Тема: Старинная шкатулка

[Telpinafion›]

Концепция игры:
   Где-то в горах, очень похожих на Альпы (но не Альпах) в небольшом шахтерско-ремеленическом поселке на севере страны очень напоминающей Италию (но, не Италии, ясное дело), которая к тому же некоторое время уже находилась под оккупацией другой страны (довольно смахивающей на Францию, если бы в этом мире была Франция), горняки, разрабатывая рудоносную жилу, наткнулись на полусгнившую дубовую шкатулку, отделанную серебром в которой аккуратно были упакованы глиняные таблички с неизвестными письменами. Разумеется, им тут же приказали молчать. Реликвию изучили местный священник и командир небольшого оккупационного гарнизона. Понять значение надписей они не смогли, как и то, как шкатулка попала в толщу камня. Правда священник узнал в письменах клинопись – дохристианские (а религии в этом мире соответствуют нашим)  знаки, распространенные некогда далеко на Юго-Востоке.
   Тем бы странная история и закончилась, если бы местные горняки меньше пили, а выпив меньше говорили. В скором времени всем было известно, что в шахте что-то нашли. Слухи такие разошлись довольно широко и достигли ушей тех, кто знал или догадывался ЧТО именно снова пришло в этот мир, как и когда его можно использовать.
Не смотря на то, что простой народ давно уже перестал верить в колдунов и магию, сами колдуны, маги, ведьмы и нечисть верить в себя не перестали и, тем более не перестали существовать. Некоторые из них, подогреваемые любопытством, прибыли в этот город. Поскольку языковые барьеры в мире отсутствуют, то и определить кто откуда точно прибыл тоже весьма тяжело.
   С другой стороны сюда же прибыли люди готовые помешать попаданию реликвии в плохие руки. Местные жители давно привыкли, зимой в эти края приезжают знатные господа подышать чистым воздухом и побродить по снегу.
   Итак, 21 декабря 1799-го года (времяисчисление сходно с нашим так что мода и уровень развития должен быть соответствующим)*. Рас типа эльфов, гномов, орков, драконов и т.п. нет. Зато есть люди  и всяческие человекоподобные представители темной стороны вроде вампиров, оборотней, суккубов, инкубов, ведьм и колдунов.
   Особая просьба к господам игрокам попробовать отыграть и «темных» персонажей.
Задача «темных» попытаться добыть реликвию и попытаться ее использовать (у каждого в отдельности). Задача «светлых» – хотя бы узнать, что она из себя представляет и помешать темным.
Удачи.

Старая желтая лошадка тяжело дышала паром, дотягивая сани с двумя пассажирами последние метры по припорошенной скрипящим снегом площади. Пожилой возница с поднятым выше ушей воротником оправдал ее надежды и с криком «Пу-р-р. Стой, старая!» притормозил за вожжи как только они приблизились к двухэтажному дому тесно зажатому соседними строениями с обеих сторон так, что на стороне площади было видно только узкий фасад. Возничий скрипнул по снегу сапогами и принялся искать ключи. Его спутник тоже поднялся с саней и, взяв два тяжелых саквояжа, подошел к нему. Он постоянно оглядывался. Видимо, видел город впервые. Площадь перед церковью не произвела на него особого впечатления. Сама церковь, бывшая мануфактура напротив нее, где остановился небольшой иностранный гарнизон, увешанная бело-сине-красными флагами,  да колодец старой каменной кладки, окруженный ледяной коркой. В остальном такие же здания как и везде.
Они вошли в дом.
Не то библиотека, не то книжный магазин, но на жилище похоже было мало. Все стены от потолка до пола были уставлены книгами. Такой гостиной гостю  видеть  еще не приходилось.
- Садись, Марк, я поставлю чайник.  – Крикнул хозяин, уходя в дальние комнаты.
- Обязательно. Я новые книги на столе ставлю  – отчитался Марк, вынимая из одного саквояжа две вязки пухлых томов. – А правда, что шкатулка могла быть закопана нашими людьми? – Последнее он сказал достаточно тихо, но в пустом доме все равно был услышан.
- Может наши, может и не наши… - пожал плечами хозяин, потирая красные и мороза ладони. – Со времен де Молье** никаких систематических записей не было. В более ранних тоже ничего не говорится. Хотя, я так думаю, старый Жак что-то знал. Он не просто так хранил всю казну в серебряных слитках. И шкатулочка серебром отделана не просто так. Что-то должно случится, помяни мое слово, Марк. Что-то обязательно случится. Восемнадцать веков от Рождества Христова! 18! Понимаешь? 6+6+6! И именно в этом году, а не в следующем. В старые времена, год был первым не когда прошел, а когда начинался. Был год номер один, год номер два… так до сих пор дни в месяцах считаются. Первый настает сразу, как закончится предыдущий месяц.
Еще и Рождество скоро. Я сказал мэру, что на приеме будет мой племянник. Так что придется тебе идти.
- Да, конечно. – проворчал Марк, осматривая свою дорожную одежду и думая, что не дорожную еще нужно привести в порядок.

