В сердцевине столичного лета
Я томлюсь, будто в душном аду,
Допевая остатки куплета,
На аккорды свой голод кладу,
Предъявляю в развернутом виде
Свое сердце любому менту,
На московскую копоть в обиде,
Безутешные строки плету:
«Здесь из неба светила украли,
Сделав солнце рекламным лицом,
Вместо света лишь капли эмали
Остывают на спинах дворцов,
Вместо губ здесь на лицах помада,
Вместо истины — уксус в вине,
Здесь до неба возводят громады,
Оставаясь при этом «на дне».
Здесь святые из Нового света
По зеленым банкнотам шуршат,
И становится медной монетой
Золотая поэта душа,
Здесь не люди, а карлики-гномы,
В переходах подземных таясь,
Заполняют телами вагоны,
Потеряв с небом всякую связь…»
Увлечен поэтическим мщеньем,
Предавая суду Третий Рим,
Я забыл о планеты вращенье —
Ночь пришла — что ей дела до рифм?
Светофор желтым выстрелом сглазил
Мой полуденный душный кошмар.
Проглотив ядовитые фразы,
Я окурок втоптал в тротуар,
И бреду по неоновой ночи,
Потеряв свой лирический лоск,
Безутешно банальные строчки
Напеваю невнятно под нос.
