Tolkien.su

Итак, эти герои составляют пару «братьев-неразлучников» (но не близнецов). Упоминаются (за редким исключением) почти всегда вместе, вместе правят своими землями и живут в одном месте, вместе и гибнут. (Еще одна такая пара – Ангрод и Аэгнор).

Интересно отметить, что Куруфин выделяется из общей массы «сыновей Фэанора» еще в «Утраченных Сказаниях». Я уже говорила, что там «сыновья Фэанора» выступают единым фронтом и даже отдельные имена приобретают (кроме Маэдроса) только в «Сказании о Науглафринге». И там же выделяется Куруфин. Во-первых, ему единственному из братьев там дано прозвище – «Искусный». Во-вторых, именно он является послом от своих братьев к Диору (кстати, в варианте Лостов он остается жив). Имя «Искусный» он пронес через весь легендариум, вплоть до позднейших текстов… но ни одной вещи, сделанной его руками, мы не знаем. Удивительное дело! Известны вещи сделанные руками даже «не-мастеров» по сути своей (например, Финрода – я имею в виду упоминание каменной резьбы на стенах Нарготронда, сделанной им лично), Тургон сделал «подобия Древ» в Гондолине (которые даже светились!), а вещей, сотворенных великим мастером, ненамного уступающим лишь Фэанору – нет! Хотя бы не прославленных вещей, хотя бы даже безымянных, вроде безымянных мечей и шлемов Фэанора… Но – ни словечка, ни полсловечка об этом! Видимо, для художественной задачи автора они не были нужны, а нужна была лишь слава «великого мастера» и гены, переданные сыну (известному Келебримбору, создателю Колец, который появляется при написании ВК и довольно скоро становится «потомком Фэанора»). Но интересно, что в Лостах еще явно никак не предвиделся Келебримбор, а Куруфин уже «Искусный»… Просто для красоты текста? Или это прозвище могло быть задействовано позже? Неизвестно.

Также хочу отметить и еще одну интересную особенность, связанную с именем Куруфина. Как известно, «curu» означает «искусный» (опять «Искусный»!), «fin» же является сокращением от «финвэ», имени отца и деда, данного Куруфину. Однако в более ранних вариантах обе части имени намекали на искусность в ремесле (в «Этимологиях» «KUR»- «ремесло, умение», «PHIN» - «мастерство, сообразительность, сноровка, умение»). Но от этих корней происходят и другие слова. «Сrum» - «хитрость, коварство», «corw» - «хитрость, обман». Известно, что Куруфин был искусен в речах, именно его речи привели к тому, что нарготрондцы отказались от Финрода, своего короля. Итак, это имя имеет еще один смысл: «хитрый, коварный, искусный обманщик» (и эти определения очевидно применимы к Куруфину из Лэйтиан). Имя же на староанглийском в списке имен Квэнты (том 4) звучит еще более зловеще: «Cyrefinn Fácensearo» (Куруфин Искусный). В переводе с древнеанглийского «cyre» - «отборный, лучший», «fácen» - «обман, коварство, злобность» - слово имеет только «плохое» значение; «searu» - «умение, хитрость» - также с «плохим» значением «заговор, ловушка, предательство», «fácensearu» - «предательство, вероломство».

Искусный мастер, ремесленник – искусный, хитрый обманщик, мастер заговоров, вероломный предатель… Вряд ли это случайное совпадение. Толкин всегда давал своим героям «говорящие» имена и трудно предположить, что он не думал об этом, скрытом смысле имени Куруфин (а следует отметить, что в ранних текстах у Фэанора еще не было имени «Куруфинвэ»). Следовательно, это следует считать характеристикой именно этого героя.