*- Всё, что написано в скобках, адресуется прежде всего госпоже Иниту и господину Хифиону, дабы избежать трактовки ими темы как  исторической с дальнейшим ее перемещением.
** - Жак де Молье в нашей реальности – последний магистр ордена Тамплиеров. (В описываемом мире, вероятно, тоже))


               

               

[Manvеru›]

  Иеромонах Венедикт заканчивал вечерню. Допевали тропарь. Сейчас он выйдет на амвон и скажет отпуст. Ну и искушение в нынешнем Рождественском посту! Сначала эта непонятная шкатулка - с неё-то всё и началось -  а потом всё вообще кувырком полетело. Некоторые рабочие отказываются выходить на работу(эх, знать бы, кто их запугивает!), командир гарнизона сам не свой. Служить стало, ну, совершенно невозможно - не хватает сил, чтобы сосредоточится на молитве, лезет и лезет в голову эта треклятая шкатулка! Ещё и понаехали разные странные люди. Некоторые из них и на людей-то непохожи!
  "Христос, Истинный Бог наш.." Да, если кто и поможет, то только Он. Но ведь верна пословица - "на Бога надейся, а сам не плошай!" Если ничего не делать, то ничего и не сделается.
 - Дрогогие братья и сёстры! Наша вечерняя служба окончена! Благодарю всех за общую церковную молитву, Ангела-Хранителя всем вам.
  Священник поклонился тем двадцати людям, что, несмотря на мороз, пришли в этот будний день помолиться вместе с ним.
Народ мало-помалу расходился. Скоро и священник, потушив в алтаре лампады, собрался домой.

Иеромонах Венедикт окончил Духовную семинарию в городе N при M-ском монастыре, где и принял монашеский постриг. Около десяти лет проходил послушание в монастыре, после чего был рукоположен к церкви Св. Эдуарда(кстати, такой святой действительно есть в Православной Церкви)в данном посёлке. Продолжительность служения - уже около семи лет. Стяжал имя строгого и внимательного духовника, всегда доступен для любого. Исключение - время совершения Литургии. На духовное воздействие поддастся вряд ли, уничтожать его(если кто задастся такой целью)нужно исключительно физически. Защита от магии, если можно так выразится. На простейшие формы(сглаз, порча)даже не расчитывайте.
PS:Оно, конечно, можно было бы семейного священника взять, только тогда нужно ещё и жену с детьми отыгрывать... Не очень хочется.
PPS:о.Венедикт специально оставлен внутри церкви - а вдруг кто зайдёт?

               

               

[Иниту›]

По брусчатке всё-таки сделанной в прошлом году дороге городка, поздно вечером, пролетела чёрная карета (не дворцовая, а обычная для путешествий, какие были у аристократии), покрытая лаком и золотыми вензелями, изображающими какой-то герб на дверях. Карета была запряжена четвёркой восхитительных белоснежных рысаков. Кучер гикал и щёлкал бичом над их лоснящимися крупами, но ни разу даже кончик его "оружия" не коснулся и волоска на их спинах. Кучер лихо натянул вожжи, и кони затормозили практически вровень с довольно широким парадным крыльцом лучшей гостиницы в городе, из-под их подков полетели искры. Кучер тут же спрыгнул на мостовую, опережая кинувшихся к карете лакеев, и открыл дверцу с симпатичным окошком, занавешенным тяжёлой бархатной занавеской. Он галантно протянул руку.
Из темноты кареты вынырнула изящная женская ручка, обтянутая в дорогой шёлк, и робко легла в широкую ладонь кучера. И через долгое мгновение показалась её обладательница. Это была юная леди в атласном модном платье цвета кофе с молоком, на плечах у неё была накидка из белоснежного песца, в ушах раскачивались две огромные капли прозрачных как слеза сапфиров. Сапфировое же ожерелье, слишком уж массивное и вычурное, почти полностью скрывало тонкую гибкую шею и терялось своими подвесками в низком и смелом декольте. На голове леди была замысловатая шляпка, украшенная перьями африканской цапли, и тонкая вуаль, с разбросанными по ней крохотными переливающимися жемчужинами, окутывала голову. Губы леди были накрашены ярко-красной, практически алой помадой. На левой щеке красовалась такая модная в это время "мушка". И ещё... на ней была маска (которая закрывает часть лица, по типу маскарадной). Маска за вуалью смотрелась очень экстравагантно.
Она приподняла юбку своего дорогого платья, явив алчным взорам остановившихся на улице мужчин изящную ножку в кружевном чулке и атласном туфле, и выпорхнула на мостовую, обдав лакеев тонким ароматом дорогих духов. Леди полуобернулась к карете, и, капризно скривив губы, грудным голоском довольно раздражённо проговорила:
- Я устала. Поторопись!


