Жанна Бомон
Жанна, скрестив на груди руки и высоко вскинув подбородок обводила взглядом ряды присутствующих, ища черт предательства в каждом лице.
Одетая в теплый цвет своего дома, она, как и подобает аристократке, выглядела довольно уверенно. Выработанная годами отстраненность в сложившихся обстоятельствах могла сыграть против нее, но такова уж была юная Жанна. Она не спешила сменять выражения лица в присутствии людей, среди которых помимо прочих легко угадывались как выходцы из низших сословий, так и поколениями приучаемые к придворным интригам.
«По всему следует, что отец наш вновь старается устраниться от решения неожиданного продолжения дела тамплиеров. Но эта несвойственная ему выдумка - собирать горожан, мужичье, деревенщину, для того, чтобы они, видите ли, одобряли решения короля!»
Поддавшись негодованию, Жанна выпалила:
- Не верно ли предполагать, что злодейский умысел созрел в головах и претворился в деяниях рыцарей, согретых солнцем востока? Возможно, унаследовав толику богатств тамплиеров, орден госпитальеров унаследовал сверх того и жажду мести.
«…Однако здесь есть и достойные особы».
- Но все же, как юным свойственен пыл в речах, так мудрость наполняет их в зрелости. Что думаете, господа? Неужели робость так же сопутствует сединам?
Жанну отвлекла от мыслей об отравителях короля иная, более касательная ее самой: ей не достало ловкости ума передать с этим, подобным Иерихонской трубе, Робером письма в Константинополь своей родне по материнской линии. Живя на расстоянии от этого престола, она старалась все же не упускать возможности напоминать о себе подарком ли, письмом.
