- Нам и вправду не стоит задерживаться здесь, - подал голос Родерик. – Даже если эти ребята все поголовно трусы и не вернутся больше, мерзко тут как-то… кроме того, кому улыбается проводить время в компании горы трупов, а? Айвена, - рыцарь с невольным уважением посмотрел на спящего, с некоторым стыдом поняв, что сильно недооценивал его, - мы посадим на твою лошадь, Беатрис. Ошибку – под поклажу, если таковая имеется. И идем же наконец отсюда!
Действительно, опустевшую деревеньку скоро покинули, потому что хотели отдалиться на максимальное расстояние до темноты. Шли быстро, бард усиленно поднимал настроение компании, поигрывая незамысловатые мотивчики на любимой лютне, постепенно началась веселая болтовня. Айвен мирно спал в седле, а умная коняга Беатрис поддерживала его на своей спине сама.
Перед закатом вышли, наконец, из леса на ровную местность. Начались с трудом отвоеванные у леса поля, что говорило о близости долгожданной деревни. Вскоре показался крестьянский двор, стоящий на отшибе, а чуть поодаль начиналась уже непосредственно деревня.
Оставив компанию за невысоким забором, Родерик направился к небольшому бревенчатому дому в надежде договориться о постое – по общему решению хотелось домашнего уюта, а не казенной койки на постоялом дворе. «Хозяйка!» - крикнул рыцарь, подойдя к крыльцу.
- Зря стараешься, хозяйки дома все равно нет. Уехала на пару дней на ярмарку, шерсть продавать. Но даже если бы она была дома, ты бы все равно имел дело со мной, так что никакой разницы в сущности нет, - послышался звонкий девичий голос, а через мгновение из-за дома показалась его обладательница, тонкая стройная девушка лет семнадцати, поддерживавшая подол простого платья на уровне колен; ее босые ноги были в грязи выше лодыжек. – Свиней кормила, - пояснила девушка, проследив насмешливый взгляд рыцаря, и выпрямилась, по-прежнему поддерживая подол, отчего он приподнялся, и Родерик мимоходом отметил, что у нее красивые ноги. – Так что тебе здесь нужно, парень? – поинтересовалась девушка.
Родерик рассматривал ее красивое лицо. Большие серо-зеленые глаза, изящно изогнутые брови, почти идеальная линия подбородка, жемчужная улыбка… длинные прямые светло-русые волосы, отливавшие рыжинкой, обрамляли изящное личико, плавно колыхаясь на ветру… «Красавица», - подумал рыцарь. Вслух же сказал:
- Меня зовут Родерик. Раз уж ты хозяйка, то не откажи в приюте пятерым усталым странникам, совсем недавно выдержавшим бой с…
- Есть среди вас бард? – прервала рыцаря девушка. – Я согласна пустить вас переночевать, но только если среди вас есть человек, умеющий бередить струны души игрой на музыкальном инструменте. С тех пор как папа в очередной раз ушел, здесь не звучала хорошая музыка: барды не забредают в эту дыру, - Родерику показалось, что девушка на миг погрустнела. – Места на всех хватит, но… - лукаво улыбнулась временная хозяйка дома.
- Есть у нас бард, - с готовностью отозвался рыцарь и махнул Эйту.
Эйтельнар поспешно двинулся за калитку, к дому, но по дороге зацепился плащом за забор, запутался в складках плаща, оторвал его наконец от сучка, оставив на заборе кусок ткани, по инерции сделал пару шагов спиной… обернувшись, он оцепенел и потерял дар речи: перед ним стояла самая красивая девушка из всех, которых он встречал в странствиях – а странствовал он немало.
Он увидел перед собой дочь солнца и ветра: тонкую, как тростник на ветру, прекрасную как солнце весенним утром, сияющую улыбкой, с веселым огненным блеском в глазах, смеющийся взгляд которых был сейчас направлен на него… «Пропал», - пронеслось у него в голове, но от этой мысли как-то сладостно сделалось на душе.
- Это он? – веселясь от его робости, спросила хозяйка. – Ты играешь на этом? – она указала на лютню, которую Эйт держал в руках. Тот же оробел до того, что не смел даже пошевелиться.
- Это наш бард, зовут его Эйтельнар, - одну руку Родерик положил на плечо друга, другой приставил на место его упавшую челюсть. – Хотя, как говорится, его не зовут – сам приходит. Но играет и поет здорово. Прошу любить и жаловать.
Эйт неловко поклонился.
- Вы можете звать меня Норой, ребята, для простоты, хотя это не совсем мое имя, но так меня зовут все. Даже папа, - прибавила назвавшаяся Норой, легонько вздохнув: она скучала по отцу. – Значит, ты поешь? Что ж, я даже позволю забить поросенка специально для вас, если мы устроим костер на заднем дворе и немножко попоем старые глупые романтические песенки… - Нора улыбнулась Эйту, и бард понял, что ради этой улыбки играть на лютне всю ночь – самое малое, что он готов сделать. – Зовите остальных, располагайтесь, потом займемся ужином… Ой, да ты ранен! – Нора заметила окровавленный бинт на руке Родерика. – Пойдем, я промою твою рану и перевяжу по новой.
С этими словами легконогая девушка побежала к дому, а рыцарь не без удовольствия направился за ней.
Вскоре после заката все шестеро уже сидели у весело потрескивавшего костра, на котором жарился сочный поросенок, чистые, приятно усталые, раненые подлечены, даже Айвен проснулся и теперь глядел сонными глазами в костер. Эйтельнар настраивал лютню, все весело болтали.
- Значит, принцессу спасать идете, - подытожила Нора после общего рассказа. – А что вы собираетесь делать после того, как спасете ее? Какую награду попросите у Короля?
- Ну, я лично хочу себе собственное поместье, - ответил Родерик. – А то наше родовое имение сейчас присвоил старший брат, а уж до тех самых пор я и не предполагал, что он такой скряга… Единственное, что я смог унести из дома с собой – это мой меч.
- Скромненько, - иронично блеснула глазами Нора. – А остальные?…
