождествлять себя с человеком и стал отождествлять себя с нелюдем. Это интересно.

Иванов: Но он отождествляет себя не с нелюдем, а с… а с…

Архангельский: *влезая* Вот только, только давайте мы не про Толкина, давайте, про Толкина больше не будем.

Иванов: …да, да, абсолютно, то есть мы говорим исключительно про автора, про писателя…

Архангельский: … я уже отозвал свой вопрос…

Иванов: Писатель может рас… рассказывать человеку о том, что происходит с человеком, допустим, о его же дегуманизации, любыми средствами и при… применяя самых удивительных героев. Но если читателю… если его это как-то зацепляет, значит, это рассказывает о нем. А читателю все-таки интересно про него, про его чувства, про его жизнь и смерть.

Ясина: *делает одобряющий жест*

Иванов: Он про это что-то читает. Ужас настает тогда, когда человек перестает читать и начинает, например, играть в компьютерные игры. Э… мы можем говорить, что, наверное,  поминаемый нами – мы больше не будем о нем говорить – э… автор действительно стоит в начале некоего развития, которое потом привело…

Архангельский: Он обозначил направление…

Иванов: …к появлению некого… м… медиевального вкуса к компьютерным играм. Действительно, компьютерная игра не способна ничего сказать душе. Она тупикова, да? И в этом смысле ролевые игры, которые как-то выросли – очень косвенно – из книг непоминаемого нами автора, наверное, каким-то образом могут быть поставлены как лыко в строку.

Хапаева: Конечно, дело в том, что до ролевых игр… то есть до компьютерных игр – от него пошли ролевые игры! То есть от него и от Лавкрафта.

Иванов: Я о них ровно и сказал, ровно их и упомянул. Но все же персонально он их не устраивал, он был писатель, и до тех пор, пока люди читают книги, с ними все в порядке, когда они… это значит, что они совершают некую душевную работу.

Хапаева: *отрицательно мотает головой*

Иванов: Значит, из этой работы могут вырасти самые удивительные вещи.

Архангельский: Извините, можно, я вас перебью? Все-таки, вы считаете, что некоторый сдвиг от рационального к иррациональному общества – вне зависимости от того, какие книжки и как они читают – происходит?
Иванов: Ну да, разумеется, некий кризис имеет место, но с другой стороны, европейская цивилизация потому и стоит, может, так долго, потому что она сама себя… она сама себя все время пересоздает, переосмысляет, ставит сама себя под вопрос. А другие какие-то цивилизации стояли в самодовольстве, в неподвижности, а потом просто рухнули – и исчезли. А эта все стоит и стоит – так что, может, еще постоит.

Ясина: Я еще одного автора могу привести в пример, называется – Джоан Роулинг. Наши дети все сходят с ума – и сходили с ума – по Гарри Поттеру…

Архангельский: *влезая* Но им тоже нравится, получается?

Ясина: Я объясню, я сейчас это не хочу обсуждать, потому что это тоже бесконечная тема. Вообще литературоведческие вещи я хотела бы оставить за бортом, по крайней мере, своих выступлений. Вот что мне в книжке Дины Хапаевой показалось важным, что я там вы… выцепила для себя. Есть некая попытка объяснить мне, почему я не могу объяснить себе некоторые явления современной жизни. Зло, которое было ну совершенно точно злом в девятнадцатом, в начале двадцатого века – оно сейчас как-то уже и не зло совсем, а уже как-то такое общепринятое явление. И вот то, о чем Дина пишет в своей книге – о том, что… э… вот после Аушвица и Гулага, которые произошли в двадцатом веке, переоценка ценностей была неизбежна. По-другому не могло произойти, потому что если человек верил в поступательность прогресса и в то, что нам будет жить лучше, светлее, чище, ну как можно было после Аушвица в это верить? Да? В любом случае, менялась… э… система координат. Мы же не говорим, что Толкин… ой, ой! больше не буду… *зажимает рот рукой*  …или  другие авторы – это плохо, нет, мы говорим другое…

Архангельский: *влезая* Мы говорим только о социальной симптоматике, да…

Ясина: …нам как исследователям очень интересно понять, что происходит. Мы будем с удовольствием это изучать и наслаждаться этим изучением.

