Recent Posts

11

Проза / Сказание о Непожелавших

« Last post by Tinweros on 04/05/2022, 10:21:14 »

Стражи Эсгалдора

Глава 28

У последней черты

3 часть

Добравшись до крепостной стены, Алатар начал быстро взбираться наверх, и друзьям пришлось поторопиться, чтобы угнаться за столь энергичным старцем. Никто не знал, что собирается предпринять маг, однако ломать над этим голову друзьям пришлось недолго. Оказавшись на парапете цитадели, Алатар воздел вверх свой чудный резной посох и, запрокинув голову к небу, начал читать по-эльфийски какое-то заклинание. Хоббиты ожидали, что вот-вот случится что-то невероятное, однако их чаяниям не суждено было свершиться. С неба не начали падать звёзды, и даже не выглянуло из-за облаков солнце, но… шум продолжающейся осады внезапно ослаб. Казалось, что теперь истерические крики озлобленного вражеского войска и какофония непрекращающегося обстрела долетают откуда-то издалека, и тут-то маг и заговорил во весь свой голос, чтобы его все вокруг могли слышать. Хоббиты совершенно ничего не понимали, однако это им было и не очень-то нужно: прильнув к бойницам, они во все глаза глядели на то, что делалось за городскими стенами. А там творилось что-то невообразимое. Всё вокруг, сколько видел глаз, было усеяно копошащимся вражеским войском, а вдоль городских стен были повсюду расставлены метательные машины. Тролли непрестанно подносили огромные камни, которые складывали в кучу возле катапульт. Всякий раз, когда снаряд в виде специально отёсанного валуна был готов к запуску, один из гоблинов залезал наверх и поливал его смолой. Затем смолу поджигали факелом, и огненный шар запускался по осаждённому городу. Однако, несмотря на то, что такой обстрел причинял немалый вред внутренним постройкам Нимлонда и его парковым аллеям, укрепления цитадели оставались почти невредимыми.
Тем временем Алатар двинулся к восточной части цитадели. Голос мага не смолкал ни на мгновение и многие женщины, а так же некоторые из мужчин, услышав его слова, спускались со стен и неторопливо направлялись в сторону гавани. Алатар всё пробирался вперёд, нигде не задерживаясь, и вскоре удалился от своих зазевавшихся компаньонов настолько, что его голос совсем затерялся среди монотонного гула продолжавшейся осады. Шум боя вокруг хоббитов постепенно вернулся к прежнему уровню, а защитники цитадели вновь сосредоточились на действиях врага. Было похоже что Атармарт пока что не собирался идти на штурм городских укреплений, ибо всё ещё рассчитывал на мощь своих осадных машин.

 

– Мы что, так и будем тут стоять и пялиться на весь этот сброд? – спросил Нобби, беспокойно оглядываясь по сторонам.
– А куда нам теперь торопиться, – отозвался Пако.
– Но ведь… – начал было Нобби и замолчал. Было похоже что он чем-то очень взволнован.
– Ты что, боишься? – спросил Пако.
– Нет, но… Алатара то уже совсем не видать, а нам было бы лучше держаться к нему поближе.
– Боишься не успеть на корабль. Да? – повернулся Пако к другу и смерил его пристальным взглядом.
– Но ведь принцессу тоже кому-то надо охранять, – начал было оправдываться Нобби. – Ты ведь помнишь, что сказал нам владыка Тинвэрос.
– Помню, – хмуро ответил Пако и тут же, внезапно вскричал. – Но ты ведь понимаешь, что все эти эсгалдорцы остаются, чтобы погибнуть?!
Нобби виновато опустил голову.
– Но я сам не лучше тебя, дружище, – уже спокойней, расстроено сказал Пако – потому что тоже боюсь не менее твоего. Ты, конечно же, прав, только мне очень трудно убедить себя в том, что защита Тэльтинвэ не является всего лишь моим оправданием, чтобы поскорей отсюда удрать.
Друзья замолчали и, словно сговорившись, устремили взгляды вдаль, туда, где за серой пеленой непогоды находился родной Отпорный Перевал.
– Смотрите! – внезапно закричал Лимпи, указывая пальцем во вражеский стан. – Там! Видите?!
Друзья вновь сосредоточили своё внимание на вражеском войске. Вдалеке они увидели странную штуковину, которую катили вперёд никак не менее двух десятков здоровенных троллей. То, что гиганты подкатывали к осаждённой крепости, было столь огромно, что даже сами они казались рядом совсем небольшими, словно снующие возле катапульт гоблины.
– Что это? – встревожено спросил Нобби.
– Похоже на таран, – неуверенно ответил Пако.
Странная штуковина на нескольких парах огромных колёс и впрямь походила на стенобитное орудие, однако что-то подсказывало друзьям, что это не так, или, по крайней мере, не совсем так.
– Как по мне, то на таран это мало похоже, – задумчиво заметил Лимпи, – К тому же, прямо посреди этой штуковины зияет глубокая чёрная дыра.
Хоббиты немного подождали, пока тролли подкатят странное орудие ближе и действительно разглядели в нём чернеющее посередине глубокое жерло, о котором говорил Лимпи. На огромной повозке возлежало нечто, что выглядело как диковинный зверь, более всего походивший на ужасную гигантскую ящерицу с широко разверстой пастью. С боков чудища просматривались поджатые коротенькие лапы, упирающиеся в платформу на колёсах. Спину монстра венчал зазубренный гребень.
– Что же это за штуковина такая?! – разволновался Пако, ведь ничего подобного ни он, ни его друзья, в жизни не видывали.
– Это Громобой, – неожиданно послышался рядом голос Алатара. Маг уже успел выполнить свою первостепенную задачу и, обеспокоенный появлением ужасного орудия, вернулся назад, к Северным Воротам. Теперь он стоял у соседней бойницы и, опираясь на свой посох, обеспокоено следил за железным монстром. Его седые кустистые брови почти сошлись над переносицей, а во взгляде, впрочем, как и в голосе, чувствовалась сильная тревога. – Они всё-таки переправили сюда эту ужасную штуковину, – вновь сказал он. – Мельхеор давно предупреждал меня о существовании Громобоя, однако я не придавал его словам особого значения. Впрочем, я и теперь могу лишь догадываться, какова разрушающая сила этого диковинного приспособления и опасаюсь, что против его мощи нам не устоять. Ведь неспроста же враг тащил сюда эту громадину.
– И что же эта штуковина делает? – боязливо поинтересовался Нобби, видя крайнее беспокойство мага.
– Она метает огромные камни на большое расстояние, – мрачно ответил Аргал. – Мельхеор как-то рассказывал мне, что он своими глазами видел, как эта машина одним своим выстрелом проделала в скале глубокую дыру, в которую мы все могли бы войти не пригибаясь.
– Но Эмон-Ку-Белег они уже и так разрушили, – заметил Нобби, – а тут поблизости нет никаких скал. Тогда зачем им здесь эта странная машина?
Возмущённый недогадливостью Нобби, Алатар раздражённо покачал головой, однако промолчал.
– Ну ты и болван, Нобби! – не удержался Пако. – Ты что не понимаешь, что они прикатили сюда эту штуковину для того, чтобы разрушать стены! 
– Это правда, господин Алатар? – забеспокоился Нобби.
Маг лишь ещё раз возмущённо покачал головой, не сказав в ответ перепуганному хоббиту ни единого слова.
Повозка с железным чудищем на ней медленно, но неумолимо приближалась. Тролли подкатили её к стенам осаждённого Нимлонда на расстояние немного превышающее полёт эльфийской стрелы и установили прямо напротив северных ворот Нимлонда. Защитники Белого Города предчувствовали, что вскоре случится нечто ужасное, однако никто не бросил своего боевого поста, готовясь к неравному бою.
Нацелив железного монстра прямо на Северные Ворота города, взмокшие от пота тролли начали подносить и подкладывать под задние колёса его повозки огромные валуны. Когда позади выросла целая гора камней, орки приставили к пасти чудища лестницу, а гоблины начали затаскивать в его глотку какие-то мешки. Разверстая пасть монстра была до того большой, что гоблины входили в неё не пригибаясь.
– Что они делают? – вновь спросил Нобби.
– Полагаю, сейчас мы это увидим, – отозвался Пако дрожащим от волнения голосом.
– Лучше бы нам никогда этого не видеть, – хмуро пробормотал Аргал. – К сожалению, сейчас от нас уже ничего не зависит. А вам, мои маленькие друзья, пора отсюда уходить, потому что совсем скоро будет уже поздно.
Несмотря на это замечание никто из малышей не мог оторвать загипнотизированного взора от ужасного орудия. Все продолжали наблюдать за тем, что последует дальше.
Когда гоблины сделали своё дело, тролли подтащили огромный округлый камень и, с трудом оторвав его от земли, закатили в глотку чудища.
– Я что, что-то неясно сказал?! – закричал Алатар, заметив, что ни один из малышей не последовал его велению. – Ну-ка немедленно убирайтесь отсюда и дуйте к гавани!
Маг был крайне рассержен и явно не шутил, а потому друзьям пришлось подчиниться его требованию. Они быстро сбежали вниз и, то и дело оглядываясь назад, припустили к причалу. Теперь они уже не могли видеть, что делается за стеной, и от этого им стало ещё тревожней.
Тем временем орки вручили одному из гоблинов горящий факел и грубо подтолкнули к лестнице, прислонённой к орудию. Гоблин явно не горел желанием взбираться наверх, а потому его начали подгонять плетьми. Сопровождаемый непрерывными ударами, он медленно взобрался на спину железного монстра и боязливо уставился на торчавший в задней части длинного туловища коротенький фитиль. Орки у орудия подбадривали «избранного» грубыми окриками, понуждая поторопиться, но сам он был явно не рад оказанной ему «честью». На подгибающихся от страха ногах несчастный медленно приблизился к фитилю и трясущейся рукой приставил к нему горящий факел. Подпаленный и пропитанный легковоспламеняющимся составом шнур оказался настолько коротким, что спустя несколько коротких мгновений раздался оглушительный грохот, и из пасти чудища вырвался сноп искр и пламени. Камни, сложенные за чудовищным орудием, вмиг разлетелись во все стороны не хуже выпущенного из пасти чудища снаряда, раздавив не одну сотню вражеских воинов, а гоблин с факелом наверху подлетел высоко над землёй. Пролетев не одну сотню ярдов, беспомощно махая ногами и руками, несчастный с истошными воплями рухнул на головы своих товарищей. Выпущенный Громобоем снаряд с ужасающей силой вырвался из пасти монстра и угодил прямёхонько в створки Северных Ворот Нимлонда. Тут же во все стороны полетели деревянные щепки и мелкие камешки из кладки стен, а ворота окутало облако пыли. Некоторое время ещё было не совсем ясно, что именно произошло, но когда пыль немного осела, все увидели, что от Северных Ворот осталось лишь несколько покосившихся балок. Путь к сердцу Нимлонда был открыт!
Враг первым опомнился от ужасного грохота. Увидев, что на месте ворот зияет огромная дыра, гоблины беспорядочным скопом бросились к образовавшейся бреши. А эсгалдорцы оказались совсем не готовыми к подобному повороту событий и выглядели совершенно растерянными. На какое-то мгновение сердцами защитников города овладела настоящая паника. Волна несущейся к пролому орды неумолимо приближалась. И вот уже считанные ярды оставались до разверстой дыры, когда над Нимлондом прокатился исполненный безудержной ярости крик Лесной Хозяйки. В несколько гигантских шагов Эралдвен приблизилась к ничем не защищённому проёму и остановилась на месте разрушенных ворот. Она подняла с земли огромную балку, которая ещё несколько мгновений назад была мощным засовом на створках Северных Ворот, и стала неистово размахивать ей во все стороны. Первая волна набегающих гоблинов разом подлетела в воздух, словно горсть опавших листьев, поднятых налетевшим ветерком. Получив неожиданный отпор, теперь уже в растерянности приостановились нападавшие, что, однако, не спасло их от града сокрушительных ударов онтицы, ведь бегущие сзади продолжали подталкивать находящихся в передних рядах. Враги дождём разлетались во все стороны, падая на головы своих соратников. Пронзительный визг и вопли агонии не утихали, а Эралдвен, исполненная безудержного гнева, ни на шаг не сходила с места.
Тем временем нимлондцы успели опомниться и неприступной стеной выстроились за спиной разъярённой онтицы. Щиты плотно сомкнулись в единый непроницаемый панцирь, а частокол смертоносных копий угрожающе направился в сторону врага. Проход Северных Ворот был неширок (в шеренгах могло разместиться не более двадцати эхтиаров в ряд) и теперь глубина строя нимлондцев оказалась значительно большей, чем при построении когорты на открытой местности. Лес копий, направленных на врага, был настолько тесен, что, казалось, что сквозь них теперь не проскочит и полевая мышь. Командование обороной Северных Ворот принял на себя Сандахтар. Верхом на гарцующем вороном коне он держался позади выстроенных копьеносцев и внимательно следил за малейшим изменением в действиях врага.
А Эралдвен всё не унималась. Горы орочьих и гоблиновских трупов усеяли пятачок свободного пространства вокруг Лесной Хозяйки, но натиск врага не ослабевал. Казалось, что вражеским полчищам нет числа, и новые шеренги шагали вперёд прямо по трупам своих товарищей, чтобы уже в следующее мгновение пасть под сокрушительными ударами разъярённой онтицы.
 

• Reply
• Quote

12

Проза / Сказание о Непожелавших

« Last post by Tinweros on 04/05/2022, 10:20:19 »

