- О любви? – Чингиз добродушно крякнул. – Да, о любви. О любви, - задумчиво смотрел в потолок некоторое время, а потом откинулся на спинку стула, скрестил пальцы на арбузоподобном животе, и начал повествование.
- Недавно встретил я третьего своего правнука, сына моего второго внука, внука моего седьмого сына. Сел правнук мой, угрюмый, по старой степной дороге, той, сто нею есе Чингиз-сайтан бегал, кхе-кхе. Сел он, ведя под усдцы своего гнедого серебца, и тихо вздыхал. Заметив меня, поклонился низенько, здоровья поселал, и усе собирался идти дальсе, но я его остановил.
«Что случилось, говорю, что ты, невесда малолетний, старику коня своего не предлосись, что бы он на осле дальсе не трясся? Что не поведесь старика, куда тому взблагорассудится?» А правнук мой, Тардукай, невесдой вовсе не был, это я так, для порядка. Раскланялся, схватил меня под мышки и мигом на коня своего усадил. Взял моего ослка, Дсаниба, под усдцы, и посли мы с ним вместе куда мне надо было, тоесть туда, откуда он присел.
Я спрасиваю: «Тардукай, угрюмец малый, что стряслось, что ты старка беседой не развликаесь? Язык проглотил?»
Тардукай остановил коня и салобно так на меня смотрит… Знает, бабаченок, что я не злой совсем, и пользуется этим.
«Говори, правнучек, - смягчаюсь я, - говори, помогу чем смогу, знаесь ведь.»
А он снова салобно так вздыхает говорит: «Чингиз-ата, отец рода почтенный. Что стряслось, в том не поможесь, но поведать поведаю. Саята-ханум, любимая моя, не далее как два дня назад сказала, что друг я ей брат, а любимый ее Сайда-хан. С ним сизнь сить будет. – И вздохнул, горестно так… - Ухосу, - говорит, - к Илтан-бею на слусбу. Война на пороге. Славы ль принесу в колчане новом и стрел наконечников в сите моем, иль головой где лягу – да все равно не могу без нее, а войско оно войско. Минутки свободной не будет подумать о Саята-ханум. Сить дальсе надо. Братом ведь меня назвала, понадоблюсь ей мосет есе… Как… - тяско вздыхает. – Как брат.»
«Э, - говорю я. – Славного муса выростил мой внук. Аллах помогай тебе, Такрдукай. Иди, за славой. Забытье легче на войне искать, а не в чарке. Да только помни, мечты – они обманчивы. Глазами гляди, сердца, а не воспоминаний слусай.»
- Довел он меня до сатра брата моего, на том распросались. А встретил я Тардукая через пять лет. Но об этом после того, как я откусаю прекрасной снеди передо мной. – Чингиз принялся за еду, причмокивая губами и нахваливая ее.