               

               

[Telpinafion›]

    Недолгие зимние сумерки сменились длинной многозвездной ночью. На часах в теплом и уютном доме школьного учителя, а именно им работал поклонник собирания книг только начинался вечер, но и без того немноголюдные улицы уже очистились от мерно гуляющих людей в окнах соседних домов замерцали огоньки. Дым над крышами стал гуще – готовили ужин.
     Марк сидел на широком подоконнике у окна в комнате на верхнем этаже, отведенной ему как гостю прислонившись лбом к холодному стеклу. Было прохладно и он набросил поверх ненужного теперь черного студенческого костюма плед с кровати.
Поначалу он устроился здесь, чтобы почитать книгу. Свечи стоящей рядом на тумбе вполне хватало в дополнение сумеречному свету, проникающему в комнату. Потом человек с милой походкой в широкополой шляпе зажег уличный фонарь прямо перед окном, и света от него стало достаточно, чтобы погасить свечу. Но читать уже не хотелось и томик «Геологических изысканий» нашел свое пристанище на коленях Марка. Ему было куда интереснее наблюдать за жизнью маленькой тихой улочки. За жизнью людей в таких близких окнах напротив. В большом столичном городе дороги широкие и здания никогда не стоят так близко. А еще там не бывает так тихо.
    В одном из окон напротив девочка, дыхнув на стекло, выводила буквы. Когда она заканчивала слово, вероятно, ее имя, пар в начале испарялся и она, дыхнув снова, с чисто детским упорством начинала снова.
    По улице брел, волоча замерзшие ноги, патруль – унтер-офицер и двое солдат. Солдаты были в куда лучшем положении – им полагались высокие и теплые шапки из медвежьего меха. Командиру же в его уборе оставалось только подавать пример мужества в трудной ситуации.
Когда патруль подошел под самый фонарь, вдруг распахнулась и на улицу выбежала грузной фигуры и хозяйственной наружности тётенька. Выбежала просто так – в домашней одежде и переднике. Она растерянно огладывалась и ловила воздух ртом, будто пытаясь что-то сказать, но слова не шли…
    - Помогите! Спасите, кто-нибудь! – она наконец увидела патрульных – Господин военный! – Бросилась она к унтер-офицеру и взяла его за грудки не то от радости, не то в желании потащить куда-то, попутно вытряся душу. – Господин военный, помогите! У меня в чулане чертенок. Боже милосердный, - причитала женщина сорванным голосом – за что мне такая кара? Он ест мою репу-у-у… - и женщина таки потянула служивого за собой. – Я закрыла его там. Идите же! – Но главный караульный предпочел дать сигнал своим рядовым. Не сказать, чтобы это вызвало у них воодушевление, но потолкавшись в дверях, они скрылись в доме.
Унтер-офицер начал негромко говорить с хозяйкой. Может успокаивал, а может и спрашивал чего... Марку было не слышно. Он мог только порадоваться, что в его комнате темно и можно наблюдать, оставаясь незамеченным.
    Что отвечала женщина, не разобрал похоже и сам патрульный. Она всхлипывала и утиралась передником.
    Через минуту вышли солдаты. Не с пустыми руками – один из них держал довольно крупную репу. Где-то половина ее была отгрызена. На вопрос командира оба покачали головой. Значит, «чертенка» не нашли.  Женщину почти затолкали домой, наговорив довольно много, отчаянно жестикулируя.
Марк мог бы поспорить, что ей рассказали какими крупными бывают домашние крысы и как у них блестят красным глаза и обещали непременно крысу изловить, но потом…
    Впрочем, этот случай он решил запомнить. Хотя бы по тому, как удивленно продолжал рассматривать изгрызенный кусок репы солдат, продолжая зачем-то ее нести.


               

               

[Игнимбер›]

Вивьен сидел за столом и изучал фолиант, древний как сам мир. Расшифровать письмена удалось довольно быстро, но на процесс чтения уходило очень много сил. Дело усугублялось тем, что читать можно быть только ночью - дабы избежать лишних вопросов.
За окном послышался шум и крики хозяйки дома, в котором Вивьен нашел пристанище несколько дней назад. На гостиницу у него не хватило бы средств, а личного обаяния вполне хватило, чтобы за скромную плату обосноваться в доме женщины, которая как раз сейчас верещала что-то проходившему патрулю.
Что-то про чертенят.

...как и следовало ожидать, они ничего не нашли. Но конечно же задумались.
И правильно, в сущности. Ох если бы они знали, как правильно.

Вивьен передернул плечами и вернулся к чтению. Пламя свечи трепетало, и в его неверном свете слова, что читал молодой буржуа, казались гораздо более зловещими, чем являлись на самом деле... впрочем, кто знает.
Вив поймал себя на том, что пытается вычертить пальцем тайный знак, который рассматривал, и резко убрал руку.
Не время, еще не время.