Еще немножко об именах – Куруфин – единственный из сыновей Фэанора носит отцовское имя. Произошло ли это потому, что имя со значением «Искусный Финвэ» нравилось ему больше, чем «Маленький Отец» (Атаринкэ) – ведь вряд ли он хотел быть просто подобием отца, о чем это имя постоянно бы ему напоминало, или потому, что Куруфин был любимым сыном Фэанора и, вероятно, и сам любил его больше, чем мать, и выбрал именно его имя в качестве основного – неясно. Возможно, обе причины сыграли свою роль.

Однако обоим братьям не повезло с прозвищами. Келегорм также утерял первоначальное значение своего прозвища – «Светлый» (в смысле «светловолосый») (а вовсе не «Прекрасный», как неверно перевели в Сильмариллионе и как думают авторы многих фанфиков. Впрочем, следует отметить, что в английском языке слово «fair» и переводится в том числе как «прекрасный» именно потому, что светлые волосы служили признаком красоты. Однако же подобный перевод прозвища мне в любом случае представляется неправомерным). Сначала было отмечено, что у Келегорма были «длинные золотые волосы» (см. Лэ о Лэйтиан, Квэнта Сильмариллион 5 тома). Но потом встречаются отметки Дж.Р.Р.Толкина, что золотым цветом волос отличался только Дом Финарфина, а Фэанор и его потомки отличались только черными или рыжими волосами. Таким образом, прозвище Келегорма, оставшись в тексте, утеряло свой смысл.

Интересно рассмотреть поведение Келегорма и Куруфина в Нарготронде. Я хочу отметить два момента в их взаимоотношениях – первый – это разговор перед охотой на волков.

Curufin spake: 'Good brother mine,
I like it not. What dark design
doth this portend? These evil things,
we swift must end their wanderings!
And more, 'twould please my heart full well
to hunt a while and wolves to fell.'
And then he leaned and whispered low
that Orodreth was a dullard slow;
long time it was since the king had gone,
and rumour or tidings came there none.
'At least thy profit it would be
to know whether dead he is or free;
to gather thy men and thy array.
"I go to hunt" then thou wilt say,
and men will think that Narog's good
ever thou heedest. But in the wood

things may be learned; and if by grace,
by some blind fortune he retrace
his footsteps mad, and if he bear
a Silmaril - I need declare
no more in words; but one by right
is thine (and ours), the jewel of light;
another may be won - a throne.
The eldest blood our house doth own.'

Перевод подстрочный:

«Куруфин сказал «Добрый брат мой, не нравится мне это. Какой темный замысел за этим скрывается? Мы должны быстро положить конец рысканиям этих злобных тварей! И более того, мне хочется поохотиться и убивать этих волков». Затем он наклонился и тихо зашептал, что Ородрет – медлительный тупица, уже прошло много времени, с тех пор как ушел король, а вестей о нем нет. «По меньшей мере, ты сможешь узнать, умер он или пребывает на свободе, собери своих воинов и снаряди их. «Я пойду на охоту» скажешь ты, и народ подумает, что ты печешься о благе Нарготронда. Но в глуши мы можем узнать что-нибудь и если милостью слепой судьбы, он возвращается, и если он несет Сильмариль – я не буду более ничего говорить открыто – но по праву твой (и наш) – камень света, другой же может получить трон. Кровь нашего дома старше».

Другой момент – встреча с Лутиэн:

To Celegorm said Curufin
apart and low: ‘Now news we win
of Felagund, and now we know 2450
wherefore Thû's creatures prowling go’,
and other whispered counsels spake,
and showed him what answer he should make.
‘Lady,' said Celegorm, ‘thou seest
we go a-hunting roaming beast, 2455
and though our host is great and bold,
'tis ill prepared the wizard's hold
and island fortress to assault.
Deem not our hearts or wills at fault.
Lo! here our chase we now forsake 2460
and home our swiftest road we take,
counsel and aid there to devise
for Beren that in anguish lies.’

