Тема: Идущие

[Таэрллин›]

 - Это не существенно Риль...
   Еретик вертел в  руках бокал всматриваясь в игру искр в алой жидкости
 - Еще  некоторое время им будут заниматься мои всадники. Только потом прийдет мой черед.Но он прийдет , так как приходит всегда.
   Он отхлебнул вина и поставил бокал на стол.


               

               

[Кьортааль›]

 Даени наконец-то позволила себе улыбнуться. Нет, что и впрямь было не так как надо, но это ей начинало нравится. Приятное разнообразие. Впервые за последние пару сотен жизней, друидесса поняла, что испытывает к родичам, что-то помимо уважения. 
 - Знаешь, Иллидан, вряд ли здесь всё так просто. Да и новеньких ждать тоже не стоит, Созидательница по моему и так перестаралась. Но меня если честно, даже интригует происходящее. Судя по всему все мы устали быть той или иной функцией, и теперь нам просто позволяют отдохнуть, то есть в понимании Созидательницы сменить деятельность. Вот только на какую, это ещё тот вопрос...
 Она отломила кусочек утки.
- Кстати, Об, чуство юмора у Еретика всегда было, на такой работе без него сложно. Правда, братец?

               

               

[unkraut›]

Риль съела маслинку.
- А куда это Миозе запропастилась?

Миозе в этот момент безуспешно пыталась отыскать хоть одно знакомое помещение.

Я очень жду ваших внутренних переживаний, господа специалисты!

               

               

[Игнимбер›]

Дверь с громким стуком распахнулась, и черная стрела, прорезав зал, воткнулась в кресло напротив Риль.
Она сидела, широко расставив ноги и опершись на колени локтями. Капюшон черного балахона угрюмо смотрел в пол, и глаз было не видно. Сегодня с балахона на всех злобно взирала козлиная морда, вписанная в пентаграмму.
Сигарета, зажатая в зубах, давно потухла.

- Какого черта?! - взорвала, наконец, тишину, образовавшуюся после ее появления, Анти. - Кто из вас, скотов, это сделал? Я просила?!
Девушка обвела взглядом всех родственничков. Черные глаза словно выбирали, кого бы испепелить.

               

               

[Анона›]

...Миозе пушинкой взлетела по лестнице - лишь бы смятения никто не увидел! Кажется, даже ослепла на секунду - миновала один коридор, другой, окно на перекрестье, свернула раз, второй... и споткнулась. Как прозрела.
Пути к её обиталищу не было.
Вообще ничего знакомого не было.
Несколько мгновений девочка стояла, осмысливая этот факт. Потом медленно-медленно дотронулась до стены рукой и прилипла спиной к прохладному камню.
 - Мама... - прошептала она. - Мамочка... За что?..
Сжала в пальцах шарик. От движения внутри вспыхнули золотые искры. Миозе зажмурилась. Ей не хотелось на это смотреть. Совсем-совсем не хотелось.
 - Мама, я ведь чётко подумала о Комнате!.. или... нечётко?..
Руки дрожали. Миозе заставила себя отлепиться от стены и зашагала. Куда? А откуда она вылетела? В общем, ей хотелось думать, что обратно. А так - только Крепость знает. Стремясь успокоиться, девочка начала разговаривать вслух - давным-давно приобретённая привычка. Помогло. Во всяком случае, шаг уверенней стал.
 - ...Мам, я ведь помню. Моя комната большая и светлая. С окнами в полстены и балконом. Последний раз ковёр был светло-лимонного цвета, на стенах рисунки, те самые, старые, а ещё я не успела сложить в коробку Уровневую Мозайку. Я точно это помню, и знала, куда иду... хотя, - Миозе на миг остановилась, повертела головой, выбирая в какой из коридоров свернуть на этот раз. Свернула влево. - ...хотя - Ты права. Мне было совсем не до комнаты...
Справа показалась дверь. Миозе остановилась.
 - Я же хотела спрятаться, - подвела она итог. Пожала плечиками. - Я посмотрела на всех - на всех? - и растерялась. Растеряла себя, как смешно, хи Мама, а зачем ты меня такой лёгонькой сделала? Ну ничего. Сейчас соберусь и приду обратно...
Миозе постучала (на всякий случай) повернула ручку и шагнула внутрь.