Стражи Эсгалдора

Глава 28

У последней черты

2 часть

Тем временем новый день неотвратимо вступал в свои права. Нынешним утром цитадель Нимлонда уже не выглядела безупречной, какой её помнили друзья с момента прибытия в столицу Потаённых Земель. Грохот от столкновения каменных снарядов с крепостными стенами по-прежнему не утихал. Сверху на головы сыпались каменные осколки, а здания внутри города были обезображены трещинами и глубокими воронками. Повсюду суетились женщины, подбиравшие тела убитых и раненных, и казалось, что сам воздух вокруг был пропитан смертью.
Тэльтинвэ быстро шагала по парапету цитадели и расспрашивала всех попадавшихся на пути о своём отце. Зачастую ей приходилось переступать прямо через тела погибших воинов, которых не успели подобрать женщины. Пако попытался было уговорить её спуститься вниз, где она не подвергалась бы такому большому риску, однако Тэльтинвэ упрямо шла дальше, и никто не в силах был ей в этом воспрепятствовать. Так обошли по внешней крепостной стене весь Нимлонд, в результате чего стало ясно, что этим утром орды гоблинов уже окружили город со всех сторон, и лишь береговая линия всё ещё оставалась свободна.
Отыскать Тинвэроса друзьям так и не удалось, но у южных ворот им повстречался Кингарвэ, который сообщил, что Владыка Нимлонда вместе с Даэроном и Аргалом уединились в Гостином Зале, чтобы держать совет. Не теряя времени, Тэльтинвэ со всех ног бросилась к дворцу, а её маленькая свита, едва поспевая за ней, тут же увязалась следом.
В сердце Нимлонда было совсем безлюдно. Лишь у входа в дворцовые палаты по-прежнему несли свою службу караульные. Заметив принцессу ещё издали, воины покорно расступились. Тэльтинвэ взбежала по ступенькам и, без промедления толкнув от себя входную дверь, решительно шагнула в Гостиный Зал.
Владыка Нимлонда задумчиво сидел на своём беломраморном троне, а напротив него, на роскошных стульях с высокими спинками разместились Даэрон и Аргал. Едва увидев на пороге Тэльтинвэ, Тинвэрос сурово свёл брови над переносицей и произнёс:
– Дочь моя, сейчас я не могу уделить тебе внимания. Мы здесь принимаем важное решение, которое решит дальнейшую судьбу всего нашего народа, а потому я прошу тебя оставить нас.
– Но, отец! – взволнованно воскликнула Тэльтинвэ, продолжая уверенно шагать вперёд. – Я принесла тебе весть, которая поставит под угрозу провала любые ваши решения!
Услышав решительность в голосе дочери, Владыка Нимлонда на мгновение растерялся, а затем, произнёс:
– Тогда не тяни, дочь моя, расскажи нам всё, о чём знаешь.
– Нам стало известно, – на ходу заговорила Тэльтинвэ, не в силах сдержать сильного волнения, – что враг готовит плоты, чтобы замкнуть блокаду города со стороны озера. 
– Но откуда пришла эта весть? – удивился Тинвэрос. – Все подступы к городу полностью перекрыты ещё со вчерашнего дня и ни один из гонцов не мог проникнуть к нам извне, если, конечно, он не умеет летать по воздуху подобно птицам.
– Эту весть принесли нам наши давние друзья – дельфины, – пояснила принцесса.
– Пусть так, но, насколько я знаю, у нас не осталось никого, кто мог бы понимать их язык, – недоверчиво заметил Тинвэрос.
– Да, отец, это так, – согласилась Тэльтинвэ. – Но Гиль, цветочная фея, подруга Пако, хорошо понимает их. И именно благодаря ей мы и получили это важное сообщение.
Услышав слова дочери, Тинвэрос будто о чём-то вспомнил, погрузившись в воспоминаниях в давние дни своей беззаботной юности. Пока перед его воображением проходили памятные мгновения былых времён, его лицо смягчилось и даже несколько раз озарилось улыбкой. Лишь несколько минут спустя он заговорил вновь:
– Давным-давно моя мать и твоя бабушка Эсгаэрвен водила дружбу с этими удивительными созданиями. Впервые о них стало известно во времена, когда мы, Перворожденные, были ещё молоды. Некоторые поговаривали, что их привела в наши края сама Владычица Йаванна, и сам я тоже чаще всего склоняюсь именно к этому мнению, однако сегодня многие считают, что эти дивные создания появились на свет от великой любви Эсгаэрвен к цветам. Так это или нет, навсегда останется тайной, ведь на мои робкие расспросы мать отвечала лишь молчаливой загадочной улыбкой. Как же давно всё это было…
Наконец Тинвэрос выпрямился, его взгляд вновь обрёл суровые черты, а в голосе почувствовались нотки строгости: – Но вернёмся к нашим делам, – вновь заговорил он. – Я хотел бы услышать эту цветочную фею.
– Конечно, отец, – согласилась Тэльтинвэ. Она повернулась к своему небольшому эскорту и скакзала:
– Пако, попроси Гиль показаться моему отцу.
Пако немного растерялся, и неспроста. Он уже привык к тому, что никогда нельзя было быть уверенным в том, на месте ли Гиль, или нет. Лишь аккуратно отвернув клапан кармана, он вздохнул с облегчением. В этот раз его крохотная подружка была рядом и, не дожидаясь просьбы хоббита, тут же молнией юркнула к Тинвэросу. Она зависла в воздухе перед восхищённым государем и стала ждать, когда тот о чём-нибудь её спросит.
– Стало быть, благословение Владык Запада по-прежнему с нами, – улыбнувшись произнёс Тинвэрос и в его глазах блеснули слёзы радости. – Наши Старшие Братья и сегодня говорят с нами устами своих детей, и мы должны принимать их помощь с благодарностью, храня верность в своих сердцах. Это ли не чудо – видеть перед собой дочерь Йаванны, передающую послание наших давних друзей – дельфинов.
Владыка Нимлонда в почтении склонил голову перед крошечной «посланницей» и сказал:
– А теперь расскажи нам, благословенное создание, что именно тебе поведали дельфины?
– Тиуви сказал, что всего в одном дне пути на север отсюда, келварья валят деревья и связывают их в плоты, – скороговоркой выговорила Гиль.
– И это всё? – несколько разочарованно переспросил Тинвэрос, ведь ожидал получить прямое обращение самого Ульмо, как это не раз бывало в древние времена.
– Да, мой государь, – кивнула головкой летунья и, не дожидаясь разрешения Тинвэроса, юркнула назад, в карман Пако.
Не обратив совсем никакого внимания на простоватую выходку крошечного существа, Владыка Нимлонда немного подумал, а затем поднялся с трона и сказал:
– Воистину тревожную весть получили мы. Однако, несмотря на то, что впереди нас ожидают ещё более тяжкие испытания, чем все те, что уже свалились на наши головы, надежда по-прежнему остаётся. На заре нашей истории зачастую именно дельфины были посланниками Владыки Ульмо. Вот и сегодня случилось так же, как и в те давние, добрые времена. А это значит, что Владыки Запада не забывают о нас, как давно уже считают многие!
Тинвэрос окинул гордым взглядом изображённые на стенах зала барельефы эпических сражений древности и, вновь усаживаясь на трон, сказал:
– Теперь к делу, мои друзья! Раз уж оно приняло такой оборот, то это значит, что у нас осталось совсем немного времени. Возможно, завтра у нас уже не будет возможности отплыть на кораблях и теперь, дочерь моя, пришёл твой черёд! Воистину настал тот час, когда ты должна исполнить свой долг перед нашим древним народом!
Тэльтинвэ внезапно побледнела, а в её глазах появились испуг и нерешительность. Этого момента принцесса боялась более всего, хотя уже давно понимала, что он неизбежен.
– Готова ли ты исполнить предначертанное, дочь моя? – сурово и торжественно произнёс Тинвэрос.
– Да, отец. Я сделаю всё, что ты мне велишь, – ответила Тэльтинвэ дрогнувшим голосом и покорно опустила взгляд под ноги.
– Время пришло, – громогласно провозгласил Владыка Нимлонда, вновь поднимаясь с трона и эхо, отразившись от высоких сводов, вторило его властному голосу. Он медленно спустился по ступеням, ласково приподнял голову Тэльтинвэ и, заглянув ей в глаза, сказал:
– Теперь твой долг надеть Ромэнсильмэ, возлюбленная дочь моя, ведь это последний шанс исправить нашу давнюю ошибку и принять волю Владык Заокраинного Запада.
Затем он повернулся к своим мудрым советникам Даэрону и Алатару, и добавил:
– Друзья мои, не хотите ли вы ещё что-нибудь добавить к тому, что я уже сказал?
– Сегодня мы во всём с тобой согласны, владыка, – ответил Алатар, молчаливо переглянувшись с Даэроном. – И всё же ты хорошо понимаешь, что многим отплыть не удастся, даже если бы корабли в гавани и могли вместить всех желающих. Кто-то должен оставаться на городских стенах, чтобы прикрывать отход остальных. Хочу так же добавить, что мы по сей день не знаем всей силы влияния Ромэнсильмэ, а потому и использовать эту древнюю реликвию нужно обдуманно.
Маг повернулся к первому советнику Тинвэроса и продолжил:
– Полагаю, что из всех нас лишь ты, мой друг Даэрон, ведаешь всю силу воздействия диадемы, а потому нам очень важно выслушать твоё мнение.
Даэрон задумался, видимо воскрешая в памяти те далёкие времена ушедших эпох, когда хозяином Ромэнсильмэ ещё был его старый господин, Тингол Серый Плащ, а затем заговорил:
– Воздействие чар диадемы на Перворожденных очень сильно. Она наделяет своего хозяина неимоверным красноречием и убедительностью. Всё, сказанное обладателем Ромэнсильмэ, принимается на веру без всяких сомнений, и если дочь твоя, мой господин, позовёт за собой, не исключено, что даже воины оставят свои боевые посты и последуют за ней. Однако мы слишком хорошо понимаем, что это погубит всех, ведь город по-прежнему в осаде. Стало быть, принцессу должны услышать лишь те, кто с самого начала пожелали последовать на Заокраинный Запад. Те же, кто решили с оружием в руках встретить врага и встать на защиту нашей земли, должны остаться на своих боевых постах. В противном случае у тех, кто уходит, даже не будет времени взойти на корабли, поджидающие у пристани. Исходя из этого всего, становится ясно, что среди тех, кто отплывут на кораблях, большей частью окажутся женщины. Однако для того, чтобы добраться до западного побережья Средиземья ушедшим придётся преодолеть огромное расстояние по неизведанным нами землям. На пути могут встретиться враждебные племена степных кочевников. Стало быть, мы должны отобрать воинов, которые смогут защитить наших женщин во время длительного и непростого перехода. Лишь в Хаэрасте нам могут помочь братья, всё ещё тайно обитающие в прибрежных лесах южного побережья Священного Озера. Дальше, по большей части, следуют пустынные земли и равнину трудно пересечь незамеченному путнику, я уж не говорю о том, что вереница бредущих по степи эльфов сразу привлечёт внимание кочевников. Могу лишь добавить, что среди степняков у нас никогда не было союзников ни в давние времена, ни в нынешние. Стало быть, нашим братьям и сёстрам понадобится пламенный дух, который сможет возглавить воинов и защитить наших сестёр от набегов кочевников. А так как ты, мой повелитель, остаёшься на страже наших святынь, то мы должны избрать того, кто во время долгого перехода сможет достойно тебя заменить.
– Ты как всегда прав, мой друг, – задумчиво отозвался Тинвэрос. – И, кажется, я знаю, кто сможет справиться с этой непростой задачей. Как ты смотришь на то, что этим предводителем станет мой племянник Эвингил?
– У меня ещё никогда не было причин сомневаться в твоей мудрости, владыка, – ответил Даэрон, не задумываясь, – а потому я уверен в несомненной правильности твоего выбора.
– Что ж, тогда самое время нам послать за ним, – произнёс Тинвэрос. Он трижды стукнул о пол своим жезлом, который всё это время не выпускал из рук, и звук гулко прокатился по огромному залу. Ещё не успело стихнуть эхо под высокими сводами, как входная дверь отворилась, и на пороге показался один из стражников караула.
– Отыщите моего племянника Эвингила и приведите его сюда, – громко повелел Тинвэрос.
Воин поклонился и тут же скрылся за массивной, богато расписанной чудесной резьбой, дверью.
– Итак, дочь моя, ты слышала, кого избрал я тебе в защитники, – сказал Тинвэрос, поворачиваясь к Тэльтинвэ. – Эвингил опытный воин и многие считают его одним из лучших наших военачальников. Кому, как не ему, могу я поручить эту важную миссию. В его распоряжении будет отряд испытанных воинов, на каждого из которых я могу положиться как на себя самого. А теперь нам надо решить, что делать с Ромэнсильмэ, и сейчас я хотел бы послушать тебя, почтенный Алатар, – сказал Тинвэрос, поворачиваясь к магу.
– Раз уж тебе, государь, интересно моё мнение, – заговорил Алатар, немного подумав, – то считаю нужным сказать, что дочь твоя должна надеть Ромэнсильмэ лишь на причале гавани. Там мы соберём всех тех, кого она поведёт за собой к западным берегам Средиземья. И ни один из воинов, остающихся защищать город, не должен слышать её речей, когда она наденет прославленный венец. Только таким образом мы сможем удержать врага вне города и не дать ему разрушить наши планы. Теперь же мы как можно скорее должны собрать всех тех, во имя кого мы всё ещё удерживаем защитные рубежи Нимлонда, потому как в свете последних неутешительных новостей, каждый потерянный час может стать роковым для осуществления нашего плана. 
– И с тобой, мудрейший Алатар, я полностью согласен, – кивнул головой Тинвэрос. – Стало быть, мы всё именно так и сделаем, и время не ждёт. Теперь, мои старые друзья, – обратился владыка к Алатару и Даэрону, – вы пройдёте повсюду, где наши сёстры и братья доблестно отражают яростный натиск врага, и возвестите им мою волю. Моим именем вы должны собрать всех женщин на берегу гавани. Там же будут собраны те воины, на плечи которых ляжет задача защищать в длительном путешествии наших матерей, сестёр и дочерей. И вы не станете говорить о цели этого сбора, так как тогда многие из наших прекрасных сестёр откажутся оставить своих мужей и братьев.
Тинвэрос замолчал, пристально вгляделся в грустные глаза дочери, а потом властно добавил:
– Да свершится воля дважды Позвавшего! Да будет так!
Тэльтинвэ смиренно склонила голову и развернулась к выходу, собираясь уходить, но её остановил голос отца:
– Не торопись, дочь моя. На твои хрупкие плечи ляжет ответственность за успех нашего общего дела, и мне ещё многое нужно тебе сказать.
Тинвэрос подошёл к дочери, ласково взял её за руку, и они вместе, не спеша, направились к выходу.
Едва за правителями Нимлонда затворилась дверь, как Пако почувствовал, что его плеча коснулась чья-то рука. Обернувшись, хоббит увидел перед собой Алатара (как он уже давно успел привыкнуть называть мага в Белом Городе). Мудрец окинул малышей почти отеческим взором и сказал:
– Пойдёмте со мной, ребятки. У каждого из нас свой долг, и сегодня мы все должны выполнить его с честью. Сейчас Вам лучше будет держаться рядом со мной, а я уж прослежу, чтобы вы не угодили в какую-нибудь переделку и к моменту отплытия кораблей оказались на пристани.
Друзья переглянулись и молча последовали за магом. Уже во дворе они поняли, что Алатар направляется к северной части города, в то время как Даэрон зашагал к южной.
По мере приближения к рубежу обороны города, шум осады усиливался. Вокруг вновь появились очаги пожарищ, а на ярко-зелёных лужайках уродливыми кляксами повсюду была разбрызгана чёрная смола. Многие деревья были охвачены пламенем, а некоторые из них, прогорев насквозь, с треском валились на землю, разбрасывая вокруг мириады подхватываемых ветром искр.
Время едва ли перевалило за полдень, а казалось, что вокруг уже сгущаются вечерние сумерки. Тучи над головами, смешавшись с поднимающимся к небу чёрным дымом, стали ещё более мрачными, а багровые отсветы пожарищ придавали им ещё более зловещий вид. Внезапно Пако поймал себя на мысли о том, что вскоре ему будет трудно припомнить, как выглядит обыкновенный солнечный день, однако в следующее мгновение эта безрадостная мысль была вытеснена треском валящегося на землю дерева, сломленного точным попаданием огромного камня.

• Reply
• Quote

13

Проза / Сказание о Непожелавших

« Last post by Tinweros on 04/05/2022, 10:19:15 »