               

               

[Spinne›]

Поздний вечер 21 декабря.
Шон сидел в холле лучшей (она же единственная) гостинице в этом Богом забытом городишке, бутылка не очень дорогого вина подошла к половине. Будущее было туманным - эта война, вернее оккупация, должна была пагубно сказаться на виноделии в тех местах куда он направлялся, - солдаты, свои или чужие, освободители или завоеватели, имеют привычку пить вино, не взирая на его выдержку это он знал по собственному опыту. Его его замечательная идея о поставках вина за океан была под угрозой. Конечно, он все равно обернется на сукне - армия молодой республики, недавно сбросившей ярмо метрополии, была согласна платить за сукно вполне пристойные деньги - но вот тех прибылей, которые он расчитывал получить, ему похоже не видать. Скоро уже Рождество, а начальник гарнизона отказывается пропустить его по дороге на юг - дескать бумаги у него оформлены как-то не так. В этом городке вот уже вторую неделю - все время его пребывания - не происходило ничего, разве что кроме слухов о какой-то шкатулке, которую, дескать, нашли в шахте - вот вокруг нее и велась сейчас какая-то подковерная грызня. В этом захолустье появилось довольно много приезжих - причем с документами у них было похоже все в порядке.

Шон О`Рейли - по происхождению - из народа, аналогичного нашим ирландцам, но вот уже три поколения его семьи живут в Новом Свете. Рыжие волосы, зеленые глаза, загорелая обветренная кожа, руки человека привычного к работе, драке и сабле, высокий, сухощавого телосложения, но за видимой жилистостью скрывается сила. Одет в темно-серую куртку для верховой езды и серые штаны заправленные в поношенные высокие кавалерийские сапоги. Особые приметы - шрам от пули от лба к виску и сабельный шрам наискось через левую половину груди (под одеждой понятное дело не виден) - отметины оставшиеся с война с метрополией

               

               

[Telpinafion›]

Поужинав, чем Бог послал, Марк и учитель завели "светский разговор"…
- Новых людей в городе много? Может кто-то шкатулкой уже интересовался? - Наводил справки по третьему разу Марк.
- Новых… Да как всегда - полно. А кто чем интересовался, это не ко мне. Я больше в доме сижу. Кстати, напротив гостит один молодой человек приблизительно твоего возраста. Может подружитесь, если не уедет в скором времени.
- А что за молодой человек?
- Слушай, Марк, не будоражь себе воображение. Завтра утром пойдешь и всех кого нужно рассмотришь. Кстати, к де Шавильи ты так и не зашел. А обещал. Он тебя, между прочим, два месяца ждал. Чтобы только хоть какая подмога, а ты полдня просидел дома. Даже не представился! - И учитель отвернулся в кресле, открыв одну из новых книг.
- Ладно, представлюсь. - Марк снял с крючка пальто и надел его.  - Тем более, ужин уже прошел - не навяжусь. Ждите. Скоро буду.  - И он ушел, мягко прикрыв дверь.

"Так-с… В конце улицы под аркой… А вот же она!" И Марк трусцой забежал во дворик.
Всю красоту этого места, видимо, можно было ценить только летом. Фонтан в виде статуи женщины, льющей воду (нынче, правда, замерзший) и поросшие плющем стены положительно представляли собой маленький рай для местной ребятни.
Едва он ступил на первую ступеньку лестницы, ведущей в жилище горного инжинера де Шавильи, как дверь открылась и оттуда вышла женщина с фонарем и лукошком.
- Добрый вечер - поздоровался он.
- Добрый... Вы к нам?
- Да. Разрешите представиться, Марк Морейн - новый ассистент господина де Шавильи.
- Марта де Шавильи. Я жена Пьера. Очень хорошо, что вы здесь. Я так боялась идти к нему одна.
- А разве господин де Шавильи не дома? - Марк действительно обеспокоился.
- Увы, его нет с работы. Вот - несу ужин. - Женшина показала наполненое лукошко, прикрытое платком.
- Ваш муж так любит свою работу?
- Нет, - на пожала плечами -  но ее слишком много. Откровенно говоря, он боится сидеть один в конторе ночью. Говорит, что в пустом помещении кто-то ходит. Это еще до шкатулки началось. Вы уже о ней слышали? Если нет, то я расскажу. Но идемте же! Остынет все.
- Разрешите? - Марк взял увесистое лукошко  и пошел следом, внимательно осматривая город.

