***
«Человеку холодно. Даже густой как кровь огонь костра не желает греть его измученную плоть», – думала Инари , сидя на зыбкой тверди алой дюны. Ночная Пустыня нежно обнимала своего пленника.
Где-то меж красных барханов тявкнула Призрачная Лисица. Касим вздрогнул. Рука непроизвольно потянулась к ятагану. Отвёл.
«Тихо, старый хрен. Алайё предупреждала, что оружием их не одолеть. Алайё…» – Воин погрузился в вязкий как огонь поток воспоминаний. Девять лет без её жуткой красоты танцующей смерти. А какая банальная была история: он – воин Храма, она – скверна , подлежащая уничтожению. Зачаровала, приворожила… Нет, старый осёл, ты сам. Только сам. И убил её сам. Когда понял, что не убережёшь. Она даже не защищалась. Просто смотрела.
9 лет – и к горлу незаметно подбирается старость.
В твоих волосах искупался закат,
В глазах твоих плеск волны…Небо медленно посветлело.
«Человек всё никак не попривыкнет, что солнца больше нет, – Инари фыркнула и побежала по дюнам, раскинув веером 9 своих рыжих хвостов. – Интересно, а почему в Хемсете 9 – проклятое число?»
Несколько сотен пыльных, застревающих в глотке миль по вечно алым дюнам.
***
Лес умирал.
Это началось, когда ушла Рыжая. То есть, 9 лет тому. Шьиссе было… Да, точно, 376 лет.
Лес умирал. Наступала Пустыня. Она уже пожрала южные джунгли, всосала почти весь Хемсет, слизнула большим песчаным языком Императорскую область, Лигу Чести с Инасией заодно. Теперь на её пути стоял Берката , серьёзное препятствие, но преодолимое… Инари шла по алому песку, не оставляя следов.
Лес умирал. Жёлтые, красные, рыжие, золотые и серебряные листья, опадающие с ветвей, шуршащие под лапками… Берката всё ещё прекрасен. Он дарит последнюю осень – как говорил Ашесс, пока был близко, – потому что любит. «Неправда, – думала Шьисса, – лес не может любить – у него не осталось глаз. А у меня есть, поэтому я люблю его… то есть, любила.» – она сидела на одной из ветвей Города берков и легкомысленно болтала ногами.
***
Последний перевал на Феаллинэ завалило ещё триста лет тому назад, потому она и уцелела. Интересно, а как выглядят горы, засыпанные песком? Долина поющих духов сжалась в преддверии финального взмаха. Инари резво перепрыгивала с одного камня на другой, хвосты развевались на горячем ветру как вымпела. Пробежала мимо высохшего водопада – вниз с узенького карниза посыпался гравий.
Было так тихо, что Карада услышал, как сквозь его эфирное тело просачивается ветер. Непроизвольно дёрнулся: врассыпную кинулись блики. «Спугнул, кретин», – подумал феа. За цепочкой остроконечных холмов показалась рыжая дымка. Блики вспорхнули и, возбуждённо перешёптываясь, улетели к Эльди.
Из-за гребня хлынул песок.
Карада стоял и глядел, как в этом песке тонут цветы и деревья, ручьи и камешки. А ещё в нём тонул Эльди – белый мрамор прощально блеснул налипшими на самую верхушку гроздьями мелких и не очень, панически шуршащих бликов и погас в пронзительно алых барханах.
Феа боялся пошевелиться. Всё, что, он любил и знал, превратилось в песок. Только что. Рядом мелькнуло нечто нестерпимо рыжее. Ещё более нестерпимое, чем нестерпимо светлое небо.
Кругом как завороженные парили остальные феа – так же убитые горем, как и Карада. Призрачная Лисица, не оставляя следов, гордо прошествовала туда, где в песке захлёбывался Эльди.
Карада позвал братьев. Инари обернулась на этот зов, коротко тявкнула. Феа овладело странное оцепенение. Он только сейчас понял и осознал простую истину:
Феаллинэ мертва.
to be continued
Тема: Как рождаются боги? (Прочитано 1180 раз)