Еще раз о КиМ: по-моему, там очень удачно подобраны те старославянские слова, которые не дожили до наших дней (по разным причинам). Типа «умертвие». Они не нарушают стилистического единства текста, но и не ассоциируются с церковным хором. Что касается славянизации книги в общем, то:
В своей замечательной работе об искусстве художественного перевода К. М. Чуковский из всех вопросов «как это делать?» не смог ответить лишь на этот. Как перевести иностранную архаику на русский язык? Как перевести чужое просторечие? Убрать его вообще? С чего бы… Это противоречит стилистическим требованиям. Передать его средствами родного языка? Опять не то…
Я ни в коем случае не назову перевод КиМ идеальным – идеальных переводов не бывает.
Еще один пример из другой, но все той же оперы:
В. Левик (представлять, надеюсь, не надо?) для многих стихов создавал два перевода: точный и художественный. Объединить то и другое не всегда мог даже он.
Да, как и многие другие, я с самого начала не могла понять, по какому принципу переводились имена собственные. Но:
Сказка оставалась сказкой до конца. Эпос оставался эпосом. И не в косоворотке представал Арагорн, а Теоден сидел отнюдь не на златом столе киевском. А приводить слово «конунг» как пример славянизации… хм. Ладно, об этом можно до бесконечности говорить.
