Юный эльфийский принц, как и все эльфы, наделенный неуемной жаждой жизни, слегка пошевелился. С огромным трудом заставив себя очнуться, он ощутил, что лежит на земле. Боль была невыносимой... впрочем, нет, если он еще был жив, значит, выносимой. Мысленно взывая ко всем силам природы, Альметке Тениндаль Фалмантиль Аулинке открыл глаза и, тяжело поворачивая голову, огляделся... он был один. Ни охраны, ни порядком поднадоевшего Гаэтамо, который за короткую жизнь принца успел довести его до белого каления своим беспрестанным вниманием и нотациями. Нет, несомненно, юный эльф понимал, что все делается к его же благу, его готовят, быть может, к блестящей политической карьере, а если, не дай Боги, грянет война, и с отцом что-нибудь случится, то и к короне... Все равно Гаэтамо с его нравоучениями по поводу того, что за столом переложить вилку из одной руки в другую является вопиющей безнравственностью и чуть ли не политическим преступлением, не мог не раздражать наследника престола, который с тоской украдкой смотрел на обычных детей светлого Киллорэтиля, которые с удовольствием размахивали пока еще деревянными мечами. Они - настоящие эльфы... живущие, как истинные дети природы, бегающие по лесам наперегонки с зайцами. "Политическая необходимость. Если не ты, то кто?" - голос Гаэтамо так явственно прозвучал в ушах юного эльфа, что он даже вздрогнул. Где теперь его докучливый наставник? Как раз когда это требуется на самом деле... Принц вспомнил, что перед тем, как он попал в плен к оркам, шел бой. Наверное, и вся охрана, и Гаэтамо погибли... Он тяжело вздохнул и попытался приподняться. Страшная боль пронзила тело... "Вот тебе и конец, Альметке Тениндаль Фалмантиль Аулинке" - принц даже в мыслях называл себя полным именем, ибо негоже принцу иметь уменьшительные имена, как говорил Гаэтамо, и юный эльф провалился во тьму.
Через несколько минут он снова открыл глаза. И понял, что никто не придет. Если он не поможет себе сам, не спасет никто... Вспоминая единственное простенькое заклинание, которому его научила человеческая няня, - снятие боли, Альметке Тениндаль Фалмантиль Аулинке мысленно потянулся к кусту, рядом с которым лежал. Растение должно помочь эльфу... На глазах юного принца куст завял, но боль ушла. Эльф поднялся на дрожащих ногах и, боясь сделать шаг, отломил более-менее крепкую ветку от куста. Тяжело опираясь на нее, он пустился в путь.
Путь был долгим и тяжелым. Альметке Тениндаль Фалмантиль Аулинке, наследник эльфийского престола, грязный, окровавленный и измученный, тащился по лесу подобно бродяге. Он не поверил своим ушам, когда услышал чей-то разговор, и еще менее поверил своим глазам, когда осторожно высунулся из-за кустов и увидел дракона, единорога и эльфа, мирно беседовавших между собой. Он понял, что это его последняя надежда... что бы ни свело этих существ, так непохожих друг на друга, вместе, они могли помочь...
Хрупкая эльфийская фигурка выступила на поляну и тут же прислонилась к дереву. Юный эльф явно держался на ногах из последних сил, опираясь на кривой засохший сук левой рукой. Правая, окровавленная от локтя до запястья, болталась плетью. Его бело-серебристый наряд, некогда явно очень богатый и красивый, был весь изорван, перепачкан, залит кровью и чем-то липким и вонючим. Серебристые, словно лучи лунного света, волосы слиплись и болтались по плечам грязными сосульками, весь вид эльфа говорил о том, что он шел долго и тяжко, босой и дрожащий от холода.
Юный эльф определенно пытался что-то сказать, по крайней мере, его почерневшие, окровавленные губы шевелились, но с них не сорвалось ни звука. Умоляюще глядя на троих незнакомцев своими огромными золотистыми глазами, юный эльф медленно осел на траву.