               

               

[Manvеru›]

  Отец Венедикт шёл по темной улице к своему дому. Луны не было, звёзды на зимнем небе были ярки. Кто-то как будто опрокинул сосуд с бесконечностью, и она пролилась на засыпающий городок.
  Непонятное чувство владело священником. Впервые он ощутил его, когда взял в руки пресловутую шкатулку. Надо было всё-таки оставить её у начальника гарнизона - там она была бы сохраннее. Однако начальник, хотя вообще-то был и не трус, смертельно боялся всего мистического. Он сказал тогда:"Ваше преподобие, хотите, я сейчас пойду один в лес на неделю? Хотите... Да я что угодно готов сделать, лишь бы вы забрали эту... это... В общем, заберите её!" Единственное, что удалось выговорить тогда о.Венедикту - это то, что начальник гарнизона объявил всем, что шкатулка остаётся у него. Теперь, если её кто и будет искать, то придут к начальнику, а не к священнику.
  И вот с тех-то пор вечное беспокойство овладело иеромонахом. А что, если ищущие шкатулку узнают, у кого она действительно хранится?
  Священник шёл по улице с добротными деревянными домами на каменных фундаментах. Чего-чего, а камня и дерева здесь всегда хватало и на жильё никто не жаловался. Курились трубы в домах, дым отвесно подымался вверх. Вот и дом  о.Венедикта. Он специально попросил построить ему маленький уютный домик - а зачем ему огромный терем? Чувство беспокойства усиливалось. Сотворив молитву, священник отпер ворота во двор. Ключ почему-то не провернулся свободно и легко, как это было всегда, а заскрежетал, и только с большим усилием удалось открыть дверь. "Странно, - подумал о.Венедикт, - на улице, вроде бы, не так уж и холодно."
  Ещё большее беспокойство охватило его, когда он обнаружил входную дверь попросту незапертой. "Неужели я такой растяпа - ушёл и не запер дверь?"
  Священник не боялся, что украдут что-то из его имущества - даже самый бедный житель городка имел обстановку побогаче, чем у о.Венедикта. Конечно, на каминной полке хранилось несколько сувениров, которые ему, несмотря на его протесты, время от времени дарил градоначальник и другие именитые лица города. Но только конченный злодей мог польститься на эти сувениры, да и о.Венедикту они были важны лишь как знаки внимания. Иеромонах боялся, что кто-то узнал, где в действительности хранится шкатулка.
   Ещё раз помолившись, он вошёл в свой дом и первым делом, даже не раздевшись, бросился к тайнику, в котором хранилась шкатулка. Слава Богу, она была на месте!! не веря своему счастью, он открыл её и вынул таблички. Одна, вторая, третья... Его прошибло холодным потом.
 - Че... Четвёртая...
  Четвёртой таблички в шкатулке не оказалось.

               

               

[Telpinafion›]

    Женщина шла впереди, освещая фонарем дорогу. Вскорее удобная и расчищенная городская улица вытянулась в долгую вьющуюся тропинку среди заснеженных склонов. Внезапно она остановилась и Марк едва не влетел госпоже де Шавильи в спину.
- Там что-то лежит - она обернулась  и подняла фонарь повыше. Посмотрите. Прямо на дороге - вон.
Шагах в десяти и вправду лежало нечто темное, припорошенное снегом. Марк поставил лукошко на сугроб и обошел даму со стороны. Через несколько шагов стало очевидно,что поперек тропы, лицом в снег лежит человек. Марк подбежал к нему и перевернул. Даже сквозь налипший снег на лице на нем сразу читалась посмертная маска, запечатлевшая ужас и боль.
   Сзади тихо скрипнул сминаемый при падении тела снег.
   Он обернулся. Госпожа де Шавильи лежала без сознания. Видимо, человек с впалыми щеками и сдвинутыми на бок очками - ее муж... Это не радовало.
   Не долго думая, кому оказывать помощь - холодному телу или женщине, Марк привел последнюю в чуство и оставил у обитателей ближайшего дома, обьяснив читуацию, и не теряя ни минуты вернулся к месту проишествия уже с патрулем.
    Солдаты быстро уволокли тело к себе, а Марка "вежливо" пригласили зайти обьясниться. С тем, все в месте направились к казармам.

               

               

[Уральский Горец - Колобок›]

По кабаку разнеслись тяжелые шаги и тихое позвякивание шпор. Человек поманил хозяина и дав ему довольно крупный кошель указал на чемоданы. Хозяин гостиницы мигом стал сама услужливость- "пока за три недели, все включено и никто не беспокоит. Хватит?". Хозяин радостно закивал, похоже этот постоялец не особо стеснен в средствах и о здешних расценках просто не знал, или знать не хотел, дав денег только, что четверть заведения мог просто купить. Мальчик уже нес вещи в комнату, вещей было две седельные сумки, да баул, вещь мешок человек оставил при себе. Одет он был в длинный плащ, шляпа отороченная волчьим мехом, перчатки, лицо было скрыто тенью шляпы и частично шарфом, который укутывал шею и пол-лица.  Вошедший огляделся и потом направился к камину в главном зале, сев у огня он снял перчатки, под которыми были руки в беспалых перчатках. вторые он снимать не стал. сапоги и кожаные штаны, рубаха тоже из кожи, желетка из медведя. Это одеяние оказалось на незнакомце когда оный снял плащ. Дав знак нести еду человек протянул руки к огню. В голове вертелось "опять работка нелегкая, опять..." Дождавшись ужина человек взял ключ от комнаты-" ванну, и горячего вина. Да в темпе..."
Отдав приказания он сел у огня, дожидаясь пока будет готова вода и вино... Дождавшись он еще раз осмотрел тех, кто был в зале и фыркнув что-то себе под нос, тяжелыми шагами пошел наверх. кинув по пути серебряную монетку мальчонке на побегушках... Мальчик офигел от щедрости, и чуть не упал с лестницы, от радости, но был заботливо подхвачен человеком в плаще... После этого незнакомец до утра не появлялся...