Стражи Эсгалдора

Глава 28

У последней черты

1 часть

Незадолго до рассвета со всех сторон раздался страшный грохот. Впечатление было такое, будто сразу несколько десятков великанов решили наколоть мешок гигантских орехов. Потом отовсюду послышались встревоженные крики. 
В холодном поту друзья подскочили на кровати и сразу начали одеваться.
– Что это такое?! – едва не закричал перепуганный Нобби.
– Сейчас мы это узнаем, – буркнул Пако, соскакивая с кровати и машинально хватая лук и пустой колчан (все свои стрелы он выстрелял ещё во время вчерашнего сражения).
Спустя несколько мгновений друзья уже стремглав неслись к Северным Воротам, продолжая затягивать на ходу ремни и застёгивать непослушные пуговицы. Вокруг ещё было совсем темно, но над крепостными стенами то и дело появлялись багровые сполохи.
– Неужели снова пожар?! – на ходу выкрикнул Нобби, жадно глотая воздух от быстрого бега.
– Не думаю, – прокричал Пако в ответ. – Гореть там, за стенами, уже просто нечему.
– Но что-то там всё-таки горит?! – не сдавался Нобби.
Что на это сказать, Пако совсем не знал, однако если бы даже и догадался, то всё равно не успел бы ответить – внезапно впереди над стеной появился огненный шар и стремительно метнулся вниз. Огромный снаряд залетел во внутренний двор цитадели и покатился по земле, оставляя за собой огненный след. Вскоре над стеной появились ещё несколько пылающих шаров и устремились к городу, а один из них полетел прямо в до-смерти перепуганных малышей. Лишь в последний миг друзья спохватились и бросились врассыпную, а снаряд упал в нескольких шагах от них, подняв в воздух клочья земли и дёрна. 
– Скорее под прикрытие стен! – закричал Пако, отряхиваясь на ходу. – Сейчас прилетят другие!
Ни Нобби, ни Лимпи не могли представить себе, кто или что может так далеко бросать огромные, объятые пламенем камни, и лишь Пако решил, что на такое способны лишь огненные великаны, ибо кто ещё мог невредимо для себя метать политые зажжённой смолой снаряды?
Не теряя ни единого мгновения, друзья стремглав ринулись к спасительным стенам. Они неслись словно ветер и вздохнули с облегчением лишь оказавшись в укрытии. Однако и тут сверху на головы им сыпались осколки разбивающихся о стены снарядов, а вокруг горели сотни, тысячи огоньков разбрызганной по земле смолы. Переведя дух и немного отдышавшись, стали взбираться по ступеням взбегающей к парапету стены лестницы. Каждому не терпелось увидеть, что же происходит снаружи на самом деле. А огненные снаряды продолжали сотрясать стены, рассыпаясь сотнями осколков и мириадами огненных брызг. Внутри крепости уже кое-где занялись пламенем небольшие постройки и эсгалдорцы, рискуя попасть под непрестанно падающие с неба камни, отчаянно пытались потушить огонь, чтобы не допустить возгорания соседних сооружений. С каждым мгновением очагов огня становилось всё больше и больше, и вскоре над Нимлондом заплясали багровые отсветы пожарищ.
Взбегая по лестнице, Пако заметил, что воины подтаскивают к воротам огромные брёвна. Один конец бревен они упирали в створки закрытых ворот, а другой закапывали глубоко в землю. Нимлонд готовился к долгой изнурительной осаде.
Вскоре хоббиты оказались на самом верху, а Лимпи немного поотстал. Убедившись, что с лепреконом всё в полном порядке, и он лишь сделал на полпути небольшую передышку, хоббиты прильнули к одной из бойниц и стали пожирать глазами открывшееся их взорам зрелище. Там, на расстоянии полёта стрелы, вдоль всей крепостной стены горели огромные костры, вокруг которых кишели несметные полчища тёмной рати. Гоблины суетились вокруг каких-то странных машин с запрокинутыми назад гигантскими ложками, а тролли, находящиеся рядом, помещали в эти ложки огромные камни, которые тут же поливали сверху горящей смолой. Потом следовал ужасающий выстрел, и пылающий снаряд улетал к стенам осаждённого города. Сталкиваясь с укреплениями цитадели, камни разбивались на сотни мелких осколков, поливая всё вокруг  дождём огненных брызг.
– Ты только погляди! – возбуждённо выпалил Нобби. – Ты видел когда-нибудь что-то подобное?!
– Мы с тобой ещё много чего в этом мире не видели, – ответил Пако дрожащим голосом.
– Но, несмотря на это, многое уже знаете, – внезапно раздался за спинами друзей знакомый голос.
Пако и Нобби вздрогнули от неожиданности и, повернувшись, увидели перед собой Эвингила. Лицо эльфа было очень бледным, но, несмотря на то, что всего несколько часов назад он даже не мог подняться на ноги, сейчас держался молодцом. Теперь его голова была перевязана чистой холстиной, сквозь которую проступало пятно запекшейся крови.
– Что вы тут делаете? – обеспокоено воскликнул он. – Вам тут не место! Вы бы лучше отыскали Тэльтинвэ и постарались уберечь её от опрометчивых решений.
– Но мы-то думали, что она где-то здесь, – соврал Пако, перекрикивая ужасный грохот.
– Нет, это вовсе не так! Я уже давно её не видел! – прокричал Эвингил в ответ. – Я, конечно, не могу указывать Стражу Эсгалдора, что ему делать, – скользнул эльф взглядом по сверкающему на груди Пако значку, – но было бы гораздо лучше, если бы ты увёл отсюда своих друзей! Для нас сейчас важна каждая бойница, из которой могут стрелять лучники! Вы всё равно ничем нам не поможете! Немедленно уходите отсюда!
Прокричав это, Эвингил развернулся, что-то крикнул по-эльфийски стоящим рядом воинам и тут же скрылся в озаряемом багровыми сполохами мраке.
Пако совсем не хотелось покидать парапета, так как сам он считал, что, как стражу Эсгалдора, именно здесь ему место, а не где-нибудь в компании до смерти перепуганных женщин. Однако, глянув вниз, он увидел сотни эльфов, взбегающих по ступеням на стену с длиннющими луками в руках. Потом он вспомнил о Ромэнсильмэ, а вслед за этим и о той важной просьбе, которую просил выполнить свою дочь Тинвэрос.
– А ведь ей то будет совсем непросто, – внезапно подумал хоббит, решив прислушаться к совету Эвингила. Пропустив пробегавших мимо него стрелков, он окликнул Нобби и Лимпи, и они вместе стали спускаться вниз.
– Нам нужно немедленно найти Тэльтинвэ, – крикнул Пако друзьям через плечо.   
– Ну и где же мы будем её искать? – прокричал Нобби, перепрыгивая через ступени.
– Полагаю, нам надо посетить причал, – на ходу ответил Пако.
– А с чего ты решил, что она там? – переспросил Нобби.
– Пока что давай просто проверим, – отозвался Пако. – Ведь всё равно с чего-то надо начать наши поиски. Пусть это будет гавань. Мы ведь даже не можем представить, где принцесса может находиться сейчас.
Против такого довода Нобби возражать не стал и больше никаких вопросов уже не задавал. Друзья быстро сбежали по лестнице со стены и, от укрытия к укрытию, короткими перебежками, направились к гавани. Пылающие снаряды непрестанно падали то тут, то там, а один раз на спину Лимпи брызнула горящая смола. Хоббиты повалили перепуганного лепрекона на землю и с трудом загасили пламя. Плащ погорельца пришлось снять и оставить, так как в нём была прожжена большая дыра, а всё, что осталось, измазано вязкой горячей смолой. Когда достигли относительно безопасного места, то, чтобы дать пострадавшему немного отдохнуть, усадили его под деревом. И хотя огонь на спине несчастного Лимпи горел совсем недолго, его лицо ещё и теперь искажала гримаса боли. После непродолжительной передышки Пако обеспокоено взглянул в глаза товарища и спросил:
– Сам идти сможешь?
Лимпи молча кивнул головой и стал подниматься на ноги.
– Тогда вперёд, ребята, мы должны как можно скорее отыскать принцессу, – подбодрил Пако друзей, и они продолжили свой путь к пристани. Ближе к центру города стало спокойнее. Сюда уже не долетали полыхающие огнём камни, да и шум тоже заметно поубавился. Вокруг не было видно ни души, так как мужчины заняли боевые посты на крепостных стенах, а почти все женщины собрались у городского пруда. На опустевшей набережной тоже было тихо. Светало. Приготовленный к плаванию флот слегка покачивался на волнах, и лишь несколько моряков прохаживались по палубам своих кораблей, тревожно всматриваясь в линию горизонта на западе.
Пако быстро пробежал глазами по опустевшим пирсам, врезающимся далеко в водную гладь озера и на самом дальнем конце одного из них сразу заметил одинокую фигурку Тэльтинвэ. Принцесса сидела на самом краю, свесив ноги в воду, и задумчиво поглаживала одного из собравшихся вокруг неё дельфинов.
Обрадовавшись, друзья побежали вдоль пирса и, спустя несколько мгновений, остановились подле Тэльтинвэ. Казалось, принцесса ушла в глубокие размышления и вокруг совсем ничего не замечала. Рядом с ней стояла знакомая шкатулка. Внезапно Пако захотелось схватить ларец и бросить его в озеро так далеко, как только это было возможно. – Это, ведь, из-за Ромэнсильмэ Атармарт вторгся в Эсгалдор! – подумал про себя хоббит. Однако, в воображении Пако тут же возник образ Мельхеора, с укором заглядывающего ему в глаза, а потому всего через мгновение ему уже стало стыдно за свой опрометчивый порыв.
– Моя госпожа, – тихонько позвал Пако принцессу, прогнав из головы дурные мысли.
Тэльтинвэ в сей же миг, повернула голову но, ещё не вполне оправившись от глубоких раздумий, растерянно заморгала своими длинными ресницами.
– Почему вы здесь совсем одна, моя госпожа? – спросил Пако, заглянув в поблескивающие от слёз глаза принцессы, однако та, отведя взгляд в сторону, ничего ему не ответила. Спрашивать Тэльтинвэ о чём либо ещё показалось Пако неуместным и он молча присел рядом, свесив свои мохнатые стопы с пирса. Примеру друга последовали и Нобби с Лимпи. Так они сидели вместе и долго молчали, слушая, как плещутся о причал волны, да посвистывают в воде, отчего-то казавшиеся сегодня грустными, дельфины. Этим утром древние друзья эсгалдорских эльфов совсем не выглядели игривыми и жизнерадостными, как это всегда бывало до сих пор и, было похоже, что читая думы принцессы, они разделяли её грусть.
Внезапно Пако осознал, что не слышит над водой криков чаек, хотя над гаванью их всегда было – пруд пруди. Он стал беспокойно оглядываться по сторонам, но так и не смог отыскать взглядом хотя бы одной, реющей в небе птицы. Вместо этого хоббит заметил у самого горизонта выпрыгивающую высоко над водой, одинокую фигурку дельфина, спешащего к гавани.
– Смотрите! – взволнованно закричал Пако, указывая рукой вдаль.
Очнувшись от раздумий, друзья вскочили на ноги и обратили взоры в указанном направлении. Все как один сразу заметили, что дельфин очень спешит, а, выпрыгивая высоко над водой, скорее всего, изо всех сил пытается привлечь к себе внимание. Будто что-то почувствовав, собравшиеся у причала дельфины тоже засуетились и начали возбуждённо стрекотать.
– Что это с ними? – удивлённо спросил Нобби.
– Похоже они обеспокоены известием, которое несёт вам Тиуви, – неожиданно раздался в ответ тоненький голосок неизвестно откуда появившейся Гиль. Друзья до сих пор ещё никак не могли привыкнуть к внезапным исчезновениям и появлениям цветочной феи, ведь никогда нельзя было с точностью сказать, находится ли Гиль у Пако в кармане, или, как это частенько случалось, отправилась по одной ей известным делам.
Удобно расположившись на плече у своего друга, Гиль затараторила:
– Они говорят, что это спешит Тиуви и у него срочное сообщение для принцессы.
– Кто это «они»? – удивился Пако.
– Как это кто? Дельфины конечно, – отозвалась Гиль.
– Ты что, понимаешь, о чём они говорят?! – искренне удивился Пако.
– Конечно, – непринуждённо улыбнулась Гиль.
– Значит ты сможешь перевести для нас послание Тиуви? – кивнул Пако в сторону спешащего дельфина. – Ведь это его зовут таким странным именем, не так ли?
Гиль молча кивнула головкой. С личика летуньи ни на мгновение не сходила улыбка, и от этого у Пако даже немного поднялось настроение. Тем временем Тиуви приблизился к причалу, а его сородичи у пирса заволновались ещё больше, чем прежде. Все с нетерпением ожидали, что же последует дальше.
Наконец, высоко выпрыгнув над водной гладью в последний раз, Тиуви скрылся в синеве волн, а затем вынырнул под самым причалом и призывно застрекотал, явно подзывая к себе принцессу. Девушка подошла к краю пирса и присев на корточки, удивлённо уставилась на дельфина. Убедившись, что его внимательно слушают, Тиуви начал звонко стрекотать и посвистывать.
– Что он говорит? – спросил Пако свою миниатюрную подружку, и все в нетерпении повернулись к цветочной фее.
– Он говорит, что всего в одном дне пути на север отсюда, келварья валят деревья и связывают их в плоты.
– А это ещё кто такие? – одновременно выпалили оба хоббита.
– Так жители Дорталиона называют тех, кого вы знаете как гоблинов, – пояснила Тэльтинвэ. – Плотов так много, – продолжила фея, – что Тиуви даже не смог их пересчитать. Ещё он уверен, что они попытаются напасть на город со стороны озера.
– Но если это так, то вскоре водный путь будет для нас отрезан! – тут же не на шутку встревожился Пако. – Нужно сообщить об этом Владыке Тинвэросу!
– И делать это надо немедленно! – поддержала Пако Тэльтинвэ, – Возможно враг уже в пути!
Принцесса вновь повернулась к дельфину и, ласково погладив его по голове, сказала:
– Спасибо тебе, Тиуви, друг Нимлонда.
Затем Тэльтинвэ поднялась и быстрым шагом направилась к берегу, а следом за ней заторопились и все остальные.
Осознав, что важное послание передано, дельфины немного успокоились, но, тем не менее, остались у пирса и ещё долго обсуждали между собой тревожную новость на своём чудном языке посвистываний и забавного стрекотания.
Отыскать Тинвэроса среди хаоса огня и разрушений, причинённых метательными машинами врага, оказалось не так уж и просто. Где бы друзья ни справлялись о Владыке Нимлонда, им отвечали, что он совсем недавно здесь был, однако куда отправился дальше, никто точно не знал. Было похоже, что Тинвэрос нигде не задерживался надолго, торопясь везде дать полезные указания по обороне своего города.

• Reply
• Quote

14

Проза / Сказание о Непожелавших

« Last post by Tinweros on 02/05/2022, 20:47:21 »

Стражи Эсгалдора

Глава 27

Пепел и кровь

5 часть

И вот настал момент, когда всем, кто наблюдали за боем со стороны, стало ясно, что оставшиеся в живых нимлондцы долго не продержатся.
– Госпожа! Скоро мы всех их потеряем, если сейчас же не откроем ворота! – внезапно раздался крик бегущего вверх по ступеням воина. – Вы должны отсюда немедленно уходить!
Тэльтинвэ отняла ладони от заплаканных глаз и увидела перед собой раскрасневшееся от бега, взволнованное лицо Гилгаэра.
– Я говорю, что мы потеряем их, если немедленно не поднимем решётку! – повторил воин, решив, что из-за шума боя снаружи принцесса его не расслышала. – Уходите к гавани, ибо мы не можем сделать этого, пока вы находитесь здесь! Вместе с нашими отступающими братьями внутрь цитадели могут прорваться и враги!
– Моя госпожа! – тут же закричал оказавшийся рядом Даэрон. – Он прав. Вам надо немедленно уходить отсюда! Теперь самое время вспомнить о данном вами обещании и исполнить свой долг перед всем нашим народом. Сейчас же бегите в гавань, ибо если наши воины не смогут удержать пытающегося прорваться внутрь противника, всё будет потеряно! Не забывайте повеления, данного вам вашим отцом! Все мы надеемся на вас! Если враг прорвётся через наши заслоны, вы должны будете немедленно взойти на корабли и взять курс на юг!
Лишь теперь Тэльтинвэ поймала себя на том, что совсем позабыла о данном отцу обещании. Она покорно кивнула учителю головой, отёрла со щёк слёзы и поднялась со скамьи. 
– Пакмелоний! – подозвал хоббита Даэрон. – Ты с друзьями проследишь, чтобы принцесса непременно попала на пристань!
– Можете на нас положиться, она непременно там будет, – с готовностью отозвался Пако, польщённый доверием.
– Я верю тебе, мой юный друг, – улыбнулся советник Тинвэроса, дружески похлопав Пако по плечу, – но теперь поторопитесь, ибо сейчас ворота будут открыты и никто не может предугадать, к чему может привести эта рискованная затея.
Едва Даэрон договорил, как тут же раздался скрип подъёмных механизмов – это стронулась с места тяжёлая металлическая решётка северных ворот.
– Теперь бегите немедленно! – взволнованно закричал Даэрон.
Пако настойчиво схватил принцессу за руку и потянул за собой.
Тэльтинвэ всё ещё была словно во сне. Её сердце разрывали изнутри дурные предчувствия, и создавалось такое впечатление, что она до сих пор не может поверить, что всё происходящее вокруг не кошмарный сон, а ужасная действительность. Но Пако упорно тянул девушку за собой, повинуясь велению Даэрона. Пока под ногами мелькали ступени, Тэльтинвэ беспокойно поглядывала на шкатулку, которую прижимала к груди изо всех сил, боясь её выронить. Нобби и Лимпи бежали впереди, время от времени останавливаясь, чтобы подождать своих отставших товарищей. Наконец ступени окончились, и друзья побежали по усыпанной мелким гравием дорожке. Вначале шум боя за их спинами начал стихать, но неожиданно лязг стальных доспехов усилился, и встревоженные крики прорвались уже внутрь цитадели – это через настежь открытые ворота отступали под прикрытие родных стен остатки нимлондских когорт.
Внезапно Тэльтинвэ выдернула свою руку из ладошки Пако и остановилась как вкопанная. Она растерянно повернулась к разверстому настежь проёму ворот и, терзаясь внутренними сомнениями, поднесла к глазам заветную шкатулку. Ещё несколько мгновений она не могла оторвать от ларца тревожного взгляда, а потом решительно выпалила:
– Нет! Не теперь!
Пако подёргал девушку за локоть, однако Тэльтинвэ будто никого и ничего вокруг не видела и не слышала. Она перевела полный боли взгляд к настежь открытым воротам, и, не в силах оторвать глаз от ужасной картины, молча смотрела на смертельно уставших воинов, с ног до головы измазанных пеплом и кровью. Едва держась на ногах от усталости, эсгалдорцы медленно отходили под прикрытие цитадели. Самые стойкие и крепкие воины выносили на руках своих раненных друзей и прикрывали отход более измотанных битвой собратьев. Тэльтинвэ отчаянно искала взглядом отца, однако ни один всадник так и не попался ей на глаза, а в воротах творилось что-то невообразимое.
– Отец!!! – внезапно крикнула принцесса и ринулась к воротам.
– Вам туда нельзя! – закричал Пако вдогонку, но Тэльтинвэ уже его не слышала.
Тем временем бой с внешней стороны северных ворот не утихал. Сражение уже рассыпалось на несколько жарких очагов, и теперь трудно было разобрать, что творится вокруг. Всё смешалось. На ближних подступах к воротам эхтиары выстроились в неприступную заградительную стену полукругом и через небольшие проходы между ростовыми щитами пропускали оттягивающихся назад, измученных длительным боем охтармакилов. А враг продолжал наседать бесчисленными ратями, стремясь во что бы то ни стало отрезать нимлондцам путь к отступлению. Со стен на головы противника непрерывно сыпался град стрел, но, то ли опьянённые близкой победой, то ли в страхе перед гневом своего беспощадного повелителя, гоблины продолжали атаковать, не обращая на смертоносный ливень никакого внимания.
Эсгалдорцы продолжали отступать к воротам, однако многим из них так и не посчастливилось укрыться за спинами своих товарищей, замкнувших всё ещё открытый проход стеной щитов и устрашающим частоколом копий. Когда с внешней стороны заградительного строя более не осталось сражающихся эсгалдорцев, орки и гоблины остановились в нерешительности, ибо никто из них не спешил расставаться с жизнью на остриях эльфийских копий.
Воспользовавшись затишьем, нимлондцы начали осторожно, чтобы не разорвать строй, без особой спешки втягиваться в проём открытых Северных ворот. Всё уже шло к тому, что им без каких либо затруднений удастся уйти под защиту стен родного города, но это никоим образом не устраивало Атармарта.
Внезапно над полем битвы прокатился вопль, исполненный бешенства и безудержной ярости, и гоблины в ужасе начали тесниться в стороны – это ринулся вперёд сам разъярённый тёмный повелитель и тех, кто попадались ему под руку, он безжалостно хватал за что придётся и с ужасающей силой швырял на неподатливые ряды закрывшихся щитами нимлондцев. С истошным визгом, гоблины пролетали по воздуху и либо шмякались о землю, так и не долетев до заградительного строя эхтиаров, либо натыкались на их выставленные вперёд копья. Однако даже взбешённый Атармарт был не в силах поколебать решительность эсгалдорских воинов, не дрогнувших при виде его ярости.
Обуреваемый бешенством тёмный повелитель схватил рог, висевший у него на поясе, и дважды протяжно затрубил над полем боя, после чего за спинами перепуганных гоблинов вновь взвились ужасные смерчи. И снова в небо поднялись столбы пепла и пыли, а истошный визг теней разрывал барабанные перепонки. Огромные коряги и обгоревшие стволы деревьев метались в воздухе, словно пушинки и многие из них падали прямо на головы нападавших. В этот миг орды тёмного воинства вновь ринулись на копья эсгалдорцев, ибо ужас перед неизбежным жестоким наказанием хозяина перевесил страх смерти на остриях эльфийских копий. Эта атака, более похожая на паническое бегство, в считанные мгновения смешала стройные ряды обороняющихся. Теперь нимлондцы были вынуждены отступать в полном беспорядке, а массивная решётка ворот сначала медленно, а потом всё быстрее поползла вниз. Так как эхтиары теперь уже смешались с прорвавшими строй отрядами противника, то вместе с ними в проход Северных ворот прорвались и несколько десятков подгоняемых орками гоблинов, а когда решётка коснулась земли, сотни нападавших оказались раздавлены о стальные прутья напирающими сзади соратниками.
Уже у закрытых ворот, внутри крепости вновь завязалась жаркая схватка. Прорвавшиеся внутрь гоблины оказались первыми в пределах Нимлонда за всю историю этого славного города, однако это вряд ли бы обрадовало их, если бы они успели узнать об этом перед своей скорой смертью. Обуянные яростью защитники цитадели как коршуны набросились на противников и за несколько быстротечных мгновений перебили их всех.
Тэльтинвэ невольно стала свидетельницей беспощадной резни, и теперь от пережитого ужаса у неё подгибались ноги. Лица стоящих вокруг эсгалдорцев были заляпаны чёрной кровью врага, а под ногами на земле всюду валялись отсечённые конечности и головы искрошенных на куски гоблинов. Девушка была бы и рада закрыть глаза, чтобы не видеть всего окружающего ужаса, однако упорно продолжала искать отца, желая поскорей убедиться, что он вышел из боя живым и невредимым. Почти все мужчины вокруг были измазаны сажей и кровью, сочащейся из полученных в бою ран, и Тэльтинвэ было очень трудно узнать среди них своих старых друзей. Воины почтительно расступались, склоняясь перед своей принцессой, а она безмолвно брела меж ними, блуждая встревоженным взглядом по лицам убитых и раненных. Заметив, что всех пострадавших сносят к расположенной неподалёку поляне, Тэльтинвэ направилась туда. Она долго бродила между стонущими воинами и взглядом, исполненным надежды, искала отца, но вместо этого набрела на раненного Эвингила. Красивые длинные волосы юноши были беспорядочно спутаны, а в них всюду виднелись комки запёкшейся крови. Тэльтинвэ передала драгоценную шкатулку Пако и поспешно опустилась на колени подле несчастного брата. Увидев над собой испуганное лицо принцессы, Эвингил печально улыбнулся и, пытаясь её успокоить, сказал:
– Всё хорошо, моя милая сестра, я лишь немного устал, но скоро вновь возьму в руки меч. К счастью у нас всё ещё много воинов и мы сможем дать врагу достойный отпор.
Тэльтинвэ молча кивнула головой, будто соглашаясь с братом, но по её щекам покатились слёзы, с которыми она была не в силах совладать. В глазах девушки читалось отчаяние, а руки дрожали от сильного волнения.
Внезапно Эвингил обратил свой взор на кого-то за спиной принцессы и попытался приподняться на локтях. Заметив это, Тэльтинвэ обернулась и, к своей великой радости, увидела отца. Тинвэрос был совершенно невредим и лишь едва заметно пошатывался от усталости. Плащ Владыки Нимлонда был разорван и почти почернел от пепла и пыли. На его доспехах в нескольких местах виднелись глубокие вмятины, а лицо было сплошь измазано кровью и сажей.
– Ты не выполнила моей просьбы, дочь моя, – строго сказал Тинвэрос, скользнув взглядом по шкатулке в руках Пако, – но я не сержусь на тебя, ведь мы всё ещё не окончили эту битву и наши знамёна по-прежнему развеваются на стенах Нимлонда.
В следующее мгновение Тэльтинвэ не удержалась и бросилась в объятия к отцу. Она была безмерно счастлива, что он по-прежнему жив и невредим.
– Ну, полно тебе, дорогая, – ласково сказал Тинвэрос, поглаживая дочь по голове, – ведь мы ещё не спели своей последней песни отваги и уверен, сможем немало удивить наших врагов. – А ты, мой храбрый Эвингил, отдыхай, пока для этого есть время, – обратился владыка к безуспешно пытающемуся подняться Эвингилу. – В такие тяжкие времена дворцовые условности излишни.
Так отец и дочь стояли в объятиях несколько минут, не проронив более ни единого слова, но когда вокруг начали собираться воины, Тинвэрос повернулся к ним и сказал:
– Уносите раненных в Палаты Покоя, и пусть женщины займутся их врачеванием. Те, кто избежали серьёзных ранений, отыщите своих сотников. Пусть они распределят вас на стенах цитадели по всему её периметру, ведь мы не можем быть уверены, что враг не попытается штурмовать город этой же ночью.
Получив приказ своего владыки, воины стали расходиться. Никто не знал, планов Атармарта и лишь по стихшему за стенами шуму можно было предположить, что он тоже решил сделать передышку, чтобы после неё с ещё большим остервенением броситься на штурм города.
Вечерело. Над стройными башнями Нимлонда со всех сторон разносились скорбные песнопения. На фасадах зданий и парапетах стен постепенно загорались факела и масляные лампы. Всюду суетились женщины, присматривающие за раненными. Эвингила положили на носилки и понесли в сторону королевских покоев. Не желая оставлять брата одного, Тэльтинвэ простилась со своими маленькими друзьями и, приняв шкатулку из рук Пако, последовала за раненным. Так малыши вновь остались одни. Теперь на них уже никто не обращал внимания, а потому, понурив головы, они молча побрели к дому.
Добравшись до своего уютного жилища, друзья не раздеваясь попадали на широкую роскошную кровать. Они долго лежали с открытыми глазами и отрешённо смотрели на потолок, который был сплошь разрисован живописными видами ясного эсгалдорского утра. Пако грустно рассматривал идиллию, которую так удачно изобразил неизвестный ему художник, и у него защемило сердце. После ужасного зрелища кровавого сражения эта картина казалась совсем нереальной, однако настолько желанной, что в глазах хоббита проступили слёзы. – Будет ли ещё когда-нибудь так же, как было раньше? – спрашивал он себя и боялся дать себе ответ.
– Пако, ты как думаешь, они выстоят? – неожиданно спросил Нобби.
– Не знаю, – отозвался Пако в расстроенных чувствах.
– Слушай, а зачем мы сюда так торопились, если это всё равно ничего не изменило? – снова спросил Нобби.
– Ты думаешь, что мы пришли сюда напрасно? – вопросом на вопрос ответил Пако. – А, по-моему, то, что мы донесли Ромэнсильмэ до Нимлонда, кое-что меняет. Похоже что Тэльтинвэ полна решимости идти на запад и отец её в этом поддерживает. Я по-прежнему верю, что диадема поможет принцессе убедить многих пойти вслед за ней и это спасёт многих наших друзей от гибели.
– А мне кажется, что эльфы Эсгалдора свой выбор уже давно сделали, – печально вздохнул Нобби, – и диадема им вовсе не поможет. 
– А я думаю, что мы ещё многого не знаем, – вновь возразил Пако. – Мельхеор ведь не просто так всё это затеял. Да и мастер Алатар, похоже, ещё не сказал своего последнего слова. Им, магам, ведомо многое, и нам с тобой их не понять. Если уж они что-то делают, то уж будь уверен – своего непременно добьются. Самое главное сейчас состоит в том, что выбор у эсгалдорцев всё ещё остаётся, ведь корабли по-прежнему ждут на пристанях.   
– А что будет с нами? – беспокойно спросил Нобби. – Дорога домой для нас уже давно отрезана. Что мы будем делать там, куда поплывут эльфы, если, конечно, они всё же на это решатся?
– Это меня сейчас беспокоит меньше всего, – сказал Пако. – Главное убраться бы подальше от этого ужасного Атармарта, а там вместе что-нибудь да придумаем.
– Убраться? – переспросил Нобби. – Значит, ты не веришь в то, что им удастся отстоять Нимлонд?
Пако сел и растерянно заёрзал на кровати. – Ты меня не так понял, – поспешил исправиться он.
– А как же тебя тогда понимать? – удивился Нобби.
– Мы поможем им отстоять свой город, а там как-нибудь доберёмся до дома, – пояснил Пако.
– Но ведь они не смогут одолеть этого чёрного демона! – вспылил Нобби. – Ты сам видел тот поединок! Он вытащил кинжал из своей груди, словно зубочистку!
– Ладно, хватит уже! И так тошно! – расстроился Пако. – А тут ты ещё со своей сообразительностью!
– А я от мастера Мельхеора слышал, что Атармарта очень даже можно одолеть, – неожиданно сказал Лимпи. – Только для этого надобно уничтожить то, что даёт ему волю к существованию.
Хоббиты разом смолкли и удивлённо повернулись к лепрекону.
– И как же нам узнать, что именно поддерживает в нём существование? – спросил Нобби.
– Это не так уж и сложно, – отозвался Лимпи. – Спросите себя, чего он добивается, и сделайте так, чтобы его цель стала неосуществимой.
– Ну ты и завернул, приятель, – расстроено отозвался Нобби. – Строишь из себя умника. Нет, чтобы прямо сказать. Так нет же, даже словеса заковыристые придумал!
– Тихо ты! – одёрнул друга Пако. – Парень дело говорит, а ты опять поругаться норовишь!
– Что же это за дело такое, коли совсем ничего не понятно? – обиделся Нобби.
– Да погоди ты! – перебил его Пако. – Ведь каждый в нашем мире для чего-то живёт. Вот я, например, люблю эту землю и Дивный Народ. Ещё люблю родных и даже… своего ворчливого деда. А не станет этого всего, даже и не знаю, что тогда будет. Ведь для чего тогда жить, когда всё, что ты любишь, будет потеряно? Да ты погляди хотя бы на Лесную Хозяйку! Помнишь, какова она в гневе? А позавчера мы с трудом привели её в чувство! И это всё из-за того, что у неё на глазах рушится всё, во имя чего она жила. Какой бы он там ни был этот Атармарт, а должно же быть что-то, что и в нём поддерживает волю к своему жалкому существованию?
– Может быть, всё это и на самом деле так, как ты говоришь, – безрадостно вздохнул Нобби, – да только как мы об этом узнаем? Да и успеем ли теперь?
– Если рассуждать как ты сейчас, то лучше ни за что и вовсе не браться, – недовольно буркнул Пако. – А я верю, что придумать кое-что всё-таки можно! И вот ради этого я и собираюсь выжить во всей этой кутерьме!
– Ну ладно, дружище, ты на меня не обижайся, – виновато сказал Нобби. – Я ведь тоже переживаю не меньше твоего.
– Да я и не обиделся вовсе, – отозвался Пако. – А всё же Лимпи нам дело подсказал. Но на сегодня хватит разговоров. Давайте-ка, перекусим чего-нибудь и спать, а там, как говаривал Мельхеор, утро подскажет, что делать дальше.
Друзья выбрались на веранду и присели за столом, где их уже ожидал приготовленный ужин. Кто и когда накрывал на стол, они совсем не видели, но для них это было и не важно. Знаменитый эльфийский чай уже давно остыл, однако ничуть не потерял своего чудесного вкуса. Недостатка в пирогах и других удивительных яствах не было, и это немного приободрило дух всей компании. После ужина сразу улеглись отдыхать и проспали почти до самого утра.