               

               

[Lart›]

 - Тебе дать прикурить или как, - это и была вся реакция Оборотня на появление очередной сестрицы, - Из скотов здесь судя по всему только я, так что же я такого здеслал о чем меня не просили, а?
 - Знаете, - не дожидаясь ответа, он обратился к остальным, - это и в прямь забавно. Раз уж мы все сдесь, давайте забацаем фкмкли реюнион какой нить, а! И в разгар празнецтва Маманя подкинет нам какую нить гадость и мы дружной толпой бросимся все исправлять, а! Нет ну разве я не гений! Предлагаю всем веселится. - Вот именно в этот момент Братцы и Сестрички могли бы заметить, что глаза у Оборотня самым натуральным образом загорелись, голос стал низким, почти рокочущим, а внешность немного поплыла. Вобщем Риль и Иллидан, как знающие его лутше остальных могли бы узнать очередной приступ Ярости. И очень сильный.
 Оборотень толкнул дверь из комнаты:
 - Поднимайтесь, господа! - голос уже давил на барабанные перепонки всем присутсвующим. - Сегодня я закачу мамане такой банкет, что меня ближайшие лет сто сюда не пустят!
 Выскочив в коридор он внезапно остановился и спросил в пустоту, как буд то у самой Крепости:
 - НУ, ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ ОТ МЕНЯ НА ЭТОТ РАЗ! КЕМ, В УГОДУ ТЕБЕ Я ДОЛЖЕН ОПЯТЬ СТАТЬ! - такого голоса от него прежде никто не слыхал, такой голос должен быть у гранитной скалы если только она вдруг заговорит...

               

               

[Noldo›]

- Анти, тебе скучно? Или как? Умертвили лишний раз? Ничего... В следующий раз умудреннее будешь. И не ругайся тут, а? Козлик в пенте - а чего он там делает? Пента - символ человека... Отнюдь не козла. Уж поверь старшенькому. Тем более, магу.

               

               

[unkraut›]

Комната оказалась большой и светлой. С окнами в полстены и балконом. А ковёр был именно светло-лимонного цвета. В боковой стене плавала контурами дверь с надписью "Обеденный зал".

Как только последние слова Оборотня затихли под потолком из-под верхней балки неожиданно выпал кирпич. Кирпич медленно спикировал к носу Оборотня, повисел немного, потом легонько ткнулся ему в плечо, как верный конь. На неровной розоватой поверхности высветились буквы:
"Здравым смыслом своих братьев.".

- Извини, сестрица, - подала голос Риль, нашаривая под столом зажигалку, - мы не совсем поняли, о чём ты. - она отправила зажигалку в сторону Анти по столу. - Иллидан, не до шуток.
Полукошка мягким движением поднялась с кресла. Неслышно и неспешно она вышла в коридор, в котором стоял Оборотень, тихо закрыла за собой дверь.

Оборотень услышал лёгкий шаг, но не успел сориентироваться, всё ещё удивлённый кирпичом, проследовавшим с потолка. Кто-то положил ему руку на плечо. Мягко и ненавязчиво, как верный друг.
- Брат, что с тобой?

Крепость слегка тряхнуло.

               

               

[Noldo›]

К Анти:
- Ну ладно, ладно... На наезд уж не обижайся.
Иллидан смотрел на до боли знакомые лица. Кого-то, впрочем, он видел впервые где-то так за сотню лет субьективного времени. Они навевали воспоминания. Разные. Одни - радость, другие - легкую грусть. Как ни странно, похоже, он даже любил их всех. Насколько может любить кого-то маг-одиночка. Тот, чья любовь умерла вместе с ее миром...
Вот Риль. Он всегда терпел ее чуть больше других. Эта ее непосредственность... Похоже, он был одним из тех немногих, кто мог спокойно подставить ей свою спину без щита. Такое, уж не спорьте, вызывает симпатию.
Даени... Прекрасна. Умна. Сильна. Он считал ее чуть ли не единственной из Идущих, кто был равен ему. И она всегда, сколько он ее помнил, была уравновешеннее его. Спокойнее. Что одно уже стоит уважения.
Хм. Оборотень. Сила. Пусть грубая. Но он всегда помнил, что, раз начав, его брат уже не остановится. Он всегда исповедовал это... "Встав, иди до конца. Пока не упадешь..." Иллидану, при всей его природной ленивости, такая штука импонировала.
Еретик. ммм... никогда до конца его не понимал. Ну зачем в одночасье разрушать то, что было плодом стольких трудов местных демиургов? Поскольку некоторые из этих демиургов были его знакомые и при случае жаловались, то и приходилось время от времени чего-то там обсуждать. Если успевал... Впрочем, профессия его была стара и почетна, потому принципиальных претензий не было.
Анти... Уж больно она мрачная какая-то. Нехорошо. И слишком нигилистически как-то настроена. Относимся дружелюбно (Иллидану-то безразлично, по большому счету...), но слегка снисходительно.
Миозе. Милая девочка... Вот только жаль, что ей столько работы там... Там, где проходят битвы Сил и их тварей. "Пусть все расцветает под твоими ногами, маленькая", думал маг.
- Ваше здоровье, братья и сестры! - неожиданно для самого себя воскликнул маг, в очередной раз поднимая бокал.

