Забыла выложить =)
Фиговина. На правах рождественской сказки =))
Этот день должен был стать одним из тех, которые почти не за что помнить. Но кто-то наверху решил, видимо, поиграть со мной. В этот день я встретила себя.
Я встретила себя первый раз, когда зашла в школу, чтобы посздравить любимую учительницу с Новым Годом.
"У меня сейчас урок, посиди тут, а потом чайку попьем" - сказала она. Я села за последнюю парту. Прозвенел звонок.
- Проверяем домашнее задание. Кто решил дополнительную задачу с двумя звездочками? - спросила Тамара Петровна.
В центре класса взлетела и тут же опустилась одна рука.
- А еще кто? Ну ладно, иди.
К доске вышла полненькая неуклюжая девочка.
- Вы пока не пишите, я неуверена, - сказала она одноклассникам и начала писать, подглядывая в тетрадь.
- Все, - сказала она, когда доска была исписана почти полностью.
Тамара Петровна поправила очки, прошлась вдоль доски.
- Вот тут знак потеряла, - сказала она, ткнув пальцем куда-то в центр.
- Черт, - девочка взяла тряпку и махом протерла пол-доски. По классу пробежал недовольный шепоток.
- Ну я же предупреждала, не пишите пока, - девочка убрала тетрадку и начала решать.
А я наблюдала и старалась не смеяться. Я до сих пор помню запах мела, недовольные взгляды одноклассников и это раздражение "Я балбес невнимательный".
Девочка переписала решение еще два раза - снова потеряла знак, уже в другом месте, а потом перепутала букву. Но задачу решила и пятерку получила.
На перемене девочка бегала между одноклассниками в поисках своей тетрадки по химии.
- Никого знакомого не увидела? - спросила меня Тамара Петровна, когда класс опустел.
- Узнала. Себя.
- Ну, она-то, я надеюсь, все-таки пойдет на ФизМат...
А я только улыбалась. Я знала, что ждет впереди эту нескладную девочку, она уже где-то там, в своих грезах и грозах. И ФизМат - это не самое важное.
Второй раз я столкнулась с собой на улице. Столкнулась в буквальном смысле - чуть не сшибла на бегу. Она тоже куда-то спешила, не замечая ничего вокруг. Другая я была младше меня года на три, ярко, но аккуратно накрашена, необычно одета. В ее наушниках-каплях играло что-то громкое и агрессивное, и сама она, казалось, была частью музыки, которую слушала. Другая я злобно посмотрела на меня, и от этого взгляда мне захотелось фонарным столбом. Но и столб она бы одарила таким же взглядом, уж я-то знаю. Мы сбивчиво извинились друг перед другом и поспешили дальше. Только отбежав на несколько шагов я, как в песне, "оглянулась посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулась ли я". Она стояла посреди улицы и удивленно смотрела мне вслед. Узнала. И, кажется, хотела догнать меня и что-то спросить. И я поторопилась уйти, потому что не нужно ей знать заранее. А, впрочем, даже если она и узнает, то все равно поступит так же. Это же я.
Третий раз я увидела себя в баре. Я шла по вечерней улице, мелкий снежок сыпался с неба и хрустел под ногами. Я заглядывала в витрины и окна кафе и вдруг увидела ее. Ей было лет тридцать, или чуть больше. Она сидела на высоком стуле перед барной стойкой, стройная, неестественно прямая. В баре было довольно людно, но вокруг нее - пустое пространство, как будто кто-то начертил круг, за который другим нельзя заступать. Перед ней стоял бокал с каким-то ярким коктейлем, она поворачивала его, держа за ножку, курила сигарету в длинном мундштуке, медленно выдыхая дым. За столиком неподалеку сидел полный мужчина, поглядывая на нее. Наконец, он решился подойти. Перешагнул "черту", сказал что-то. Она молча посмотрела на него поверх очков и повернулась к своему бокалу. А он попятился, и пошел назад к своему столику.
Это было похоже на сцену из какого-то старого и малоизвестного кино, и я, стоящая перед желтым окном бара, была частью этого фильма. И, честно говоря, мне совершенно не хотелось знать, о чем это кино и чем оно закончится.
Последний раз я встретила себя в метро. Мне было четыре года и мы с мамой ехали в гости. В вагоне было душно и я сняла шапочку и расстегнула шубку. Мама читала книжку, а мне было скучно и я играла кисточками шарфа, тихонько напевая песенку.
А я смотрела на себя, стоя в другом конце вагона и улыбалась. Эта я нравилась мне больше всех. И не хотелось думать, что когда-нибудь эта я тоже встретит себя. Пусть ей будут не нужны мои рождественские сказки.