• Reply
• Quote

15

Проза / Сказание о Непожелавших

« Last post by Tinweros on 02/05/2022, 20:46:06 »

Стражи Эсгалдора

Глава 27

Пепел и кровь

4 часть

Над выстроившимися воинствами повисла тишина безграничного ужаса, а смерчи приблизились к поверженному троллю и на мгновение застыли у бездыханного тела. И вновь над полем битвы раздался зловещий хохот Атармарта. Казалось, сражение проиграно, ведь стоило чудовищным смерчам налететь на воинство Нимлонда и всё было бы потеряно, однако что-то незримое сдерживало безымянные создания предвечного ужаса. Повинуясь интуитивному порыву, эльфийские когорты ещё больше придвинулись к белокаменным стенам родного города, словно именно от них исходила некая сила, которая незримой стеной стала на пути ужасных порождений тьмы. 
Едва Пако увидел разбушевавшиеся смерчи, как в его памяти тут же восстали образы чудовищных теней, от которых он каким-то чудом спасся всего несколько дней назад на заставе у реки Скарнен. Той жуткой тёмной силы забыть было просто невозможно, и именно она исходила сейчас от ужасных смерчей. – Стало быть, они остались невредимы! – содрогнувшись подумал хоббит, обливаясь холодным потом лишь от одного воспоминания о пережитом ужасе.       
– Силы небесные! – ужаснулся Алатар, придя в себя от потрясения. – Я уж надеялся, что этих тварей давно не существует на просторах Средиземья!
Пако хотел было спросить мага о том, что это за существа и откуда они взялись, однако леденящее чувство сковывало его волю, а язык упрямо не желал повиноваться. В конце концов старец опередил хоббита: 
– Эти жуткие создания были сотворены ещё задолго до того, как в пространстве времён появилась твердь Арды. Их имён по сей день не знает никто, и со времён древности их называют просто – тени. Больше о них ничего не ведомо даже мне.
– Они ведь запросто могут уничтожить всё живое и неживое, что есть в городе! – пробормотал Нобби дрожащим голосом.
– К счастью, не всё так просто, мой юный друг, – сказал Алатар. – Если бы они могли, то уже давно бы это сделали. Ведь именно потому Атармарту и нужна вся эта бесчисленная орда, что перед Нимлондом, на котором навеки отпечаталась десница Владык Запада, его тени бессильны. Они не выносят всё светлое и самое страшное в Эсгалдоре для них это Нимлонд. Они творят свои бесчинства во тьме, а здесь, в пределах Белого Города, мы в безопасности, по крайней мере, от зла, исходящего от этих порождений безвременья. Ни одна из теней не приблизится к стенам города, пока в башне Тир-Этиль сияет клинок Нарандуниэ.
– Ну это уже лучше, – облегчённо вздохнул Пако, не отрывая взгляда от поля боя.   
В эти тяжкие мгновения ужаса мужество эсгалдорцев держалось на волоске, ведь после явления невиданной мощи исчадий вечной тьмы, думы о возможной победе почти оставили воинов Белого Города. Тинвэросу надо было срочно что-то предпринимать, а потому он выехал на коне перед ровными рядами своих когорт и, остудив пыл ретивого коня, заговорил:
– Братья мои! Сегодня я обращаюсь к вам не как государь, но хочу, чтобы вы выслушали меня как брата, которому выпала судьба вести вас в этот неравный бой. Нынешнее сражение может оказаться для всех нас последним, и в этот трудный час некоторые из вас могут усомниться в правильности нашего общего решения. Но я хочу спросить вас, где были все мы, когда тьма набирала свои силы у наших северных границ? И правильно ли сделали мы, отгородившись от всего остального мира, для того чтобы самим довольствоваться блаженством покоя и незапятнанной красотой наших земель? Я ещё раз повторю то, что все мы знаем от самого прихода в этот мир. Когда-то тот, кто ныне стоит со своими ордами у стен нашего города, был одним из нас. В те далёкие времена я ещё не был рождён в этом мире, однако сегодня не собираюсь слагать с себя ответственности за то, что все мы не досмотрели, упустили нечто важное, что долгие годы втайне делалось у самых границ Эсгалдора. Это из-за нашего попустительства зло всё ещё продолжает уродовать лик Средиземья, а ныне вторглось и в наши заповедные земли. К несчастью, упущенного во времени не вернуть, но сегодня всё ещё в наших силах воспротивиться тьме, расползающейся по земле. Ведь мы не можем оставить младших детей Отца Нашего, Илуватара, один на один со злом, которого они не в силах одолеть без нас! Это есть наш священный долг, братья мои, и если сегодня мы не заступимся за братьев наших, то больше никто не сделает этого за нас! Пусть теперь каждый из вас спросит себя, хочет ли он покинуть эти многострадальные земли и вечность жить на Заокраинном Западе в полном осознании того, что он мог избавить этот мир от древнего проклятия, но малодушно бежал от тягот судьбы, нажитой не только нашими предками, но и нами самими? Не мы ли вправе вступиться за честь отцов, и искупить наши общие промахи?
Тинвэрос замолчал и окинул взглядом поредевшие после длительного боя ряды своего войска. На мгновение его мысли унеслись куда-то далеко, во времена его беззаботной юности. Должно быть, он вспоминал теперь своих отца и мать и пытался вобрать в себя всё мужество, которое могли вдохнуть в него такие родные, светлые образы любящих родителей. Внезапно он очнулся от воспоминаний и заговорил вновь:
– Я не могу решать за вас, как вам поступать и не стану винить никого из вас, в ком не достанет силы духа встретить наш общий рок. А потому решайте, братья, пока ещё не поздно, каким будет ваш выбор…
Неожиданно из рядов притихшего эсгалдорского войска отделился одинокий всадник. Он пришпорил коня, и тот мигом вынес своего наездника вперёд. Взвившись на дыбы, скакун беспокойно забарабанил копытами по выжженной и покрытой пеплом земле.
– Говори Сандахтар, если тебе есть что сказать всем нам, и не медли, – громко окликнул Тинвэрос всадника, чтобы его все слышали, – ибо в любой миг могут зазвучать трубы, и мы уже не сможем выслушать твоих слов.
Воин почтительно склонил голову перед своим владыкой, а затем привстал в стременах и, развернувшись к войску Нимлонда, заговорил:
– Братья мои! Оставим ли мы в этот трудный час нашего государя наедине со смертельной опасностью?! Не будет ли потом проявленное малодушие вечность немилосердно жечь наши сердца? Что толку тогда нам оказаться в Благословенных Землях, если внутри будет вечно пылать неумолимый огонь стыда и раскаяния?! Я задал этот вопрос и отвечу вам на него так, как думаю сам, а ваше право выбирать, согласны вы со мной или нет. Мы многие тысячелетия делили наши общие радости и печали, растили наших детей и возводили прекрасные сады. Теперь посмотрите вокруг! Этот ли мир вы хотите оставить тем, кто придёт в него после нас?! Что скажут они тогда о нас – тех, кто допустили его до такого опустошения и разрухи. Правильно сказал наш владыка, что каждый из нас сейчас сам должен дать себе ответ на этот трудный вопрос. Я же скажу вам за себя. Я не стану смотреть, как эти орды разрушат всё то, что мы с вами создавали тысячелетиями! Я не стану ждать, когда они закуют весь остальной мир в кандалы рабства и заставят его работать на себя! Не возьму я на сердце такой тяжести перед Отцом нашим Илуватаром!
Сказав это, Сандахтар пришпорил коня и направил его к Тинвэросу. Резко осадив скакуна перед государем, он громко произнёс:
– Прими, владыка, меч мой под знамя своё и благослови на ратный подвиг, дабы тем, кто придёт после нас, не было стыдно за наш сегодняшний выбор.
Сандахтар соскочил с коня, вонзил свой меч в землю и, в покорности опустившись на колено, склонил голову перед Тинвэросом. Глаза Владыки Нимлонда увлажнились, а сам он тут же спешился, поднял храброго воина с земли, и они вместе по-братски обнялись. В этот самый миг тучи вокруг башни Тир-Этиль расступились, и хотя солнце так и не пробилось сквозь серую пелену, тонкий луч дивного света осенил обнявшихся витязей. В сей же миг раздался ужасный вой – это взвыли от невыносимых мук окутанные смерчами жуткие тени Атармарта. Столбы пыли и мусора, поднятые в воздух порождениями тьмы тут же осыпались на землю, а сами тени метнулись на север и в мгновение ока скрылись в клубящемся тумане.
Лишь теперь эсгалдорцы осознали, что луч света, который они видели всего несколько коротких мгновений, послало им вовсе не солнце. То был свет дивного цветка, украшавшего рукоять легендарного меча, хранящегося в башне Тир-Этиль. И это был тот самый свет, который Пако разглядел маленькой звёздочкой на вершине древней башни ещё во время своего первого путешествия в Эсгалдор.
Видевшие явленное чудо воины Белого Города все как один преклонили колена перед своим владыкой и государем и в один голос принесли ему клятву верности до самого конца, каким бы он ни оказался.
Взглядом, исполненным благодарности, Тинвэрос медленно обвёл застывшее в ожидании войско, и в уголках его глаз вновь блеснули непрошенные слёзы. Сейчас Владыка Нимлонда был горд за свой народ и искренне благодарен воинам за отвагу и преданность. Вскочив на коня и поднявшись в стременах как можно выше, он громко сказал:
– По правде сказать, братья мои, другого и не ожидал я от вас. Стало быть, сегодня мы ещё раз вступим в бой несмотря ни на что! И пусть трясутся поджилки у врагов, ибо им не сломить силы нашего духа!
– Охтарэ борун тару Дорталион!!! Охтарэ борун тару Дорталион!!! Охтарэ борун тару Дорталион!!! – трижды прокатилось над когортами Нимлонда и раздался звон ударов о щиты тысяч мечей и копий.
– Сомкните щиты, братья, – вновь прокричал Тинвэрос, – и мы вместе встретим врага у врат нашего великого города! Станьте твёрже, плечом к плечу, и да не пройдёт тьма вовек через врата Нимлонда!
Всё это время Атармарт наблюдал за нимлондцами с надменным любопытством. Было очевидно, что его уж точно вовсе не смущает их отчаянный боевой настрой. И это было вполне понятно, ведь что могло убить его – «Не Живого»? Что же насчёт войска, то ему было совершенно безразлично, сколько из орков и гоблинов поплатятся своими жизнями при штурме Нимлонда, ведь их в его войске были многие десятки тысяч. Самодовольно ухмыльнувшись, тёмный повелитель вновь воздел руку вверх и резкой отмашкой подал сигнал к новой атаке.
И вновь бесчисленная орда ринулась вперёд, и пространство наполнилось гулом топота тысяч бегущих. Сплошной волной покатилось тёмное воинство на стройные ряды эльфийских когорт. Барабанный бой сотрясал пространство, а лязг железа с каждым мгновением становился всё ближе и ближе. В ответ со стороны эсгалдорского войска послышался лишь протяжный звук одинокого горна, и смертоносные копья вновь угрожающе опустились навстречу врагу. И каждый из защитников Белого Города ясно осознавал, что этот бой может оказаться для него последним.
И вот раздался оглушительный грохот – это передовые отряды противника столкнулись с головными шеренгами эсгалдорцев и возобновилась кровавая сеча. С треском ломались копья, звенели щиты, а пространство над полем боя вновь наполнилось яростными воплями сражающихся и криками умирающих. Тёмное воинство было столь многочисленно, что когда его первая волна накатилась на щиты и копья эсгалдорцев, задних рядов всё ещё не было видно. И хотя многие гоблины сразу распрощались со своими жизнями, бегущие следом, преодолев груду корчащихся в предсмертной агонии собратьев, тут же набрасывались на эсгалдорцев с кривыми зазубренными мечами. Вслед за первой волной в бой были пущены гиганты-тролли, которых подталкивали вперёд пиками идущие следом орки. В руках троллей были огромные шипованные дубины, размахивая которыми они частенько цепляли шагавших рядом орков и гоблинов. В самом центре своего бессчётного войска верхом на коне ехал сам Атармарт.
Завязался такой ожесточённый бой, что находившиеся на парапете цитадели, не могли разобрать криков рядом стоящих товарищей. Пако уже давно снял с плеча лук и одну за другой пускал стрелы в сторону скоплений врага, а Гиль, едва возобновилось сражение, забралась в карман его плаща и изо всех сил зажала руками свои чуткие ушки. Нобби и Лимпи могли лишь следить за ожесточённой битвой, ведь метать камни пращами через узкие бойницы было неудобно, а добросить их до скоплений врага рукой не получалось. Что до Тэльтинвэ, то она не в силах выдержать зрелища ужасной схватки, закрыла лицо руками и тихонько плакала.
Храбро сражались эсгалдорцы, однако численность врага превосходила их самые худшие ожидания. Понеся большие потери, эльфийские когорты прижимались к городским воротам всё ближе и ближе, а линия окружившего их со всех сторон врага всё теснее сжималась вокруг оставшихся в живых. Своих павших товарищей нимлондцы, по возможности, пытались оттащить назад, за линию боя, а вот орки и гоблины напирали, не разбирая ни своих, ни чужих, ни мёртвых, ни всё ещё живых. Они как саранча наседали со всех сторон, тут же заполоняя любой клочок свободного места. И хотя они падали замертво сотнями, однако идущих следом было так много, что даже огромные потери казались несущественными.