               

               

[Игнимбер›]

...Вивьен уставился на страницу в тупом изумлении.
Нет, это невероятно, этого просто не может быть!
И в Университете никогда не поверят!

...впрочем, какое ему дело, поверят они или нет. Монографию он в любом случае напишет, и признание в ученой среде получит. У него уже набралось достаточно материала для целой книги. Вот если бы еще посмотреть на содержимое шкатулки. По слухам, там  было нечто, способное заинтересовать Вивьена.
Но даже это не самое главное. Глупцы, если бы они знали, что просмотрели! Если бы они знали, какая сила сокрыта в этих страницах, в этих знаках!
Ликование медленно уступило место научному интересу.
Вивьен быстро перерисовал несколько знаков со страницы, оделся и вышел в ночь.

               

               

[Уральский Горец - Колобок›]

Рано утром незнакомец почти беззвучно выскользнул из кабака и куда-то быстро ушел, утренний туман скрыл его фигуру от посторонних глаз... "Безумцы, зачем вам все это... Носилось в его голове"

               

               

[Анона›]

На витрине красовались куклы.
Высотой в человеческий рост, ярко раскрашенные, они пустыми глазами смотрели на холодные улицы города, видели всё и всех, но никому и ничему не удивлялись. Им было всё равно.
Вывеска гласила:
"Ателье "Атлас" г-жи Риманы Шубиной"
Изысканные наряды и костюмы, золотой, лазурный, серебряный цвета, атлас, шёлк и бархат соседствовали с простыми холщовыми и льняными тканями, крестьянскими платьями и тёмными рясами. Куклы во всём выглядели великолепно... и безжизненно.
Г-жа Шубина была знаменита своими коллекциями. Много раз она заявляла о своём существовании на регулярно проводящихся выставках. И даже в таком захолустном городишке, как этот, г-жа Шубина сумела добиться прибыли от своего ателье. В настоящий момент она была где-то в Тониро, столице области.
Девушке, сидящей с иглой за швейным столиком и искоса наблюдающей за куклами, казалось, что Тониро - это город за тысячи, миллионы миль, дней и ночей от её собственного городишко...
Стёжки ложились след в след, ровно и споро. В самом ателье было едва ли не так же холодно как на улице, и единственный способ согреть немеющие пальцы - работать быстро. Тем более, что ещё два заказа ждали своей очереди.
Девушка отработанным движением завила узел и скусила нитку. Встряхнула белую рубашку, которую только что закончила, и пробежала по швам пальцами, на ощупь проверяя качество работы. Взглянула на кукол и аккуратно сложила готовое в специальный ящик, где уже покоились фрак и брюки.
После этого она устала поднялась с рабочего места и с наслаждением потянулась. Пряча пальцы в карманы вязаной кофты, медленно подошла к витрине и стала смотреть на улицу. Бледное от недосыпа (часто работать приходилось ночами) лицо и тусклые серые глаза делали её саму похожей на одну из кукол.
И куклы не возражали.
Им было всё равно.

               

               

[Telpinafion›]

Промариновав и проморозив Марка в холодном помещении бывшей мануфактурной конторы, офицер все же разрешил ему идти домой. Разумееться, до этого военный узнал все, что можно узнать о биографии человека и в частности вчерашний вечер до мельчайших событий. Умолчать Марк решил только о случае с репой. Сонный и уставший писарь, который кутался мундир и дрожел едвали не более всех остальных, все подробно записал и сейчас радостно выбежал из комендатуры обогнав Марка.
На уличе было серо, но воздух был даже теплее, чем вчера днем. Народу было мало... Горожане мирно бродилиЮ то и дело исчезая в переулках и двориках. Слух о смерти горного онженера пока не разошелся...
На другой стороне площади, выделяясь черной рясой на фоне белого храма шагал Священник. Имени его Марк уточнить не удосужился, но поговорить с этим человеком было пинципиально нужно.
- Святой отец!  - она поспешил через площадь, махая рукой. - Святой отец, доброго Вам утра. (вежливый поклон) Мое имя Марк Морейн. Я очень надеюсь поговорить с Вами, если конечно мы сможем пройти в более удобное место. 