               

               

[Анона›]

 - Ф-фу! - выдохнула Миозе, опускаясь на пол. Улыбнулась. - Ой, Мама, как я напугалась!
Подползла к Мозайке. Перед прошлым назначением она успела собрать только три ядерных уровня. Четвёртый остался недобранным. А ведь это самое сложное - собирать первые семь уровней Иллюзии...
Мозайку ей принёс жизней так сорок назад кто-то из Братьев. Наверное, Иллидан - а кому бы ещё было подвластно такое? Впрочем, время от времени девочку подарками баловала вся семья... Миозе качнула волосами, вспоминая эти мгновения, каждое - как ложечка мороженого в жаркий день: как жадно все смотрят, когда ты разворачиваешь обёртку! Словно сами не знают, что принесли... а потом такое удовольствие на лицах, когда в восторге скачешь с новой игрушкой по всему помещению!..
Миозе села рядом со Структурой и задумалась. Стремясь прийти в гармонию, четвёртый уровень уже сбился, тонкая ткань растянулась, смотрелась криво и косо. А ведь именно здесь Миозе хотела поместить Вариативность... Эх, придётся снимать!
Девочка занялась отделением незавершённого слоя от предыдущих. Тонкая, но скучная работа.Прозрачный попрыгунчик, стукнувшись в стенку, занял своё место среди игрушек Одного Уровня. Самые перспективные, с ними что хочешь делай!
Руки Миозе замерли в Мозайке. Кончкики пальцев чуть подрагивали. Четвёртый уровень таял по ниточке. А сама девочка смотрела по сторонам.
Комната была увешана рисунками.
Она рисовала их давно, очень давно, много-много-много жизней назад. Тогда она свято верила, что придёт время, и всё будет хорошо. У них, здесь, а не там, где они практикуются. Мучил её тогда вопрос, зачем они практикуются. А не затем ли, чтобы всё хорошо делать здесь?
Но Крепости никогда не была нужна их помощь. От Миозе, во всяком случае. Она сама была себе всем. Миозе занялась другими вопросами - а рисунки остались.
Простыми цветными карандашами, не прося у Братьев и Сестёр ни портрета, ни прядки волос (а ведь так получается лучше, дух есть!) она рисовала свою Семью. "Мама и Я". "Я с Братом". "Я, Еретик и Риль". "Первые и Я". "Сёстры". "Мама и мы". "Последыши и Мама". И всё в подобном роде...
Маму иногда она рисовала в облике женщины. Всякий раз - по разному. Но это была Мама. И, конечно, Еретик, любимый братец, близнец, часто оказывался на бумаге...
Просто рисунки. Даже не очень удачные, скажем честно. Некоторые свои поздние творения она оживляла, если могла достать по частичке каждого предмета и уловить дух явления. Ни одного рисунка из старых она не трогала. Пусть даже там все улыбались, пусть порой так не хватало именно ощущения - семья рядом! - но Миозе их не трогала.
...что бы ни царило снаружи, в одной комнате Крепости воздух был всегда тёплым, мысли - радостными, а Семья - мирной...
Миозе разобрала четвёртый уровень и едва удержала Нестабильность, помещённую в третий. Прикусив язык, подтянула заготовки на пятый, подпёрла. Всё, продержится. Пора наведаться к остальным - а вдруг чего интересного расскажут или покажут? Торопливо сгребла оставшиеся детальки в коробку и подбежала на цыпочках к двери. Что они там говорят?
 - Ваше здоровье, братья и сёстры!
Миозе аж отпрянула. Огляделась по сторонам. Да неужели?!.. А вдруг она всё-таки была права тогда,  много-много-много жизней назад? И есть шанс, что картины не потребуется оживлять никогда?..
 - Поддерживаю!!! - она толкнула дверь в Зал и торопливо закрыла её за своей спиной, чтобы никто не увидел на себя смахивающих каракулей. Краснеть же придётся!