• Reply
• Quote

16

Проза / Сказание о Непожелавших

« Last post by Tinweros on 02/05/2022, 20:44:56 »

Стражи Эсгалдора

Глава 27

Пепел и кровь

3 часть

В эти тревожные мгновения время словно замедлило свой бег, и Пако с друзьями с ужасом смотрели, как враг неумолимо приближается к тесным рядам эсгалдорцев. На самом же деле всё происходило очень быстро. Головные ряды противника, подталкиваемые следом бегущими, со страшным грохотом и истошными воплями навалились на передовые позиции эльфийских когорт. В этот миг на каждое из направленных вперёд копий впереди стоящих эхтиаров нанизалось по два, три, а то и по четыре гоблина – таким мощным был натиск напирающих сзади. И в это же короткое мгновение все копья стали бесполезными, так как освободить их от мёртвых и полуживых тел врага уже не было никакой возможности.
– Мечи к бою! Охтармакилы – вперёд! – громогласно прокричал Тинвэрос, и его приказ тут же поддержали протяжные звуки эльфийских горнов.
В сей же миг, застрявшие во вражеских телах, копья были оставлены, и эхтиары разомкнули строй, пропуская во фронт охтармакилов-мечников. Завязалась кровавая сеча. Воспользовавшись неистовым натиском своих, давно застоявшихся товарищей, эхтиары отошли назад, и чуть поодаль от места завязавшейся схватки подняли с земли запасные копья, заранее заготовленные позади развернувшихся в боевой порядок когорт. Ещё мгновение и копейщики вновь сомкнули тесные ряды, ощетинившись смертоносным частоколом.
Неистовая сеча разгоралась. Устрашающие оскалы гоблинов мелькали перед воинами Нимлонда на расстоянии длинны их мечей, и жар схватки лишь опьянял бьющихся насмерть. Поднялся такой звон и грохот, что он заглушил даже крики умирающих. Облако пепельной пыли поднялось над местом развернувшегося сражения и уже спустя несколько минут было совершенно невозможно разобрать, что творится в гуще схватки.
Вскоре Пако начало казаться, что облако пыли и звон мечей придвинулись к стенам Нимлонда. Хоббит беспокойно обернулся и с надеждой взглянул на Алатара, словно тот мог хоть чем-то помочь сражающимся эсгалдорцам. Маг же продолжал невозмутимо всматриваться в гущу сражения, и было похоже, что всё происходящее на поле боя для него вовсе не было новостью.
– Они что, отходят? – испуганно спросил Пако.
– Нет, Пакмелоний, это не совсем так, – ответил Алатар, не отрывая взгляда от поля боя. – Во всяком случае, это не имеет ничего общего с тем, о чём ты уже успел подумать в своих наихудших опасениях. Если ты обратишь внимание на фланговые когорты, то заметишь, что они слегка разошлись в стороны, пропуская свои отступающие силы назад. Кроме того, они ещё больше развернулись к прорывающемуся вперёд авангарду врага, устроив ему нечто вроде готовой захлопнуться западни. Всё это происходит не просто так, и похоже на то, что враг поддался на нашу уловку. Теперь воины ожидают, чтобы противник увяз в этой ловушке как можно глубже и тогда начнётся завершающая стадия разгрома. Когорты, связанные боем, продолжают медленно вытягивать силы врага на себя, отступая под прикрытие стен города. Когда настанет решающий момент и охваченный предвкушением победы противник ослабит бдительность, когорты Вилварин, которой, кстати сказать, ныне командует наш друг Эвингил, и Майвэ ударят по нему с обеих сторон одновременно, словно сжимая его в тиски. А застав врага врасплох, его намного легче ввергнуть в панику и затем обратить в бегство.
– Ну тогда для нас всё складывается не так уж и плохо? – с надеждой спросил Пако.
– Об этом пока ещё говорить рано, – осторожно ответил Алатар. – Меня очень беспокоит туман, который по-прежнему не желает рассеиваться. Никогда не стоит недооценивать своего врага, а Атармарт очень непростой противник, и своего последнего слова он ещё не сказал. Так что, дружок, давай пока подождём с выводами.
Такой ответ мага не добавил покоя всем тем, кто его слышал, а Пако замолчал и вновь приник к бойнице, пытаясь лучше разглядеть поле боя. Тем временем сражение ещё больше прижалось к городским стенам. Хоббит сразу приметил Владыку Нимлонда на белом коне, и у него немного отлегло на сердце. Вместе с небольшой группой других всадников Тинвэрос стоял на левом фланге выстроившихся в неприступную стену эхтиаров и обеспокоено поглядывал по сторонам, выжидая решающего момента, когда, наконец, можно будет бросить в бой резервные силы. Наконец он приподнялся в стременах и Пако понял, что вот-вот будет дан сигнал к атаке с флангов. Всё ещё отходящие к своим стенам нимлондцы вытянули вошедшего в раж врага настолько, что он оказался прямо посреди развернувшихся к нему фланговых когорт эсгалдорцев.
И вот Тинвэрос сделал решительную отмашку рукой, и над полем прозвучал призывный сигнал горна. По этой команде охтармакилы сражавшихся когорт стали поспешно выходить из боя, скрываясь за спинами расступающихся перед ними копейщиков, и в считанные мгновения захваченный врасплох противник вновь оказался перед стройными рядами ощетинившихся копьями эхтиаров. На мгновение враг застыл в нерешительности, совершенно не зная, что предпринять дальше. Ещё миг и вновь затрубили эсгалдорские горны, а вслед за этим раздался боевой клич бросившихся в атаку когорт Вилварин и Майвэ. Неожиданный поворот событий нагнал на совсем растерявшихся гоблинов такого страху, что они в панике бросились бежать. Пако ожидал, что нмлондцы вот-вот все разом бросятся вдогонку, чтобы довершить разгром беспорядочно отступающего вражеского войска, однако к его немалому удивлению этого не случилось. По знаку Тинвэроса командиры когорт удержали своих воинов от преследования отступающего врага и вновь выстроили их в боевой порядок.
Пыль, поднятая над полем боя, понемногу рассеивалась и вскоре глазам тех, кто следили за всем происходящим со стен города, открылась ужасная картина кровавого побоища. Всё поле перед вновь выстроившимися нимлондцами было сплошь завалено трупами и раненными. Стоны несчастных во внезапно наступившей тишине холодили кровь. Со стен Нимлонда послышались стенания и плач женщин. Из рядов эсгалдорцев вперёд выдвинулись несколько сотен воинов, чтобы подобрать своих убитых и раненных товарищей. И хотя мёртвых гоблинов на поле боя оказалось куда больше, но всех тех, кто отдали свои жизни, защищая Нимлонд и весь Эсгалдор, было уже не вернуть.
Наблюдая место недавнего побоища, Пако застыл от ужаса. Он стал так бледен, что казалось, что лишь от одного вида окрасившей землю крови вот-вот упадёт в обморок. Откуда простому хоббиту с Отпорного Перевала было знать, что такое война? Ничуть не лучше Пако выглядели и его друзья.
Плач и стенания не прекращались. Вскоре открылись городские ворота и женщины увели под прикрытие крепостных стен своих раненных мужей, братьев и отцов. Некоторых из несчастных уносили на носилках. Мёртвых пока оставили лежать под серым небом, затянутым свинцовыми тучами, ведь сражение ещё было далеко не окончено, и это чувствовали все вокруг. Едва в город внесли последние носилки, ворота с металлическим скрежетом затворились, и вновь настало тревожное затишье. Лишь раз тягостное безмолвие потревожил косяк улетающих к югу журавлей. Они покидали эти края, оглашая небеса прощальными криками. 
Ожидание затягивалось. Когда все вокруг уже начали подумывать о том, что враг окончательно рассеян и более не решится атаковать, из тумана вновь выехал Атармарт. Совершенно один, верхом на угольно-чёрном коне, он без сомнения был самым тёмным пятном на лике заповедных земель Эсгалдора. С его появлением надежда на то, что кровопролитию положен конец, окончательно рассеялась. Казалось, что огромные потери и недавнее бегство войска совершенно не волнуют тёмного повелителя. Сейчас его беспокоило нечто совершенно другое: он словно знал, что в эти минуты Ромэнсильмэ находится в пределах досягаемости его взора, и жадно рыскал пустыми глазницами чёрной маски по парапету цитадели Нимлонда, пытаясь угадать, в чьих руках находится предмет его вожделения. Наконец он безошибочно отыскал хрупкую фигурку Тэльтинвэ и вперился в неё тяжёлым сверлящим взглядом. Это не ускользнуло от внимания Пако, который сразу заметил, как под недобрым взглядом врага девушка побледнела и тут же отошла от внешнего края стены. Она обессилено осела прямо на каменную кладку под ногами и прикрыла глаза рукой.
– Что с вами, сударыня! – испугался Пако.
– Что-то мне нехорошо, – пожаловалась Тэльтинвэ.
К принцессе тут же подбежали несколько воинов, с явным намерением унести её подальше от всех ужасов войны, однако она ясным жестом решительно отстранила их. – Я должна находиться здесь, ибо такой была воля моего отца, – пояснила она своим подданным.
Потеряв принцессу из виду, Атармарт без всякого страха приблизился к когортам Нимлонда на длину полёта стрелы и даже чуть ближе, словно провоцируя предводителей воинства Эсгалдора на опрометчивый шаг. Однако, несмотря на то, что каждый из витязей Нимлонда мечтал поскорее покончить с тёмным повелителем, все они стояли как вкопанные, ощущая в действиях повелителя тёмного воинства явный подвох. Наконец эта игра надоела Атармарту и он медленно поднял вверх руку в чёрной облегающей перчатке. Ещё несколько мгновений он стоял так без движения, а затем сделал резкую отмашку. Из тумана тут же, со всех сторон, раздался барабанный бой, и нимлондцы, все как один, замерли в тревожном предчувствии. Тёмный повелитель пришпорил своего коня и с быстротой несущегося вихря помчался вдоль кромки клубящегося тумана. Его огромный чёрный плащ развевался на ветру, словно крылья гигантской летучей мыши.
Внезапно с юга налетел порыв ветра и туман начало быстро сносить к северу, открывая взглядам то, что так долго было сокрыто непроглядной молочной пеленой. Мало помалу обнажались смутные тени, за которые всё ещё пытались зацепиться последние завитки тумана. 
– Вот теперь действительно началось, – встревожено пробормотал Алатар, стоя прямо за спиной Пако.
– Что началось?! Ведь сражение уже закончилось, не так ли? – перепугано спросил Пако.
– Боюсь, что это далеко не так, мой маленький друг, – сурово ответил маг.
В следующий миг пространство разорвал ужасный вопль, но кто или что этот вопль могло издавать, пока оставалось лишь гадать. Этот жуткий звук резанул уши дыханием самого предвечного хаоса, и эсгалдорцы подспудно отступили ближе, под прикрытие стен Нимлонда. Воины словно желали ощутить поддержку родного города перед тем ужасным мгновением, когда им лицом к лицу придётся встретиться с ужасающей силой, которую Атармарт вот-вот готов был пустить в бой.
Пако вновь приник к бойнице, с ужасом всматриваясь туда, где медленно проступали очертания несметных вражеских полчищ. Когда туман окончательно отогнало к северу, взглядам нимлондцев открылась ужасная картина: среди щуплых низкорослых гоблинов и более крупных широкоплечих орков они увидели огромных троллей. До сих пор о подобных монстрах Пако слышал лишь в застольных байках, которые рассказывали друг другу посетители «Привратника Эсгалдора» и, по правде сказать, всегда считал, что всё это выдуманные небылицы. Но теперь перепуганный хоббит понял, как сильно он ошибался. Тролли показались ему ещё более ужасными, чем он мог себе вообразить. Огромные ручищи этих жутких тварей были окованы металлическими браслетами, а на шеях у них красовались шипованные ошейники, от которых во все стороны тянулись толстые ржавые цепи. Именно с помощью этих стальных пут сотни орков и гоблинов удерживали троллей на поле боя. Было похоже, что всех этих гигантов-уродцев пригнали сюда насильно, а истории о том, что они боятся солнечного света, далеко не выдумки. До тех пор, пока троллей окутывал густой туман, они чувствовали себя нормально, однако когда воздух очистился, их пупырчатая зеленоватая кожа начала покрываться волдырями. Теперь лишь свинцовые тучи заслоняли их тела от губительного для них солнечного света, но даже это не могло избавить монстров от невыносимой пытки, а потому ужасный рёв не стихал ни на мгновение. Гиганты яростно рвались из цепей, пытаясь освободиться от бессчётной мелюзги под их ногами. И всё же орков и гоблинов было вокруг так много, что, несмотря на чудовищную силу, троллям никак не удавалось вырваться на свободу. Однако муки монстров постепенно становились просто нестерпимыми. Вскоре один из них схватил своими огромными ручищами тянущиеся от своего ошейника цепи и сделал отчаянный рывок. Сразу не менее десятка гоблинов с истошными воплями подлетели в воздух, а несколько из них пролетели почти через всё, разделяющее оба воинства, пространство и шмякнулись о землю в нескольких ярдах от передовых рядов эльфийских когорт. Истошный визг бедолаг мгновенно стих, а в глазах нимлондцев застыл немой ужас. Тем временем тролль вырвался из рук удерживавших его гоблинов и напролом через ряды Атармартова войска побежал в сторону видневшихся вдалеке гор. Цепи на ошейнике беглеца звенели и метались по сторонам, сея в рядах тёмного воинства настоящий хаос, а гоблины разлетались из-под его ног словно осенние листья. Пако уже было решил, что примеру своего сородича последуют и остальные тролли, а растерявшиеся гоблины вот-вот бросятся врассыпную, и действительно, казалось уж очень странным, что пугливой мелюзге удаётся удерживать в повиновении огромных гигантов, обладающих ужасающей силой. Дивиться такой странности пришлось недолго…
Неожиданно за бесчисленными рядами вражеского войска, уже готового пуститься врассыпную, в небо взвились четыре смерча, поднявших в воздух столбы пыли и пепла. Один из них тут же догнал спасающегося бегством тролля, оторвал его от земли, словно пушинку, и у всех на глазах с большой высоты шмякнул о землю между двумя выстроившимися воинствами. Распластавшись на земле во весь свой рост, изувеченное тело гиганта затихло навеки.

