Бард пытался открыть замок. За что и получил по мордасам. Чья-то сильная рука схватила Эйта за высунутый в окошко локоть, другая, сжатая в кулак, свободно прошла сквозь прутья, оставив неизгладимый след от встречи с лицом барда. Аккурат на скуле. Эйт взвыл и выдернул локоть из окна. Отмычку, конечно же, отобрали.
- Любезнейший, раз уж ты появился, не соблаговолишь принести воды? У одного из наших жар, - высказался Родерик.
- Обойдешься, - буркнул стражник за дверью и куда-то потопал. Вскоре, однако, появился снова, на этот раз принеся с собой воды в медном тазу.
Родерик сообразил компресс из обрывка плаща (он до сих пор корил себя за то, что не догадался снять плащ с фамильным гербом прежде чем вступить на территорию Каннингема, поэтому с наслаждением порвал его на тряпки) и с каким-то необычайным участием пристроился у нар, на которых покоилось тщедушное тельце мага. Он вдруг понял, что у него к молодому магу отчего-то братские, почти отцовские чувства. Мда, дожили, придется все-таки просить в жены фрейлину, подумалось рыцарю.
- Простите меня, ребята, - внезапно заговорил Родерик, с удивлением прислушиваясь к собственному голосу. – Это все из-за меня. Если бы я не выставлял здесь на показ принадлежность к своей семье, то мы бы, вероятно, могли пройти спокойно.
- Гонсалес? – поинтересовалась Лунара.
- Ну да. Сандерс я по матери, а по отцу – Гонсалес. Можете звать меня Родриго, если пожелаете, так меня назвали родители. Точнее, отец. Старик Каннингем – мой двоюродный дядя по материнской линии, и он терпеть не может отца и всю семью. Ко мне он почему-то удивительно радушен, говорит – я похож на мать больше, чем братья; но я догадывался, что он предупредил своих людей не пропускать эту часть родственников через территорию. В каком-то смысле нам повезло, что мы здесь: если у меня будет возможность поговорить со стариком, то он, вероятно, отпустит нас. Если совсем не повредился на почве кровной вражды. И если Айвен продердится достаточно долго...
Он никогда не одобрял выбора матери. Но у них ведь с отцом любофф была, безумная любофф. Впрочем, мать так и не стала леди Гонсалес, осталась Сандерс, по настоянию родственников, а я… ну, южан-то нигде не любят, люди вообще склонны отрицать тех, кто на них не похож. Вот я и представляюсь всем как Родерик Сандерс, так проще. Однажды уже пришлось отстаивать честь рода, а с честными людьми драться руки не поднимаются. Ну, если не разбойник человек, но предубеждение у него… а одно оскорбление – и уже тянет смыть его кровью… воспитание, - пожал плечами Родерик-Родриго и освежил компресс на голове Айвена.
Его попутчики никогда не задумывались об этом, но смуглый рыцарь и правда не был похож на типичного северянина, особенно глазами. Теперь, когда он прояснил ситуацию, эта разница стала очевидной.