               

               

[Manvеru›]

 Ночью о.Венедикт едва спал. Ему постоянно мерещились разные твари, пришедшие за шкатулкой. Он не мог понять, почему, если поднадобилась табличка, не взять всю шкатулку? Зачем кому-то нужна именно эта табличка? Что вообще значит это происшествие? Ни на один из вопросов у него не было ответа, а голос совести ещё и мучил его за то, что он не оправдал доверия людей, не уберёг шкатулку. С этого момента он решил носить её с собой - уж лучше умереть, чем подвести своих верных чад.
 Наутро священник проснулся от неглубокого сна - казалось, его тело целую ночь швыряли об стенку - и пошёл на службу. Молитвы в служебнике виделись ему будто сквозь туман, голова просто гудела. Странное дело - а ведь раньше о. Венедикт мог бдеть три дня, и ничего... Неужели возраст начинает брать своё?
 Отслужив утреню, иеромонах не пошёл домой. Ему не хотелось туда. То, что проникло в его дом, осквернило его жилище, нарушило покой владельца самим фактом вторжения. Круг за кругом он обходил свой небольшой миленький храмик. Как было спокойно, и как быстро это спокойствие рассыпалось...
  Во время очередного круга, когда он проходил мимо площади, его через всю площадь окликнул некий молодой человек - явно приезжий, о. Венедикт никогда не видел его ни в церкви, ни на городских торжествах, ни на общих работах.
  - Святой отец!  - он бежал через площадь, махая рукой. Добежав наконец, он, слегка задыхаясь, приветствовал о. Венедикта:
 - Святой отец, доброго Вам утра. (вежливый поклон) Мое имя Марк Морейн. Я очень надеюсь поговорить с Вами, если конечно мы сможем пройти в более удобное место.
 - Здравствуйте. Я - иеромонах Венедикт, и готов вас выслушать. -  голос священника был, как всегда, спокоен. Иеромонах сложил правую кисть в благословляющем жесте так, что тот, кто хотел бы принять его благословение, заметил бы. Тот же, кто считал это для себя излишним, мог без чувства неловкости сделать вид, что не понял жеста. Последнее время развелось много вольнодумцев, которые ни в Бога, ни в чёрта не верят. Бедные! Знали бы эти люди о тёмных силах столько, сколько довелось узнать о.Венедикту!
 - Может, зайдём в храм?

               

               

[Анона›]

Сквозь витрину лился тусклый утренний свет. Девушка отложила в сторону завершённое платье и потёрла лицо.
"Как тяжело встречать день... Я просто немного устала".
Как всегда, она пристально осмотрела свою работу и аккуратно свернула её. Да, госпожа де Шавильи будет довольна, платье вышло именно таким, как она желала...
Значит, день начался удачно.
Девушка встала, отработанным движением подхватила тяжёлую ткань (бархат, как-никак), и направилась всё к тому же ящику с выполненными заказами. На этот раз она выдвинула один из верхних ящиков и осторожно, стараясь не помять, уложила платье внутрь.
Но когда она ещё раз провела по ткани, разглаживая все складочки, тонкие польцы швеи что-то почувствовали.
Она насторожилась. Пробежала пальцами по ткани ещё раз... Дышать стало тяжело. В один миг она вытащила ящик и поставила его на стол, что находился тут же. Мгновение помедлила - и приподняла только что уложенное ею платье.
...и так же резко отпустила ткань обратно.
Сомнений не осталось.
Это было оно. То самое, о чём гласила легенда её рода. Проклятие...
Девушка не успела додумать мысль - ей словно бы почудился шорох. Она повернулась к витрине, но ничего необычного не заметила. Тем не менее она подошла к манекенам и чуть развернула их в сторону улицы. Так, чтобы их нарисованные глаза ничего не могли видеть внутри ателье. Потом она вернулась к ящику и достала это оттуда. Даже увидев это один раз, она ещё надеялась на чудо, но чуда не произошло.
Знакомые насечки смотрели на неё. У них не было начала. У них не было конца.

"Время пошло. Готова ли ты, потомок рода де Алрин?.."

               

               

[SaTaN›]

Приближался полдень, а над двумя телами уже танцевали два грифа, ожидая наконец насладиться человеческой плотью.
Несмотря на то, что расцетший этот зимний день обещал быть жарким, рядом с людьми стоял человек, целиком укутанный в черные, как ночь одеяния .
Он стоял и смотрел на тела: пожилой торговец лежал в обнимку со своей дочью, будто и сейчас он пытался защитить ее от опасности, вышедшей из тени. Он не любил убивать днем... очень не любил, но это работа, а работа не любит отлогательств. А сейчас она выполнена. Его абсолютно не волновало то, что убитая девченка уже готова выйти замуж и наверняка у нее уже был подходящий жених. Человека это уже давно перестало волновать, единственное, что сейчас было важным это отчистить плащ от только что пролитой крови.
Он взгянул на солнце и под капюшоном показались седые волосы, смотревшиеся до несуразия странно на юношесском лике, уже пораженного чьи-то орудием и оставившем отпечаток идуший вертикально вниз через непонятно каким чудом уцелевший левый глаз. Придут люди они - уже должны были заметить грифов и почувствовать неладное... Следовало убираться отсюда.
Седой еще раз взглянул на свое деяние,достав из под плаща вытер два кукри об одежду торговца. Осмотрев свое оружие он в который раз удивился его причудливости: оно походило на косу, но длинной было не более короткого меча.
Сбоку, за изгородью раздался шорох - ему действительно пора убираться отсюда. Встав Седой также неслышно как и вышел, ушел в тень... Тьма и тишина были его единственными союзниками.