• Reply
• Quote

17

Проза / Сказание о Непожелавших

« Last post by Tinweros on 02/05/2022, 20:43:43 »

Стражи Эсгалдора

Глава 27

Пепел и кровь

2 часть

Тинвэрос выехал на коне вперёд и, повернувшись к своим воинам, поднял руку вверх. По этому знаку пение мгновенно прекратилось, и над построенными когортами вновь сомкнулась тишина.   
К этому времени туман у стен города почти полностью рассеялся, однако там, где высились обугленные стволы несчастных деревьев, он словно цеплялся за них, упорно не желая сдаваться. Противника по-прежнему не было видно, но барабанный бой с каждой минутой становился громче, а шум приближающейся вражеской армии всё отчётливее. На стенах вновь все приникли к бойницам, не сводя тревожных взглядов с окраины клубящегося туманного моря. И когда уже казалось, что из тумана вот-вот должны показаться вражеские копья, шум внезапно прекратился, а вместе с ним смолк и барабанный бой. Вновь потянулись томительные мгновения. Врага по-прежнему не было видно, но все знали, что теперь он совсем близко – всего в полёте выпущенной от линии передовых отрядов стрелы. Время от времени из тумана то тут, то там вырывался истошный вопль, словно до кого-то из зазевавшихся гоблинов внезапно дотягивалась плеть разъярённого надсмотрщика.
Бесконечно тянулись минуты томительного ожидания. Даже издали было заметно, как напрягся в своём седле Владыка Тинвэрос. Ещё не было понятно, что нужно врагу, и все ждали появления владыки тёмного воинства – Атармарта. Не заметив какого-либо движения, Тинвэрос галопом направил своего коня вдоль выстроенных когорт. На ходу он по-эльфийски крикнул своим дружинам что-то ободряющее и в ответ ему послышалось троекратное:
– ОХТАРЭ БОРУН ТАРУ ДОРТАЛИОН!!!
Боевой клич прокатился над стройными рядами когорт, скользнул вдоль стен цитадели и постепенно затих у отрогов далёких гор. Вслед за этим поднялся невообразимый шум. Эхтиары потрясали над головами копьями, охтармакилы оглушительно били мечами о щиты, все вокруг кричали что было мочи, дабы показать вражескому войску свою непоколебимую решимость вступить в предстоящий бой. Всеобщее воодушевление быстро передалось и защитникам цитадели, а с городских башен затрубили горны.   
Однако мало помалу шум стал стихать, и вскоре на короткое мгновение всё вокруг вновь погрузилось в безмолвие. Затаив дыхание, все ждали ответа вражеского войска, и противник не заставил себя долго ждать. Внезапно тишину разорвал режущий ухо трубный звук, донёсшийся из клубящегося тумана, и вновь заухали барабаны. От мерных ударов сотрясался воздух и, казалось, даже упорно не желавший рассеиваться туман. Наконец на самой границе видимости показались передовые отряды вражеских полчищ, и вновь остановились по команде своего повелителя. Построение противника не отличалось порядком и стройностью. Скорее это была толпа насильно пригнанных, запуганных жестокостью, созданий, и если бы не воля могущественного повелителя, то, скорее всего, все они вмиг безоглядно разбежались бы по окружным горам. Однако каждый из числа этого несметного воинства более всего боялся гнева своего тёмного властелина, а потому никто даже под страхом смерти не рискнул бы навлечь на свою голову его страшный гнев.
Внезапно барабаны смолкли, и во вражеских рядах наметилось какое-то оживление. Гоблины в самом центре войска расступились в стороны, и в образовавшемся проходе показался всадник. – Владыка! Владыка! – повторяли благоговейным шёпотом перепуганные уродцы. Завёрнутый с головы до ног в просторный плащ, наездник горделиво отбросил скрывавший его голову капюшон, и взорам открылась его чёрная, отполированная до блеска, маска. Это был сам Атармарт. Из ноздрей его вороного коня вырывался странный зеленоватый пар, а в гриву животного были вплетены торчащие во все стороны стальные шипы. Тёмный повелитель неторопливо выехал перед несметными рядами своего воинства и, отыскав взглядом Тинвэроса, поднял вверх правую руку.
Заметив жест Атармарта, Владыка Эсгалдора кивнул головой и выступил навстречу.
Всадники медленно съехались посреди поля и остановились друг перед другом.
– Приветствую тебя, сын великого самозванца, – зловеще прохрипел тёмный повелитель на вестроне – всеобщем наречии.
– Уйми свой лживый язык, Атармарт, если всё ещё желаешь говорить со мной, – гневно отрезал Тинвэрос.
– Что ты называешь ложью? – притворно возмутился Атармарт. – То ли, что отец твой стал во главе нашего народа лишь благодаря выскочкам запада?
Едва тёмный повелитель успел договорить дерзкие слова, как в небе послышался треск уже готовой низвергнуться с небес молнии, а вслед за этим над землёй прокатился оглушительный раскат грома. В этот миг Тинвэрос ясно почувствовал, как предводитель тёмного воинства занервничал. Животный страх Атармарта был столь очевиден, что его не могла скрыть даже чёрная непроницаемая маска, за которой он прятал свой жуткий образ.
– Вижу что ты, как и твой отец, ещё и сегодня не научился решать дела самостоятельно, – злобно прошипел тёмный повелитель, пытаясь за своей лютой злобой скрыть суеверный ужас.
– А я вижу, что всё, что с тобой произошло на протяжении тысячелетий, до сих пор так ничему тебя и не научило, – сурово ответил Тинвэрос.
– Довольно бесполезных колкостей! – внезапно вскричал Атармарт, с опасением поглядывая на небо. – Не за этим я позвал тебя на разговор!
– Тогда говори, чего ты хочешь? – проговорил Тинвэрос с металлическими нотками в голосе.
– Мы оба хорошо знаем, что я такой же сын нашего народа, как и ты сам, – вновь злобно прошипел Атармарт. – И сюда я явился не истреблять свой народ, но возвратить себе право владычествовать над ним, так же, как в течение тысячелетий это незаконно делали ты и твой отец. А потому, чтобы не легла на тебя вина за многие жертвы, ты сразишься со мной один на один – без помощи твоих… – тут он запнулся и опасливо глянул на небо – западных покровителей. Пусть же тот, кто одержит верх в честном бою и получит право властвовать над Эсгалдором. 
– Тогда выбери оружие, и поскорее закончим этот спор, – решительно ответил Тинвэрос, быстро взвесив предложение врага.
– Мы будем биться с тобой насмерть, как это делали в древние времена, – бросил Атармарт полный ненависти взгляд на Тинвэроса. – Начнём с копий и если ни копьё, ни меч не решат исхода поединка, закончим кинжалами.
– Пусть будет так, – без колебаний согласился Тинвэрос и развернул коня.
Всадники разъехались в противоположные стороны и застыли друг напротив друга, пока их оруженосцы подбирали для них копья покрепче. Наконец Тинвэрос поднял свою пику вверх, извещая противника о готовности, и тот ответил тем же. И вот прозвучал протяжный сигнал нимлондского горна, а в ответ ему тут же сфальшивила орочья труба. В следующее мгновение всадники с копьями наперевес стремительно помчались навстречу друг другу. В тревоге за своего владыку эсгалдорцы, все как один, затаили дыхание… ещё мгновение и копья в руках соперников, с грохотом столкнувшись со щитами, с треском разлетелись в щепы. По рядам обеих воинств прокатился то ли облегчённый, то ли раздосадованный вздох.
– А ты явно покрепче своего никчемного отца, – надменно прокричал Атармарт Тинвэросу так, чтобы его все слышали. – И хотя мне не удалось отправить его к праотцам, но тебе уж точно не удастся избежать этой участи!
– Замолчи, и готовь своё следующее копьё! – гневно и столь же громко отозвался Тинвэрос.
Противники опять разъехались в стороны и получили от своих оруженосцев очередные копья. На этот раз Атармарту принесли пику, которая от самого конца древка до смертоносного наконечника была откована из единого куска стали. Тинвэрос заметил это, однако прерывать поединок не стал.
И вновь всадники во весь опор понеслись навстречу друг другу. Ещё мгновение и их копья с грохотом столкнулись со щитами, однако на этот раз не сломались. Выбитые из сёдел, соперники тяжело рухнули на землю. Разгорячённые кони взвились на дыбы и поскакали прочь. Лишь ценой огромных усилий оруженосцам удалось отловить взбешённых животных и хоть немного их успокоить.
Тем временем противники с трудом поднялись на ноги после головокружительного падения и обнажили мечи. Смерив друг друга испепеляющим взглядом, они начали медленно сходиться в смертельном поединке. Первый выпад был за Атармартом. Он размахнулся своим зловещим зазубренным мечом и неистово обрушил его на щит Тинвэроса. Ответ Владыки Нимлонда не замедлил, и завязалась жаркая схватка. Соперники осыпали друг друга сокрушительными ударами, и вокруг разносился такой звон, словно молоты нескольких кузнецов непрерывно молотили по наковальне. Пако беспокойно наблюдал за этим страшным, полным безудержной ярости поединком и ему казалось, что каждый удар по щиту Владыки Тинвэроса отдаётся болью в его чутком сердце. Тэльтинвэ и вовсе отвернулась в сторону, не в силах вынести ужасного зрелища. Закрыв побледневшее лицо руками, она безудержно плакала.
Долго бились противники на глазах у своих воинств, но настал момент, когда силы Владыки Нимлонда начали иссякать. Однако Атармарт наносил свои чудовищные удары без устали, словно для него долгого изнурительного поединка и не было вовсе. Видя, как Тинвэроса оставляют силы, он лишь злорадно ухмылялся и продолжал изматывать своего ослабевающего соперника. Вскоре Владыка Нимлонда уже едва находил в себе силы, чтобы увернуться от очередного ужасающего удара, потому как его щит был изрублен в клочья. Но Атармарт продолжал наседать. И вот тёмный повелитель нанёс сокрушительный удар, который разбил щит Тинвэроса пополам. В этот миг витязь Белого Города в бессилии упал на колени и уже готовился встретить свою смерть. И узрев у ног своих поверженного врага, Атармарт самодовольно рассмеялся. Во всеобщей тишине его зловещий смех был так ужасен, что у всех, кто его слышал, стыла в жилах кровь. Повелитель тёмного воинства был так самоуверен и беспечен, что даже отбросил в сторону свой щит и медленно подошёл к уже почти побеждённому сопернику. Заглянув жертве в глаза, он схватил свой меч обеими руками и, широко расставив ноги циркулем, занёс его над головой. Вся жизнь в одно мгновение промелькнула перед глазами Тинвэроса. Атармарт же не спешил, наслаждаясь упоительными мгновениями такого долгожданного триумфа, ибо ждал этого мгновения уже многие тысячелетия. 
И взглянув на свои когорты, застывшие в охватившем их ужасе, Тинвэрос из последних сил вскочил на ноги и, вынув из ножен кинжал, по самую рукоять вонзил его в грудь Атармарта. Раздался такой звук, словно клинок проткнул пустое железное ведро. От неожиданности тёмный властелин отшатнулся назад, выронив из рук свой меч, и недоумённо уставился на торчащую из его груди рукоять. Казалось, что он вот-вот рухнет замертво, однако, неожиданно для всех, над полем боя вновь раздался его ужасающий хохот.
– Ты оказался так же глуп, как и твой отец! – прогремел Атармарт утробным голосом. – Не в твоих силах убить меня, глупец!!! ВЕДЬ Я ДАВНО УЖЕ МЁРТВ!!!
С этими словами тёмный повелитель вытащил клинок из груди, повернулся к своему несметному воинству и, торжествуя, воздел его над головой. Тёмная рать тут же оживилась, а из её рядов раздалось озлобленное гудение и бряцанье оружием.
Пока Атармарт наслаждался своим торжеством, Эвингил взял под уздцы уже пойманного скакуна своего владыки, пришпорил коня и во весь опор поскакал к Тинвэросу. Оказавшись подле застывшего на коленях обессиленного государя, Эвингил на ходу соскочил на землю и помог подняться своему дяде на ноги. Тинвэрос с трудом забрался в седло, без промедлений пришпорил коня и направил его к стройным рядам своих когорт.
– К бою! – что есть сил прокричал Владыка Нимлонда, осадив жеребца перед застоявшимися без дела воинами и в эти же самые мгновения несметные полчища врага устремились на эсгалдорцев. Вновь заухали барабаны, а под ногами от топота несметного войска затряслась земля. Всюду раздавались злобные гиканья, заглушаемые орочьими трубами.
Говорят, что в минуты смертельной опасности в каждом воине открывается второе дыхание. Именно так и случилось с Тинвэросом в миг, когда над ним был занесён меч Атармарта, и то же самое произошло теперь, когда вражеское войско устремилось к эльфийским когортам. Сейчас Владыке Нимлонда уже некогда было обращать внимание на свои раны и ушибы, ведь целое воинство ждало его решительных и уверенных приказов.
– Копья во фронт! Сомкнуть ряды! – разнёсся над когортами суровый голос правителя Эсгалдора. В сей же миг ростовые щиты с изображением башен Белого Города сдвинулись в единый непроницаемый панцирь, а наконечники смертоносных копий устремились в сторону врага. Три центральных когорты – Туилиндо, Ломелиндэ и Минэрассэ, приготовились встретить стремительно накатывающийся вал вражеских полчищ. Даже беглого взгляда на поле боя было достаточно, чтобы понять, что на каждого воина Нимлонда приходится по шесть – семь, а то и все десять воинов противника. Но существовала вероятность того, что основную часть своих сил враг приберёг напоследок, ведь туман всё ещё клубился на подступах к Белому Городу, скрывая расположение сил вражеского войска.

• Reply
• Quote

18

Проза / Сказание о Непожелавших

« Last post by Tinweros on 02/05/2022, 20:42:36 »

Стражи Эсгалдора

Глава 27

Пепел и кровь

1 часть

Ни свет ни заря раздался пронзительный звук сигнального рога. Пако подхватился с кровати и машинально потянулся к колчану со стрелами. Это было и не удивительно, ведь всю ночь ему снилось, что у стен Нимлонда уже вовсю идёт бой. Спустя мгновение звук повторился, а в ответ ему отозвались трубы с дозорных башен. Пако быстро растормошил своих компаньонов, и они вместе быстро оделись.
– Ты как думаешь, Атармарт со своими полчищами уже у стен города? – спросил Нобби, на ходу продирая заспанные глаза.
– Не знаю, – встревожено ответил Пако, – но скоро мы это увидим.
Друзья впопыхах схватили со стола несколько хлебных лепёшек, оставшихся ещё со вчерашнего вечера и направились к выходу. Однако едва они подошли к порогу, как дверь отворилась и в проёме показалась Тэльтинвэ. Было сразу заметно, что принцесса очень взволнована.
– Доброго вам утра, моя госпожа, если оно для всех нас ещё может быть добрым, – поздоровался Пако, и друзья вместе почтительно поклонились.
– Что-то я места себе не нахожу и почти не спала всю ночь, – взволновано произнесла Тэльтинвэ.
– Не беспокойтесь так, моя госпожа, – попытался Пако успокоить принцессу, – воинство Нимлонда не позволит врагу бесчинствовать на этой священной земле. Да вы ведь и сами ещё вчера не раз пытались меня в этом убедить.
– Похоже, что я делала это только затем, чтобы убедить себя… – с сомнением сказала Тэльтинвэ.   
– Но мы с вами должны в это верить, потому что в противном случае мы уже побеждены, а вы ведь не хотите этого? – попытался Пако вселить мужество в сердце девушки. – Сейчас многое зависит от вас, – продолжил хоббит, заметив до боли знакомую шкатулку в руках Тэльтинвэ, – и вы должны быть сильны духом, ибо сегодня судьба всего вашего народа в ваших руках. Если нимлондцы заметят малейшую нерешительность в ваших действиях, то их сердца дрогнут, и они не смогут противостоять натиску врага.
– Ну ты и завернул! – удивлённо шепнул Нобби другу. – Я бы до такого ни в жизнь не додумался.
В это мгновение Пако поймал себя на том, что ещё совсем недавно он бы тоже до такого не додумался, однако теперь через него словно говорил кто-то другой – тот, кто был во всех отношениях неизмеримо мудрей и опытней маленького хоббита. Однако размышлять об этом дальше у Пако просто не было времени – сейчас ему более всего не терпелось узнать, что происходит у городских стен.
Тем временем протяжные звуки горнов участились. Теперь они постоянно перекликались друг с другом, чего за время пребывания в Нимлонде Пако ещё ни разу не замечал. И это подсказывало хоббиту о том, что произошло нечто выходящее за рамки спокойной размеренной жизни Белого Города.
– Нам бы надобно поторопиться к Северным воротам, – заметил Пако и возражать ему никто не стал.
Друзья спешно вышли во двор и направились к северной части городской цитадели. Было раннее утро, и всё вокруг ещё утопало в зябком рассветном тумане. Отовсюду раздавался лязг оружия и доспехов. Вокруг куда-то бежали сотни воинов, на ходу застёгивая пряжки ремней и другой боевой амуниции.
– Началось, – понял Пако. Вместе с друзьями они быстро добрались до Северных ворот, у которых выстраивались походными колоннами когорты воинства Нимлонда. Впереди, на гарцующем белом скакуне восседал Тинвэрос. Сегодня он был облачён в особый доспех. Плотно подогнанные пластины панциря отливали серебром, и государь в боевой амуниции был более похож на одного из Владык Запада, в трудную минуту явившегося на помощь своим младшим братьям. На голове у него красовался великолепный шлем с гребнем в виде выпрыгивающего из воды дельфина. Тинвэрос непрерывно отдавал во все стороны десятки распоряжений, и воины стрелой пускались выполнять полученные приказы. Его правая рука, облачённая в кольчужную перчатку, была всё время в движении. Ей он указывал места, где необходимо было увеличить численность воинов, подтверждал, что всё сделано как надо, а также, в случае необходимости, выражал своё недовольство. Спину владыки прикрывал круглый щит с блестящим серебряным изображением башни Тир-Этиль посередине и двумя, выпрыгивающими из воды дельфинами по сторонам от неё. Ни на шаг от государя не отставали два знаменосца с вымпелами на высоких древках, на которых красовался герб Белого Города. Заметив свою дочь в компании друзей, Тинвэрос приветливо улыбнулся и поднял руку вверх. В ответ Пако воодушевлённо воздел над головой свой лук. Внезапно государь словно о чём-то вспомнил и рысцой направил своего коня навстречу Тэльтинвэ.
– Ты знаешь, возлюбленная дочь моя, как должна поступить, – сказал владыка, остановившись рядом с дочерью. – Это долг, который ты исполнишь не для меня, а во имя всего нашего народа. И да осенит тебя десницей Владык Запада!
После этого государь завертел головой, словно отыскивая кого-то взглядом во всеобщей суматохе. Заметив в стороне Даэрона и Алатара, он развернул коня и направил к ним. Поравнявшись со своими старинными друзьями, государь нагнулся в седле и что-то сказал им обоим. Даэрон кивнул головой, тут же отыскал взглядом Тэльтинвэ и шагнул ей навстречу. Ни на шаг от первого советника государя не отставал и Алатар. 
– Ваш отец, моя госпожа, – начал Даэрон, учтиво кланяясь, – велел нам, с почтенным Алатаром, находиться рядом с вами. Давайте вместе поднимемся на парапет цитадели и покорно примем грядущее, каким бы оно для всех нас не оказалось. Сверху нам будет хорошо видно, что творится у городских стен.
Внезапно над городом затрубили горны, и по их сигналу тут же загремели цепи подъёмных механизмов, скрытых внутри цитадели. Стальная кованая решётка в проходе под башней поползла вверх, а створки Северных ворот разомкнулись и начали медленно раздаваться в стороны. Сквозь отворяющийся входной проём внутрь цитадели густыми клубами повалил туман, а вместе с ним сердца воинов начали наполняться смутной тревогой. Едва лишь ворота открылись настежь, Тинвэрос сделал решительную отмашку, и одна из когорт слаженным шагом двинулась в неизвестность зарождающегося дня. За первой когортой прошествовала вторая, а затем и все остальные. Вторую когорту, верхом на статном вороном коне, возглавлял Эвингил. Проезжая мимо друзей, он поприветствовал их и, спустя несколько мгновений, его силуэт уже растворился в тумане.
– Моя госпожа, мы должны подняться на стену, – напомнил Даэрон Тэльтинвэ, – оттуда нам будет хорошо видно, что происходит снаружи.   
– Да, учитель, – согласилась принцесса, – мы именно так и поступим.
Тэльтинвэ незамедлительно шагнула к ступеням, взбегающим на парапет стены, а вслед за ней двинулась и вся её свита. Едва оказавшись наверху, Пако с друзьями тут же приникли к одной из бойниц, откуда стрелки зорко следили за пространством снаружи. В этот ранний час из-за молочной пелены, повсюду расстилающейся плотным ковром, за стенами города пока ещё было мало что видно. Густой, словно мармелад, туман стелился по земле, словно вязкое тягучее желе, закрывая всё видимое пространство до самых гор. Лишь в тех немногих местах, где плотность непроглядной завесы начинала понемногу убывать, виднелись наконечники поднятых вверх длинных копий эхтиаров Нимлонда. Чуть дальше от городских стен из тумана, словно зубы невиданного гигантского монстра, торчали обгоревшие остовы деревьев. От чернеющих на фоне молочно-белой пелены обугленных стволов всех, кто видел эту диковинную картину, пробирала необъяснимая жуть.
Откуда-то снизу то и дело доносились громкие выкрики командиров разворачивающихся в боевой порядок нимлондских когорт, и не стихал топот выравнивающихся стройными рядами эсгалдорских воинов. Всё это продолжалось ещё какое-то время, после чего стало тихо, и потянулись минуты тягостного ожидания. Постепенно становилось светлей, и туман ближе к городским стенам заметно поредел. На его фоне всё чётче проступали очертания занявших свои места и готовых к бою когорт. Три из них, были выстроены в ряд в центре поля, одна возле другой, а две оставшиеся разместились по краям от основных сил эсгалдорцев. Фланговые когорты были немного оттянуты назад и слегка повёрнуты к месту предполагаемого боя. Отрядом, расположенным в самом центре эсгалдорцев, командовал сам Владыка Тинвэрос.
Напряжение росло, а тишина становилась ещё более вязкой и давящей. Лишь изредка из тумана раздавалось беспокойное ржание боевых коней, предчувствующих близость предстоящей битвы.
Пако почувствовал, как в его сердце начинает медленно, но настойчиво вползать холодный колючий страх. Было ли теперь утро или время подошло к полудню, сказать было трудно, ведь над головами низко стелились мрачные серые тучи, и из-за них всё вокруг казалось безрадостно-серым. Пако огляделся по сторонам и прочитал на лицах стрелков, застывших у бойниц, такие же тревогу и томительное волнение, какие испытывал сам. Ждать становилось всё трудней и трудней. Не в силах более оставаться в полном бездействии, он снял с плеча подаренный ему лук и ощупал за спиной колчан со стрелами. Натянув тетиву, он попробовал прицелиться и представил себе, как его стрела полетит в цель, но в следующее мгновение подумал о том, что даже не знает, долетит ли она до врага, не говоря уже о том, удастся ли ему поразить противника. Спокойствия такие мысли явно не прибавляли, и тогда хоббит задрал голову вверх, в надежде увидеть высоко над Нимлондом заветный огонёк меча Нарандуниэ. К несчастью хмурые тучи скрывали башню Тир-Этиль непроницаемой завесой. Пако оглянулся на своих, ничуть не менее встревоженных друзей, и раздосадовано вздохнул. Неожиданно, словно по волшебству в его голову будто капнули чьи-то светлые звонкие слова, которые сами собой выстроились в ладно сложенные песенные строки. Они рождались одна за другой, словно их кто-то бегло диктовал хоббиту на ухо, пробуждая где-то в глубине его сердца отвагу, решительность и какое-то неведомое, разливающееся по всему телу тепло. Вместе со словами Пако уловил и ободряющий мотив. Внезапно ему отчаянно захотелось донести родившуюся песнь до всех, кто также как и он томился в преддверии надвигающихся грозных событий, однако другая его половина пыталась воспрепятствовать этому побуждению. Но, в конце концов, Пако не удержался и запел вслух:

Что ждёт тебя, воин, во мгле впереди?
Должно быть трудны испытанья пути?
На сердце тревога и долог твой путь
Но друга с собою ты взять не забудь.

Сгущаются тени и близок твой враг,
Но не для тебя беспокойство и страх.
Твой долг защитить свой родной милый край
А чтоб не страшиться, за мной подпевай.

Вперёд эхтиары! Вздымайте мечи!
И враг убоится зажжённой свечи
Отвага и доблесть, храбрость и честь
В сердцах наших были, будут и есть!

Мужайтесь друзья, копья вперёд!
Сомкните щиты, и рассвет вновь придёт
И бьются сердца жар-птицей в груди
Над нами десница встающей зари!
 
Ободрись, дружище! Смелее вперёд!
И счастье ещё непременно придёт!
Рассеется мгла, побеги взойдут
Ведь наши пути нас на запад ведут!

Пако пел так громко, как только мог. Его голосовые связки были на пределе, но ободряющая песня разносилась далеко над стенами Нимлонда. Хоббит с надеждой заглядывал в глаза воинов стоящих вокруг, и к своей безмерной радости замечал там решимость, которая росла с каждым новым пропетым им куплетом. Свою проникновенную песню Пако пел до тех пор, пока из его надорванного горла уже не стал вырываться лишь слабеющий хрип. Только тогда он замолчал, а по его щекам покатились бессильные слёзы. На мгновение вокруг вновь повисла тишина, однако уже в следующий миг песню подхватили когорты нимлондцев! Воины повторили её несколько раз подряд, не останавливаясь, однако вскоре, словно в ответ,  из туманного марева послышался мерный барабанный бой, будто кому-то пение эсгалдорцев начало изрядно докучать. Лишь теперь всем стало окончательно ясно, что враг рядом.

• Reply
• Quote

19

Проза / Сказание о Непожелавших

« Last post by Tinweros on 29/04/2022, 22:35:30 »

Стражи Эсгалдора

Глава 26

Радуга чувств

3 часть

В предвкушении того, что сейчас ему предстоит увидеть нечто крайне интересное, Пако подспудно ускорил шаг а, миновав небольшую рощицу, скрывавшую происходящее на тренировочном поле, оторопел… перед ним, как на ладони, по полю ровными шеренгами перемещались тысячи воинов. Ряды стремительно перестраивались в колонны, затем, совершенно неожиданно, в ромбы и другие причудливые фигуры. Доспехи воинов были щедро покрыты поднимавшейся из-под ног пылью, а над их головами вздымался лес копий. Длинные древки смертоносных пик по команде наклонялись то в одну, то в другую сторону и любые перемещения сопровождались дружным воинственным кличем. Воины были разделены на пять больших групп, каждой из которых командовал свой командир. По левую сторону на краю поля возвышался небесного цвета шатёр, рядом с которым Пако сразу разглядел владыку Тинвэроса в окружении ближайших советников. Государь сурово всматривался в лица воинов, пытаясь определить, понимают ли они, что их ожидает в самые ближайшие дни, ведь многие из нимлондцев были слишком молоды, чтобы помнить эпические сражения кровопролитных войн древности.
Над полем то и дело раздавались протяжные звуки труб и сигнальных рожков, и Пако сразу сообразил, что такими сигналами командиры подразделений передают друг другу какие-то неведомые ему сообщения. Он правильно решил, что именно поэтому в построении нимлондцев царили слаженность и порядок. Ни одна из шеренг не смешивалась с другой, ведь каждый воин отлично знал свои действия.
– Следуйте за мной, – напомнил о себе гонец и направился к шатру.
Рядом с Тинвэросом за перестроениями на поле внимательно следили Даэрон и Алатар. Чуть поодаль стояли Эвингил, Кингарвэ, а так же более десятка других высокородных мужей Нимлонда. Эвингил заметил Пако и Тэльтинвэ издалека и вышел к ним на встречу. Подойдя ближе, он поклонился принцессе и, приветливо улыбнувшись Пако, сказал:
– Следуй за мной, мой друг.
– Но мне передали, что меня хочет видеть сам государь, – возразил Пако.
– Я знаю, Пако, но в данную минуту ему не до тебя. Он поручил мне сделать то, что собирался сделать сам, – пояснил Эвингил.
Выслушав разъяснения, Пако кивнул головой, и поплёлся за Эвингилом (ему очень не хотелось уходить с тренировочного поля, ведь там происходило столько для него интересного). Они вошли под увитую зеленью ротонду, расположенную неподалёку, где стоял большой сундук. Было похоже, что сундук этот не открывался, по меньшей мере, уже несколько сотен лет, так как его замочная скважина обильно заросла паутиной, а медь вокруг уже давно позеленела от времени.  Мановением руки Эвингил снял паутину и извлёк из кармана небольшой ключ. Вставив в замочную скважину, он провернул ключ два раза и откинул крышку сундука в сторону. Не удержавшись, Пако подошёл ближе – уж очень ему было любопытно, что может храниться в старинных эльфийских сундуках. Внутри он увидел множество всевозможных, диковинных вещей, многие из которых просто поражали его разыгравшееся воображение. Здесь были старинные книги, щедро украшенные самоцветами, богато расшитая серебром одежда, несколько охотничьих ножей. О назначении многих из предметов Пако мог лишь догадываться, так как видел их впервые в жизни. Под дальней стенкой сундука, на самом верху, лежал кожаный колчан со стрелами и странный небольшой лук, к которому и потянулся Эвингил. Эльф бережно взял лук в руки и на мгновение замешкался, словно что-то припоминая. Едва заметно улыбнувшись, он пробежал пальцами по серебряным нитям чудесных узоров, сплошь покрывавших поверхность отменно обработанного дерева, проверил натяжку тетивы и, оставшись ею доволен, протянул лук Пако. Хоббит принял оружие, открыв рот от восхищения. И хотя лук был невелик, словно сделанный для ребёнка, однако в остальном он выглядел просто замечательно.
– Теперь он твой, – сказал Эвингил, глядя Пако в глаза. – В своё время мне подарил его отец и именно с его помощью я делал свои первые шаги в совершенствовании искусства стрельбы. Это Владыка Тинвэрос велел мне подыскать для тебя что-нибудь подходящее, ведь ты теперь один из нас, – добавил Эвингил и поправил значок на груди Пако. – Далеко не каждый эльф удостаивается такого высокого звания и, признаться, я удивлён тем, что Владыка Тинвэрос избрал тебя. Но раз уж ты избран, то знай, что каждый Страж Эсгалдора должен иметь оружие, с помощью которого он сможет защищать нашу землю – на то ведь он и страж.
Сказав это, Эвингил достал из сундука колчан со стрелами и повесил его через плечо растроганного хоббита.
– Тебе всё это будет в самую пору, – заметил эльф, придирчиво оглядывая Пако со всех сторон.
Не в силах вымолвить ни единого слова от охватившего его волнения, Пако неподвижно стоял пред Эвингилом и не мог отвести глаз от замечательного дара.
– Неужели теперь он мой?! – наконец, взволнованно спросил он, придя в себя.
– Я ведь тебе уже об этом сказал, – улыбнулся Эвингил. – Но и это ещё не всё.
Эльф вновь склонился над огромным сундуком и извлёк из него прочный кожаный ремень с небольшим охотничьим кинжалом. – Давай-ка я помогу тебе это надеть, – сказал он.
Пако послушно приблизился к Эвингилу и поднял руки, чтобы ему не мешать. 
– Вот так будет значительно лучше, – приговаривал Эвингил, снаряжая своего маленького друга. – Вот теперь, пожалуй, всё, – заключил он, когда всё было сделано.
От охватившего восторга Пако было даже трудно продохнуть, и он совсем позабыл поблагодарить Эвингила. У него теперь был свой охотничий нож, за плечами висел колчан со стрелами, а в руках он сжимал настоящий эльфийский лук! Об этом маленький хоббит не смел даже мечтать и теперь был на седьмом небе от счастья.
– Хотел бы я надеяться, что всё это тебе никогда не пригодится, – задумчиво сказал Эвингил, продолжая осматривать Пако со всех сторон. – И всё же мне придётся научить тебя некоторым премудростям, если тебе, всё же придётся пустить в дело своё оружие. Ты ведь наверняка не держал в руках ничего кроме щёток, веников да кружек с пивом, которые разносил постояльцам «Привратника Эсгалдора».
– Но я ещё неплохо кидаю ножи, – обиженно возразил Пако, – и с десяти шагов могу запросто попасть в кочан капусты!
– Ладно, ладно, – успокоил хоббита Эвингил. – Но ведь из эльфийского лука ты всё равно не стрелял, а это значит, что мне придётся преподать тебе несколько уроков. Пойдём со мной.
Против уроков Эвингила Пако возражать не стал, а потому послушно засеменил за эльфом. Площадка для стрельбы находилась недалеко, и там уже вовсю тренировались метать камни пращей Лимпи и Нобби. Судя по многочисленным дыркам в плетёной циновке с карикатурно нарисованной на ней головой гоблина, камни лепрекона всегда попадали в цель, а вот у Нобби дела были хуже – в его мишени виднелось лишь несколько отверстий, да и то, все они приходились в «молоко».
Завидев Пако, увешанного подаренной амуницией, друзья даже рты пооткрывали, и ещё долго не сводили взглядов с его замечательных обновок, после чего Нобби скептически осмотрел свою пращу и скривил недовольную гримасу. От этого Пако стало как-то не по себе и, подёргав Эвингила за рукав куртки, он смущённо спросил:
– А нельзя ли и моим друзьям подыскать что-то более подходящее? – стыдливо поинтересовался Пако.
– К сожалению лук с детских лет у меня сохранился лишь один, – ответил Эвингил, – а с охотничьими ножами мы что-нибудь обязательно придумаем. Хотя, насколько мне ведомо, для лепрекона нет ничего лучше пращи, и мишень Лимпи лишний раз подтверждает истинность моих слов.
– Да сударь, эта праща для меня как раз то, что надо, – согласился Лимпи. – А к ножам мы, лепреконы, совсем непривычны.
– Ну что ж, друзья, – вновь сказал Эвингил, – если вы не возражаете, теперь я дам Пакмелонию несколько уроков стрельбы. Ты, мой друг, не смотри, что у тебя в руках лук моего детства, – повернулся, Эвингил к своему ученику, – ведь главное в стрельбе, это личные умение, расчетливость и чутьё стрелка. И если к этому луку приноровиться, то будь уверен, в нужде он тебя не подведёт.   
– Я понимаю, – кивнул головой Пако, – и уже готов к уроку.
– Хорошо, – улыбнулся Эвингил, – тогда начнём. Он подвёл Пако к свободной мишени и сперва наперво показал ему, как правильно держать лук в руках. Затем он вытащил из колчана за спиной хоббита одну из стрел с белым оперением и, поставив своего ученика в правильную позицию для изготовки к стрельбе, помог наложить на тетиву смертоносное жало.
– Теперь твоя задача, – продолжал Эвингил урок, – натянуть тетиву так сильно, как можешь, прицелиться, затаив дыхание, и аккуратно, без рывка отпустить пальцы.
Пако сделал всё, как велел его наставник, однако его стрела пролетела мимо мишени, даже не задев её. На лице Эвингила отразилась гримаса разочарования, а Лимпи, словно издеваясь, тут же раскрутил свою пращу и попал камнем прямо в глаз гоблина на своей мишени. Это задело Пако за живое, и он тут же потянулся за второй стрелой. 
– Я сам, – сказал он Эвингилу, когда тот вновь попытался ему помочь.
– Как скажешь, – согласился эльф, – только не забывай, что, выпуская стрелу, ты должен затаить дыхание, а иначе она вновь уйдёт мимо цели.
Пако кивнул головой, сделал всё, как ему было велено, и выпустил в цель вторую стрелу. Но и в этот раз он опять промахнулся. Однако, к чести хоббита следует отметить, что хотя его второй выстрел и не увенчался успехом, но зато теперь выпущенная стрела вонзилась в бревно, на которой висела мишень.
– Вот это уже значительно лучше, – одобрил выстрел Эвингил. – Продолжай в том же духе и вскоре сравняешься по мастерству с нашими лучшими стрелками. Полагаю, что теперь я могу оставить тебя со спокойной душой, ведь у меня ещё дел на сегодня невпроворот.
Так друзья остались на площадке одни. Пако тренировался без устали и то и дело бегал к мишени собирать выпущенные стрелы. Потом он возвращался, и всё повторялось снова. К вечеру хоббит натёр на руках болезненные мозоли, однако же, и многому научился. И хотя в утку на лету он бы вряд ли попал, но мимо мишени его стрелы уже не улетали, как это частенько случалось в самом начале.
Лишь когда день начал клониться к вечеру, на площадке для стрельбы появилась Тэльтинвэ в сопровождении другой девушки, нёсшей в руках плетёную корзину. По велению принцессы её спутница достала три аккуратно сложенных серых плаща и вручила малышам. Тэльтинвэ помогла примерить обновки своим маленьким друзьям, и сказала:
– Эти плащи специально для вас сшили наши рукодельницы. Они укроют вас от непогоды, защитят от сырости холодного утра и скроют от глаз врагов.
Затем принцесса достала из корзины три небольшие фляжки, оправленные серой холстиной, расшитой узорами серебряных нитей, и раздала каждому по одной.
– А эти фляги превратят воду, налитую в них, в настоящий здравур, – продолжила Тэльтинвэ. – В морозное утро напиток в них окажется тёплым, а в жару холодным, словно он только что набран из горного ручья. Подобных сосудов вы не встретите более нигде, ибо лишь наши мастера знают секрет металла, из которого они сотворены.
Друзья ещё долго охали и ахали, вертя в руках чудесные фляжки, а Тэльтинвэ смотрела на них со стороны и тихо радовалась их искреннему восторгу.
Уже возвращаясь домой, когда над Эсгалдором начали сгущаться сумерки, друзья увидели, что нимлондцы не прекращают своих упражнений. Пыль над тренировочным полем всё не рассеивалась, а лязг доспехов, сопровождающий многочисленные перестроения, не стихал. Остановились на краю тренировочного поля, и ещё долго смотрели, как повсюду по его краям зажигают факела. Было похоже, что подготовка к предстоящему бою продолжится до глубокой ночи. 
– Наши боевые подразделения разбиты на когорты, – заговорил незаметно подошедший Эвингил. – На сегодня в нашем распоряжении пять таких когорт – Вилварин, Туилиндо, Ломелиндэ, Минэрассэ и Майвэ. В каждой из них по тысяче воинов. Когорту составляют триста сорок два эхтиара, то есть копейщика и шестьсот пятьдесят восемь охтармакилов – мечников. Эхтиары располагаются в первых трёх рядах когорты, а так же с её флангов. За спинами эхтиаров построены охтармакилы. Эхтиары призваны сдерживать противника и своими длинными копьями не давать ему приблизиться на длину меча. Когда же начинается рукопашная схватка, охтармакилы пропускают эхтиаров в задние ряды и сами ввязываются в бой. Такое построение наших воинов не менялось на протяжении тысячелетий и сегодня мы ещё раз докажем его преимущества. Ну а каковы ваши успехи за истекший день? – поинтересовался Эвингил. – В точности Лимпи со своей пращей я не сомневаюсь, ну а ты Пако… попадёшь ли ты теперь из лука в кочан капусты, как ранее делал это кухонным ножом?
Пако как-то стушевался и что-то пробормотал себе под нос, чего никто не смог разобрать.
– Ну ничего, ничего, – утешительно похлопал Эвингил хоббита по плечу. – Ещё придёт то время, когда ты будешь давать уроки другим. Думаю на сегодня довольно с вас упражнений и тренировок. Отправляйтесь-ка вы отдыхать. Может статься так, что завтра всем нам предстоит очень трудный день.
Друзья пожелали Эвингилу покойной ночи и направились домой.
– Ты как думаешь, сражение будет завтра? – встревожено спросил Нобби.
– Не знаю, – пожал Пако плечами.
– А я думаю, что да, – продолжил Нобби. – Сегодня мы с Лимпи видели, как через северные ворота вернулись разведчики и были очень встревожены. А Лимпи даже смог понять, о чём они говорят.
То, что Лимпи может понимать эльфийскую речь, оказалось для Пако неожиданной новостью, отчего он даже удивлённо присвистнул и спросил:
– Ну и что же они сказали?
– Все они говорили о том, что Атармарт уже переправился через Скарнен и ныне стоит со своими несметными ратями всего в дне пути от Нимлонда, – хмуро сказал Лимпи, – и пока он ожидает новых подкреплений. Ещё поговаривают, что раз уж гоблины совершают переходы по ночам, есть вероятность, что к утру они будут здесь.
– Плохо дело, – вздохнул Пако. – Кстати, Лимпи, а откуда ты знаешь эльфийский?
– Меня немного учил мастер Мельхеор, – смущённо отозвался лепрекон.
– Надо же, – молча почесал Пако затылок, – а ведь и я мог научиться, но почему-то об этом совсем не подумал. Ладно, надо будет как-нибудь восполнить этот пробел.
Домой вернулись молча, изрядно устали и на душе было совсем неспокойно. Говорить ни о чём не хотелось. Поели в полной тишине, затем попрощались с Тэльтинвэ и легли спать.

