Кьортааль открыла глаза. Болело всё, что могло болеть и даже то, что болеть после боя не должно. Болела душа.
Пустая проплешина в лесу... рука брата сдавившая горло... Ункраут с побелевшими от напряжения пальцами... Боль от раны... боль от предательства...
Прозрачная струйка скатилась по щеке.
Как ты мог, брат?... Как ты мог этим стать?.. Видимо слишком долго меня не было... Брат, почему?!
Она попыталась привстать. Грудина отозвалась болью. Кьортааль закашлялась.
Где я? Где Ункраут? Что с ней? Встать. Надо встать...
Со второй попытки встать всё таки удалось. Тело повиновалось хотя и плохо. Взгляд метнулся сначала к двери из-за которой слышались голоса, потом к оружию, грудой сваленому в углу. Поверх кучи вещей красовался толстый слой пыли.
Сколько же я здесь пролежала?.. Спросить...
Девушка подошла к оружию и скептически посмотрела на него. Судя по тому где и как болело, ребра были сломаны, а значит лук отменяется. Меча у неё давно не было. Старый сломался об очередную неприятность, а новым она так и не обзавелась. Зато был нож, добротный и тяжелый.
Я совсем зверею... Не могу пойти к людям поговорить без страха и оружия... плохо...
Нож лег на пояс. Кьортааль подошла к двери и чуть помедлив сделала шаг наружу.
- Простите, вы не скажете ли мне, как я...
Голос сорвался. Прислонившись к косяку двери сидел Хиеро. На его поясе висели два меча. Он тихо беседовал с странно одетым человек лет за шесдесят.
Лес... Сдавленное рукой горло... Брат...
- Предатель! Что ты с ней сделал?!
Рука метнулась к ножу. Убить, остановить то безумие, что овладело им, любой ценой... Пальцы сомкнулись на рукояти, лезвие с тихим щелестом покинула ножны, но ударить ей не хватило сил. Слишком серьёзны были уже поджившие раны, и тело ещё не до конца восстановило себя. Кьортааль скрутило вспышкой глухой боли, отголоском того, что творилось с ней на протяжении... она не знала сколько прошло времени, и почему она ещё жива, если здесь тот кто так жаждал её убить.
По лицу странницы потекли бессильные слёзы.
Вот и всё...
Пронеслось в голове.