«Тихо одному Келегорму сказал Куруфин: «Теперь мы знаем о Фелагунде и почему твари Тху рыщут здесь». И дал он ему шепотом другие советы и подсказал, какой ответ брат должен дать. «Госпожа», - сказал Келегорм, - «ты видишь, что мы здесь охотимся на зверей, и хотя отряд наш силен и отважен, он плохо подготовлен к тому, чтобы атаковать крепость чародея на острове. Но не думай, что мы струсили или отказываемся помочь тебе. Се! Мы прекратим нашу охоту и помчимся домой кратчайшей дорогой, дабы там собрать помощь и измыслить, как спасти Берена».

Итак, мы видим, что в Лэйтиан Келегорм и Куруфин образуют традиционную пару - «король, не слишком умный, и злой советник, умный и коварный, подбивающий короля на гадости». В примечаниях на полях Лэйтиан Толкин писал: «Куруфин вложил зло в сердце Келегорма», а Кристофер в комментариях отметил, что Куруфин выглядит умнее и злее старшего брата. Отличие от традиционного сюжета здесь состоит в том, что «король» не освобождается от власти «злого советника» и не «исправляется», а очевидно желает и сам действовать именно так, только ему несколько недостает хитрости и он предпочитает прямолинейные способы «вскочить и вздеть обнаженный меч и напомнить о Клятве». Куруфин же ведет «коварные речи», не действуя напрямую, и добивается полного успеха (хотя и временного). Хотя с другой стороны, не могу не отметить странность в опубликованном Сильмариллионе (и в КС 5 тома, откуда взят этот текст) – «речи Келегорма не могли успокоить поднявшегося ропота (когда нарготрондцы узнали о смерти Финрода)». Почему Келегорма? Роль «успокоителя» больше подошла бы Куруфину – раз уж именно он «искусен в речах». Или хотя бы уж было сказано «Келегорма и Куруфина»… Идет ли здесь речь о простой путанице между братьями или Келегорму предоставлена ведущая роль, как старшему, или Толкин просто не заметил некоторой несообразности – неизвестно…

В условиях «монархии» братья не могли править вместе (во всяком случае, официально) – недаром и Тху (Саурон) называет правителем одного Келегорма, опуская Куруфина. Таким образом, Куруфину, как младшему, остается лишь роль «серого кардинала», закулисного советника. Очевидно, ему самому (как отмечает Кристофер в комментариях к Лэйтиан) недоставало авторитета для самостоятельных действий – и он не действует самостоятельно, лишь подзуживая Келегорма. Мучило ли его такое положение или он вполне довольствовался этой ролью, не желая брать власть открыто – неизвестно. Во всяком случае он не пытался (или не мог?) «отодвинуть» Келегорма в сторону. Об их разногласиях также ничего неизвестно, а принимая во внимание то, что оба брата изначально составляли «пару», совместно правящую в Химладе, можно предполагать, что такое положение их вполне устраивало. Также ничего не говорится об их особой дружбе, она выводится только из постоянного упоминания их вдвоем, впрочем, думаю, дружба здесь все же имелась в наличии, нет никаких оснований предполагать, что ее не было.

Однако, продолжим речи о «злом Куруфине». Интересно, что в черновиках «Серых Анналов» гневаться на Ангрода и говорить ему «обидные слова» должен был опять же Куруфин (а не Карантир)! Он же был назван «самым суровым и гневливым из братьев». Однако вскоре эта роль достается Карантиру (малозадействованному в ранних текстах персонажу), хотя и говорится, что у Куруфина был «опасный нрав» (текст «О Маэглине»). В этом же тексте, заметив, что персонаж получился излишне «черным», Толкин вставляет «добрый эпизод» - разговор Куруфина и Эола. Куруфин мог бы убить Эола (а он сильно желал этого, поскольку ему очень не нравилась дружба Эола с гномами и то, что этот эльф сеял недружелюбие к нолдор среди гномов, можно предположить также, что Куруфин хотел отомстить за обиду Арэдэли, которая, как он полагал, была насильно принуждена к браку), и это вполне сошло бы ему с рук, ведь никто бы не узнал об убийстве – и тем не менее, он отпускает Эола, более того, он предостерегает его, предсказывая, что в Гондолине его ждет гибель. Однако, его предупреждение не имеет силы, а открытая им Эолу информация (направление, куда уехали Арэдэли и Маэглина) оказывается роковой -именно это приводит к успеху поисков Эолу, смерти Арэдэли, и косвенным образом – гибели Гондолина. Интересно также, что в Лэйтиан говорится, что у Куруфина были «тонкие губы» - а, как говорит Кристофер в комментариях, эта черта лица обычно принадлежит «злодею».

