Дагобер де Жеводан, королевский пристав
Если вам, доблестные рыцари и прекрасные дамы, высокоученые легисты и достославные вельможи, благороднейшие пэры французской короны и мастера оружия и искусств со всех концов света, доводилось пройти по улицам Парижа в прежние времена, как много тяжких впечатлений произвела бы на вас столица первого государства христианского мира... Пусть взор ремесленника или крестьянина всегда уперт в землю, когда он сторонится коней человека благородного, и ему привычны и грязь, и безобразие тесных лачуг, и грубая пища, и грабители в переулках к Монфоконской виселице, но высшее сословие умеет судить по делам, а приличествующий величайшему городу Европы дух благовоний, густого пота отборных скакунов, едкой гари кузниц и богатый аромат редкой снеди в тогдашнем Париже трудно было и представить...
...еще со времен преславного короля нашего Филиппа Августа Париж был обнесен надежными стенами, а земли, неправедно отъятые из-под власти королевских лилий, стали возвращаться в пределы Капетингов. При благочестивом и богобоязненном Людовике, провозглашенном Святым за смирение и доблестную службу под крестоносным плащом, все ордена рыцарей и монахов, все купцы и банкиры стали стекаться в сердце земель французских, под справедливую и мудрую руку. Но именно государь Филипп, чье ясное лицо заставило народ наречь его Красивым, а чья неколебимая воля прославилась от Богемии и Венгрии до далеких монастырей Коннахта и бурных галисийских берегов, сделал столицу Капетингов центром всего обозримого мира.
Стоит только взглянуть на
карты умелых мастеров, чтобы порадоваться тому, как расцветает волшебным кружевом соборов, камнем дворцов и замков и богатыми домами Париж. Даже бунты черни, пожары, начавший было иссякать после падения Акры в злосчастном 1291 году поток восточных товаров или невзгоды фландрских кампаний - ничто не смогло обезобразить этой цитадели искусств и воинской доблести, окруженной монастырями, хранящими святые реликвии...
Никто из слуг короля не вправе осуждать решения Его Величества, но с тех пор, как Великий Магистр тамплиеров, превращаясь в пепел на Еврейском острове, успел выкрикнуть слова проклятия, на земли Франции будто пала тень. Конклав в Авиньоне даже не может собраться после смерти папы Климента, принцессы оказались во власти страшных грехов и заточены в крепости, вновь поднимают головы непокорные фламандцы, а в преддверии наступающей зимы в землях от Пиренеев до Лотарингии склонили в горести свои головы, узнав о безвременной кончине одного из мудрейших монархов со времен Карла Великого...
Едва освободились от снегов земли, Людовик Десятый повелел своим рыцарям съезжаться на турнир невдалеке от стен Мобюиссонского аббатства. Его Величество стремился посмотреть на настоящую отвагу перед тем, как отправиться усмирять фландрских бунтовщиков... если не в делах его, то в намереньях говорит кровь его великого прадеда. Говорят, что сам Карл Валуа, брат покойного государя, посоветовал племяннику воодушевить благородных воинов возможностью показать свою удаль и преданность короне.
Оглянитесь - сколько людей прибыло в Мобюиссон, как пестрят пространства под стенами длинными копьями и знаменами, богатыми нарядами, мечами из лучшей стали и столами, где поднимут кубки в честь победителей! Здесь льются душистые вина и звенят золотые дукаты, разбегается глаз по шелкам, хрусталям и богатым охотам, привезенным из своих владений вельможами, здесь можно найти людей всякого сословья и из любого уголка христианского мира! Всю зиму носила Франция траур по своему государю, но новый ее король вынужден призвать к действию, не мешкая. О, замысел, приписываемый нашему императору Константинопольскому, поистине породил прекрасное зрелище!
Теперь по королевскому двору пронеслась весть, что Его Величество настиг внезапный недуг. Его Высочество Карл Валуа неусыпно пребывает у ложа государя, так как опасается отравления... говорят, что
тамплиеры , лишенные добра, почестей и свободы во времена Филиппа Красивого, поклялись в мести своей следовать словам своего бывшего главы -
"до тринадцатого колена"...
Да и недоброго умысла своего старого противника - Мариньи, отстраненного от дел новым государем, - граф Романьский опасается не меньше.
Пока ищут такого
лекаря, который сможет справиться с отравой, - говорят, что снадобье для этого умели делать ученые греки при дворе Палеологов, - Его Высочество Валуа выслал неистового
Робера Артуа отыскать злодеев. Для первого рубаки и настоящего великана из старой породы Капетингов невозможность сразиться на турнире стала большим огорчением, но он все же отправился на поиски тех, чей умысел был призван поколебать все французское королевство. Говорят, что он не только оставил
доверенное лицо - следить за происходящим в Мобюиссоне, но и предположил, что
отравителя могла подослать
мадам Маго Артуа, тетка Робера, чьи дочери и племянница брошены в темницу за прелюбодейство и чье пэрство после этого оказалось под угрозой - вместе с Аррасом и другими владениями Робера Благородного.
Но ни тамплиеры, ни смесители ядов не в силах преодолеть силу святых мощей Людовика Девятого, тайно и спешно привезенных из Сен-Дени. Теперь нынешний
хранитель святыни французского королевства надеется с их помощью не только помочь выздороветь государю Людовику, но и воспрепятствовать дальнейшим злодеяниям... Однако настоятель Сен-Дени выбрал для этой тайной миссии не кого-то из королевских врачевателей или принцев крови, а лицо самое неожиданное, сказав, что так свершится Божья воля...
И пока Его Высочество Филипп хмурит брови в роскошном кресле, слушая совет Людовика д'Эврё, своего дяди, а младший брат его, Карл, разыскивает лучших лекарей, королевские приставы выходят на кипящие народом луга у монастырских стен, чтобы с помощью ли вести, присланной издалека, или свидетельства любого из тех, кто оказался на турнире, установить, чья недобрая рука могла стать причиной королевской болезни...
Священник,
врач,
комиссар,
маньяк,
4 тамплиера - мафиози.
УТРО