Детям-актерам в школьном спектакле слишком долго говорили, что на сцене они должны держаться естественно, как будто все по-настоящему. Они все равно играли в понарошку, и тогда им сказал взрослый мальчик - что на самом деле все по-настоящему. Что они будут радоваться, страдать по-настоящему, желать, терять, терпеть, бороться. Дети долго не верили, но спектакль оказался затяжным: самостоятельно дети уже не могли покинуть сцену, и спустя время они забыли, что спектакль - это только игра, теперь они живут здесь, и бьются друг с дружкой за то, чтобы остаться на сцене не впонарошку. Режиссер спектакля настолько вошел в раж, что тоже поверил, что все здесь на сцене - реально, и стал приказывать актёрам, что им делать - а те принялись бунтовать, хотя кто-то и подчинился ему. Потом появился другой режиссер, несогласный с первым, потом оба режиссера забыли, что они режиссируют спектакль, помогая актерам играть - и стали актерами первого плана, чтобы воздействовать на спектакль непосредственно изнутри. Каждый актер решил, что его роль в спектакле незаменима, но те, кто сильнее, объяснили, что к чему, и установилась иерархия, впрочем, прерываемая время от времени разборками, как же нужно развивать действие. В ход пошёл реквизит, потом декорации и мебель. Наконец, пришел директор и сказал, что спектакль слишком затянулся, декорации уже не починить и пора завязывать. Но дети не согласились - и директор тоже забыл, зачем он приходил - и стукнул подсвечником главного актера, который когда-то пытался режиссировать все действо. Тот обиделся и ушел во Внешнюю тьму...