Риль молча нашла глаза Среброволосого, прищурилась. Повернула узкое лицо с хищными щёлочками глаз к Стелку.
- На моей памяти ещё никто не садился на Трон. Но, с другой стороны, я же здесь тоже живу довольно отрывочно. Хорошо, что поставил в известность. Жизни показали, что запрещать кому-либо что-либо абсолютно бесполезно, но, если хочешь знать моё мнение - не пробуй. Что-то мне подсказывает, что добром это не кончится. Во всяком случае, для тебя. Хотя... - кошка на миг замешкалась. - Это только моё мнение. А то, что случилось в зале, как ты говоришь, драма, мне кажется, это ещё не конец.
Риль покосилась на бесстрастного как обычно Среброволосого и прерывисто вздохнула.
Иллидану приснилось нечто невероятное. вначале толпы разнообразных родственников выпили все запасы вина Крепости, потом к ним через окно ввалился какой-то подгулявший Идущий, но, поскольку, все были навеселе, разбираться, кто именно, никто не стал, потом он развалил к чертям половину стен и заодно обрушил к такой-то матери (прошу прощения у любимой Мамочки) всю любимую башенку Иллидана. Потом краски сна смешались и маг увидел женщину. Это была эльфийка. Довольно высокая, хрупкая, почти ломкая фигура в сияющем белизной платье. Струящиеся по плечам сверкающие волосы - то ли серебро, то ли золото - Иллидан никак не мог уловить. А в глазах... Жидкий хрусталь и ледяные облака. Внезапно он очень чётко услышал стук собственного сердца. Женщина улыбнулась. Кажется, она шевелила губами, но почему-то маг знал, что ей это абсолютно не нужно для достижения взаимопонимания.
"Здравствуй." - тихо, но отчего-то звонко, будто над самым ухом произнесла она.
"И... Вы здравствуйте," - глядя на запнувшегося Иллидана, женщина тихонько засмеялась, будто кто-то заиграл на скрипке со струнами из звёздного света.
"Ты гораздо упрямей и умнее многих своих братьев."
Это была констатация факта, но Иллидан, к своему превеликому стыду, почувствовал, что краснеет.
"Но ты не должен забывать, что иногда на раздумья нет времени. Читай знаки. Делай выводы. Я верю в тебя."
С последними словами женщина, резко почему-то, где-то в подсознании у мага, успевшая стать Женщиной, прикоснулась к его лицу кончиками пальцев.
Иллидан открыл глаза. Будто и не устал вовсе.
"Что за дрянь приснилась? Кошмар какой. По Крепости бегают пьяные братцы и валят какого-то ангелочка вместе с моей любимой башенкой. Ужас." - подумал маг. Больше он ничего не помнил, но по всему телу расходились волны благодатного тепла, как от чашки хорошего глинтвейна в кресле перед камином в ненастный день с любимой трубкой в зубах.
Из окна на Иллидана недоверчиво взирали три луны: алая, голубая и чёрная.
Капитан отошёл от систем управления кораблём и пристально посмотрел на Анти:
- Я бы хотел узнать, кто ты такая, и что здесь делаешь, - холодно промолвил он. В серых глазах застыло напряжение, рука непроизвольно потянулась к револьверу, висящему на поясе с круглой пряжкой.
"Странно, они круглые, - подумала Анти, созерцая это неспешное движение, - На корабле, с которого я попала в Крепость, на форменных поясах были прямоугольные..."
Мэнси посмотрела по сторонам. Взгляд её остановился на одном из гобеленов обеденого зала. О чём повествует гобелен, она никогда не задумывалась. Странно. Почему бы это?
На гобелене было искусно выполненное изображение Крепости. Помещалось оно в левом верхнем углу. Далее следовали практически точные копии всех Идущих, только чёрно-белые, штрихованые, как наброски. Цветными оставались только глаза. Мэнси-то и узнала их только по белобрысой фигуре Среброволосого, махонькой Миозе и близнеца с неустойчивыми генными цепями. И их было не 26, как нынче, а 33. Причём те семь, которые занимали первую полосу, так сказать, экрана, а с ними ещё несколько фигур из трёх других рядов, были явно размыты и совершенно неузнаваемы. Но набросок в первом же ряду - второй справа - привлёк внимание Мэнси: это был чёрно-белый набросок юноши, держащего в ладонях какую-то мелкую птицу. Единственным цветным пятном на фигуре были глаза. Мэнси снова окунулась в чёрно-лиловую бездну, а когда очнулась, обнаружила, что сидит на полу в тронном зале. Инкрустация на Троне загадочно переливалась в разнообразном свете, исходившем из окон. В каждом из них таился вход в какой-то мир. А на стене, прямо за Троном на стене висел тот самый гобелен, который так привлёк внимание Мэнси.
