Ето все, конечно, класс...
если класс - девятый и не более.
Какие-то карамельные получаются пираты и "уголовники с половой конституцией нежной, как у Пьеро" (с) разгромная статья о бездарном фильме ранней перестройки.
Все-таки, словарный запас делает стих не меньше, чем фонетика и общий смысл. А что мы имеем? "Бард", "стяги" (при чем тут чисто наземный предмет...), "гитара - его бог", "ЧУДНЫЕ пророческие сны", - и вдруг блям - "и кидаю абордажный крюк". Мадамс, абордаж - самая кровавая каша из всех видов кровавых рукопашных каш. И в ней возвышенного - как в среднем киношном байкере любви к Клайву Стейплсу Льюису. Коган в своей "Бригантине" был более последователен. Тамошние люди - "яростные и непохожие", но уж никак не чудные и возвышенные. Море - оно только тогда чудо и романтика, когда не кушал тяжелого пахалова на вахте и не видел близко абордаж. Даже у Грина в "Алых парусах" очень хорошо виден зазор между морской сказкой и самим морем. Впрочем, что толку в разговорах в пользу бедных. Еще раз - если это написано, что называется единым слепком молодой девочки, то очень хорошо. Если это претендует на стихотворность вне зависимости от возраста (эту проблему очень хорошо показали, например, в книжке "Девочка и птицелет") - то жуткое сочетание морской романтики а ля Грин и морской романтики а ля Сабатини.