Вернемся к Келегорму. Не все «плохие дела» достались на долю Куруфина. Именно Келегорм подстрекает братьев напасть на Дориат и именно его слуги оставляют на смерть детей Диора. Вероятно, Келегорм ненавидел Диора из-за того, что тот был сыном удачливого соперника, забыв при этом, что он же был сыном любимой Лутиэн, а может быть, эта любовь со временем превратилась в черную отраву ненависти, как у Маэглина. Интересное совпадение у этих героев: оба они являются «неудачливыми соперниками» в любви, у обоих соперник - человек и оба стремятся убить сыновей своих любимых.

Отметим так же, что именно Келегорм и Куруфин открыто угрожают Тинголу после его отказа отдать Сильмариль и грозят убить его и разорить его королевство.

Теперь о «смене ролей» Келегорма и Куруфина в Лэйтиан. Всем, читавшим поэму, известно, что там роли братьев в отношении к Лутиэн были другими. Куруфин влюбляется в Лутиэн, а Келегорм стреляет ей в спину при встрече (то же и в Квэнта), и именно за Куруфина Лутиэн собираются выдать замуж. Однако в Квэнта Сильмариллион и далее все меняется: в Лутиэн влюбляется Келегорм, а стреляет ей в спину Куруфин. Можно было бы предположить, что это произошло, когда Келебримбор стал сыном Куруфина… если бы не даты: эта часть КС была написана явно до работы над ВК. Почему произошла такая смена ролей – неясно. Возможно, Толкину показалось, что логичнее говорить о попытках жениться на Лутиэн старшего брата (уж коли они замышляли таким образом устроить военный союз с Тинголом) и поэтому он «влюбляет» в Лутиэн именно Келегорма (хотя с другой стороны, нельзя не отметить, что Келегорм был влюблен в Лутиэн и по некоторым черновикам Лэйтиан). Потом, когда он искал «место» Келебримбору, тот стал сыном Куруфина Искусного. Так что все устроилось наилучшим образом – знаменитый мастер стал сыном самого искусного сына Фэанора. Прозвище «Искусный» все же пригодилось – хотя бы для «передачи генов» наследнику.

Меняется также и произносящий проклятие Берену. В Лэйтиан это Келегорм, в Сильме – Куруфин. Возможно, дело здесь в том, что Куруфин как наиболее пострадавший от рук Берена в схватке больше был склонен проклинать Берена, чем Келегорм (которому осталось только проклясть Хуана).

Любопытно также отметить следующее. В Лэйтиан (как и в Сильме) Лутиэн хватает Куруфин, в то время как Келегорм несется на Берена. В Лэйтиан это «разделение ролей» понятно: именно Куруфин влюблен в Лутиэн, он ее и хватает. В Сильме же приведено другое объяснение – мол, Куруфин был более сильным и умелым наездником, поэтому он схватил Лутиэн, наклонившись с седла. Но почему бы просто не «поменять ролями» братьев, как и в других эпизодах, ведь логичнее было бы, чтобы Келегорм, охотник, был и более умелым наездником? Но нет, здесь братья не меняются. И думаю, что я не слишком ошибусь, если объясню это так: для большей художественной выразительности следовало заставить Хуана выступить именно против своего хозяина (а не против его брата). Поэтому и появляется фраза об «умелом наезднике» Куруфине, а картина схватки не меняется вплоть до ее конца.