               

               

[Игнимбер›]

- Это была бы самая грандиозная буча за последние десять жизней! - Анти с досадой сплюнула, плевок превратился в змейку и быстро убрался прочь. - Ну какого черта?! Кто, если не один из вас?! Может, даже ты, братец-маг!
Ей очень хотелось найти виноватого. Да и дело было не вполне обычное. Анти глубоко вздохнула и продолжила спокойнее.
- Меня сняли с места в последний момент. Даже не выстрелом, так, просто раз, - она щелкнула пальцами, - и я уже никуда не лечу. Хрен тебе, девочка, значит... Что творится, черт возьми?

Не дожидаясь ответа, Анти задрала балахон и принялась разбирать взрывчатку с пояса. Все равно сегодня уже не пригодится...

               

               

[unkraut›]

Зажигалка сиротливо скатилась ей на коленки. На зажигалке были нарисованы глаза, такие... очень египетские. И она смотрела на новую хозяйку, всем своим видом выражая удовольствие.

Никто, кроме Еретика не заметил, откуда в зале появилась Миозе. Она толкнула кусок стены, как будто это была дверь, и зашла, закрыв её за собой. Изнутри кусок двери действительно оказался дверью. В проёме виднелся лимонный ковёр, какие-то картинки... Игрушек целая куча. Система, в которой это всё жило одно с другим, от Еретика ускользала, но определённо имелась.

Иллидановский взгляд внезапно сфокусировался на какой-то доселе не виденной бутылке. На этикетке было написано незнакомыми буквами какое-то слово. Вино, наверное. И пахло вкусно.

Даени отмечала внешние движения и звуки, но ей было как-то не до этого. Внутри у друидессы творились гораздо более интересные вещи. Она чувствовала родство с каждым. С каждым.
С взбалмошным Иллиданом и неразговорчивой Риль... С хладнокровным Еретиком и впечатлительной Миозе... С яростным Оборотнем... И даже с взрывоопасной (во многих смыслах) Анти.

               

               

[Анона›]

 - Аххх!!!! - выдохнула Миозе, увидев взрывчатку, что раскладывала перед собой Анти. Глаз ребёнка зажглись, заблестели. Лёгким пружинистым шагом девочка "подкралась" к сестре и вытянула шею, разглядывая арсенал. - Привет-привет, Анти! А можно мне подержать?..

               

               

[Noldo›]

- Хе-хе... То ли родная Избушка решила нас полакомить чем-то вкусненьким и споить нас вконец, то ли... То ли это не вино, а Белиал знает что... Надо Даени дать посмотреть, она у нас друид, не я, - подумалось Иллидану.
- А ну все руки прочь от той бутылочки! Даени, родная, глянь-ка чего это нам послали. Только поосторожнее. Не люблю незнакомые предметы с незнакомыми надписями на них. Кто-то знает, что это там написано?
- Анти, успокойся, сними с себя это все барахлишко и присядь выпей чего-нибудь. Расслабься чуток, ты уже дома. Дома - потому что выдернули. Кто-то, скорее всего, что Мамочка. Что-то ей от нас понадобилось. Неисповедимы пути Создательницы. Видать, чего-то прохудилось в мирке нашем обожаемом. Раз потребовалась сразу такая кучка Идущих. Меня вон тоже от процесса оторвали. Самогонец, видать, прокис уже. А жаль, ядреный должен был выйти. Уж поверь на слово, что не я. Сама подумай, ну зачем вы мне все и сразу? С вами уже в маленьких концентрациях трудно, а уж столько вместе...

