Скопирую свою полную рецензию и сюда.
Я действительно считаю, что заключительная серия «Хоббита» удалась. Залогом успеха стало то, что впервые Джексон избавил фильм от пошлого туалетного (применительно ко второй части – буквально) юмора. Экранизировать «Хоббита» изначально является задачей более легкой, чем перенести на экран «Властелина колец», а тем более истории, расказанные в «Сильмариллионе». Духовный мир сказки, взятой в отрыве от легендариума, не соткан в «высоком штиле», наводящем смертную скуку на обычного читателя/зрителя. И режиссер избавлен от необходимости приземлять историю, делая ее съедобной для широкой аудитории. Поэтому достаточно лишь НЕ добавлять ничего неприличного. Если быть точным, то в фильме есть вульгарный момент, когда Даин сшибает орков своей бесшлемной головой. Но последуем совету Двалина и не будем столь точными.
Многим не понравилось, что показали мало основной битвы, мало дракона и Беорна, не показали похорон Торина и вообще очень урезали концовку. Это яркая иллюстрация того, что следование тексту идет вразрез с ожиданиями типичного зрителя. Напомню, что развязка битвы (а значит, и подвиги Беорна) в книге представлены лишь в кратком рассказе Гэндальфа для Бильбо. Начало же битвы (первые успехи союзников и постепенная утрата позиций) и ее продолжение (атака гномов, возглавляемая Королем-под-Горой) были показаны в достаточной степени. По крайней мере достаточной для меня, поскольку всевозможные массовые сражения мне скучны (как впрочем, и поединки с использованием как голых рук и ног, так и всяких огромных уродливых и обязательно имеющих кучу заусенцев и отростков мечей). Что касается дракона, то и Смога в самой книге было немного.
Какой бы дикой ни казалась в начале линия Тауриэль, задумка оправдала себя и органично вписалась в историю, даже добавив того самого «высокого штиля». Любовь Кили и Тауриэль, любовь платоническая, любовь двух фэар и обреченная на невозможность любовь хроар – это Толкин, это одна из глыб всего мира Толкина. Она напоминает историю Андрет и Эгнора. Мне было бы сложно отстоять идею влюбленности (духовной/дружеской) гнома в эльфа, но тут на помощь приходит сам Толкин с рассказом о Гимли и Галадриэль. О Гимли, который ради того, чтобы не расставаться с другом и чтобы узреть еще раз красу Галадриэль, покинул свой народ, отправившись за море. Тауриэль и Кили, который погиб, спасая ее, привнесли трагический романтизм, которого немного не хватает в тексте «Хоббита». Оговорюсь, не хватает, если рассматривать сказку как самостоятельное произведение и не знать ту невыносимо трагическую подоплеку событий «Хоббита» (историю Трора, великую войну гномов и гоблинов, увенчавшуюся битвой Азанулбизар). Смерть Кили и Фили, как она описана в книге, неподготовленному зрителю покажется заурядной. Он не будет знать о древней англо-саксонской традиции, выраженной тем же Толкином в одной из пьес: «Добрый племянник грудью обязан стоять за дядю».
Следующая претензия – обогащенный животный мир фильма. Однако черви-оборотни и твари, грызущие основание мира, есть в текстах, и введение их в историю «Хоббита» правомочно. А на полное заимствование вида червей из «Детей Дюны» закроем глаза. Горные козлы, лось и кабан балансируют на грани вульгарности. Но именно потому, что это «Хоббит», сказка, за грань эти выдумки не выходят. Здесь гоблины скачут на волках, овцы приносят скатерть и кухонную утварь, а собаки расставляют ее по столам.
Поединок Торина с Азогом. Наверное, я должен был оговорить еще раньше, что пишу исключительно о третьей серии фильма. Поэтому само введение в сюжет Азога, мертвого к тому моменту уже почти полтора века, я не рассматриваю (хотя категорически не приемлю). Так вот, поединок мне кажется еще одним улучшением книжной истории. Улучшением в смысле чаяний юных читателей/зрителей. Еще ребенком я переживал, что героическая атака Торина и его спутников не привела к решающему перелому в битве и смерти Болга. Все-таки Болга должен был убить гном (как много лет назад при Нандуирион Даин сразил Азога). Поэтому таким изменением сюжета я удовлетворен. А сами обстоятельства поединка – лед, проплывание Азога под водой – меня не волнуют. Повторюсь, я равнодушен к такого рода поединкам (лишенным элегантности дуэлей на шпагах или световых мечах).