Мрачный наемный убийца, по кличке Седой, родился в N-ом городке. Его родители были зверски убиты бандитами, которых затем убил сам Седой. Эти бандиты были наняты каким-то-там богатеем и узнав это парень вконец разубедился в людях. После мести его подобрал орден темных магов. Он по своему набожен и не трогает святых людей, хотя его вспышки агрессии могут проявляться в отношении кого-угодно.
P.S. Пройдя обучение азам теиной магии Седой абсолютно иммунен к проклятиям, сглазам и наговорам, а так как он совершенствовал свое мастерство тихого убийцы он весьма ловок и может быть практически незаметен
P.S.S. Несмотря ни на что у него весьма неуравновешенный характер и настроение его может резко перемениться от бесконечной печали, до полной безумства ярости

               

               

[Иниту›]

В ответ на капризный окрик юной леди, из кареты послышалось ворчание. И закутанная фигура неуклюже спустилась на мостовую, придерживаясь рукой в толстой варежке за дверь кареты.
- Быстрее! - притопнула ногой красотка. Вуаль загадочно колыхнулась.
Ей, видимо, надоело ждать своего спутника или спутницу, и каблучки зацокали по камням. Леди взлетела по ступеням наверх, придерживая свою юбку, еле прикоснулась пальцами к дубовым створкам двери, но они распахнулись так, как будто не сдержали мощный удар. Лакей в изумлении округлил глаза. Но леди уже исчезла внутри, остался лишь запах её дурманящих духов.
Прислуга бежала впереди, ведь гостья сняла лучший номер! и требовала самое лучшее. Вот пробежала с самой счастливой улыбкой горничная с подносом, на котором возвышалась бутылка старого французского вина, огромное блюдо фруктов и пиалка с мороженым. Тот час мимо пронеслись два лакея, один с дополнительными светильниками, такое желание изъявила новая постоялица, другой с чемоданами. За ними, извиваясь почти всем телом, так, что мужчины замирали как истуканы, глядя ей вслед, прошла сама незнакомка.
Когда неповоротливая фигура открыла дверь в номер на двоих, там уже не было никого из прислуги, в комнате царил полумрак и сотни бликов от множества свечей окутывали комнату, вуаль полностью закрывала зеркало, как бы шутя наброшенная на него, вино было открыто и посреди комнаты стояла обнажённая девушка с бокалом ярко-алого вина в руке. Она счастливо рассмеялась.
- Я на разведку! Располагайся.
И в ту же секунду её тело сотрясла крупная дрожь, и оно подверглось непонятной, просто ужасной метаморфозе! Тело сжухлось, как горящая бумага, почернело, исказилось, уменьшилось... и через несколько мгновений по комнате носилась огромная летучая мышь.
Фигура вздохнула и нелепо проковыляла к окну, распахнула его. Мышь вылетела на улицу.


               

               

[Уральский Горец - Колобок›]

   Туман... Утренний туман стоял не рассеиваясь, человек поежился, у него было много причин и любить и не любить такой туман. Он подошел к салону одежду, почти беззвучно. От салона метнулась тень... Человек проводил тень взглядом. "Значит все сложнее чем я думал...Ну... И такое бывает...". Его фирменные громкие и тяжелые шаги раздались на лестнице потом он постучал... Через несколько минут он опять постучал и громко добавил- "я знаю что там есть кто-то, а плачу я много и щедро... И не только хозяйке"... В салоне раздался шорох... за спиной тоже. Охотник, так его звали в узком кругу знающих людей, расслабился, готовясь ко всему. маленький серебряный колышек, благословленный самим Папой, скользнул в ладонь... Не понравился ему шорох за спиной...
Где незнакомец ходил совсем рано утром было неизвестно....


               

               

[Иниту›]

Мышь, прицепившись лапками к простому железному кресту, венчавшему обычный деревянный купол местной церквушки, скалилась на весь мир, выражая ему и его обитателям своё презрение. Иногда она шипела, расцепляя крохотные пальчики от холодной железки и перебирая их. Хоть холод и не доставал её так сильно, как всех остальных существ, но ледяное железо вызывало неприятные ощущения. Увидев вдалеке тень, мышь замерла. Своим странным зрением, разбитым на 6 спектров (6 спектр не принадлежал к этому миру, его проекции и системе координат), она тут же поняла, что эта тень не принадлежит простому мирянину. Тогда мышь зло заверещала и чисто из вредности нагадила на купол. Потом распахнула свои перепончатые крылья и спикировала вниз.