               

               

[Nimerven›]

В углу комнаты внезапно возник небольшой серебристый вихрь, вращавшийся против часовой стрелки. Постепенно вращение затихало, и проявлялись очертания (да, вы не обознались))) фигуры в темном плаще.
Из откинутого капюшона на всю компанию смотрели замечательного синего цвета глаза. Мэнси поднялась и подошла к столу.
- О, кого я только здесь не вижу! - хмыкнула она. - В кои-то веки мы собрались почти полной компанией! Да... для чего-то мы точно понадобились грандиозного. Обидно, так вытащили меня, не дали доделать до конца... А какой бы сад вышел... Ну ладно. О, пьянствуем, значит, - улыбнулась Мэнси. Как же тут было не присоединиться! Она налила себе вина и уселась обратно в кресло.

               

               

[Lart›]

 Увидев чудеса с кирпичем Оборотень заржал. Причем смеялся долго. Чуть унявшись и тяжело вздыхая он пробормотал:
 - Вот в чем-чем, а в чувстве юмора тебе не откажешь! - На вопорс сестры он лишь протянул ей кирпич. - Чудеса. Не находишь все это странным. Маманя не может не знать как я к ней отношусь. И потом подбрасывает мне эдакую задачку. МНЕ! ЗДРАВЫМ СМЫСЛОМ!
 Нет Риль, - голос звучал почти обиженно, хотя обида была наигранной, - она точно издевается.
 Глаза начали гаснуть, голос стал нормальным, а внешность устойчивой - вспышка ярости миновала.
 - Просто тяжело всех их видеть одновременно, - пробормотал он извиняясь. - Не привык. Да и вряд ли привыкну. Мне бы дело какое нибуть. А так просто сидеть - у меня крыша сьедет. - Он хитро улыбнулся. - Постаня рожа Еретика кого хочешь до кондратия доведет.

               

               

[Дис›]

Ее шаг был размерен и тверд. Галька дороги скрипела под ногами хрипом поверженных.
Ветер Междумирья… Как бесчисленное множество вражеских знамен плещет в лицо, горячий, словно языки пламени, пожирающие эти знамена. Как приятно подставлять лицо его сухому дуновению, позволять ему играть в своих волосах… Упиваться этим ветром.
Дис остановилась перед вратами. Черная рубаха, коричневый кожаный пиджак на распашку, черный штаны, заправленный в того же цвета высокие сапоги… И, свисая на толстой медной цепочке ниже груди, солнце, медное солнце с лучами в виде стрел, оперенных дубовыми листьями. Прямые блестящие волосы орехового цвета, что падают до пояса, слегка припорошенная летним загаром кожа, огромные ореховые глаза и темные густые брови…
И взгляд, который делает все это неважным. Есть только эти глаза, как пучина жуткая и безбрежная, вязко сладостная; как обрыв без дна, и только краем сознания ощущаешь внизу острые клыки камней…. Кто смотрит в эти глаза – всемогущ, ибо ему даровано быть свободным в своей ярости; кто смотрит в эти глаза – бессмертен, ибо ему даровано чистейшее и наивысшее, сталью клинка у горла дрожащее осознание… Себя, как вершащего судьбу мира. Ему даровано сладостное и смертоносное напряжение тугих мышц под волчьей шкурой… Ненависть, как раскаленное серебро, текущая по венам.
Дис положила правую ладонь на прохладные двери врат.
   - Здравствуй, дом мой. Встречай Идущего.
   Размеренный стук сапог раздался в коридоре. Приотворенная дверь, а за ней голоса. Родственники.
   Дис вошла в комнату. Игнорируя присутствующих, проследовала к столу. Из воздуха перед ней материализовался бокал белого терпкого вина.
   Взгляд ее был устремлен в глубину бокала, будто в нем плескался смысл всех пройденных лет. Молча отсалютировав в пустоту, Дис осушила его до дна. В память об ушедшем. И завершенном.
   И лишь поставив бокал на стол, произнесла, обращаясь к присутствующим:
   - Приветствую.