Глуховский: Есть ощущение, естественно, что все рациональные усилия в той или иной степени ни к чему не привели, и у людей, в том числе у молодежи, есть некая неудовлетворенность и желание попробовать применить себя в каких-то других, может быть, воображаемых, реалиях. Это… так сказать… неизбежное и вполне естественное свойство человеческой психики, когда человек не может применить себя, найти себе место в реальности существующей, и он что-то себе придумывает… какие-то ролевые… ролевые игры и читает какие-то книжки или живет в воображаемых мирах. В советское время у нас увлекались рациональной фантастикой, но по сути дела это то же самое… Стругацкие ничем не отличаются…

Хапаева: Слушайте, от писателя такой материалистический аргумент просто удивительно слушать, как же это все у вас полу…

Глуховский: Я атеист…

Хапаева: Вот, вот это у вас очень чувствуется. А вам не приходит в голову, что вот та связь, которую вы выстраиваете, она может быть совсем другой? Что люди уходят, как вы говорите, в некоторую там виртуальность, в какие-то там <нрзб.>

Глуховский: Всегда уходили.

Хапаева: Не всегда, не в таких количествах…
Глуховский:*встревая* Всегда.

Хапаева: Уважаемый коллега, фэнтези – это новый жанр…

Глуховский: Какая разница?!

Хапаева: …с этим ничего нельзя поделать…

Глуховский: Я не вижу разницы между фэнтези и советской реалистической фантастикой!

Архангельский: Ну вот, в связи с затронутой нами темой есть еще одно суждение… Внимание на экран.

Голос за кадром: Мощные спецэффекты, звук, цвет современного кино – ничто без фантастического сюжета, неизменного спутника современного кассового фильма. Чем же так привлекательны рассказы о других галактиках и виртуальной реальности? Зачем они нужны современной публике? Об этом мы спросили зрителей, только что посмотревших фильм «Обитаемый остров» по роману братьев Стругацких.

Зритель1: Фантастика – это… э… захватывающе, интересно… другие миры, цивилизации…

Зритель2: Я вижу на экране не то, что вижу каждый день, да, а то, что, может быть, когда-нибудь будет. Это способ… м… заглянуть за горизонт.

Зритель3: Это некая альтернатива новостям.

Зритель4: Она как бы помогает… э… отделиться от серого мира и обычных студенческих будней.

Зритель5: Тот же Толкин, «Властелин колец», это очень интересно… но с другой стороны и наша… м… литература… там – «Обломов», мне очень нравится «Обломов»…

Зритель6: Для меня это скорее философская вещь, чем фантастическая. Фантастика – это экшн, действие ради действия, а философия – это все же немного другое.

Зритель7: Я не люблю фантастику. Вообще. У меня, слава Богу, в жизни еще не столько проблем, я могу еще и позаморачиваться. И не знаю… по-моему, лучше думать о том, что есть, а не то, что придумывают люди…

Архангельский: Ну, мы продолжаем. Я переформулирую вопрос тогда… Ну почему не могло быть такого массового спроса на литературу типа – Джоан Роулинг, _типа_Джоан_Роулинг_ - в 70-ые годы? И не было, и сказка строилась совершенно по-другому. Почему одномоментно – на разных территориях, в разных социальных условиях – один и тот же запрос? Сергей, потом и вам этот вопрос переадресую. Вот подумайте… а ответьте вы. *показывает на Хапаеву*

Хапаева: А я попробую ответить. Э… потому что я думаю, что формирование готической эстетики, в которой нет места человеку, в которой место центрального, привлекательного, позитивного героя, с которым читатель хочет идентифицироваться, в тот момент, когда оно занято иными… *показывает по два сгибаемых пальца каждой рукой* … нелюдями, драконом, например, мы оказываемся в присутствии готической морали. Какие там моральные нормы могут быть применены к дракону? Мы можем там сказать, что дракон – или вампир какой-нибудь, или ведьма – они поступают хорошо или дурно? Это…

Архангельский: Можем. Потому что сказка говорит «Я чудище поганое, мерзкое, ужасное…»