• Reply
• Quote

20

Проза / Сказание о Непожелавших

« Last post by Tinweros on 29/04/2022, 22:34:49 »

Стражи Эсгалдора

Глава 26

Радуга чувств

2 часть

Теперь Пако и Тэльтинвэ остались в башне одни, и в глазах обоих стояли немые слёзы. Пако плакал от осознания того, что ещё каких-то три с половиной года назад он был всего лишь неисправимым шалуном, имя которого не сходило с языка его рассерженного деда, а теперь весь мир словно перевернулся, и неисправимый проказник в одно мгновение изменился. Это было просто невероятно, но отныне он был Стражем Эсгалдора, о чём красноречиво свидетельствовал медальон Тинвэроса, поблёскивающий у него на груди! Теперь даже Тэльтинвэ смотрела на него как-то иначе – в её глазах он был уже не забавным ребёнком, за которым требовался постоянный присмотр, чтобы он не влез, куда не следует, а защитником, который сделает всё возможное и невозможное, чтобы встать на защиту всего того, что ей так близко и дорого.
Пако смотрел на Тэльтинвэ, в руках которой покоилась шкатулка с драгоценной диадемой и молча дивился. Разве мог он ещё всего несколько недель назад представить себе, что именно эта хрупкая девушка окажется той, кому суждено будет взять на себя всю ответственность за благополучие своего древнего рода?! Но вместе с восхищением пришла и тревога. Пако хорошо знал, что Атармарт жаждет обладать Ромэнсильмэ, и что он не остановится ни перед чем, чтобы завладеть легендарной диадемой. Это означало лишь одно – теперь Тэльтинвэ стала основным препятствием на пути опаснейшего врага! Все эти мысли не давали Пако покоя, однако, как и положено защитнику, он пришёл в себя первым. Он подошёл к Тэльтинвэ, не сводившей с него заплаканных голубых глаз и сказал:
– Моя госпожа, мы не можем себе позволить впустую терять здесь драгоценное время. Враг уже наверняка находится на подступах к Нимлонду, а нам предстоит ещё многое сделать. Владыка Тинвэрос возложил на вас ответственность за ваших братьев и сестёр, и теперь вы должны позаботиться о том, чтобы все приготовления были проведены должным образом.
– Ты прав, Пако, – согласилась Тэльтинвэ и смахнула со щеки очередную слезу. – Конечно же, ты прав, мой верный страж, – попыталась улыбнуться она. – Нас ожидают многие дела и заботы, и потому мы сейчас же начнём спуск вниз.
– Погодите, моя госпожа, – застенчиво пробормотал Пако, – я хочу ещё раз взглянуть на Нарандуниэ. Кто знает, доведётся ли мне увидеть его ещё когда-нибудь?
Пако вновь повернулся к мраморному постаменту и остановил взгляд на чудесном цветке в рукояти клинка. Сейчас у него возникло такое чувство, что этого чуда он не увидит уже никогда, а потому буквально пожирал клинок взглядом, стараясь как можно лучше запечатлеть его в своей памяти.
– Пойдём, Пако, мы вернёмся сюда после нашей победы, – сказала принцесса, беря хоббита за руку. – Ты ведь Страж Эсгалдора и теперь никто не посмеет преградить тебе дорогу в башню Тир-Этиль.
– А можно мне прикоснуться к нему сейчас? – внезапно спросил Пако, умоляюще заглядывая принцессе в глаза.
– Конечно можно, – улыбнулась Тэльтинвэ.
Обрадовавшись, Пако подбежал к постаменту и потянулся к заветному клинку, однако, к его великому разочарованию, даже став на цыпочки, не смог добраться до поблёскивающего зеркальной поверхностью лезвия. Он пробовал подпрыгнуть, затем уцепился за край постамента и пытался подтянуться, однако едва он отпускал руку, чтобы коснуться меча, как тут же съезжал вниз. Наблюдая комичность тщетных стараний, Тэльтинвэ беззвучно рассмеялась и, подойдя к своему маленькому другу, подсадила его. Пако так сильно хотел дотронуться до чудесного меча, что даже не стал противиться помощи девушки, хотя в любом ином случае это показалось бы унизительным для его мужского достоинства. Изловчившись, он кончиками пальцев коснулся таки лезвия клинка, и в этот миг некая дивная сила тёплой волной прокатилась по всему телу хоббита, повергнув его в состояние безграничного восторга. Уже в следующее мгновение Тэльтинвэ не удержала его, и Пако снова съехал к основанию постамента.
– Спасибо вам, моя госпожа, – смущённо поблагодарил он принцессу.
– Как-нибудь позже надо будет сделать тут ступеньки, чтобы впредь ты и сам смог до него дотянуться, – мило улыбнулась Тэльтинвэ. – Ну а теперь пойдём, мой верный страж.
Пако с готовностью кивнул головой, и друзья направились к лестнице, спиралью уводящей вниз. Спускаться было уже значительно легче, однако времени путь назад занял не на много меньше, чем при подъёме, так как ступени всё время заворачивали в одну сторону, и от этого начинала кружиться голова.   
Когда башня осталась позади, Пако потянул Тэльтинвэ к гавани, где он расстался с Нобби и Лимпи. Пройдя через тенистый парк, друзья быстро вышли к дорожке ведущей к причалам, но перед самой аркой, за которой уже был слышен прибрежный прибой, за их спинами послышался зычный окрик Лесной Хозяйки:
– Пакмело-о-оний Пры-ы-ыгинс, – позвала онтица хоббита.
Было похоже, что за последние часы Эралдвен воспряла духом и теперь явно желала что-то сказать. Она сделала несколько гигантских шагов и остановилась прямо перед друзьями. Сделав глубокий вдох, онтица немного замешкалась, будто не знала, с чего начать, а затем сказала:
– Пакмелоний Прыгинс, я тут много занималась своим мышлением и пришла к выводу, что там, у пруда, ты был прав, когда сказал, что ещё не всё потеряно.
Сказав это, она вновь замялась, переминаясь с ноги на ногу, ибо явно хотела добавить что-то ещё, однако никак не могла решиться.
– Пакмелоний Прыгинс, – наконец, вновь сказала она, – моё мышление подсказывает мне, что я виновата перед тобой за свой гнев на Сходе Белого Города… вернее мы вместе виноваты перед тобой, – добавила она, немного подумав.
– Кто это «вы»? – удивился Пако.
– Я и моя легкомысленная дочь, Гиль, – уточнила Лесная Хозяйка.
При упоминании о маленькой проказнице, Пако сразу забеспокоился. За многими впечатлениями на протяжении дня он совсем позабыл о своей подружке, и теперь тревожные чувства заполонили его сердце:
– Что с ней, где она сейчас?! – роились мысли в голове хоббита.
– Прошу тебя, Пакмелоний Прыгинс, – продолжала онтица, – ты уж прости её за необдуманную шалость, ибо я со вчерашнего вечера не видела её.
– Как не видела?! – искренне испугался Пако и даже переменился в лице. – Силы небесные! Где же её теперь искать то?!
– Искать её тебе не надобно, – ответила Лесная Хозяйка. – Ты бы лишь простил её и тогда она сама тебя разыщет.
– Да я уж и думать позабыл про её вчерашнюю шалость, – тяжело вздохнул Пако.
– Забывать не надо, – поправила его Эралдвен. – Прости и этого будет достаточно, чтобы она вернулась.
– Но как же мне сделать так, чтобы ей стало ясно, что я уже её простил? – недоумевал Пако. Он даже не представлял себе, что теперь делать, ведь и на самом деле простил Гиль, лишь едва о ней вспомнил, однако она всё равно не появлялась. Разволновавшись, Пако присел на скамейку на обочине дорожки и загрустил.
– Что же теперь делать-то?! – непрестанно повторял он, беспокойно покачиваясь взад-вперёд. – Неужели она вернулась к Одинокому Утёсу?!
Видя переживания Пако, Тэльтинвэ тоже расстроилась, однако не знала, как облегчить страдания своего маленького друга. 
Лесная Хозяйка потопталась возле опечаленных друзей, тяжело вздохнула и зашагала к Зеркальному Пруду, где ей более всего полюбилось проводить своё время.
– Не переживай, она обязательно вернётся, – приговаривала Тэльтинвэ, пытаясь хоть как-то успокоить друга. – Я бы уж точно вернулась, если бы кто-то за меня так беспокоился.
– Но вы здесь, моя госпожа, а её нет, – не мог успокоиться Пако. Он всё пытался сосредоточиться и хоть что-то придумать, однако все мысли разбегались от него, словно пугливые зайцы.
– Может быть, нам стоит прогуляться к Зеркальному Пруду? – предложила Тэльтинвэ.
– Пожалуй, давайте пройдёмся, моя госпожа, а то я здесь всё равно места себе не нахожу, – неожиданно согласился Пако.
Друзья поднялись со скамейки и направились к пруду. Настроение у обоих было – хуже некуда. Пако переживал за Гиль, а Тэльтинвэ переживала за них обоих. Хоббит задумчиво шагал, понурив голову, и всю дорогу бормотал себе под нос что-то неразборчивое.
– Пако, погляди, помнишь эту иву? – словно издалека донёсся до хоббита голос принцессы.
Лишь теперь Пако очнулся от тяжких мыслей и осмотрелся вокруг.
– Помнишь тот венок, что я тебе подарила у корней этой ивы? – вновь спросила Тэльтинвэ.
– Как же можно такое забыть, моя госпожа, – печально улыбнулся Пако.
– Кажется, что это было только вчера, а уже прошло более трёх лет, – продолжала Тэльтинвэ. – А ты знаешь, что я загадала, когда положила его на воду?
– Нет, моя госпожа, – заинтригованно ответил Пако.
– Я подумала тогда, что вероятность того, что его не выловит из пруда один из наших юношей, очень мала, и она ничуть не больше той, что мне когда-нибудь удастся совершить путешествие за пределы Окружных Гор. Тогда я и решила, что если может случиться такое, тогда, возможно, когда-нибудь мне повезёт и с моим путешествием, – пояснила Тэльтинвэ.
– Но что тогда загадывали ваши подруги? – поинтересовался Пако.
– А это известно всем, – улыбнулась Тэльтинвэ. – Они гадали на своих будущих женихов. У нас есть поверие, что если кто-то из наших мужчин выловит из пруда такой венок, и при этом угадает, чей он, тогда мы верим, что он нашёл свою судьбу.
Внезапно Пако покраснел, как во время памятных событий, три года назад, и Тэльтинвэ тут же залилась звонким смехом, что привело хоббита в ещё больший конфуз.
– Так что, мой милый дружок, – сказала девушка, немного успокоившись, – раз уж ты поймал мой венок, то теперь я верю в то, что обязательно повидаю мир за горными вершинами.
От смущения Пако не знал, куда девать глаза, что ещё больше веселило принцессу, однако он на неё вовсе не сердился. Поглядывая на лебедей, плавающих неподалёку от берега, он неожиданно приметил на спине одной из птиц свою пропавшую подружку. Гиль задумчиво сидела у основания крыла, свесив вниз миниатюрные ножки, и печально глядела на разноцветных рыб, удивлённо рассматривающих её из воды.
– Гиль! – обрадовано закричал Пако. – Как же я рад тебя видеть! Что же ты такое творишь?! Мы тут не знаем, что и думать, а ты…
Гиль перевела растерянный взгляд на Пако, ведь ещё не могла понять, ругает он её или нет, но когда увидела, что в его глазах заблестели слёзы, расплакалась.
На радостях Пако без колебаний шагнул в воду, однако лебеди тут же отплыли от берега. Тогда Гиль вспорхнула со спины белоснежной птицы и метнулась к хоббиту. Пако безумно захотелось заключить кроху в свои объятия, но при всём желании он никак не мог этого сделать. Подлетев к Пако, Гиль прислонилась к его щеке, и ещё долго не могла успокоиться, заходясь от плача.
Затаив дыхание, Тэльтинвэ наблюдала за этой сценой со стороны и восхищалась искренностью, с которой такие странные друзья проявляли свои чувства: – Малыш-полурослик и цветочная фея! Ну это ли не чудо?! – дивилась принцесса, ведь ничего более удивительного и в одно и то же время невероятного за свою жизнь ей видеть ещё не доводилось.
– Ну ладно, ладно, – успокаивал Пако нашедшуюся подружку. – Будет тебе разводить сырость – приговаривал он. – Мы же не можем тут стоять целую вечность и лить слёзы. Всё ведь в порядке, никто не умер, а у нас впереди ещё много важных дел. Так что бери себя в руки, и вместе займёмся неотложными задачами, которые требуют нашего внимания.
Гиль обрадовано кивнула головкой и отёрла слёзы с личика.
– Ну вот и всё. Я готова, – всхлипнула она, попытавшись улыбнуться.
– Вот и хорошо, – облегчённо вздохнул Пако. – Мы готовы, моя госпожа, – повернулся он к принцессе, и только теперь заметил, что Тэльтинвэ тоже протирает раскрасневшиеся глаза.
– Ну вот, и вы туда же, – недовольно буркнул Пако.
– Да нет же, – всплеснула девушка руками, – просто что-то попало в глаз.
– Может вам помочь? – забеспокоился хоббит. – Гиль быстренько отыщет соринку.
– Нет, благодарю, – сказала принцесса. – Похоже, что она уже вышла со слезой.
– Ну тогда, если вы не возражаете, я хотел бы вернуться к своим друзьям, – вежливо попросил Пако.
– Конечно, мой друг, и если ты позволишь, я тоже пойду с вами, – сказала принцесса.
– Ну что вы, моя госпожа, я даже рад тому, что вы будете вместе с нами, – искренне обрадовался Пако.
В приподнятом расположении духа, не теряя времени, друзья направились к гавани, где, не прекращаясь ни на мгновение, велась подготовка к отплытию эльфийских кораблей. Внезапно за их спинами послышались шаги бегущего. Пако обеспокоено обернулся и увидел эльфа, который спешил к ним.
– Это королевский гонец, – сказала Тэльтинвэ.
– Тогда давайте подождём и узнаем, что ему нужно, – предложил Пако.
Когда гонец приблизился, то первым делом церемонно поклонился и отрапортовал:
– Государь немедленно желает видеть Стража Пакмелония.
Друзья недоумённо переглянулись.
– Почтенный, а что ему нужно, ведь совсем недавно мы с ним виделись? – удивился Пако.
– Этого он мне не сказал, – ответил эльф, тяжело дыша от стремительного бега.
– Если вы не возражаете, – покорно сказал Пако, – то сначала я разыщу на причале своих друзей, – но ещё не успел он договорить, как гонец тут же выпалил:
– Но они уже ждут тебя там, куда мне велено тебя привести.
Пако удивлённо переглянулся с Тэльтинвэ и озадаченно пожал плечами.
– Тогда я следую за вами, – согласился Пако. – А можно принцессе Тэльтинвэ пойти вместе с нами? – скромно спросил он.
Гонец молча кивнул головой, и друзья зашагали следом за ним. К недовольству Пако эльф шагал так быстро, что поначалу ему даже пришлось перейти на бег. Видя, что хоббит не поспевает за длинноногим посланником, Тэльтинвэ приостановила гонца, сказала ему что-то по-эльфийски, и тот перешёл на неторопливый шаг. После этого эльф всю дорогу оглядывался через плечо, чтобы определить, не слишком ли быстро он идёт.
Поторапливаясь, чтобы не отстать, Пако заметил, что посыльный ведёт их мимо дворца, и, не удержавшись, спросил:
– А разве мы не направляемся в Гостиный Зал?
– Нет, – отозвался гонец, – Владыка Тинвэрос велел привести тебя на тренировочное поле.
Получив ответ, Пако поймал себя на мысли, что впервые слышит о том, что где-то в пределах города есть ещё и тренировочное поле, но гадать ему пришлось недолго, так как вскоре впереди послышался странный шум. Отчётливо угадывался звон стали, а к нему примешивался ритмичный гул. 
– Что это там такое творится? – обеспокоено спросил хоббит.
– Это маршируют наши когорты, – подсказал гонец. – Воинов собрали здесь для того, чтобы отработать приёмы и премудрости ведения войны.
По мере приближения к ещё невидимому за стеной деревьев полю, шум усиливался. Теперь Пако чётко различил звуки чеканных шагов тысяч ног и лязг доспехов, а впереди над деревьями стояло облако пыли.   
– А чем именно они там занимаются? – спросил Пако шагавшую рядом Тэльтинвэ.
– По правде сказать, я ещё и сама этого не знаю, – растерянно ответила принцесса, – ведь за семьсот прожитых мною лет, войны в Эсгалдоре ещё никогда не было. Так что для меня всё, происходящее там, такая же невидаль, как и для тебя.

• Reply
• Quote