Значит ли это, что Джексону удалось избежать провальных эпизодов? Нет. Линия Трандуила вновь показывает неспособность режиссера понять ни воспитание и благородное поведение эльфов, ни историю взаимоотношений эльфов и орков. Да, Трандуил выступил в поход не ради жителей Озерного города, но узнав об их бедственном положении, оставил много эльфов в городе. Трандуил мог не питать любви к Торину и Даину, хоть это и было трагической ошибкой (и здесь неподготовленный зритель снова остается в неизвестности: убийство Тингола, первое разграбление Менегрота, полная непричастность к тому рода Дурина), но никогда эльфы не прекратили бы сражаться с орками. Даже в сказочном «Хоббите» подчеркивается их ненависть к «пехоте вечной войны». Поэтому в критический момент никакой король лесных эльфов не решил бы сбежать с поля такой битвы. (Да, в Нирнаэт Тургону пришлось отступить, а Тингол вообще отпустил сражаться только Маблунга с Белегом, но это совсем другая история).
Сцена, когда Тауриэль целит из лука в Трандуила, а Трандуил подносит к ее горлу меч, неприлична.
Поездка Леголаса и Тауриэль к Гундабад выглядит непонятной и ненужной, поскольку, в который уже раз, зритель не осведомлен о значении и символизме этой горы. Ведь Гундабад – место пробуждения Дурина. Это священная гора для гномов, и то, что на многие века она стала рассадником гоблинов и их столицей, уже является залогом яростной ненависти и страсти мщения детей Аулэ оркам.
Перейдем к самому сложному сценарному повороту. Торин и его драконья болезнь. Даже на основе моих кратких упоминаний о предыстории событий читатель может сделать вывод о невозможности того поведения Короля-под-Горой, которое представлено в фильме. Он никогда бы не стал отсиживаться в Горе и думать о том, как бы спрятаться от гоблинов. Это правда. Но она известна только небольшому числу толкинистов-гномистов (или «Хоббитистов»). И, скрепя сердце, я признаю, что ее можно принести в жертву блистательно отыгранной Армитеджем истории преображения Торина. Впервые в жизни и именно благодаря актеру я почувствовал, что Торин не просто милый гном из сказки в переводе Рахмановой и с рисунками Беломлинского, а грозный владыка. Случилось это в происходившем рядом с троном разговоре Торина и Бильбо. Торин был страшен.
То, что Торин не согласился обменять Аркенстон, выбрав войну вместо мира, не такое серьезное изменение текста, так как в книге он все же надеялся не сдержать слово и отобрать камень с помощью войск Даина.
Соотношение возраста гномов - это проблема не третьей серии, а всего фильма. Напомню, что из всех гномов, упоминающихся в «Хоббите», самым старшим был именно Торин, а не седовласый Балин.
Реплика Гэндальфа, что Торин благоразумнее Даина, - ляп. Но он останется незамеченным зрителями, поскольку они ничего не знают о Даине. Не знают, что именно он, будучи совсем юным гномом, возразил Траину, желавшему восстановить владычество над Морией. Именно он, сразивший Азога и увидевший балрога, нашел в себе мужество пойти наперекор своему вождю и проявил благоразумие. (Увы, много лет спустя Даин не смог убедить в том же Балина). Даин вообще в мире Толкина один из немногих идеальных героев, подобно Элронду, Эарендилу, Белегу или Арагорну. Ну да это лирическое отступление.
Под конец разберем освобождение Дол-Гулдура. Сначала я смеялся, сочувствуя бедным назгулам, против которых выступили Галадриэль, Элронд и Саруман. Казалось бы, где люди-кольцепризраки и где эти герои, даже взятые по отдельности. Однако, вспоминая краткие упоминания об этом событии в текстах, я пришел к выводу, что, в целом, так и было. Почему-то Белому Совету действительно пришлось нелегко в противостоянии с назгулами и духом Саурона. И следует признать, что возрожденный Глорфиндэл, прошедший через искупительное самопожертвование и Мандос и посланный Валар обратно в Средиземье, на уровне фэар более могущественен и страшен для назгул, чем Галадриэль (не прошедшая еще последнее искупление – отказ от Кольца), не бывавший за морем Элронд и волшебник.
Визуально поединок Галадриэль и Саурона, а так же сцена мысленной борьбы Торина с драконьей болезнью смотрятся чересчур странно, в этаком стиле кибертехно. Но на это я закрою глаза, ибо сам иногда мысленно экранизирую некоторые сцены «Сильмариллиона» под электронную трансовую музыку.
Голосование