Хапаева: Потому что герой в этой сказке – человек. А когда мы оказываемся в пространстве – вот в пространстве, например, Лукьяненко, мы оказываемся в мире, где людей нет, они абсолютно вытеснены на периферию повествования. И в этом мире моральная норма существовать не может. Если дракон центральный герой или хоббит, то мораль – в том смысле, в котором «не убий ближнего своего» и так далее - не работает. И это очень важно. Мне еще хочется сказать одну вещь – коллеги и с исторического, и с… э… так сказать, художественного…

Архангельский: Метафизического…

Хапаева: …метафизического фронта …

Архангельский: Мужчины…

Хапаева: Нет, я очень часто слышу эти аргументы, что  «Вот вы знаете, а ничего не происходит», «Да вроде и раньше все так было», давайте растянем вот эти неработающие понятия типа «постмодернизм» и на тянем их на реальность, которая есть сейчас… вот мне кажется, что это очень опасная и очень…э… антиисторичная попытка – придать настоящему черты сходства с прошлым, черты сходства с прошлым, которыми оно уже не обладает.

Иванов: Тот ужас начался до Освенцима, этот ужас начался с ПМВ, и из ПМВ вышли не только автор, много раз поминаемый, но и его современники, например, Александр Милн. Он создал повествование, в центре которого зверь! медведь! Винни-Пух… О чем это нам говорит, говорит ли о чем-нибудь? Это сложный вопрос… мне… Я повторяю, мне кажется, это неплодотворно в эту сторону тянуть.

[Ada›]

Balin, эх...Ты сегодня это все классно изобразил в лицах:)

[Balin›]

Balin, эх...Ты сегодня это все классно изобразил в лицах:)

*неистово флудя* Так ведь вот же оно какое дело, прям руками разговаривать хочется!.. =)

[aquamagic›]

Balin Спасибо за "расшифровку", читала с интересом и возмущением!
А самое ужасное в том, что посмотрят такую передачу не читавшие этих книг и сразу заимеют "несвоё" мнение...

[Miketsukami›]

http://torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=1461486

[Мёнин›]

Нарезанный (механически) .avi из этого торрента на Ифолдере:

один: http://ifolder.ru/10440836
два: http://ifolder.ru/10441947
три: http://ifolder.ru/10442610
четыре: http://ifolder.ru/10443079
пять: http://ifolder.ru/10443555

UPD: подвесил файл crc-check, переименовать из .txt в .crc

[John›]

Г-жа Дина Хапаева - классический образец болтунизма. В сочетании с политикозом.

[ДВ›]

John - Модератор
 
"И ты, Брут, продался большевикам!"

[John›]

Я бескорыстен. А в чём проб?

[Мёнин›]

ДВ, John, можно ж не оффтопить...

[Corwin›]

От модератора: Мёнин, можно ж не заниматься самомодерированием? А то до добра не доведёт.

Дмитрий, Игорь давно уже модератор в этом разделе, давайте с этим в личку.

Спасибо.

[Elentirmo›]

Радует, что последнее время зачастила инфа, связанная с Толкином. Вот вчера и сегодня в "Своей игре" два вопроса были связаны так или иначе с творчеством Профессора. Вчера - про Фродо и Элайджу Вуда, сегодня - про Берена как вегетарианца.
Кстати, сегодня по НТВ была итоговая программа "Сегодня", в ней шел сюжет про молодежные субкультуры, в частности эмо и готов, но в анонсе показывали и сражающихся на мечах одетых в кольчуги. Прогу я не видел. Кто расскажет, что там про толкинистов говорили? Поганое или нормальное?

[Solnichko›]

Хапаева, говорит о готической эстетике, но началась-то она не с Профессора. 

Если о чем то пишешь полезно прочесть пару умных книжек

И если уж на то пошло то в примитивном комиксе про Бэтмена её куда больше.
Готический роман, а именно от него пошла современная готическая этика говорил о безнадежности и смерти. А Толкин пишет о надежде, по моему прочитать ВК и не заметить этого может только круглый идиот или закоренелый рационалист. Но здесь похоже последний случай, не смотря на отрицание этого факта.
Естественно, такая позиция имеет равное право на существование с позицией "не люблю толкинистов, они в нас играют". Вот только с чего она взяла, что люди у Толкина на 54-м плане для меня ВК книга о людях прежде всего.