               

               

[Таэрллин›]

 - Так вышло  брат...
  Еретик  перевел глаза с  вина на  Оборотня
 - С силой  которая  дана мне  я  не  могу  позволить  себе иное  поведение. Слишком  серьезны  были  бы последствия.
  И  он пригубил снова  бокал. Смерть  не  бывает пьяной. Хотя  иногда бывает нелепой...
  Именно по  этому  его синее  глаза  из под приспущенных век  внима-а-а-ательно следили  за  Анти ,  Миозой и  взрывчаткой. Да, чего  они  только  не  притащат...
  Он  пил  вино и  думал. Он  давно уже  здесь  не  был. Долгие  долгие  годы, жил  он в  свое маленьком  замкнутом  мирке. Выходя  из него  не часто   -  по  работе, или в  Миры Цепи , посмотреть , что  бывало намного  реже. Но и  намного приятнее.
  Хотя  он никогда  не  позволял  своим  эмоциям  полностью  поднять  голову. Это  было  бы  губительно. Вот  и сейчас  он сидел и ощущал себя  скорее  гостем. Взрослым  сыном в  гостях у матери, с которой  они  не  виделись  давно и  чьи  отношения  уже  стали  холоднее. Спокойнее.
   *Все  так  и  должно  быть* подумалось  ему. Он смотрел  на  свою семью и  на  его  губах играла  полуулыбка
   Взгляд  его спокойных  синих  глаз метнулся  к  вошедшей. Дис. Ненавидящая.
   Еретик иронично поднял  бровь.


               

               

[unkraut›]

- Здравствуй...  - Риль запнулась. Встреча с кристально чистой, как небо Асгарда, ненависти всегда нагоняло на неё мрачные воспоминания. Ведь когда-то для неё мир вертелся по-другому... Она ведь была... Ненавидящей... - Дис... - и, словно бы обрадовавшись избавлению, - Мэнси, привет! Как оно? - полукошка села в нагретое ею кресло.

В какой-то момент каждый из присутствующих почувствовал лёгкий шум на грани подсознания... Но никто не обратил внимания. Шум нарастал, крепчал... Чтобы внезапно, резко и болезненно оборваться с высоты, почти равноценной взрыву. Крепость тряхнуло. Мороз предательски заскрёб когтями по коже, из витражного кругляша, заменявшего слуховое окно в обеденной зале повылетали разноцветные кусочки... И медленно, как листья в безветрие, начали кружить и падать на холодный мрамор пола, на Трон, стоящий во главе стола... Алые, золотые, лазурные, серебряные, изумрудные... Из-за окошка им в лица поглядело пятно, не предвещающее ничего хорошего, но зовущее, манящее... В круглой темноте окна каждый видел своё: нелицеприятное, которое хочется как можно быстрей похоронить под грузом опавших лет, страхи, о которых даже знать порой равносильно самоубийству, внезапно дохнуло в лица и беззвучно, но отчётливо, так, будто у Пустоты есть глаза: "Иди... Сюда..."

Риль сделалась белее снега, рванулась было к окошку, но... Семисантиметровые когти, накрепко вогнанные в подлокотник кресла почти на половину, хрустнули, кошка отрезвела от боли и с очумелыми, но вполне вменяемыми глазами стала выковыривать неудачливую органику из деревяшки.

               

               

[Дис›]

Дис смотрела на пятно, неотрывно,  с вызовом.
- Здравствуй, моя старая боль! – И смех. Сначала переливчатый, звонкий смех молодой девушки, потом резкий обрыв на вздох… и хохот. Жуткий и безудержный, хохот того, кто стоит на грани безумья, готовый эту грань переступить…
Дис раскинула руки, продолжая хохотать. Из нее исходила пульсация, все более ощутимая дрожь воздуха, исходящая из самого центра ее существа. Миг… И чистейшая сила брызнула во все стороны, переворачивая стол и стулья, и сидящих. И в это самое мгновение, всего доля секунды, тот, чей взгляд был устремлен на Дис, видел ее истинную форму: блик ужасающей и слепящей красоты, а за ним блик тошнотворного уродства, кожи, обгорелой и слезающей клочьями, лица, покрытого язвами вперемешку с гноем и кровью… И только хохот, неудержимый хохот… Ненависти.
Взрыв отгремел. И снова посреди зала девушка с ореховыми волосами огромными прекрасными глазами. Она смотрит исподлобья на свою боль, что зовет ее. Шаг вперед, и тихо сказанное сквозь зубы:
- Я принимаю твой вызов.